Я тільки за

— Я взагалі скоро буду у Львові. Дуже мрію побачити тебе. — Можна невелику екскурсію тобі зробити, якщо ти не проти. — Я з тобою за ручку піду по місту. Можна? — Я тільки за. Она как-то говорила, что хочет приехать и встретиться, но я не верил, воспринимая данные слова как кокетство. Как можно подумать, что я когда-нибудь буду гулять по родному городу с народной артисткой, той самой при имени которой все затихают и встревоженно оглядываются. С той самой Тиной-скандал-народной-Григорьевной-одинплюсодин-Кароль.        Сообщение пришло на почту, но я даже посмеялся от того, как оно похоже на манеру Тины, пока не сопоставил и не понял, что это её настоящий почтовый адрес. Удивлению не было предела, но его сразу сменил страх. Нужно же соответствовать, нужно не разочаровать её в городе, а главное, в моей скромной компании. Этими мыслями живу следующие три дня до её приезда. День икс. Стою на пироне с табличкой — Тина. Приятный атрибут и мой расчёт на её первую улыбку. Голос дежурного по станции объявляет, что поезд прибывает на вторую платформу. А у меня мурашки по всему тела от нетерпения и тревоги, как будто я встречаю английскую королеву. — Привет, — вижу её — улыбчивую, немного уставшую, но доброжелательную. Её светлая макушка появляется в дверях уже до того, как поезд останавливается. Выдыхаю волнение, подавая ей руку. Даже в дорогу надела каблуки, удивительная женщина. — Привет, долго ждал? — заботливо спрашивает, спускаясь на перон, и я тону в этой мягкой улыбке, заботе и живом интересе в глазах. — Нет, — машу головой, кажется, выгляжу полным дураком в своей тупиковой растерянности, — Нормально доехала? — Всё хорошо, — позволяет мне приобнять себя в знак приветствия. — Застебни, замёрзнеш, — поправляет на мне куртку и смеётся, разбавляя осеннюю львовскую хандру своим звонким голосом. Такая другая, как будто из мира, где всегда светит солнце. Выглядит роскошно под стать этому старому европейскому городу. Но в ней столько простоты и лёгкости, что я, действительно, ощущаю себя дома. Мне хочется распасться на молекулы в этом моменте, запомнить все до мельчайших деталей. Чувствую, что мне на физическом уровне нравится смотреть на её улыбку и просто находиться рядом. — Ты… наверное, — я даже не знаю ничего о её планах. Хочет ли она отдохнуть после дороги в номере, голодная ли или хочет сразу гулять. Как об этом спросить? —Давай тогда я залетаю в номер, оставляю вещи и гулять? — она невольно учит меня спокойствию и отсутствию барьеров в разговоре. Без лишнего пафоса и стеснения стягивает со своих плеч рюкзак и передаёт его мне. А я замираю, от волнения, ведь даже не догадался предложить помощь сам. — Конечно, — вешаю тяжёлый рюкзак на свое плечо. — Подготовил экскурсию? — уточняет Тина в нетерпении. — Спрашиваешь, конечно, — самонадеянно поднимаю бровь и веду Тину к машине.

***

Тина с таким восторгом смотрит на город, её поражает абсолютно все: дворцы, старинные соборы, храмы, костёлы, замки, даже брусчатка под ногами и балконы. Она, как ребёнок, не может найти на чем остановить свой взгляд, наслаждаясь масштабностью и тонким могуществом архитектуры. Листопад, преследующий нас, только дополняет картину, создавая атмосферу уюта и меланхолии. Когда не хочется никуда спешить, проживая момент. Пока Тина рассматривает и изучает город, я не отвожу взгляд от неё. Мне казалось, что я очень хорошо её знаю, ведь пересмотрел все её интервью и выступления, но такую живую и настоящую я вижу впервые. Прямые волосы, собранные в идеальный хвост, игривые пряди выпущенные на лицо, белоснежный плащ и чёрная водолазка, а главное, постоянная улыбка и благодарность ко мне толком не за что. Видно, что в её жизни мало таких «просто встреч» без пафоса и вспышек камер, но они ей очень нужны. Совсем девочка. Такая счастливая и притягательная. Берём по стаканчику двойного эспрессо. Тина благодарно улыбается, пока я оставляю бариста большие чаевые, и согревает руки о тёплую жидкость. Делает пару глотков горького и проговаривает тихое — вкусно. А я не знаю, что может быть вкусного в кофе, люблю чай и желательно сладкий. Но пью вместе с ней, чтобы она не стеснялась. На площади Рынок встречаем женщину, продающую старые пластинки. С восторгом рассматриваем обложки, прикасаясь к такому ценному в наши дни винилу. — Тина. — Я, — откликается она, отвлекаясь от перебора раритета. — Какая музыка у тебя ассоциируется с Львовом? — спрашиваю не просто так. Она мнется, задумчиво водя глазами. — Что сейчас тебе хотелось бы послушать? — помогаю наводящими вопросами. Тина берет в руки мой телефон и заходит в поиск. — Только не говори, что ты ищешь Шопена. Она мгновенно показывает мне экран. Выбирала между двумя ноктюрнами. Мы смотрим друг на друга, и не понимаем, как это возможно. Подключаю наушники, и мы идём под Ноктюрн, который одинаково сильно ощущается нами обоими на улочках этого города. Я не могу постоянно вздрагивать, видя, как Тина идёт по брусчатке на каблуках. Это определённо красиво, но слишком небезопасно. Мне очень не хочется, чтобы она споткнулась и как-то себя повредила. Набираюсь смелости и предлагаю ей свою руку, Тина цепляется, доверительно опираясь на меня. Выдыхаю. И наше общее летнее желание исполняется — мы гуляем улочкам старого города под ручку. — Смотри, «kiss place», — показываю я. — И что ты этим хочешь сказать? — с интересом спрашивает Тина, перекрещивая руки на груди. — Ничего. Прикольная идея, — искренне улыбаюсь, замечая на её лице смущение. О чем же сейчас думает хитрая лиса. — Прикольная, — закатывает глаза и смеётся, ударяет меня сжатым кулаком по плечу. «Избивает» меня, пока я не перевожу её внимание на очередной собор. Тина удивительно внимательный слушатель, с жаждой впитывающий мой скудный запас знаний о городе. Доходим с ней до кафе и я вижу грусть в глазах. — Хочешь ещё кофе? — неожиданно даже для самого себя спрашиваю я. Догадываюсь об этом, ощущая её потребность на каком-то другом уровне… бессознательном. Как будто между нами, правда, есть коннект. — Угу, — в удивлении мотает головой, её тоже пугает моя догадка. Смотрит на меня милым взглядом, так сильно мечтает о стаканчике кофе. И, как будто ребёнок, ждёт моего разрешения, собрав «лапки», согнутые руки, у груди. — Сейчас купим, не переживай, — улыбаюсь я, не в силах ей отказать, хотя боюсь думать о том, можно ли ей двойную порцию двойного. — Ура, — восклицает она, и мы практически бежим по лестнице к кофейне. И я не могу отделаться от чувства восторга, вызванного её жизнелюбием, пока под ногами пролетают ступеньки. — Осторожно горячий, — отдаю стаканчик, предостерегая, чтобы в порыве радости она не обожглась. Пока Тина греется, помогаю убрать с лица волосы. — Спасибо, — делает первый глоток и улыбается мне. Так волшебно. Тина и на второй час нашей прогулки не теряет энтузиазма, но я понимаю, что её надо беречь. Впереди два концерта и это только во Львове. Решаю, что уже пора показать ей жемчужину города — вид сверху. Помню, что она боится высоты, поэтому уточняю ей желание подняться. Но Тина даже не дослушивает и бежит вперёд меня. В лифте смеёмся. Она спрашивает, не выглядела ли она глупо. Я убеждаю её, что все хорошо. После ожидания, наконец выходим на смотровую площадку. Перед нами прекрасная панорама — город в красках осени. Моего любимого времени года. Такой момент… даже мне с трудом удаётся сдавливать в груди восторг, что говорить о Тине, которая замирает на пару минут, и пытается ухватить взглядом открывающуюся картину. Соборы и храмы, которые казались огромными, когда мы смотрели на них снизу, теперь совсем как игрушки. Тина поднимает голову, и я вижу в её глазах нескончаемый трепет и, кажется, слезы. Как же всё-таки здорово, что она решилась на эту прогулку и испытала такие эмоции. — Ваня, — она первый раз называет меня по имени, — спасибо тебе за эту прогулку. Ты, то есть, вы со Львовом прекрасны. Подходит ближе, а я не знаю, за какие ориентиры хвататься, чтобы эмоционально держаться перед двумя плачущими от счастья глазами. Мне даже страшно осознавать, что я стал одной из причин этого простого красивого счастья на её лице. Её трогательность раскрывает во мне какие другие, абсолютно незнакомые раньше ощущения и я как никогда четко слышу в себе естественные инстинкты защищать её, оберегать, делать всё, чтобы ей было хорошо и комфортно. Мы смотрим друг на друга, в неудобно сильно затянувшейся паузе, и не можем подобрать слов. — Тебе не холодно? — спрашиваю я, заметив, как она жмётся. В порыве подхожу ближе, но её всхлип позволяет мне опомниться. — Нет, все хорошо, — вытирает слезы, пронзительно закатывая глаза наверх, чтобы окончательно не расплакаться. — Нужно было всё-таки взять шарф, — помню, как кто-то из команды уговаривал Тину повязать шарф, но она абсолютно не хотела портить этим элементом свой образ. Как же мне сейчас хотелось иметь что-то тёплое, во что можно было завернуть продрогшую Кароль. — Спасибо тебе, — шепчет она, — за прогулку и экскурсию. Как оказалось, Львов я совсем не знала. Отель — оперный театр, театр — отель, а тут столько прекрасных улиц, колоритных уютных местечек. Тут… круто. — Я рад, что тебе понравилось, — сжимаю её продрогшую руку и показываю намерение. Она мнется, закусывает губы, но все-таки подставляет щеку. Я целую её она улыбается, но сразу смущённо отводить взгляд. — Пора на репетицию? — Пора, — отвечает, хлюпая носом, по-боевому настроенная Кароль. Я знакомлюсь с этим городом заново. Теперь все мои ориентиры, связаны с маршрутом, пройденных с ней. И я знаю, что пройду его ещё ни раз. С ней или один.