Добро? Зло? Или жизнь Великого Мага

      На следующий день.      Вчерашний суд, за которым наблюдала львиная доля волшебников магической Британии, был встречен, конечно, не восторженными аплодисментами, но люди были рады, что справедливость восторжествовала, и преступники были наказаны.      Хотя то, что не всех посадили, очень многих огорчило. И только вышедшая прошлым вечером статья о причинах, по каждому подозреваемому по отдельности, с комментариями Министерства Магии, смогла ослабить недовольство людей.      Но был и ещё один момент, вызвавший бурление в обществе и разделивший его на два лагеря, это приговор Барти Крауча-старшего. Одна половина считала, что наказание было справедливым, а вторая, что слишком суровым, но среди последних, лишь небольшая часть требовала пересмотра дела, а другая понимала и уважала решение бывшего Министра Магии.      Поэтому, сегодня, в том же зале заседания, в окружении старейшин Визенгамота и прочих зрителей, бывший Министр Магии, с холодным, отрешённым выражением лица, молча ожидал своего приговора. В его глазах не было ни капли волнения, лишь смирение и принятие своей судьбы. Подобное поведение, вызывало у наблюдателей ещё большее уважение.      И когда на часах уже было почти двенадцать часов, в зал вошёл Верховный Чародей, занявший своё место за тумбой и с бесстрастным выражением лица, обведя взглядом собравшихся людей, он остановился на Крауче: — Бартемиус Крауч-старший, вам есть, что сказать перед… — Нет. — Я вас услышал, привести приговор в исполнение, — как только прозвучал стук молотка, в один миг, в зале резко похолодало и свет люстр, сильно потускнел, а вокруг «зрительских трибун» возник полупрозрачный купол. Только один Бартемиус, остался без какой-либо защиты, в ожидании своего палача, который не заставил себя долго ждать.     Через открытые двери, в зал влетела трёхметровая фигура в чёрном балахоне и окружённая тёмной дымкой, замершая в воздухе. Её лоснящаяся, сероватая кожа, была вся в слизи и струпьях, как у утопленника, долгое время покоящегося в воде, а лицо закрыто капюшоном.      Но Грид, решивший посетить столь «чудесное» мероприятия и посмотреть на этих самых Дементоров, державших в страхе всех волшебников, видел вместо лица, большую дыру, а так же ощущал то, что источает почти каждый демон, даже низшие вроде этих — неконтролируемую ауру ужаса: «Я разочарован…» — наблюдая за бледными, как полотно волшебниками, он лишь тяжко качал головой, — «Надо будет не забыть распространить в массы хотя бы магию рассеивания. Если они не могут справиться с аурой обычных низших демонов, то страшно представить, что произойдёт, когда появятся Дьяволы, у которых она в разы сильнее».      Дементоры слепы, но при этом у них хорошо развита чувствительность к эмоциям, которыми они питаются, и благодаря которым становятся сильнее. Самое любимое блюдо этих тварей — светлые чувства, во время поглощения которых, чтобы ослабить ментальные силы жертвы, они заставляют её вновь и вновь переживать свои самые худшие воспоминания. Поэтому и был возведён барьер вокруг зрителей, скрывающий их эмоции.      Но эти демоны не непобедимы, а даже наоборот, очень слабы. Хватит одного «Мастера» и атакующего заклинания с элементом белой магии, даже самого слабого, чтобы уничтожить подобную тварь или более сильное огненное заклинание, но с ним будет потруднее.      В этом зале, лишь двое выглядели равнодушными к появлению Дементора. Сам Гарольд, которому не раз доводилось их видеть и очень близко, а так же Крауч. Он даже не обернулся к «подплывавшему» к нему монстру, от чего последнему пришлось обогнуть пожилого мужчину: — Рааааааа! — яростно рыкнул в лицо равнодушного волшебника, демон. Но, не увидев реакции, он ещё сильнее разозлился и, схватив его за голову, резко потянул на себя, прижав к своему «лицу», словно целую.      Вместо ужаса, Бартемиус, лишь усмехнулся ему в лицо: — Ну, давай, или ты думал, что я испугаюсь тебя, как другие? — эти слова, моментально вывел из себя Дементора, холодная и липкая рука которого, силой раскрыла рот волшебника и ему в лицо, ударило мерзкое, гнилостное дыхание.      После чего, все собравшиеся в зале, а также за пределами, с трепетом наблюдали, как искажённое, полупрозрачное лицо, отдалённо напоминающее бывшего Министра и белые частицы изо рта, вырывались из него, и всасывались тёмным существом, ещё глубже укореняя ужас в сердцах зрителей.      Это продолжалось порядка десяти секунд, после чего, тело Бартемиуса, безвольной куклой повисло на стуле, а дементор, напоследок «глянув» на мрачного Минчума, удалился прочь из зала.      Барьеры были сняты и Гарольд, чтобы привлечь к себе внимание, вновь ударил молотком по столу: — На этом всё, уведите его отсюда, — с обеих сторон от тела, возникли двое мракоборцев, которые взяли его за плечи и слегка приподняли, от чего, некоторые волшебники в зале и все зрители за пределами помещения, смогли увидеть его лицо, которое совершенно не выражало эмоций. Оно было пустым, а изо рта капала слюна.      После чего они исчезли, оставив после себя очень неприятный осадок. И пока все тихо переваривали произошедшее, ведь обычно, во время подобной казни, за исключением мракоборцев, в помещении больше никого не бывало. Лишь на губах одного Принца играла немного недовольная улыбка: «Вот жжешь старый, плешивый лис… опередил. Ну и ладно, найду себе кого-нибудь другого…»      После исполнения приговора, Минчум, покинул зал суда. Но, вместо того, чтобы вернуться к себе в кабинет, в сопровождении двух своих верных подчинённых, он направился в совершенно иное место.      Им оказалось подземелье, где держали всех подозреваемых, а если точнее, отдельное помещение в том же месте, закрытое стальной, зачарованной дверью, войти в которое могли только имея на руках специальное разрешение.      Обычно, там содержались те, кому грозила серьёзная опасность, так как шпионы были везде. Поэтому, о том, кто находился внутри, знали единицы. Но в этот день, помещение занимала особенная личность, которая не подпадала под эту категорию.      Оставив своих подчинённых снаружи, временный Министр Магии, закрыл за собой железную дверь и достал свою любимую трубку: — Как тебе шоу? — с улыбкой, положил он её в рот и пыхнул немного дыма, попутно притянув стул и расположив его перед камерой, в которой горел полупрозрачный экран с трансляцией из зала суда, на которой в данный момент, старейшины и остальные наблюдатели постепенно расходились. — Как это понимать, Гарольд? — прозвучал холодный голос… Крауча, вышедшего из тени, угрюмый взгляд которого, не сходил с присевшего перед камерой волшебника. — Невежливо отвечать вопросом на вопрос, — цыкнул Минчум, неодобрительно покачав головой, — По-твоему, я настолько жесток, чтобы обрекать своего друга на верную смерть? Как ты мог обо мне так плохо подумать? — Думаешь, я поверю в это? — Нет, — прикусив трубку, он уже с более серьёзным выражением лица продолжил, — Твоя смерть, кроме удовлетворения некоторых особо активных граждан, больше ничего не принесёт. Барти, ты нужен Министерству Магии. — Значит, решил меня использовать… — хмыкнул Крауч — Когда Министерство Магии в таком паршивом состоянии, ты думал, что я стану разбрасываться столь ценными кадрами, как ты? Твоя смерть ничего нам не принесёт, кроме недолгой передышки. А вот знания и опыт… — Неужели всё настолько паршиво, что ты даже готов рискнуть присесть рядом со мной? — из любопытства поинтересовался он, упав обратно на скамейку и сложив руки на груди. — Будто сам не знаешь, что успел наворотить, — при упоминании этого, лицо Барти, невольно сморщилось, — Из-за тебя, мне приходится сейчас расхлёбывать целый ворох проблем. Так что возьми на себя ответственность и исправь их. Верни мне Министерство Магии, каким я тебе его передал. — А если я откажусь? — В этом случае, похоронят уже тебя, — со сталью в голосе, ответил он, бросив нахмурившемуся преступнику, возникший в руке сложенный пергамент. — …это? — То, что вытащит тебя отсюда. — Не доверяешь? — невесело усмехнулся Крауч, раскрыв магический контракт. — Не задавай глупых вопросов, на которые и сам прекрасно знаешь ответ, — выдохнув струйку дыма, он взглянул на самые обычные, настенные часы, висящие справа. — Значит… пока я продолжаю здесь работать, мой сын будет жить, а если я попытаюсь сбежать… ну и подлец же ты, Гарольд, — не сдержавшись, рассмеялся Барти, над всей паршивостью ситуации, в которой он оказался, уже во второй раз. — Ты сам вынудил меня использовать этот метод. — С этим не поспоришь, — прижавшись затылком к стене, он прикрыл, — Хорошо, я согласен, но при одном условие. — Крауч, не зли мне… — опасно сощурился взгляд Минчум, медленно начиная вскипать лишь от одних воспоминаний, сколько ему пришлось прибирать за одним ублюдком. Последние дни, его постоянно преследовали сильный недосып и раздражение. Только благодаря смесям из успокаивающих и бодрящих трав, он всё ещё был на ногах и мог рационально мыслить. — Одно письмо. Позволь послать Оливии одно письмо. — Как только ты подпишешь, камера откроется, — угрюмо указав трубкой на пергаменте, он поднялся со столу и, положил на него пузырёк с оборотным и тонкую папку, — Изучи содержимое и прими зелье, а после выходи отсюда. Двое снаружи проводят тебя ко мне… там ты получишь перо с чернилами и чистый лист. — Спасибо… Гарольд… — поджав губы, Бартемиус, опустил голову, — …за меня, и за моего непутёвого сына… — Мне твоя благодарность и даром не сдалась. Если ты будешь бесполезен, присоединишься к своему двойнику, — оставив за собой последнее слово, Министр Магии покинул комнату. У него и так было слишком много дел. Он не хотел тратить своё время на бессмысленный обмен слов, и так задержавшись в этом месте…