Море в клетке

— Вы должны знать друг о друге все. Мы стояли в Боевом зале, где на учеников спускали отловленных монстров — сегодня наша с Мареком очередь попытаться за два дня стать идеальными ведущим магом и его вспомогательной единицей. Голос Янека отражался от холодных стен, и эхо замерзало где-то вдалеке. — Ты, — он ткнул пальцем в меня, — должна предугадывать его движения, его мысли, должна прикрывать, осознавая раньше него, где и когда он промахнется. А ты, — тут его тонкий палец с широкими костяшками уткнулся в Марека, — должен оставить свою невозмутимую личину одинокого волка и попробуй уже с кем-то сработаться! Марек, впрочем, выглядел скорее как довольный рыжий кот, точно знающий, что на поле боя, если нам всё-таки придется сражаться (придется, точно придется), заниматься мы будем чем-то другим, и по сути… по хорошему, ему требуется две вспомогательные единицы, потому что я буду стоять столбом с закрытыми глазами, и при самом лучшем раскладе вокруг будут падать мертвые аспиды. При худшем — упаду я. Или Марек. Нет, Мареку я упасть не позволю… — Он сейчас будет сражаться, а ты — следи за каждым его движением. Запоминай его привычки. Ты должна знать их лучше, чем он сам, — Янек, высокий, поджарый, похожий на рисунки королевской гончей, той, что преследует добычу до последнего, пока не издохнет, говорил раздраженным голосом. Ну ещё бы — столько пар обучить за короткий срок. Мы оказались одними из последних, и потому Янек почти взрывался от злости и усталости. Он махнул рукой, и два ученика, сидевшие в дальнем конце зала, вызвали с астрального уровня несколько блестящих серебряных шаров. Когда-то нам такое показывали, но это было до того момента, когда меня определили как веда — надо было сбивать эти шары, оттачивая реакцию. Помню, мне не хватило сил, и так заехало в грудь, что переломало шесть ребер, и я валялась в медицинском крыле вместе с половиной курса. Но Марек ведь был лучшим студентом, так? И что я, в общем-то, ожидала увидеть? Что он хорош? Что будет комбинировать стихии, и по нему ни разу не попадет ни один шар? В любом случае, чего бы я ни ожидала, все равно все оказалось намного… намного. Можно сказать, что в битве было три Марека, а не один — стихии сменялись по щелчку пальцев, создавая какое-то безумное сочетание реакций, контролируемый хаос, эпицентром которого был один-единственный человек, и в тот момент я задержала дыхание от восхищения, восторга и горького осознания, что таких высот мне не достичь никогда. Могу ли я вообще стоять рядом с ним? Когда последний шар отлетел к стене и вернулся на астральный план, Марек, тяжело дыша, повернулся ко мне. — Ладно, я понял, тебе вообще не нужен вед, ну так на кой черт ты ее позвал? — рявкнул Янек, подходя поближе. Марек загадочно усмехнулся. Он собирается нарушить военный приказ госпожи директрисы, зачем же ещё? К тому же, если я умру во время использования пси-магии, значит, я неспособная, а если выживу — у меня уже будет что рассказать Корпусу. И в это мгновение я осознала, что по сути это Марек будет для меня вспомогательной единицей. Он будет моим прикрытием, если я чего-то не замечу, если я пропущу, так что это он должен знать меня лучше, чем я сама. Но спустя секунду меня озарило снова — я буду на другом плане, в другом измерении, и мне нужно знать, как там двигается Марек. Как реагирует, куда уходят его нити и как складываются при разных настроениях. Если ему станет страшно? Если он разозлится? Что если я его по неосторожности задену? Если порву хоть одну нить, Марек перестанет быть Мареком. Это как же он должен верить в меня, чтобы позволить все это провернуть? Святая Бланка, насколько же он… …безумен? — Так, теперь рядом вставайте, — скомандовал Ян, и я на ватных ногах подошла к Мареку. — Чего трясешься? — Боюсь, что мне опять ребра переломает, — призналась я. Честно говоря, ощущение, как внутри много маленьких костяных осколков сползаются и вновь срастаются вместе — не то ощущение, которое кто-то захочет испытать вновь. — Не бойся. Не достанет, — Марек подмигнул мне, и я поняла, что моя основная роль — просто не мешаться. Ученики нахмурились, и астральные шары, возникнув из ниоткуда, снова полетели по кругу, а Марек устроил безумный ураган стихий, который, наверное, вообще мало кто видел на своем веку, разве что магов было бы четверо. Марек бил размашисто, быстро, подпуская врагов слишком близко, чтобы потом красиво отшвырнуть прочь. За всю тренировку мне удалось отбить разве что пару шаров, когда Янек рявкнул, что «заканчивай с этим цирком». — Может тебе и нужна отметка о сдаче, умник, но я просто так ее не поставлю! Девчонка ничего не умеет, но что хуже — ничему не научится. Я сжала зубы. Будь я рядом с кем-то менее гениальным, что-то бы да показала, но можно ли заметить искры, глядя на солнце? — Так, вы, молодчики — брысь отсюда, — Янек прогнал учеников, которые ему помогали, и сам уселся на место одного из них. — Посмотрим, как ты тут попляшешь. — Сейчас будет веселее, — шепнул Марек мне прямо на ухо, и у меня мурашки пошли по телу то ли от его дыхания, то ли от страха, что именно он имеет в виду под «веселее». И в зале вдруг возник огромный волк из серого астрального полуматериала. И он… он двигался! Не статичный? Живой? Как можно воспроизвести нечто живое, если в астрале обитают только идеи вещей? Но эта идея — совершенно очевидно — двигалась и теперь вальяжной походкой направлялась у нам. — Янек показывает этот трюк, только если его здорово взбесить, — снова прошептал Марек, и каким же довольным был его голос! А волчара тем временем прижался к земле, зарычал и прыгнул, и Марек отбил его нападение огнем. Волка отшвырнуло, но он тут же вскочил и ринулся в атаку. И между ними двумя завязался поединок, жестокий, стремительный, и Марек снова бил наотмашь, подпуская волка слишком близко, чтобы потом швырнуть подальше, и в буре стихий я отступала все дальше и дальше, чтобы не попасть под удар. И в какой-то момент волк заметил, что я так трусливо отступила, увернулся от атаки Марека и, оскалившись, прыгнул прямо на меня! Внутри что-то сжалось, я вскрикнула, споткнулась и упала на спину, ударившись головой. Перед глазами поплыли темные круги. «Вставай! Вссставай, ты не можешь умереть! Нам нужен кусочек тебя, твое горячее кровавое сердце!» Это галлюцинации или голоса Темных камней? Какая разница? Мир будто распался на тысячи осколков, и я пыталась собрать их, но только резала руки, и сквозь кровь виднелись белые кости. — Джина? Джина! Голос Марека казался таким громким, что у меня в голове разразилось эхо, и я застонала. — Он откусил от меня что-то? — тихо поинтересовалась я. Веснушчатое лицо Марека расплывалось, но с каждой секундой становилось все четче. — Нет. Ты абсолютно цела. Биомагия? Я отмахнулась и кое-как встала. Если бы все ведущие так кудахтали над вспомогательными единицами, то у ведов была бы надежда выжить, зато сами маги мерли бы как мухи. Янек смотрел на меня с долей презрения, но я простила ему. В конце концов, будь я на его месте, смотрела бы точно так же. — Ничего не выйдет, Марек, — зашептала я. — Вдруг я тебя убью или покалечу? Я как вед плоха, а как пси-маг… просто опасна. Для всех вокруг. Ничего не выйдет. Я просто не такая гениальная, как ты! Куда мне! Куда мне. Я вот так упаду там, и аспиды меня разорвут. Руки задрожали — вот он, тот самый момент. Осознания. Я бесполезна! Я умру там. Умру! Я затряслась от ужаса, ощущая, как он сжимает мое горло, и я не могу вдохнуть. Меня никто не защитит. Никто не поможет! Янек фыркнул, глядя на мою безмолвную панику, махнул рукой, сказав, что на сегодня хватит, и ушел. И мы остались одни в холодном зале, и к серым стенам липло замёрзшее эхо. А к рёбрам липло замёрзшее сердце. Марек вздохнул, взьерошил волосы и сказал: — Я тебе сейчас кое-что расскажу. То, что я никому раньше не рассказывал. Он стянул черную перчатку с правой руки и показал мне мизинец. Он его явно когда-то ломал, потому что на костяшке образовалось утолщение, которое появляется, если кость срастается неправильно, но как так вышло, я пока не понимала — для любого мало-мальски способного биомага сломанный палец никогда не был проблемой. А чтобы исправить эту оплошность, придется ломать кости снова. — Знаешь, откуда это? Я покачала головой. Откуда мне знать? Полгода назад я даже не предполагала, что Марек Хигельманн вообще имеет чувства. — Когда мы начали проходить стихии… ты же знаешь, с чего все начинается? Вряд ли у вас было как-то по-другому… — С искры. Марек кивнул. Все всегда начиналось с маленькой искры, высеченной из души. Искра — основа пиромантии, без нее ни пламени, ни магии. — Так вот. Я эту искру высечь не мог, — я вытаращила глаза, и он усмехнулся. — Как я ни пытался, ничего не выходило. Все мои сокурсники уже экспериментировали с пламенем, а я… я все щёлкал и щёлкал пальцами в надежде, что хоть что-то выйдет, но не выходило. Он щёлкнул, и вокруг его руки заплясали искорки. — Прошла неделя, вторая, и я стер все пальцы до крови. Я чувствовал, как магия струится по кончикам пальцев, как течет, я ощущал ее, но она отчего-то не работала. В конце концов, суставы у меня распухли, постоянно кровили, и мне их вылечили биомагией. А потом ещё раз и ещё. Искр так и не было, зато руки так нарывали, что даже биомагия не справлялась. А я все щёлкал. Я стояла, открыв рот от удивления, потому что… что? Гений Марек Хигельманн не мог вызвать первую искру? Я сегодня слишком многое увидела, чтобы в это поверить, а он все продолжал: — И однажды, разозлившись, я щёлкнул так сильно, что уставшие суставы уже не выдержали. И сломал мизинец. Сам себе, — он хмыкнул ещё раз. — И вот представь, два часа ночи, все спят. А я иду по коридору, кровища везде, и стучусь к сестре. Она открывает, заспанная, недовольная. А я еле сдерживалось, чтобы не заорать от боли. Она меня биомагией и подлатала. Правда, не очень хорошо, потому что официально биомагию они ещё не изучали. Потому все как-то криво, палец до сих пор болит время от времени, а тогда вообще так опух, что я им еле двигал. В горле пересохло, и я едва могла говорить. — Так ты высек искру? Марек пожал плечами и улыбнулся: — Высек, высек. Недели через три. Только через три недели? С больным распухшим пальцем? Потеряв всякую надежду, он все продолжал и продолжал. Что им двигало? Ненависть к монстрам. Чтобы убивать монстров, нужна сильная магия. — Ничего не получится с первого раза, — задумчиво проговорил Марек. — Тебе придется пытаться снова и снова. Но на сегодня, пожалуй, хватит. Он подобрал сумку с вещами и, насвистывая какую-то незатейливую мелодию, направился к выходу, а я стояла и смотрела ему вслед и понимала, что эта его история, она сделала его ещё более далёким, чем он был. Более далёким, чем гений, освоивший четыре стихии ещё в школе, более далёким, чем таинственный сумасшедший, который не боится смерти… Потому что мальчик, который сломал палец, но продолжил идти вперёд, и стал одним из лучших пиромантов в истории школы гораздо сильнее, чем все, кого я знаю. Чтобы чего-то достичь, нужно этого хотеть. Нужна причина. Я хочу выжить — этого достаточно? Достаточно для страха, но не для упорства. Мне нужна настоящая причина.