Златые нити норн

Отал оглянулась на бывшего мастера. Тот стоял, скрестив руки на груди, и недобрым взглядом следил за ней. Внезапный страх окатил магичку ледяной волной, на руке сам собой материализовался энергетический шар. Она отвернулась, убеждая себя, что ей показалось, гася едва не сорвавшееся с руки заклинание. Хагалар сам приучил ее к автоматической, бездумной атаке в случае внезапной опасности. И сам станет ее мишенью.        — Так что у вас произошло? — нетерпеливо спросила Чернобурая, когда нервный Раиду втолкнул ее в амбар, переполненный сеном для прокорма животных в зимнюю половину года.        — Он может нас как-то подслушать? — естественник подошёл почти вплотную. Его лицо приобрело полубезумное выражение: зрачки расширены, ноздри раздуваются, как у грозного быка, на лбу выступают капельки едва заметного пота.       — Конечно, может, — зашипела Отал, не отступая, но отворачиваясь. — Веди себя еще подозрительнее, прячься в хлеву или подполе, и тогдаза тобой будет следить не только он, но и половина поселения.       Словно в ответ на ее гневное шипение в амбар заглянул крестьян, понимающе кивнул, подмигнул Раиду и быстренько убрался восвояси.        — От него нигде не скрыться?! — естественник тыкнул пальцем в открытый дверной проем.       — Я постараюсь сделать магическую звукоизоляцию.       Отал не составило труда поставить барьер: гул голосов и крики птиц тут же стихли. Хагалара такая преграда правда, не остановит: пробить ее он не сможет, зато проползти под землей кротом или землеройкой догадается. Но нервного Раиду успокоила даже иллюзия безопасности. По крайней мере, он прекратил дышать Отал в лицо и буквально рухнул в сено, утонув в нем и подняв кучу пыли. Магичка непроизвольно закашлялась.       — Говори, что у вас случилось! — едва выговорила она, зажимая рот рукой.       — Я однажды видел, как Вождь превратился в чудовище с красными глазами. Оно чуть не убило самого царевича! — глухо донесся из сена голос естественника. — Сейчас он похож на то чудовище, но не внешне, а по ощущениям.       — Менять облик умеет любой маг, — разочарованно протянула Отал. — Я тоже могу хоть сейчас стать безжалостным убийцей с красными глазами.        Мгновение спустя над Раиду склонился давно не мытый ас с растрепанной клочковатой бородой, перекошенным от ярости лицом и ярко-красными глазами. Он замахнулся иллюзорным ножом и воткнул его в тело, не причинив никакого вреда, однако сено вокруг окрасилось брызгами крови. Раиду даже испугаться не успел, а Отал уже приняла истинный облик. Исчез нож, исчезла кровь.        — Это вас так напугало? — презрительно бросила она. Связалась с Раиду на свою голову! Знала ведь, что он безумец и фантазер, а все равно клюнула. В очередные сказки из нереальных снов и пущенной в глаза пыли. Хагалар любил бахвалиться, вызывать нужные эмоции и удивлять всех вокруг. У него здорово получались шуточки, особенно злые и приносящие окружающим большие неприятности.       — Нет, нас напугало, что он на самом деле убивал Локи! — Раиду вскочил, нервно отряхиваясь от сена, но говорил уже не так уверенно. — Неужели ты не ощущаешь что-то тёмное? Ты же маг!       — Ощущаю.       Лицо Отал помрачнело: если с доводами Раиду она легко спорила, то с собственными ощущением — нет.       — Я просканировала его несколько раз в доме мастеров. Это точно он… но Хагалар не стал бы передо мной извиняться, — добавила она не очень уверенно.        Бывший мастер магии вел себя подозрительно, говорил не совсем так, не совсем к месту. Но это был Хагалар, не фюльгья, не драуг и уж точно не вселившийся монстр. Что же случилось? Он, разумеется, не расскажет! Как всегда, считает себя самым умным, смелым и хитрым, отказывается от помощи, даже когда она ему необходима. Постоянно помогает другим, но не дает помочь себе — слишком гордый, но уже слишком старый.        — Не могу поверить, что он пытался убить Локи. Быть может, вы видели, как два мага просто разминали кости?        — Это точно не был честный бой! — стоял на своем Раиду. — Сначала они как будто забавлялись, но Локи взбесил зловредную ворону, и шутки кончились! Он словно обезумел. Удивляюсь, что он вообще остановился, а не забил Сына Одина до смерти.        — И почему вы сразу не рассказали обо всем тингу? — решила зайти Отал с другой стороны.        — Bist du bei Sinnen? Речь шла о чести самого царевича Локи!       — По твоим словам, Хагалар опасен! — припечатала Отал, сложив руки на груди. — Причем уже давно. Вспышки сумасшествия у боевого мага смертельны для всех окружающих! Считаешь, что ради репутации Локи мы все тут должны передохнуть из-за безумия бывшего мастера? Если уж не тингу, то целителям ты сказать был обязан, Раиду!       Естественник пошёл красными пятнами и в бешенстве засопел.       — Я скорее лично убью тебя и Хагалара, чем допущу…       — Двух лучших боевых магов поселения? — Отал откровенно смешили угрозы гневливого выскочки. Его рассказ выглядел бредом. Хагалар и Локи забавлялись с оружием, а потом Хагалар рассердился по-настоящему, что немудрено, учитывая поганый характер царевича! Применил настоящую боевую магию, покалечил Локи, но об этом никто не узнал? И Раиду, и Локи, и другие свидетели, если были, молчали, причем не по приказу, а по собственному разумению, не желая портить репутацию царевичу? Хотя какая тут репутация, учитывая силы Хагалара! Если, конечно, вся эта галиматья — не выдумка безумного естественника, стоящего перед ней с выражением ненависти на лице. Ладно, можно устроить проверку. Вывести из себя собственного мастера она в состоянии, защититься от его безумия — тоже. Она столько времени потратила на освоение боевой магии, бессмысленной в поселении отверженных. Пусть хоть раз пригодятся полученные навыки!       — Я хочу встретиться с твоим чудовищем, что хуже драуга. Раз ты говоришь, что для этого надо сразиться с Хагаларом — я сражусь.        Отал решительным шагом двинулась обратно к Речке, уверенная, что бывший мастер никуда не успел уйти.        — Стой, глупая! — Раиду побежал следом. — Да постой ты! Это безумие. Просто на него нападешь? Под каким предлогом?        — Боевым магам предлоги для поединков не нужны! Kommst du mit? Будешь свидетелем.       Раиду помедлил, но все-таки кивнул и поплелся чуть позади, бормоча сквозь зубы едва слышные ругательства. Боится. В поселении не сыскать смелых мужчин: вокруг одни трусы, пугающиеся собственной тени.       Отал хорошо помнила, с чего началась ее дружба с Хагаларом. Он появился в поселении на пару столетий позже нее и сразу привлек к себе внимание военной выправкой, громогласными речами и замашками лидера. На очередном собрании магов он попросил слово и объявил, что готов обучить боевой магии всех желающих.       — А ты так хорошо ею владеешь? — послышался тихий смешок того, кто умер несколько столетий спустя по собственной глупости.       — Я лучший боевой маг Девятимирья, — просто ответил Хагалар, вызвав волну перешептываний и откровенных насмешек. Его призывали показать что-нибудь эдакое, но он отказался.       На следующий день вокруг него собрались чуть ли не все маги поселения: каждому хотелось стать боевым магом, но на первом занятии ни до какой боевой магии они не дошли. Хагалар дотронулся до каждого, проверил потенциал, сразу заявил большинству, что у них ничего не получится, но если они желают тратить время, то пусть остаются. А потом началась… вовсе не тренировка, а первые попытки осознать собственное тело, познакомиться с ним, почувствовать потоки крови в венах, сокращение сердца, работу легких. Хагалар требовал от учеников идеального контроля над магическими потоками. Те, кто и без него их прекрасно контролировал, взвыли от скуки, а он заявил, что всем надо тренироваться, надо лучше чувствовать себя, еще лучше, что если их не обучали квалифицированные маги, то они своим чисто интуитивным подходом ничего не добились, им только кажется, что магические сосуды расширяются и сужаются по их желанию.       На вторую тренировку пришло гораздо меньше магов. Долгое время ученики постоянно тасовались — кто-то приходил, кто-то уходил, Отал и сама несколько раз пропускала занятия, но неизменно возвращалась. Каждый день подопечные Хагалара гоняли магические потоки по телу. К концу месяца таких же упрямцев, как она, осталось не больше полусотни, и то половина из них приходила от скуки, не ожидая никаких результатов и особенно не стараясь.       Месяц спустя Хагалар объявил, что первичный отбор они прошли — те, кто остались и кто через неделю продемонстрирует приличное владение внутренней силой, перейдут к настоящей боевой магии. На проверку пришли многие, почти все ее прошли, но интересными занятия на стали. Около года Хагалар занимался «ерундой», как злобно заявляло большинство. Небольшие пассы руками, правильные повороты головы, резкие развороты корпусом. Это была не магия, а боевое искусство или танец. На занятия ходило больше женщин, чем мужчин, возможно, потому, что они чувствовали себя одинокими, не знали, к кому прибиться, а Хагалар со всеми был неизменно ласков. Среди отверженных теоретически царило равноправие, но на практике мужчины считали себя избранными, а Хагалар привечал и защищал своих вне зависимости от пола и возраста.       Около сорока самых упорных ежедневно тренировали не магию, а тело. Лишь следующей весной начались робкие попытки колдовать. Для магов, которые и прежде считали себя боевыми, новые тренировки не принесли удовлетворения. Они с презрением вопрошали, мол, неужели корпели целый год над собственным телом только ради того, чтобы создать энергетический шар? Они и без Хагалара сделают сотню шаров! В качестве доказательства немедленно материализовали на руках полубезликую субстанцию с запертыми внутри электрическими разрядами.       — Очень хорошо, — Хагалар аж в ладоши захлопал, когда сразу несколько магов, гордо и без него именовавшихся боевыми, продемонстрировали свое умение. — Тейвар, Ансур, ко мне!       Два чародея погасили энергетически шары и подошли к наставнику.       — Тейвар, сейчас ты будешь проявлять шары точно также, как сделал только что: то есть не применяя техник, которым я обучал вас весь прошлый год. Ансур, а ты, радость моя, пожалуйста, напрягись: вспомни правильный угол, сосредоточься на внутренних ощущениях. И тоже создавай шары. Посмотрим, у кого больше получится.       — Ты ставишь меня в заведомо проигрышное положение. Я отказываюсь! — заявил Ансур. — Пока я вспомню все твои наставления и правильно изогнусь, Тейвар выпустит до десятка энергетических шаров!       — А мы не сражаемся друг с другом, дети, — Хагалар обвел рукой поселение. — Здесь наш дом. Мы не идем на войну. Сперва важно делать правильно, а потом быстро. Пожалуйста, выполни мою просьбу. А Лагур и Соулу пусть считают. И все остальные тоже. Давайте.       — Время занятия закончится, а мы так ничего нового и не пройдем! — буркнул Тейвар и материализовал энергетический шар.       — Отлично. Кидай его на землю и проявляй следующий. И следующий. Давай!       Состязание началось. Как и предсказывал Ансур, Тейвар обогнал его на два десятка шаров, потом на три. Пока Ансур с трудом воспроизводил один, Тейвар успевал кинуть в землю штук пять, жонглируя ими, словно безобидными мячиками. Он был хорошим боевым магом, многосотлетним ликвидатором катастроф с обостренным чувством ответственности. И хотя весь год ругался на неэффективность тренировок Хагалара, все же продолжал ходить, надеясь, что узнает что-то новое. У него была блестящая подготовка, поговаривали, что он сражался на последней войне в составе магического корпуса, прошел не только Етунхейм, но и Муспельхейм. Он был очень хорош. В отличие от Ансура, который не обладал ни великолепными способностями, ни доблестью, ни смелостью, а к Хагалару пришел, чтобы подтянуть основы.       Отал считала Тейвара и сбилась на ста пятидесяти шарах, но соседи утверждали, что он создал сто восемьдесят шесть, прежде чем в изнеможении осел на землю. Это походило на правду — чтобы попасть в элитное магическое армейское подразделение, требовалось показать результат от сотни.       Ансур творил шары медленно: сперва ему требовалась чуть ли не минута на каждый, но постепенно тело запоминало правильные позиции. Скорость увеличивалась. Догнать Тейвара ни по скорости, ни по количеству он не смог, но пал на мох в полном изнеможении на ста двух энергетических шарах. По рядам зрителей прошел потрясенный вздох. До сего дня Ансур создавал от силы несколько энергетических шаров в день. Боевые маги долго тренировались, прежде чем доходили до сотни, а он пересек ее сразу.       — Если бы и Тейвар следовал всем моим рекомендациям, а не творил шары как попало, то дошел бы до четырехсот или даже полутысячи, — наставительно заявил Хагалар. — Мои знания почерпнуты из самой Бездны. А еще из буквально всех книг по боевой магии. Я не шучу, когда говорю, что я величайший боевой маг Девятимирья. Пользуйтесь, пока я жив!       Тренировку они сорвали. Все ученики принялись скрупулезно создавать шары, постоянно уточняя, верно ли применяют технику, которую осваивали целый год. У кого-то получилось лучше, у кого-то хуже, но каждый остался собой доволен.       С тех самых пор Хагалар стал кумиром, а потом и другом Отал, хотя она не сомневалась в его многочисленных недостатках. Она удостоилась чести войти в его свиту. Но все рухнуло с появлением царевича — Хагалар предал всех, устремился во дворец, к реальной власти, выбросив из своей жизни тех, на кого когда-то потратил столько сил. И вот она снова столкнулась с ним лицом к лицу. После того, как Ивар рассказал ей тайну царевича. После того, как Локи приказал ей обучать себя. После безобразной сцены, которую Хагалар ей устроил, узнав о кладбищенских раскопках, которые она не смогла остановить. Тогда он тоже был страшен. Но не так, как сейчас. Если прав Раиду, если в него вселилось чудовище, она лично его уничтожит и отомстит за учителя!       Хагалар, сидя у Речки, даже не пытался делать вид, что чем-то занят. Он наклонил голову на бок, цокнул несколько раз языком, с интересом наблюдая за ученицей, решительно двигавшейся к нему.        — Если ты мне всё ещё друг, то как насчёт дружеского поединка?       — Для тебя я готов и не на такие жертвы, — Хагалар приложил руку к сердцу, словно беседовал с важной особой. — А Раиду здесь в качестве зрителя или приза победителю?       — Свидетеля. И зрителя тоже. Давай уйдём за ограду. Незачем поднимать всех на уши.        Перекопанные лавовые поля раскинулись с одной стороны поселения, ценный водопровод пролегал неподалеку. Отал увела безропотно следовавших за ней мужчин подальше от всего полезного: к подножью гор, где никто не жил и где их никто не заметит. На небе собирались тучи, день клонился к ночи — откладывать некуда — сейчас или никогда. Она вспомнила былые уроки и сделала первый выпад, стремясь сбить соперника с ног простой ударной волной. Хагалар не только поставил блок, но и создал защитную стену вокруг Раиду, а также мгновенно атаковал мощной струёй огня. Раиду отбежал подальше, спасаясь от пламени. Хагалар больше не обращал на него внимания: он плавно поднялся в воздух и завис в картинной позе, хоть раз подтвердив своё могущество для естественника. Магия полета считалась недоступной для асов, но только не для Хагалара. В свое время Отал восхищалась его тайными знаниями, но сейчас ей было не до позерства. Она должна вывести из себя чудовище с красными глазами. Придется действовать подло, прямо как Локи. Взмах руки — и огонь исчез с громким хлопком. Отал взмахнула другой рукой и все-таки сбила Хагалара волной магической энергии. Гораздо проще отбросить в сторону висящего в воздухе противника, чем крепко стоящего на земле. Вождь не упал, а приземлился на ноги и отпрыгнул в сторону. Вот уже Отал заперта в кольце высокого серебристого огня.        Раиду заворожённо наблюдал, как силуэт женщины за стеной пламени исчез, а, спустя мгновение из-под кольца выползла небольшая чёрная змейка. На её гладкой блестящей коже красиво переливались сполохи. Змея исчезла, оставив вместо себя дымовую завесу, а за спиной Хагалара материализовалась Отал и без колебаний приставила нож к шее бывшего наставника. Тот перехватил ее руку, неуловимым движением развернулся лицом к противнице и взял в боевой захват. Отал воспользовалась создавшимся положением, ударив коленом в пах. Хагалар не очень ловко, но всё же увернулся, оттолкнув от себя бывшую ученицу. На его лице промелькнуло удивление. Больше он не атаковал, а лишь стоял, ожидая нападения с ее стороны. Отал молниеносно применила целую серию приёмов. Сбила с ног еще одной волной, напустила агрессивных мух в качестве отвлекающего манёвра, а следом ударила струёй огня. Она дралась по-настоящему, уверенная, что убить не убьет, зато своего обязательно добьется…       Ее подняло в воздух и с дикой силой отшвырнуло на камни — наконец-то великий маг показал хоть немного своего истинного могущества.        — Лиса моя, — Хагалар нахмурился, подходя к кашляющей и отплёвывающейся от пыли ученице, — если ты нападаешь по-настоящему, то я ведь тоже могу, и после первого же моего удара ты не встанешь.        — Убьёшь меня?        — Почему ты считаешь, что я собираюсь кого-то убивать?       — Локи ты тоже не собирался убивать? — Отал лежала на камнях, изображая беспомощность. Мастер не вёлся на провокации, лишь презрительно улыбался и разочарованно качал головой. Никаких красных глаз, никакого помутнения рассудка. Неужели Раиду все почудилось? Или она не в состоянии придумать гнусности на подобии тех, что так любит подлый Локи? Хагалар подошёл к ней вплотную и протянул руку, предлагая закончить поединок. Отал сделала вид, что согласилась: подала руку в ответ, а другой выхватила нож и с наслаждением воткнула в бедро противника.       Хагалар не изменился в лице, рука его не дрогнула: он помог ей подняться и вежливо попросил:        — Будь добра, не вынимай нож из раны, пока мы не дойдем до дома исцеления.        Словно в абсурдном сне, Хагалар спкойно стоял с ножом, торчащим из бедра. По штанине текла кровь. Отал бросила тревожный взгляд на Раиду, но тот не спешил на помощь: кровь и нож не произвели на него никакого впечатления — видимо, он посчитал их иллюзиями. Тренировочные поединки не предполагали несения увечий, пускай Отал и старалась вывести Хагалара из себя, спровоцировать на сильные эмоции, сделать больно или ранить. Она целилась не в бедренную артерию, а в крупную мышцу бедра. Весьма болезненно, но абсолютно безопасно, стать калекой и уж тем более умереть от такой раны невозможно. Да и не думала она, что попадет — Хагалар должен был, нет, просто обязан перехватить ее руку, заломить, навалиться всем телом и заставить сдаться! А он не стал. И стоял теперь с ножом в ноге, вежливо беседуя с ней, как ни в чем не бывало. Но не пойдет же он в таком виде через поселение, привлекая всеобщее внимание. Без малейших сомнений Отал резким движением выдернула нож из раны. Обильно потекла кровь, а величайший боевой маг вдруг потерял сознание и завалился прямо на изумлённую магичку. Она едва успела поймать безвольное тело и смягчить падение.        — Бездна! Раиду, помоги мне!        Естественник неспеша подошёл и без особого интереса глянул на распростертого на выжженном мху мага.        — Он без сознания! Я не сделала ничего такого… Не понимаю. Надо перевязать рану.        — Ты что, его ранила?! — воскликнул Раиду, только сейчас разобравшись, что кровь настоящая.        — Ты ослеп?! Не видишь, сколько крови? Снимай рубаху, живо! — если бы она была одна, то не пожалела бы платье, но раз уж рядом Раиду, пусть и оказывает первую помощь. У естественника от возбуждения тряслись руки: только с третьей попытки он оторвал рукав и зажал рану куском ткани.        — Беги за… А, мы же далеко от поселения… у него должны быть камни… Мерзостная, ты его чуть не убила! Он едва дышит!        Отал уже методично шарила по карманам бессознательного мага, не забывая о множестве потайных. Целительные камни! Вот они! Она быстро растерла два камня друг о друга прямо над раной, которая мгновенно затянулась. Зачем Хагалар собирался идти в поселение, если всего делов, что вынуть нож и растереть камни? Отал не нашла ответа. Раиду отбросил в сторону окровавленный рукав: рубаха безнадежно испорчена, но проблемы естественника и разбирательства с заведующей складом одежды Отал точно не касались. Она аккуратно похлопала Хагалара по щекам, прижала ухо к груди — сердце билось.        — Как ты это сделала? — спросил Раиду настороженно. — Ты задела что-то важное? Нож отравлен?        — Да всё с ним в порядке. Он сам позволил мне победить. Это всё шуточки. Хагалар!        Отал бесцеремонно тормошила когда-то лучшего друга. По спине пробежал неприятный холодок: а вдруг нож и правда оказался отравлен, а вдруг у старого мага сосуды в голове лопнули и сердце вот-вот остановится? Асы умирают от удара, от кровоизлияния в мозг, причем мгновенно! У нее самой так умер отец. Сидел за столом, пил со всеми: в их усадьбе в ту пору столовался один из самых могущественных хевдингов округи, пир устраивали чуть не каждый день. Вдруг отец упал на стол, испачкав соседей, облив их дорогие одежды. Над ним сперва смеялись, потом негодовали, и, наконец подняли сразу пять рук — а он не дышит. Отал сидела за отдельным женским столом и не подозревала о трагедии, пока матушка не подозвала к себе ее и девочку-целительницу, обучавшуюся в столице. Поздно. Нечего лечить, некому глотать порошки и снадобья. Тело костенело и остывало на глазах. Веселье улетучилось, наступило грозное молчание. Не хватало только повторения давнишнего кошмара!       Когда Отал окончательно потеряла терпение, Хагалар всё-таки очнулся и с трудом приоткрыл глаза.       — Воды, — прошептал он, едва двигая губами.       Чернобурая нетерпеливо махнула рукой, и Раиду тут же бросился к воротам поселения. В подпространственных карманах у магов хранилось много всякой всячины, но не вода и не еда, которые легко плесневели и портились.        Хагалар сел не без помощи ученицы и растер ладонями лицо. Безжалостная Отал решилась на новую провокацию. Вместо всплескиваний руками и бессмысленных кудахтаний, она злобно прошипела:        — Что это было?        — Я отвык от драк. Не ожидал от тебя такой подлости.        — Когда ты успел так разнежиться? Бой есть бой.        — За две зимы, что нянчусь с ребёнком.        — Его беспринципность и подлость совсем не располагают к тому, чтобы расслабляться, — припечатала Отал. — Почему ты позволил ранить себя?        — Потому что хотел тебе помочь. Не говори никому о моей слабости… Моя Лиса… Я доверяю тебе…        — А я тебе — нет. Ты сильно изменился.        — Такими темпами изменюсь еще сильнее… Если мои лучшие ученики всерьез пытаются меня убить.        Вождь вздыхал и потирал залитую кровью ногу, словно боль все еще терзала старческую плоть. Отал поймала себя на чувстве глубокого отвращения: отвращения к немощи, к старости. Охающий старик, теряющий сознание от ножа, совсем не походил на блистательного боевого мага, которому она была обязана могуществом и славой. Но на чудовище, описанное Раиду, он походил еще меньше. Отал не подавала руку, не помогала встать а стояла над душой, пока не вернулся запыхавшийся Раиду с водой и в новой рубахе с защитным орнаментом на вороте.        — Ты и теперь утверждаешь, что способен защитить Локи? — естественник с видимой неохотой подал флягу. Хагалар не ответил: он пил маленькими глотками, словно ему дали не воду, а горькое лекарство.       — Сможешь сам дойти до дома? — нарушила тягостное молчание Отал.       — Сейчас — нет, но я приду чуть позже.        Отал кивнула, схватила упирающегося естественника за руку и потащила к поселению: зашла за подножье горы и укрылась там. Недавно Раиду уволакивал ее от Хагалара, теперь они поменялись местами.        — Ты чего? Хочешь его бросить? — возмутился гневливый естественник. Какая поразительная забота о том, кого он сам чудовищем называет!        — Я не очень сильно его ранила. Давай понаблюдаем.        Следующие полчаса они подсматривали из укрытия, как маг сидел на лавовом поле, поджав под себя здоровую ногу. Стремительно темнело. Когда сумерки обратились в ночь, он с трудом поднялся и заковылял к поселению, припадая на окровавленную ногу.        — Да он сейчас снова свалится! — забеспокоился Раиду. — Ему надо помочь.        — Сам разберется, — твердо заявила Отал, но естественник ее не послушал и пропал в ночи. Таки решился помочь. А ведь Хагалар — даже не его мастер!       Отал осталась одна на бескрайнем лавовом поле, не считая соседских овец, во множестве пасущихся в горах. Ничего не прояснилось, совсем. День потрачен впустую. И что теперь делать? Отал грызли самые противоречивые идеи. Она не придумала ничего лучше, кроме как попытаться еще раз поговорить с Берканой. Без задиристого Раиду Дочь Одина будет спокойнее. Однако надежды не оправдались: наедине Беркана разговаривать категорически отказалась, а, сидя на постели в общем доме, не сообщила ничего нового: она уверена, что это Хагалар, но от него несет тьмой, он даже ласковее, чем обычно, но доверять ему не хочется. Отал в двух словах рассказала о магическом поединке и странном ранении, приглушая голос до шепота, чтобы никто посторонний не услышал.        — А это точно было по-настоящему? Может, он просто разыграл тебя?       Отал замешкалась с ответом. Предположение звучало разумно и даже посеяло некоторые сомнения. Старина Хагалар вполне способен на такие шутки и розыгрыши. Одни домыслы, неясные эмоции и никаких доказательств. Бывший мастер, определённо, изменился. Он вел себя странно, говорил странно, с ним точно что-то случилось. Осталось выяснить, что именно. Чернобурая уже собиралась выйти из дома и не мешать ученым спать, когда Беркана остановила её. Она хотела что-то сказать, но раздумывала, стоит ли. Наконец, решилась.        — Есть еще кое-что… Кое-кто… Я говорила с Иваром, братом Раиду, недавно о Хагаларе, и мне показалось, может, только показалось, что он его боится. Может, как-то это, ну…       Отал благодарно кивнула. Ивар — еще один несчастный, пострадавший от Локи. Если подумать, то весь фелаг «божественного царевича» кончил плохо. С Хагаларом творится неладное, Раиду много месяцев резал людей, словно заправский мясник, Беркана растеряла остатки самообладания, Ивар чуть не погиб из-за магии царевен Етунхейма. Только Лагур пережил общение с царевичем без всяких последствий. И то только потому, что сам давно утратил разум и связь с реальностью.       По ночам Ивар не спал, а работал. К внезапному появлению Отал он отнесся с такой искренней радостью, словно не она недавно заставила его пойти к царевнам за ранеными учеными и случайно впутала в раскопки кургана.       — Мы с Раиду и Берканой заподозрили, что с Хагаларом что-то не так. Ты можешь рассказать о своём общении с ним? Он вёл себя как-то необычно?        — Ich weiss doch nicht was zu sagen. Он устает от работы, очень нервный и срывается на других, — Ивар хорошо держался, но не настолько, чтобы не вызвать подозрений.        — Между вами что-то произошло?        Естественник помедлил.        — Не то чтобы. Хагалар был зол потому, что я позвал царевну Етунхейма без его ведома. Ничего особенного.        — А если подробней?        Отал теряла терпение. Информацию приходилось вытягивать по крупице, словно на настоящем допросе.        — Я не согласовал визит Младшей Царевны с Хагаларом. Его очень разозлила моя выходка. Я и правда зря не поставил его в известность, все же он — опекун Локи. Это была моя ошибка.        Ивар достал из кармана потрепанные грязные карты и принялся тасовать их разными способами. Его руки выделывали невероятные финты, привлекая к себе внимание, но Отал не поддалась.        — И? Он вёл себя как-то странно или необычно?        Ивар на мгновение поднял глаза, но потом снова уткнулся в карты.        — Nichts Besonderes.       Страсть как хотелось запустить в вежливого зануду каким-нибудь болезненным заклинанием, чтобы он стал поразговорчивей. Но не пытать же его, в самом деле. Придется зайти с другого бока.        — Беркана сказала, что делилась с тобой сомнениями относительно Хагалара. Ты их разделяешь?        — Да, вполне.        — Разделяешь? При том, что Хагалар вёл себя вполне обычно? Ты уж определись.       Карты двигались все быстрее, они жили своей жизнью и улетели бы при наличии крыльев. Две попытались, но позорно пали на пол.        — Мне показалось, что он был более зол, чем обычно. Он же обычно не злится, больше смеется, а тут он был очень зол, даже применил магию.        — Как он применил магию? — мгновенно заинтересовалась Отал. Наконец-то хоть что-то стоящее.        — Он не прикасался ко мне, но я ощущал боль.        — Иллюзорная боль?! — присвистнула магичка — Сильно же он разозлился. Я никогда не видела, чтобы он применял это заклинание на ком-то из поселенцев. Демонстрировал при обучении, конечно, мы учились блокировать, но всегда слабые разряды. Он никогда не применял ничего подобного в качестве наказания. Да и не имел права. Ни тогда наказывать нас, ни сейчас наказывать тебя. Приговор выносит тинг, и магией не бьют в любом случае!        Отал замолчала. Ивар внимательно ее слушал: он отвлекся от карт, и еще несколько упало на пол, в основном, бубенчики и листики.       — Он никогда не наказывал никого из вас телесно? — уточнил естественник с явной заинтересованностью. Отал отрицательно покачала головой.       — Нет. Das weiss ich genau.       Судя по реакции естественника, иллюзорная боль была не первым проявлением силы со стороны Хагалара. Еще одно косвенное доказательство чудовища, про которого твердит Раиду. Но спрашивать подробно Отал пока не решилась. Она вернется к вопросу позже, возможно, завтра.       — С Хагаларом что-то не так. Сегодня на магическом поединке он позволил ранить себя, а потом и вовсе упал в обморок.        — В обморок? Настоящий?        — Может и притворялся, но выглядело вполне убедительно.        — Надеюсь, вы оказали ему помощь и отвели к целителю?       Отал закатила глаза: вот в кого Раиду такой заботливый!        — Рана пустяковая, я залечила её. С ним пошёл твой брат.       Она ожидала, что Ивар тут же отправится проведывать бывшего софелаговца, но тот не сделал ни единого шага из лабораториума. Нагнулся, поднял карты, будто только сейчас заметил их позорное бегство.       — Spielen wir? — неожиданно предложил он. Отал столь же неожиданно для себя согласилась.               Раиду легко догнал прихрамывающего Хагалара. Утром Вождь спас его и вывел из застенок, вечером уже он сопровождает раненого Вождя в поселение. Иногда судьба позволяет моментально отдать долг, пусть и не в полной мере.        — Тебе нужна помощь?        Хагалар с благодарностью оперся о предложенную руку и медленно побрел к воротам, а потом к лавочкам на площади, освещаемым огромным костром. Ученые пели песни, прославляющие подвиги Локи. Раиду с удовольствием бы к ним присоединился, но Хагалар его не отпустил. Разжать жилистую руку никак не получалось, паучьи пальцы обратились сталью, и Раиду пришлось сесть рядом с бывшим мастером магии. Ночь полнилась тенями и первобытным ужасом. Прежде Раиду не боялся ночи, а сейчас с трудом дышал и не мог отделаться от ощущения, что за руку его держит утопленник: если он отведет взгляд от костра и посмотрит на Хагалара, то узрит темные провалы вместо глаз, сморщенную кожу и лысый череп.        — Не думал, что лучшая ученица ранит меня исподтишка. Я ожидал такое от нашего милого царевича, но точно не от неё. Дружеские поединки предполагают «дружеские» заклинания и «дружеское» оружие. Иначе я бы распылил ее одним движением руки.        — Огонь, который ты напустил на неё, не выглядел дружеским, — пробормотал Раиду, силясь вырваться. Он бы позвал на помощь, но гордость не позволяла.        — Он был таким же, каким когда-то я «сжигал» тебя. Просто иллюзия.       Раиду кивнул. Говорить не о чем, но зачем-то поганый старик его крепко держал.        — Тебе нужна помощь? — спросил он, прекратив вырываться.        — Думаю, да, — кивнул Хагалар и тут же отпустил несчастную руку. — Раиду, мы с тобой не ладили во многом потому, что я не понимал твои методы. Но то, чего достигло поселение за последний год — почти целиком твоя заслуга. Локи мечтал о промышленной революции. Но это только абстрактные слова. Помнишь ли ты, что именно он хотел?       — Отопление, дороги, образование. Конечно, я знаком со всеми проектами, — гордо заявил Раиду. Страх исчез. Или он просто забыл о нем, увлеченный новой идеей. — К чему ты клонишь?        — К тому, что их надо осуществлять! А не зацикливаться на оружии. Локи бы этого не желал.        — Один я немногого добьюсь.        — А не ты ли можешь всех организовать? Не за тобой ли шли? Не за твоим ли блеском в глазах? Не ты ли, будучи всего лишь обычным ученым, сделал больше, чем все мастера за десять тысяч лет вместе взятые?        Раиду воодушевился неожиданным признанием собственных заслуг и поддержкой, буквально исходящей от Хагалара. Презрение с отвращением отступили на второй план, страх совсем улетучился. Раиду захотелось работать, захотелось быть полезным. Ради Локи он готов свернуть ближайшие горы и повернуть Речку вспять. Хагалар выпрямился, страдальческое выражение лица превратилось в довольное, светлые глаза задорно блеснули, отражая блики костра. Он протянул Раиду руку, и тот мгновенно ее пожал, хотя договор без свидетелей не имел силы.       — Мы должны привнести все лучшее в большой Асгард, и тогда нас признают вне зависимости от воли дворца, — объяснил Хагалар.        — Нужно собрать фелаг и подать пример остальным, — решительно предложил Раиду.        — Правильно мыслишь. Еще я настаиваю на использовании печатного станка по назначению. Пора печатать воззвания и новости. Собирать всех на тинге ужасно неудобно: нас много, логисты месяцами сидят в других мирах, а любое слово Локи полнится слухами, как и приказы мастеров. Нам надо печатать все важное, а не только учебники.        Раиду кивнул.        — Я постараюсь довести до конца отопление и водопровод. И то и другое надо успеть за лето.        Раиду так и не смирился с тем, что прошлая попытка закончилась полным провалом, за который он чуть не поплатился жизнью. Хватка взбешенного царевича была железная: он бы одной рукой сломал шею своему обожателю, если бы не толпа свидетелей.        — За лето надо сделать далеко не только это. Нам бы осуществить все, что хотел Локи, — горячо поддержал его Хагалар.        Раиду почувствовал невероятный душевный подъём и желание сделать то, что никто, кроме него, не сможет. Он был готов сотрудничать с Хагаларом, будь тот хоть трижды чудовищем и демоном в одном лице. Только неприятная мысль, что Вождь обманывает, играя на чужом самолюбие, неприятно скреблась где-то на задворках сознания.              По ночам Алгир редко спал, потому что не спали ученые и кто-нибудь обязательно получал травму или травился чем-нибудь химическим. Утром и днем больных поступало гораздо меньше. Однако этой ночью он не лег в постель по иной причине — возвращение Тени в компании Раиду не предвещало ничего хорошего, особенно после того, как болтливая Кауна в красках описала, каким взглядом Хагалар одаривал ученых, собравшихся в доме мастеров, как отчитывал их, словно малых детей.       — Меня будто розгами отхлестали! — делилась Кауна самым сокровенным. — С детства не чувствовала себя так гадко. И не уйдешь — тебя словно держат. Словно магнитом тянет! Я думала на гипноз, но маги отрицают.       Алгир кивал и не отвлекался от составления травяных настоев. Он давно приспособился слушать глупости, а думать о деле. Правда, сегодняшние новости совсем не радовали. Тень явится, это точно. С конкретным вопросом, на который у Алгира нет ответа. Единственное спасение — быть все время с кем-то… Но и это не выход — Тень поставит изолирующий купол, усыпит неугодных и таки добьется аудиенции да еще разозлится на попытку уйти от разговора. Злая Тень — в лучшем случае убивающая, в худшем — пытающая и калечащая без разбору и жалости.       Весь последний год Хагалар откровенно рассказывал старому приятелю обо всех своих безумствах: о поджоге Раиду, о попытке убийства Ивара, об издевательствах над Отал. Да еще и с царевичем они постоянно пикировались, получая от ссор истинное наслаждение. Стать очередной жертвой разнузданного маньяка Алгир не стремился, поэтому постарался скорее остаться в одиночестве. Он сидел в темноте, не решаясь включить свет и создать тени, из которых нежданно появится враг. Пусть входит через дверь.       Тень заставила себя ждать и явилась сильно заполночь. На Хагалара нисколько не походила — встала в самом темном углу максимально далеко от окон и некоторое время молчала, словно собиралась с мыслями. Алгир тихо сидел за столом. Атмосфера накалялась и давила, барабанные перепонки силились уловить хоть малейший звук в неправоподобной тишине защитного купола. Целитель громко вздохнул и непроизвольно потянулся за ножом, которым резал травы. С трудом остановил себя. Из угла за ним следил хищник глазами Хагалара. Алгир заставил себя спрятать руки под стол, потом сцепил их в замок. Как там говорила Кауна «словно хлещут розгами»? Он был готов поверить, хотя боль от розог никогда не испытывал.       — Ты меня боишься, — констатировала Тень очевидную истину. — Значит, все мои труды насмарку и ауру не усмирить.       — Дело, — прошептал Алгир, откашлялся и продолжил чуть громче, — дело не в ауре. Не только в ней. Ты затаился в углу, следишь за каждым движением, поставил купол — так и кажется, что сейчас бросишься.       — А ведь я улыбаюсь и смотрю на тебя с нежностью.       — В темноте не разобрать.       — Именно! В темноте асы ориентируются на ощущения и слух, поэтому я не двигаюсь. Я вижу тебя насквозь — ты едва не падаешь в обморок от одного моего присутствия.       Алгир кивнул, не сомневаясь, что Тень прекрасно видит в темноте.       — Мне нужно что-то, что приведет в порядок ауру. Так жить невозможно. Медитации не помогают. Мне кажется, что я прекрасно себя контролирую, но вижу, как моих собеседников швыряет из одной крайности в другую. То они чувствуют ко мне влечение, а то ощущают панический страх. Так жить нельзя.       — Я не знаю, что тебе предложить, — Алгир вздохнул. — Я ведь уже однажды тебя вылечил. Ты стал Хагаларом. Ты же не хочешь снова им становиться?       Тень отрицательно покачала головой: по крайней мере, так показалось Алгиру, немного привыкшему к темноте.       — Я бы мог, наверное, что-нибудь сделать, но мне бы знать, — дыхание перехватило, а руки непроизвольно сомкнулись на ноже, — мне бы знать, кто ты такой? Вы с Одином скрываете твое происхождение. Я пытался что-то сделать. Ты стал Хагаларом. Что делать сейчас, я не знаю. У меня есть те же лекарства, что и прежде, но эффект будет тот же. Если будет.       Алгир словно стоял перед судьями без всякой поддержки, а вместе с его противником выступали самые могущественные хевдинги и бонды. Что бы он ни сказал, сколь бы ни был прав, решение вынесут в пользу того, у кого больше друзей.       Тень молчала. Алгир даже не был уверен, что она в том же углу, что прежде. Нервным движением он зажег масляную лампу: все вещи в комнате отбросили длинные тени, в каждой из которых мог спрятаться верный слуга Одина. Но он не прятался, а стоял в том же углу, теперь ярко освещенном. И улыбался, только вот улыбка не несла ни тепла, ни добра, ни поддержки.       — Скажи хотя бы, ты ас? — спросил Алгир, не надеясь получить ответ. Тень отрицательно покачала головой. Этого не хватало. Так слухи не лгут, и он всю жизнь, почти всю жизнь, провел с фантомом, с ожившей тенью Одина? С его второй половиной? Заочно Алгир считал, что Тень — обыкновенный ас с большим магическим потенциалом и любовью к фокусам.       — Я готовил лекарства для аса. Неудивительно, что они не действовали, точнее, действовали не совсем верно.       Он хотел расспросить подробнее, но вовремя прикусил язык: Тень же потом уберет его как ненужного свидетеля!       — Если я скажу, кто я, ты сможешь подобрать лекарство, которое меня успокоит? — медленно спросила Тень, обращаясь в свою плоскую ипостась. Или это неверный свет факела будил слишком живое воображение Алгира.       — Я постараюсь его подобрать, — врач сглотнул. — Я работал с Менглед. Я лечил ванов, муспелей. Если ты полукровка, то…       — Я не полукровка. Дай пергамент и перо.       Алгир подал тетрадку и ручку, постаравшись как можно быстрее оказаться подальше от Тени. Она оторвала маленький листочек в клетку и торопливо вывела несколько рун.       — Как только прочитаешь, кивни, листок вспыхнет.       Алгир забрал мятую бумажку, положил на стол под самую лампу, которая немилосердно коптила. Его сердце бешено колотилось, а воздух с трудом проходил в легкие. Со лба стекла капля пота, вторая, третья. Сейчас он прикоснется к великой тайне Одина. За которую его потом казнят.       Руны расплывались, глаза отказывались читать, а мозг — осознавать написанное. Прошла добрая минута, прежде чем он кивнул, и лист обратился в пепел, который тут же развеялся во все стороны. Обескураженный, Алгир повернулся к Тени.       — Я… я не знаю, что делать! Я никогда не работал ни с чем подобным. Я, правда, не знаю, хоть убей!       — Никто не знает, — благодушно пожала плечами Тень. — Поэтому мы с Одином никогда никому правды и не говорили. Бесполезно.       — Я попробую тебе помочь, — Алгир вздохнул. — Как будешь во дворце, попроси Одина явиться ко мне в сон. Быть может, у него будут ответы. Мне нужны подробности. И тогда я помогу. Попробую помочь. А пока… Не знаю… попробуй, — он задумался. — Я дам тебе нормотимики. Это препараты из Мидгарда. Их прописывают людям. Я всегда с сомнением относился к таблеткам. Но, учитывая, кто… что ты такое, может, тебе поможет. Но лучше бы мне с Одином поговорить.       — Я попрошу его прийти к тебе в сон, — кивнула Тень. — Дай мне человеческие таблетки и, прошу, останься со мной на ночь. Мы оба обычно ночью не спим, но попробуй заснуть и проверить, насколько комфортно тебе со мной. Я умею засыпать насильно и тебя не потревожу. Дверь мы вернем на место и запрем. В поселении достаточно целителей и без тебя.       Алгиру ничего не оставалось, кроме как согласиться, хотя меньше всего на свете ему хотелось спать в одном доме с безумным маньяком, чью страшную тайну он случайно узнал.