Стеклянная

      Она никогда не думала, что может потерять свои эмоции...       Ночной песок въедался под кожу словно паутина. Возьми Юуки хоть горсть призрачной влаги восточных ветров, куда неслись звезды, она бы последовала ночному порыву и затерялась в своих воспоминаниях. Лишь бы всегда быть рядом с Канаме.       Только бы видеть его прекрасные глаза, с глубиной которых падаешь куда-то выше темноты и света. Выше звезд и мрака.       Не смотреть на демона, что отражается каждую ночь в зеркале.       — Кровавая роза…       Юуки поднесла пальцы к губам, будто пытаясь почувствовать вкус этих слов.       Ощутить то, как он произносил их когда-то, обращаясь к ней.       "Тяжело тебе было сдерживаться?" — с грустью в голосе к Юуки пришла и боль. Но эмоция тут же ускользнула от неё.       Невинные поцелуи, что дарил ей прежде Канаме-сэмпай оказались фальшиво сдерживаемой ложью. Кровавой страстью без право вернутся назад.       Чтобы уберечь. Чтобы защитить, привязать и пленить.       Ночь приветливо открыла облака белому месяцу. Алые глаза Юуки полыхали от жажды. Брат должен был скоро вернутся.       — Зачем ты отнимаешь у меня свободу сейчас и запираешь меня здесь в этом доме?!       Воспоминания. Воспоминания. Они нахлынули точно песок. Точно горная лавина. Столько смешанных и необузданных чувств касаются её кожи. Где же брат? Он должен прийти к ней на помощь!       С высокого окна башни льется песок.       Вот всё что осталось от других вампиров уровня «Е». Горстка пепла и только. А что стало с Зеро?       — Ты убил его! — В безумии кричала когда-то Юуки, хватая брата за грудки.       Она впилась в него тонкими пальчиками, повисла на его груди и рыдала сквозь сон и слёзы.       Красные глаза, полные ужаса. Голые плечи. Одна в ночной сорочке посреди песка и высокого пустого дома.       — Он бы никогда не дал тебе жить. Он стал уровнем «Е». — Канаме говорил спокойно, но строго.       — Нет! — Мотала головой Юуки. Впервые за долгое время она позволила себе усомнится в словах брата. Безумные воспоминания поглощали образ Зеро и вновь возвращали. — Он не мог! Это не правда!       Каменные стены завывали мрачную мелодию тишины.       — Это ревность! Слепая ревность. Ты сделал это чтобы в сердце осталось место только для тебя!       Глаза Канаме опасно блеснули. Разумеется он понимал почему Юуки так говорит.       Сейчас она хочет сделать больно всем, лишь бы не себе. Она не понимает, что уже сделала больно, когда только вошла в его жизнь.       — Я не стану с тобой ссорится.       — Нет! Я хочу! — Воскликнула в странном восторге девушка всплеснув руками. — Продолжай! Я устала притворятся что всё хорошо!       Тот день она ещё не раз вспомнит. Это были единственные последние живые эмоции читаемые на её лице.       Что было дальше она смутно помнит. Только красный. Красный и ночь.       Канаме не запечатывал её эмоции. Он просто ушел, оставив Юуки одну, наедине с ними.       Впервые он повел себя эгоистично во вред Юуки. Во вред себе.       У чистокровных семьи Куран есть особенная способность стирать все воспоминания. Но если её неправильно использовать, вампир может навредить себе.       С высокого окна башни льется песок. Вдали виден идущий силуэт брата.       Сколько бы она ни стояла у окна, он всегда возвращается ночью.       Теперь они вынуждены скрываться и жить одни. Отрезанные от всего мира на краю посреди бесчисленных песков и ветра… Юуки всё ещё преследуют плохие воспоминания, которые она путает с реальностью. Слёзы тонкой струйкой катятся по щеке. Она не может ненавидеть брата. Хочет ненавидеть за то, что он сделал. Убил ради неё. И не может. — Стеклянная…- шепчет ей чей-то злой голос. Теперь обреченный заливистый смех заполняет весь дом. Девочку, которую она всегда видела до встречи с Канаме… Теперь либо плачет либо смеется. Да. Она и правда стеклянная.       Её глаза безжизненно красивы. Канаме проводит по её бархатной холодной щеке и крепко целует, зарываясь в каштановые волосы.       — Юуки, — медлит Канаме, но жажда сильнее слов. — Я здесь.       — Да, брат. — Легкая улыбка трогает губы, но не сердце. Сердце отныне всегда запечатано и стерто в песок. Большое, но холодное оно томится вместе с Юуки внутри воспоминаний.       Живая кукла крадущая боль своего брата.       Когда-нибудь Канаме отыщет способ пробудить свою сестру, свою любовь.       — Я люблю тебя, брат. — Всё что она чувствует от этих слов — жажду.        Стеклянная. Смотрящая сквозь бессмертное сердце. Она и вправду его демон.