2. Предупреждение
20 июля 2022 г. в 01:13
Палин Маджере тихо шёл по коридорам Башни, скрытым в полумраке. Тишину, для кого-то жуткую, но для юноши — привычную, нарушал только шорох полов белой мантии. Юный маг направлялся в библиотеку, намереваясь найти там своего дядю, который по совместительству являлся величайшим магом всех времён. Палин был его учеником: Рейстлин решил взяться за обучение племянника сразу после возвращения из вечного сна, что даровали ему Боги. Произошло это не так давно: вернулся архимаг во время Испытания его племянника, всего год назад. Они с Даламаром объясняли это явление следующим образом: в Палине были столь сильны любовь и сострадание, что они смогли вернуть Рейстлина на Кринн; нечто подобное произошло двадцать шесть лет назад — любовь Карамона спасла мага от изощрённых пыток Владычицы Тьмы.
«Такие чувства, как любовь и сострадание, привлекают милость Богов, — объяснял Даламар Палину, — поэтому твой дядя вернулся благодаря тебе».
Юноша был несказанно рад учиться у Рейстлина, с которым всю жизнь тайно мечтал встретиться, будто чувствуя странную связь между ними, о которой не мог ни с кем поговорить — даже с дядей. Да что там, он не мог объяснить это ощущение даже себе. Разумеется, получив предложение обучаться в Башне Высшего Волшебства, Палин согласился почти сразу, что явно понравилось Рейстлину, и по сей день делал всё, что ему было велено: учился усерднее, чем когда-либо, выполнял грязную работу, если того требовали учитель или Даламар, всегда старался быть лучше, чем был день назад.
Мечтая с самого детства встретиться с дядей, Палин не раз пытался представить, что бы он почувствовал, если бы Рейстлин Маджере возник перед ним. Страх и трепет? Благоговение и обожание? Восторг и восхищение?
На деле же смесь всех перечисленных эмоций захлестнула его сильнее, чем он ожидал, заставив даже немного дрожать. Однако среди всех этих чувств, которые испытал бы, наверное, любой обитатель Кринна, впервые столкнувшись с Рейстлином, также была любовь. Палин даже не до конца понимал, откуда она взялась: он же никогда не знал дядю. Но, видимо, именно в момент их первой встречи странная связь между ними облачилась в это тёплое чувство. Именно оно помогло юноше справиться с наваждением и общаться с дядей чуть ближе, чем обычно общаются учитель и ученик. Рейстлин был не против: он вёл себя сдержанно, но при этом довольно мягко для самого себя и, кажется, даже был рад общению с племянником. По крайней мере Палин на это надеялся. Он дошёл до момента, когда мог разговаривать с дядей относительно спокойно, мог шутить, смеяться и быть открытым.
Однако сейчас, на пути к библиотеке, где сидел Рейстлин, чувства, что одолевали юношу первое время проживания в Башне, вернулись. Он был напряжён, задумчиво хмурился и поджимал губы, пытаясь быстро сообразить, какие слова лучше подобрать при разговоре с дядей. В руке он сжимал пергамент, ставший влажным от его вспотевшей ладони.
Палин мог бы использовать заклинание телепортации и за считанные секунды оказаться в библиотеке, но предпочёл идти пешком по коридорам и винтовым лестницам. Он оттягивал момент разговора с дядей, тщательно подбирая слова и пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями.
Когда Палин оказался у двери в библиотеку, он долго стоял в нерешительности, пока голос, будто бы прозвучавший не в реальности, а в его голове, не заставил его вздрогнуть.
— Входи, Палин.
Юноша вдохнул поглубже, медленно открыл дверь и уверенно шагнул в библиотеку. Рейстлин сидел за столом в удобном кресле и медленно водил пером по пергаменту. Внимание его было сосредоточено на выводимых на бумаге буквах, а вовсе не на вошедшем племяннике: чтобы Рейстлин оторвался от своей работы, необходимо было сначала убедить его, что вопрос, с которым пришли Палин, Даламар или Страж Башни, действительно важен.
— Добрый вечер, дядя, — юноша немного поклонился. Рейстлин в ответ только кивнул.
Палин вдруг заметил ещё одну фигуру, сидевшую поодаль от архимага, — это был Даламар. Юноша не был уверен, рад ли его видеть: с одной стороны, у них с эльфом были чрезвычайно холодные и отчего-то напряжённые отношения, с другой, он мог бы помочь в дискуссии, которая могла развернуться.
— С чего это ты мнёшься под дверью, племянник? — прошелестел голос Рейстлина.
Палин заметил, как Даламар слева от него ухмыльнулся, но больше ничем не выдал свой интерес к диалогу, если он вообще присутствовал.
— Извини, — тихо отозвался Палин. — Я разбирал почту…
— Что-то важное? — не дал договорить Рейстлин.
— Да. — Уверенно ответил юноша.
— От кого же?
Палин вдохнул поглубже, стараясь не терять твёрдости в голосе.
— От Таниса Полуэльфа.
Юноша немного напрягся, краем глаза заметив, как оживился Даламар и, больше не скрывая интереса, внимательно посмотрел на него. Даже Рейстлин замер, перестав писать, — и Палин не знал, хороший ли это знак.
— По какому такому важному вопросу может мне написать Танис Полуэльф? — скептично поинтересовался архимаг.
— По пустякам он бы точно не стал писать, — заметил Палин.
Его дядя лишь задумчиво кивнул, а после повисло молчание. Юноша внимательно наблюдал за лицом Рейстлина, пытаясь угадать его эмоции, если таковые вообще были.
— Он явно не на пикник меня зовёт… — прошептал архимаг. — Ему нужна помощь, так?
Прежде чем Палин успел ответить, Рейстлин продолжил:
— Несомненно. Причём, это что-то серьёзное, иначе Полуэльф обратился бы к кому угодно, кроме меня. А ты, Палин, с детства знаком с ним, насколько мне известно…
— Да, это так… — юноша понял, что слегка охрип, и тут же прочистил горло, прокашлявшись.
— Ты явно понимаешь серьёзность ситуации. И тебе хотелось бы, чтобы я помог Полуэльфу. Хотя ты понимаешь, что причин у меня нет. Поэтому мялся у двери? Волнуешься… — заключил архимаг.
Палин кивнул.
— Да, дядя, всё это так.
— Что ж… — Рейстлин отложил перо, его проницательный взгляд поднялся на юношу. — Прочти письмо. А я подумаю, помогать или нет.
Юноша выдохнул и быстро развернул перед глазами пергамент. По почерку можно было понять: писал тот, для кого родным языком является эльфийский. Однако эльфы всегда писали идеально ровным почерком. Это же письмо выглядело так, будто рука писавшего немного дрожала, а сам он был в сильнейшем напряжении. Палин принялся читать:
— «Рейстлин, думаю, ты сам понимаешь, что без веской причины я не стал бы к тебе обращаться. Я уверен, у тебя сейчас много дел в Башне, возможно, очень важных для тебя. Я понимаю. Однако у меня к тебе большая просьба, за выполнение которой ты можешь просить всё, что захочешь. Дело в том, что наш с Лораной сын Гилтас сильно заболел. Он долгое время не приходит в себя, метаясь в лихорадочном бреду. Мы просили помощи у жрецов Паладайна и Мишакаль, а также у эльфов. Но никто из них не знает, как помочь, молитвы Божьих служителей не помогают. Мы с моей женой не знаем, к кому ещё можем обратиться — ты наша последняя надежда. Повторюсь, за эту услугу ты можешь просить всё, что пожелаешь. Однако мы оба понимаем: моя семья мало что может тебе дать. Но если ты видишь хоть какой-то способ мне отблагодарить тебя, то, пожалуйста, приходи к нам домой, осмотри Гилтаса и попытайся помочь». Тут написан их адрес. «У тебя нет причин соглашаться, ты понимаешь, что я пишу только потому, что мне нужна помощь. И я приму твой отказ. Но если ты всё же найдёшь причину помочь, то мы ждём тебя у себя. Искренне твой Танис Полуэльф».
Палин, читая, будто почувствовал, в каком состоянии был полуэльф, когда писал это, и юношу это не воодушевило. Он прекрасно знал, как Танис и Лорана дорожат сыном, своим единственным ребёнком, таким любимым и таким слабым здоровьем. Юноша невольно вспоминал, как, подумав, что её никто не видит, заплакала его мать, когда он уезжал на Испытание, как разрывался от горя отец, когда Палин во время Испытания решил войти в лабораторию. И сердце юного мага наполнялось состраданием. А понимание, что у Таниса и Лораны больше никого, кроме Гилтаса, нет, только придавало силы этому чувству. Как несправедливо будет, если они потеряют сына… А сколь неправильной будет смерть Гилтаса, совсем молодого эльфа, который даже пожить не успел… Именно поэтому Палин твёрдо решил, что должен хотя бы попытаться уговорить дядю согласиться, и пообещал себе сделать всё возможное, чтобы помочь. Всё, что происходило, было слишком неправильным, несправедливым, чтобы оставаться в стороне.
Юноша замолчал и снова взглянул на дядю, пытаясь угадать его ответ на просьбу по выражению лица. Но золотые глаза взирали на него холодно и беспристрастно.
— Гилтас, значит… — задумчиво произнёс Рейстлин. — Ты знаком с ним?
— Нет. Лишь наслышан от Таниса и отца. Это имеет значение?
— Абсолютно никакого. Всего лишь интерес, — архимаг мельком взглянул на Даламара.
— Ты поможешь, шалафи? — спросил тот в свою очередь.
— Если я откажусь, этим займёшься ты, я прав? — Рейстлин едва заметно ухмыльнулся.
Эльф снова вернулся к книге, которую читал и что-то из неё выписывал. Взгляд его похолодел.
— Нет, если Полуэльф не попросит лично меня.
— Понятно. — Бросил Рейстлин.
Библиотека погрузилось в тишину, продолжавшуюся до тех пор, пока Палин не осмелился её нарушить.
— Ты не ответил на вопрос, дядя.
— Верно… — рассеянно отозвался Рейстлин. Мысли его явно были далеко от библиотеки Палантасской Башни Высшего Волшебства.
Когда архимаг хотел сказать что-то ещё, его прервал приступ кашля, заставивший встрепенуться остальных присутствующих.
— Сделай мне отвар, Палин, — с трудом проговорили окровавленные губы.
Палин мгновенно оказался у стола, за которым сидел схватившийся за грудь Рейстлин. Даламар, будто по привычке, тоже хотел встать, но выдохнул и лишь прошептал несколько слов на языке магии. На столе, рядом с пергаментом, на котором Рейстлин выводил странные символы, оказалась чаша с водой. В воздух от неё поднимались небольшие облака пара. Палин, всегда носивший с собой травы для дядиного отвара, быстро залез в потайной карман мантии и бросил их в кипяток.
Рейстлин, тем временем, сжал мантию на груди и зажмурился, по-видимому, терпя неимоверную боль. Привыкший к этому Даламар, смотрел холодно, но вот Палина каждый раз одолевало беспокойство. Глядя на сдержанность эльфа, он невольно задавался вопросом: волновался ли Даламар раньше, двадцать шесть лет назад, так же сильно, как Палин сейчас? Юноша выдохнул, придавая лицу спокойное выражение, будто он делал бытовую вещь, — хотя приступы Рейстлина уже действительно стали частью быта. Дядя не должен был увидеть, как Палин смотрит на него.
Отвар быстро заварился, и юный маг протянул горячую чашу дяде. Тот крепко стиснул её ладонями и медленно отпил, а после вытер губы платком, который всегда так внезапно появлялся в золотых пальцах, что Палин иногда сомневался, что Рейстлин достаёт его из кармана мантии.
Архимаг хрипло выдохнул, отвар согрел его и успокоил лёгкие.
— Да. — Прошептал он.
Палин растерянно моргнул, не понимая, к чему это было сказано. Он покосился на Даламара, но тот, похоже, был в таком же замешательстве.
— Я помогу Полуэльфу, — выдохнул Рейстлин.
Палин сдержал и облегчённый вздох, и улыбку и со спокойным лицом положил письмо Таниса на стол.
***
Лорана быстро подошла к двери и открыла её перед гостем. Хотя она и была готова к тому, что откроется её взору, не смогла не вздрогнуть, встретившись с пронзительным взглядом золотых глаз. Эльфийка почувствовала, как всё тело покрылось колючими мурашками. Она решительно не понимала, стоит ли ей радоваться такому визиту. — Рейстлин… Здравствуй. В ответ маг сдержанно кивнул, видя, как к двери подходит Танис. — Здравствуй. Пожалуйста, проходи, — сказал он, и Лорана, пытаясь не выдать своего волнения, медленно отошла от двери, пропуская Рейстлина в дом. Маг медленно перешагнул порог, его взгляд быстро пробежался по Танису, будто бы оценивая. Он явно заметил и его красные глаза, и тёмные круги под ними, и общее состояние. Лорана выглядела куда лучше мужа, но тем не менее вновь покрылась мурашками, когда взгляд Рейстлина переметнулся в её сторону. Стало ещё беспокойнее, когда он на ней задержался. Эльфийке показалось, что прошла целая вечность, пока она пыталась выдержать этот взгляд. На самом же деле Рейстлин отвернулся от неё довольно быстро, — видимо, из-за своего проклятого зрения, о котором Лорана узнала во время их единственной беседы с магом. «Должно быть, я никогда этого не забуду», — подумалось ей. Эльфийка взглянула на мужа. Тот, как и она, был напряжён, но выглядел спокойнее. Лорана глубоко вдохнула. «Соберись. Нам необходима его помощь, просто необходима». — Надеюсь, ты не обидишься, если мы обойдёмся без любезностей в виде чая? — осторожно спросил полуэльф. Губы Рейстлина тронула насмешливая улыбка. — Ничуть. Лорана взглянула на Таниса и с удивлением обнаружила, что он даже слегка расслабился. Видимо, он узнал в том, кто к ним зашёл, прежнего Рейстлина, которого считал другом. — Тогда пройдём в комнату Гилтаса, — сказала Лорана, постепенно набираясь смелости. Рейстлин снова только кивнул, и все трое пошли в нужную сторону. Скрипнула дверь комнаты Гилтаса, и родители шагнули в неё первыми, обеспокоенно посмотрев на сына, а после обернувшись на Рейстлина. Архимаг же, только перешагнув порог комнаты, сразу принялся изучать взглядом лежащего и периодически ворочающегося на кровати юношу. Он вдруг замер, золотые глаза внимательно взирали на Гилтаса, а мысли Рейстлина, казалось, унеслись далеко. Лорана напряглась, заметив это и успев подумать, что маг сейчас уйдёт, даже не попрощавшись. — Рейстлин? — позвал Танис, тоже обратив внимание на поведение гостя. Рейстлин выдохнул и подошёл к кровати юноши. Лорана переглянулась с полуэльфом, и они вместе шагнули вслед за магом. Тот коснулся горячего лба Гилтаса, потом тонкие пальцы осторожно сжали его запястье, щупая пульс. — Давно он без сознания? — тихо спросил Рейстлин. — Около пяти дней, — ответил Танис. — Вы хоть что-то предприняли, когда он почувствовал, что ему становится плохо? Лорана нервно облизнула губы. Танис ответил, лишь когда понял, что молчание затянулось. — Он не успел сказать нам, что ему плохо. Мы с утра зашли к нему в комнату, а он… уже был в таком состоянии. — «Не успел сказать»? — архимаг насмешливо хмыкнул. — Поверь мне на слово, Полуэльф, если бы твой организм впадал в такое состояние, ты бы заметил это. И не за несколько часов, а за пару дней. Танис молчал, не зная, что ответить. — Он намеренно не сказал вам. Другой вопрос — чем же было вызвано его нежелание рассказывать, — Рейстлин презрительно скривил губы, будто знал ответ. Танис сглотнул, подавляя недовольство. Лорана отвела взгляд, прикусив губу, — она могла предполагать, почему Гилтас промолчал. — Впрочем, это не имеет значения, — вдруг смягчился маг. — Даже если бы он сказал, вряд ли бы что-то изменилось. Эльфийка облегчённо выдохнула. Осознание, что Гилтас бы не лежал сейчас в таком состоянии, если бы они с Танисом узнали раньше о приближающейся болезни, сейчас бы явно не пошло на пользу нервам, которые и так были на пределе. Гилтас вдруг сжался, стиснув уголок подушки в кулаке и шепнув что-то нечленораздельное. Лорана сглотнула: смотреть, как мучается сын, было уже просто невыносимо. Полуэльф, который явно разделял чувства жены, нетерпеливо спросил: — Не трави душу, Рейстлин. Ты можешь помочь? — Раз я пришёл, значит я согласен попробовать помочь. Я не могу гарантировать выздоровления вашего сына. Эльфийка кивнула, мягко взяв мужа за руку. — Мы понимаем. И будем благодарны даже за попытку. Архимаг ещё раз смерил Таниса и Лорану оценивающим взглядом. — Есть кое-что необходимое для этой попытки. Но, полагаю, это не понравится никому из вас, — предупредил он. Эльфийка невольно снова посмотрела на Таниса, будто зрительный контакт с ним её успокаивал. — О чём ты говоришь? — спросила она. Холодное золото глаз Рейстлина пронзило самую душу Лораны, когда их взгляды снова пересеклись. Маг будто стремился выведать самые сокровенные тайны эльфийской души, словно хотел знать всё, чего не знала даже сама Лорана. — Мне нужно забрать Гилтаса в Башню, — холодно ответил Рейстлин. Эльфийка вздрогнула, хотела что-то сказать, но то ли остановила себя, то ли просто не нашла слов. Тревога накрыла её холодной лавиной. Позволить тому, кто едва не погубил мир, забрать её сына в тёмную, ужасную Башню, где господствует Бог Чёрной Луны Нуитари… Лорана даже допустить такую возможность боялась. Гилтаса не будет рядом, они с Танисом даже не будут знать, жив ли он, пытается ли вообще Рейстлин помочь или же использует их сына для каких-нибудь экспериментов. От последней мысли Лорану едва не передёрнуло. — Без этого никак, верно? — уточнил Танис. По его тону эльфийка легко поняла, что он тоже волнуется, но, казалось, намного меньше. Рейстлин бросил на полуэльфа взгляд, к которому тот явно привык за время их знакомства, взгляд, требовательно вопрошающий: «Неужели непонятно?!» — Я сказал, что это «кое-что необходимое». Звучит так, будто без этого никак, не думаешь? Лорана сжала губы. «Насколько неразумно будет просто отказаться?» — спросила она себя. — Тогда… — Танис вздохнул, будто сомневаясь, но посмотрел на Рейстлина вполне решительно. — Могу ли я отправиться с вами? — Танис!.. — не сдержалась эльфийка, но тут же прикусила губу. Полуэльф мягко сжал её руку и заглянул в глаза. Лорана опустила взгляд, вспоминая вкрадчивые слова мужа, — сейчас его взгляд будто безмолвно повторял их. «Просто доверься. Не Рейстлину. Мне». Эльфийка крепко сжала руку Таниса, надеясь, что хоть немного его смелости и решимости передастся ей в этот трудный час. Рейстлин с минуту смотрел на них, ожидая момента, когда можно вмешаться, а после наконец сказал: — Да, Танис. Ты можешь. Полуэльф долго смотрел на мага. Лорана определённо была уверена, что это время поблагодарить Рейстлина, но единственная благодарность, которую выдал Танис, — кивок. — Спасибо, Рейстлин, — поспешно сказала эльфийка. — Пока не за что, — бросил тот. — Нам лучше отправляться сейчас, Полуэльф. Я думаю, никто из нас не хочет терять времени. Танис кивнул и повернулся к Лоране. Та подняла взгляд на мужа, молча прося его быть внимательным. Полуэльф кивнул, будто прочитав её мысли, а после притянул к себе и прижал к груди. — Всё будет хорошо, — прошептал он на эльфийском. — Я надеюсь… — отозвалась Лорана. Почувствовав, как размеренно бьётся сердце мужа, она выдохнула, успокаиваясь. Танис не был бы так спокоен, если бы у него не было причин верить Рейстлину. Он бы вообще не просил его о помощи, если бы их не было. Танис знает, что делает… — Отдохни, любимая. Последовал нежный поцелуй в лоб, и полуэльф отстранился, а после повернулся к Рейстлину. К их с Лораной общему удивлению, архимаг терпеливо ждал. — Я готов, Рейстлин, — решительно сказал Танис. Маг кивнул, подошёл к кровати и лишь с небольшим трудом взял хрупкого юношу на руки. Гилтас вцепился в мантию на плече Рейстлина, что-то пробормотав, а тот, в свою очередь шепнул ему что-то успокаивающее. И Лоране показалось, что голос мага прозвучал небывало мягко. «Показалось…» — убедила себя эльфийка. Танис подошёл к прикрывшему глаза Рейстлину с Гилтасом на руках, и в комнате раздались магические слова. Миг, и все трое исчезли. Лорана осталась одна, всё ещё ощущая на лбу нежный поцелуй полуэльфа…***
Танис прикрыл глаза, чувствуя, как кружится голова и подступает тошнота. Когда прошла буквально пара секунд, полуэльфу не нужно было ничего видеть — он и так понимал, что они оказались в Башне Высшего Волшебства, чья атмосфера насквозь пронзила тело, казалось, едва не заморозив сердце холодом смерти. Танис судорожно выдохнул: смелость, с которой он решил отправиться в это место, мигом испарилась, словно её и не было. Однако полуэльф, собравшись с силами, открыл глаза. Тут же в голове ожили воспоминания, связанные с этим местом. Танис снова почувствовал, будто он отрезан от внешнего мира и ему никогда не выбраться отсюда. Но, как бы беспокойно ему ни было, отступать было поздно — да он и не позволил бы себе такого. Чтобы попытаться отвлечься от захлестнувших чувств, Танис заставил себя сосредоточиться на том, что он может увидеть и услышать. Рейстлин, стоявший перед ним, осторожно опустил Гилтаса на кровать, стоявшую у окна. Оглядевшись, полуэльф понял, что они находятся в жилой комнате, где также были стол, над которым находилось несколько книжных полок, и стул, рядом стоял небольшой шкаф, у кровати располагалась тумбочка. — Башня изначально служила не только для магических экспериментов, но и являлась местом проживания многих магов и их учеников, — прошептал Рейстлин. — Поэтому тут немало жилых комнат. И эта — далеко не самая худшая, если хочешь знать. Надеюсь, ты не ожидал, что здесь одни лаборатории и комнаты, наполненные человеческими скелетами и предназначенные, чтобы держать в плену существ из других планов бытия? — насмешливо добавил архимаг. Полуэльф удивился тому, что Рейстлин неожиданно стал разговорчивее. Было непонятно, с чем это связано: с тем, что они остались вдвоём (в конце концов, когда-то они считались друзьями), или же с тем, что маг вернулся в Башню. А может, ни то ни другое никак не влияло на желание нелюдимого мага общаться. — Примерно так я и думал… Танис попытался улыбнуться, и ему показалось, что и на лице Рейстлина появилась лёгкая улыбка, — или скорее ухмылка — но она быстро исчезла, когда приступ кашля заставил мага согнуться вдвое. Полуэльф вздрогнул и подался вперёд, словно инстинктивно желая поддержать Рейстлина, но вовремя остановил себя. «Всё такой же слабый здоровьем и так же не желающий обращать на это внимания, не позволяющий болезни влиять на его жизнь», — пронеслось в голове Таниса вместе с промелькнувшим образом прежнего Рейстлина. — Можешь расположиться в соседней комнате, — отдышавшись, сказал маг. — К сыну можешь приходить в любое время. Но если комната окажется заперта — не пытайся войти. Просто так никто не собирается лишать тебя возможности видеть его. Только по делу. — Я понял, — отозвался полуэльф. — Надеюсь. С твоего позволения, — Рейстлин насмешливо ухмыльнулся, — я приступлю к работе прямо сейчас. Танис в ответ только кивнул, а после всё-таки решил задать волнующий его вопрос. — Рейстлин, почему ты помо… — он замолчал, обнаружив, что разговаривает с воздухом. Мага в комнате уже не было. Танис вздохнул, в конце концов решив, что это не так уж важно, если есть шанс, что Гилтас выживет. Он взглянул на сына и сделал несколько шагов к кровати. — Держись, мальчик мой… Тебе помогут. Ты будешь жить, слышишь меня?.. Полуэльф вздрогнул, уловив краем глаза какое-то движение. Рефлексы воина не подвели: он тут же дёрнулся, повернувшись в нужную сторону и потянувшись к поясу, где обычно находился меч. Когда рука крепко сжала воздух вместо рукояти меча, Танис уже собирался отбиваться голыми руками, когда понял, что перед ним стоит Даламар. Полуэльф судорожно выдохнул. — Добро пожаловать в Башню, друг, — сказал эльф на родном языке. — Даламар… — Что-то ты нервный, — перешёл он на Общий. — Есть предположения, почему? — бросил полуэльф. Взгляд Даламара смягчился, в тоне появилось едва уловимое тепло. — Хотелось бы встретиться с тобой при других обстоятельствах, Танис. Но ничего не поделаешь. Танис опустил взгляд, а после перевёл его на сына. Повисло молчание. — Есть ли шанс, Даламар? — наконец несмело спросил полуэльф. — Не буду давать ложную надежду, — вздохнул тёмный эльф. — Но, зная шалафи, я предполагаю, что выздоровление твоего сына вполне возможно. Если уж он за что-то взялся, он приложит все усилия, чтобы довести дело до конца. Ты и без меня это знаешь. «Всё ещё зовёт Рейстлина "шалафи"… Хотя этого уже давно не требуется…» — отметил про себя Танис. — Ты… будешь в этом участвовать? Он вдруг поймал себя на том, что, если Даламар ответит положительно, ему будет куда спокойнее. «Всё же Лорана права, — мысленно вздохнул полуэльф. — Даламар не бросал меня умирать…» — Да. Мы с Рейстлином уже обговорили это. Он уже сейчас начал искать способ вылечить Гилтаса. Я тоже в скором времени отправлюсь в библиотеку. Нам необходимо что-то, что можно будет использовать… в крайнем случае. Глаза Таниса устремились на эльфа. — «В крайнем случае»? — Ты понимаешь, мы не располагаем большим количеством времени. Если Гилтасу неожиданно резко станет хуже, неплохо бы иметь под рукой зелье или артефакт, способный не вылечить, но продлить жизнь твоему сыну. На поиски такого средства вряд ли уйдёт много времени. Но Рейстлин в любом случае не хотел его терять, так что этим займусь я, — объяснил Даламар. — Понятно… Танис посмотрел в глаза эльфа с благодарностью. Стало действительно спокойнее от осознания, что не только Рейстлин настроен помочь. Даламар, кажется, быстро понял, о чём думает полуэльф, так что добавил: — Палин тоже поможет. Кто-то должен постоянно находиться рядом с Гилтасом, чтобы в случае чего, как я выразился, продлить ему жизнь. Или же позвать нас с Рейстлином. Кроме того, необходимо наблюдать за состоянием твоего сына. Танис выдохнул, даже почувствовав, что он не одинок. Рейстлин, Даламар и Палин помогут, а дома их с сыном ждёт переживающая не меньше полуэльфа Лорана. Понимание этого помогало переносить всё, что свалилось на их семью, чуть легче. — Я не знаю, как вас всех отблагодарить… — прошептал Танис, опустив веки. — Палин не попросит благодарности, ты это знаешь, — ответил тёмный эльф. «Как раз-таки Палина мне бы было отблагодарить легче всего…» — подумал полуэльф, но вслух ничего не сказал. Даламар внимательно смотрел на Таниса — тот чувствовал это каждой клеточкой тела, пусть и не видел собеседника. Наверное, сейчас полуэльф выглядел таким жалким, таким слабым и столь же уязвимым. «Ну и плевать!» — Я тоже ничего не попрошу, Танис. — Немного помолчав, добавил Даламар. — Да? — полуэльф усмехнулся, открывая глаза. — Слабо верится. Тёмный эльф ухмыльнулся. — Ты всё равно окажешь мне помощь, если она понадобится. В этом ты, — почти мягко сказал он. Танис, не найдя, что ответить, лишь согласно кивнул. — Танис… — Даламар ненадолго замолчал, глядя перед собой и о чём-то раздумывая. — Не знаю, есть ли у тебя причины доверять мне больше, нежели моему шалафи. «Я и сам не знаю, кому из вас стоит доверять…» — Но я должен кое-что сказать. Очень уж быстро Рейстлин согласился помочь. Танис нахмурился: ни тон Даламара, ни озвученный им факт не сулили ничего хорошего. — Ни я, ни Палин не знаем, чего он хочет. И вряд ли нам удастся это выяснить, — Даламар шагнул чуть ближе к полуэльфу и вкрадчиво продолжил: — Будь внимателен и осторожен. Подумай, что такой, как Рейстлин, может у тебя потребовать. В горле от этой фразы моментально пересохло, в животе кольнуло от резко ожившего предостерегающего чувства, которое даже опасением нельзя было назвать, — это был страх. Казалось бы, Танис не мог не задаваться этим вопросом ранее — он и задавался. Но почему-то эта мысль произвела такое впечатление, лишь когда была озвучена Даламаром. Полуэльф тряхнул головой, отгоняя наваждение. «Наверное, Башня так действует на меня…» — предположил он. — Неважно, что он потребует. Ради сына я на всё готов. Даламар явно услышал в тоне Таниса неуверенность, но тем не менее смотрел какое-то время с удивлением и… уважением?.. А после взглянул туда, за чем всё это время наблюдал полуэльф, — на кровать, где ёрзал хрупкий юноша. — Не сомневаюсь, друг. Тёмный эльф прошептал заклинание, и у кровати появилось кресло. — Думаю, так тебе будет удобнее находиться рядом с ним. Танис молчал. Даламар положил руку ему на плечо. — Держись, — на редкость тепло сказал он. А после, не смея более терять времени, растворился в воздухе. Танис долгое время смотрел на сына, не садясь в кресло, хотя из-за усталости стоять ему было тяжело. Комок страха в животе превращался в большой сгусток ужаса, когда раз за разом в сознании повторялся вкрадчивый голос Даламара. «Подумай, что такой, как Рейстлин, может у тебя потребовать». Однако страх за Гилтаса был куда сильнее. Он волной нещадно накинулся на чувство, возникшее после сказанного эльфом, и поглотил его, сделав ничтожным по сравнению с собой. Танис присел в кресло, оказавшееся довольно удобным, и погладил Гилтаса по предплечью. — Что бы мне ни пришлось отдать за твою жизнь, — прошептал полуэльф, — я всё отдам без колебания. Я больше не засомневаюсь. Ответом ему было очередное бормотание юноши, уткнувшегося в подушку.
