Пока ты не разлучишь нас

- Когда мы в последний раз просто разговаривали, гуляли, как все нормальные люди? - Не помню, - грустно отзывается Ирка, отводя глаза, - наверное, это потому что мы далеко не обычные люди. - Знаешь, мне кажется, что мы только всё время думаем, что делать, как спастись, как выбраться из этого чёртового болота, в котором мы только ещё больше вязнем. Почему мы просто не можем быть счастливы? – Матвей устало вздыхает. Ирка знает, он устал. Они все устали, что иногда кажется, что проще уже всё бросить и перестать бороться, но каждый раз что-то останавливает, даёт силы идти вперед. Только поэтому они до сих пор живы, но вот выкарабкаются ли они на этот раз? Это то, о чём она так часто думает по ночам, боясь озвучить вслух. - Потому что это мы, - глубокомысленно изрекает бывшая валькирия, - Такая уж у нас судьба, Матвей. Багров смотрит на Ирку, и как будто осуждает за то, что она покорилась, сдалась перед всей той ситуацией, в какой они оказались. Казалось, что всё происходящее с ними ранее меркнет с тем, что происходит сейчас. Но и он понимал, что кто-кто, а он никакого права осуждать Ирку не имел. Ведь всё было ради него. Девушка вздохнула. Безвыходных ситуаций не бывает. Есть лишь те, выход из которых нам не нравится. - Ты должен уйти, - дрогнув на мгновение, произносит она то, о чём думала уже достаточно давно. Взвешивая «за» и «против», это оказалось единственным вариантом. - Куда? – переспрашивает он, задумавшись, не сразу понимая, что имеет ввиду девушка. «Раствориться бы сейчас, чтобы всё в раз взяло и исчезло. Или стало просто одним большим затяжным кошмаром, а потом я... мы просто проснулись бы и всё», - думает Ирка, повторяя сказанное и мечтая услышать только тишину в ответ. Но вместо этого слышит, как вскакивает с места Матвей, опрокидывая табуретку. - Еще раз, что? - Ты слышал, - упрямо говорит Ирка, - Ты должен уйти, это наш единственный выход. Она находит силы посмотреть ему в глаза. Хочется плакать от безысходности, неужели это конец? - Да как же ты не понимаешь? Я Смерть, Матвей! Я заложница и рабыня косы. Я чёртов младший менагер некроотдела, Лигул бы его побрал, - последнюю фразу она не выдерживает и срывается на крик, - Багров, я уношу жизни людей... - Ты их не убиваешь, - перебивает её некромаг. Ирка жестом пресекает его речь. - Нет, Матвей, ты не понимаешь... Когда-нибудь в списке я увижу твою фамилию и имя и ничего не смогу сделать. Ты думаешь, я смогу это вынести? Я не такая сильная, Багров. Парень прижимает к себе сотрясающуюся от тихих рыданий девушку. Это единственное, что он сейчас может сделать. - Ты должен уйти, - повторяет через слёзы Ирка, противореча самой себе, прижимаясь к нему ещё сильнее. Матвей искренне её не понимает. - Замолчи, я не уйду. Только не после того, что мы с тобой прошли. - Я просто не смогу, Матвей. Мысль о том, что когда-нибудь мне придётся забрать твою жизнь, не даёт мне покоя. А это будет, как бы мне это не хотелось заносить косу над тобой, Мефодием, Даф, Эсей, Улитой, Бабаней, над всеми вами, кто мне так дорог, но мне придётся. Я буду видеть ваши смерти, теряя постепенно не только вас, но и любовь, тепло, всё хорошее. Смерть – это не серость, Багров. Менагеры прежде всего относятся к Мраку. С каждой смертью я буду становиться всё хуже и ни-че-го не смогу с этим поделать, - она говорит, выплёскивая всё то, что копила с того самого момента, как онемевшая смотрела на бывшее каменное копьё валькирии, уже принимавшее облик артефакта Смерти. – И лучше, чтобы мы сейчас расстались, у меня будет время хоть немного остыть, забыть. Ты пообещаешь себя беречь, чтобы я увидела тебя в своём списке как можно позже. Чтобы тогда я уже забыла, кто такой Матвей Багров и, как много он для меня значил... Матвей грубо хватает её за руку, в глазах плещется темнота... и боль. Ведь всё, что она сказала, правда. - Не лги, ты никогда не сможешь меня забыть. Ирка яростно пытается вырваться из его объятий, убежать от его слов, убежать от всего этого кошмара. Если бы она сейчас была валькирией-одиночкой, то волчица бы обязательно взяла верх над человеческой сущностью девушки. Она бы бежала, подгоняемая древними инстинктами, что от опасности можно убежать, можно спрятаться. Но, увы, это не так. - Будь счастлив, Матвей. Пожалуйста, будь счастлив, потому что всё, что я делала, я делала ради тебя. Ради тебя отреклась от валькирий, ради тебя берегла нас, ради того, чтобы ты жил, я предала всё. Валькирий, Свет, который мне доверял... Любовь к тебе во мне стояла и стоит выше, чем всё остальное. И главное, я говорю всё это, не для того, чтобы ты себя в чём-то винил, а для того, чтобы ты знал. Я безумно тебя люблю и хочу, чтобы ты был счастлив. Я хочу, чтобы все, что я сделала, было не напрасно. Матвей, словно оглушённый, смотрит на Ирку, расстроенную, кусающую губы, запутавшуюся и несчастную девушку, которая отказалась от всего ради него. Может, Фулона была права? Он не должен быть с Иркой? А как же тогда то, что любовь – это светлое чувство? «Твоя любовь погубит её, ты уничтожишь всё, даже если будешь пытаться сохранить, некромаг», - слова Фулоны. - Ирка, милая, а я и вправду виноват. Я эгоист, - говорит Багров и усмехается. – Я люблю тебя, и мне всегда будет плевать на все правила, на всё. Главное, чтобы ты любила меня, чтобы ты была рядом, чтобы мы были вместе. А сопутствующие потери никогда меня не волновали... раньше. Хотя... Ведь это ты всегда расплачивалась за мой эгоизм. Но я люблю тебя и ни за что не отступлюсь. Мне всё равно, кто ты. Валькирия, Трёхкопейная Дева, менагер... Всё равно. Но, наверное, надо хотя бы раз подумать не только о себе... Поэтому, если тебе будет легче, скажи, я уйду. Ирка прижимается к нему, слышит стук его сердца. - Я такая же эгоистка, как и ты. Пока мы живы, пока мы вместе... Как бы я не хотела, я не могу тебя отпустить. Матвей улыбается и притягивает её к себе. - Да, вместе... Пока ты не разлучишь нас. Не смотря на всю иронию этой фразы, Ирка не может сдержать улыбки.