Freeway

No stop signs, speed limit Nobody’s gonna slow me down Like a wheel, gonna spin it Nobody’s gonna mess me round © Не совсем то, к чему она привыкла, но какая разница, когда это все ещё скорость? Немного другой вид кайфа, когда прижимаясь вплотную к байку, всем телом чувствуешь эту низкую, рычащую вибрацию. Отдаваясь в каждой косточке, прокатываясь по нервам, дрожью вдоль позвоночника. Это острее, ярче, опаснее, чем на машине. Когда любое неверное движение, и тебя не соберёт даже самый профессиональный хирург, а хоронить будут в закрытом гробу причудливой формы. Если будет, что хоронить, конечно… Сердце на мгновение ухает куда-то вниз, словно в ледяной колодец, когда перед глазами всплывает тот самый день. Приходится чуть сильнее стиснуть пальцы, глаза слегка обжигает, но Тори мощным мысленным пинком заставляет себя собраться. Сейчас не место и не время расклеиваться, как бумага под дождем. Ну хоть от зудящего чувства глобальной подставы немного отвлеклась. Утешительно напоминает внутренний голос, а девушка чуть поворачивает голову, окидывая соперника взглядом. Тот ещё не опустил защитное стекло шлема, и его самодовольство читается на роже крупными буквами. И ей просто до дрожи хочется стереть эту ухмылку, ногой, с разворота, чтобы вбить зубы в глотку. Пусть потом на стоматолога до пенсии работает. Но нельзя, нельзя. Пока что, дорогая. Потом непременно оттянешься. На дорогу выходит уже знакомая девица, замирая между двумя мотоциклами, и Виктория поворачивает ключ зажигания, с удовлетворением вслушиваясь в мерный рокот Ducati подруги. С трудом поборов желание обернуться назад, чтобы поймать взгляд темных глаз из-под пепельной челки, она срывается с места едва ли не раньше, чем флажок старта опускается до конца… Лина выдыхает немного свободнее, когда подруга газует, моментально вырываясь вперёд. Все таки, ее любимая блонда родилась, чтобы быть гонщиком. Это у неё в ДНК практически прописано. И совсем не важно, сколько колёс у транспорта, помнится, она даже на роликах как-то парочку соревнований выиграла на раз-два. А тут вообще все будет изи. Тогда почему так хреново на душе? Интуиция все ещё вопит корабельной сиреной и мигает красными лампочками. — Пойдём к ребятам, малыш. Сейчас все только в ее руках. — Хоби легонько сжимает ее ладонь, переплетая их пальцы. Его улыбка немного печальная, но все ещё яркая, и Лина не может не улыбнуться в ответ. Он — такое солнышко, что хмуриться рядом с ее мужчиной просто не получается. Так что рыжая просто кивает, послушно делает шаг вперёд и тут же обо что-то запинается. Что именно она видит, до девушки доходит не сразу. Мозг пару секунд мигает окошком загрузки, а когда наконец прогружается, она чувствует, как сердце буквально леденеет внутри. Хосок, проследивший за взглядом любимой, по цвету сравнивается с больничной простыней. Потому, что суть подставы обретает не просто угрожающий, а смертельно угрожающий размах. — К Намджуну. Бегом. — И хорошо, что бежать каких-то пару десятков метров, которые для перепуганной рыжей растягиваются едва ли не на километр. Джун наблюдает за практически слившейся с байком фигурой, и пытается структурировать хаотично роящиеся в голове мысли. Градус напряжения, витающий в воздухе, кажется таким плотным, что его можно практически руками потрогать. И спокойствия это ну никак не добавляет. Призрак ведёт, и это ожидаемо, но почему-то тревога продирает колкой волной по затылку, и совершенно непонятно, откуда это беспокойство за абсолютно незнакомого человека. Незнакомого ли? Ехидно интересуется внутренний голос. Ты же знаешь ответ, просто собери уже яйца в кулак, и признай это. Логические связи рушатся, не успевая даже выстроиться в удобоваримую цепочку, и тихо матерящийся под боком Шуга не даёт настроиться. Джун отвлекается на друга на несколько мгновений, уже собираясь не очень вежливо попросить его захлопнуть, наконец, варежку, и дать подумать, когда рядом тормозит слегка бледноватый Хоуп, тянущий на буксире свою подружку. Выглядят оба — в гроб краше кладут, и Ким понимает, что сейчас тот самый пиздец, которого они все интуитивно ожидали, будет озвучен. — Что? — Голос срывается хрипом, и остальные ребята подтягиваются ближе. Рыжая протягивает несколько проводов, и до Кима ужасающе, просто абзац как, медленно доходит, что он видит. — Этот мудозвон изначально не планировал честной победы. Пизда котёнку. — Юнги сплевывает, буквально озвучивая то, что сейчас крутится в голове лидера. Но он даже не смотрит на друга, взгляд Намджуна сосредоточен на лице рыжей и то, что он там видит, ему не нравится совершенно. Там настолько глубокая паника, словно на треке, с повреждёнными тормозами у байка, сейчас самый дорогой для неё человек. Хотя почему словно? Додумывать то, что логически вытекает из этого вывода, неебически страшно, поэтому во имя сохранения головы ясной, а нервной системы — относительно целой, Джун выдёргивает Чонгука ближе к себе. — Хватай байк, пойдёшь на перехват. У Призрака тормозные колодки повредили. — Мелкий кивает, и улетает за своим транспортным средством. — Вы двое, — Кивок в сторону рыжей и Хоупа, те точно так же подбираются. — Подстрахуете Гука. Призрак сможет перепрыгнуть на другой мотоцикл на такой скорости? — Джун не сомневается в ответе на этот вопрос, но почему-то важно услышать вербальное подтверждение. Лина кивает, и утаскивает своего благоверного к его байку. — Джин, Тэ, вы со мной — ловить ублюдка. Он не должен покинуть этот трек. —  Живым или хотя бы относительно целым так и повисает в воздухе недосказанным, но оба кивают, прекрасно понимая своего лидера даже не с полуслова — с полувзгляда. Да, это нелегальные гонки, и в их среде случается всякое, но так откровенно пытаться убить кого-то даже в их кругу — строгое табу. Именно поэтому совершенно не ясно, как Сынхо на это решился. Он, конечно, тот ещё напрочь отбитый мудак, но не настолько же тупой, чтобы не понимать — ему не жить, если все вскроется. А все вскроется непременно потому, что подружка у Хоби оказалась внимательная. — Юнги, Чим, подтягиваете наших друзей и ловите всех дебилов, хоть как-то связанных с этим будущим трупом. Ставите в известность организаторов, им это явно не понравится. — Ещё два синхронных кивка, и Нам позволяет себе на мгновение выдохнуть, направляясь к своей машине. У них ещё есть время. Но почему-то кажется, что с каждой секундой оно стремительно утекает, словно песок сквозь пальцы… Тори не сразу понимает, что что-то сильно не так. Байк послушной каждому движению руки игрушкой летит вперёд, но когда требуется притормозить, чтобы вписаться в первый поворот, девушка осознаёт, что тормоза не работают. Блять. Вот просто блять! Сука, если я выживу, тебя не спасёт даже Марианская впадина! Сомневаться в том, чьих мерзких ручонок это дело, даже в голову не приходит, и так все понятно. Ее мастерства хватает, чтобы все-таки вписаться в поворот, что на такой скорости — практически самоубийство, но Виктория всегда была нереально везучей. Паника пытается сжать сердце своими ледяными лапками, но в сознании набатом пульса грохочет — поддашься ей, и умрешь. Умирать не хочется от слова совсем, и Тори разжигает в себе злость. На этого ублюдочного урода, втянувшего ее в провокацию, на себя за то, что вообще согласилась. Злость помогает сосредоточиться, помогает держать себя в руках даже не смотря на то, что стрелка спидометра продолжает ползти вперёд. В голове ни одной идеи о том, как выпутаться из этого дерьма. Про «с наименьшими потерями» даже думать не хочется, чтобы не давать себе ложную надежду. Немного радует, что на трассе всего три поворота, и какое-то время ей будет удаваться проходить их, но она не сможет делать это вечно. Думай, малыш, думай! Лина наверняка сможет заметить, что происходит. Тебе нужно только продержаться, слышишь? У внутреннего голоса тембр Намджуна, и мысли о любимом едва не сбивают всю концентрацию. Байк опасно ведёт в сторону, и Тори выравнивает его, про себя отсчитывая оставшиеся до следующего поворота километры. Посмотреть бы, что там делает этот выродок, который соперник, но отвлечься сейчас ещё и на это — тоже подписать себе смертный приговор, причём моментально. Именно поэтому она не видит, как последнего зажимают в коробочку три очень знакомых машины. Не видит, как из одной из них вылетает разъяренным ураганом тот самый, единственный, забравший себе ее сердце. Не видит, как Сынхо валится на асфальт, получив удар такой силы, что по стеклу его шлема ползёт трещина. Зато видит, как рядом появляются ещё два мотоцикла, и сидящая позади одного из мужчин подруга заставляет сердце радостно подскочить куда-то к горлу. Лина показывает ей знаками, которые они когда-то разработали просто от скуки, что нужно будет сделать. Тори кивает, что поняла, не рискуя отрывать даже одну руку от управления. То, что они задумали, опасно едва ли не сильнее неработающих тормозов и риска, что при окончательной потере управления ее будут буквально соскребать с асфальта. Но у неё просто нет выбора — либо попытаться провернуть и погибнуть в процессе, либо сдохнуть даже не попытавшись. Последний вариант вообще не про неё, поэтому она решает рискнуть. Кивок головой в сторону поворота, который все ближе, не так чтобы очень красноречив, но Эвелина понимает, и что-то говорит на ухо своему парню. Тот понимающе перестраивается на другую сторону от ещё одного участника этой спасательной операции. Тори нужно, чтобы они объяснили парнишке, что ловить ее придётся после поворота, на относительно ровном участке трассы, иначе пиздец придёт им всем. И остаётся надеяться, что в поворот она таки впишется, и что пацан — такой же псих-камикадзе как она сама, и сумеет все провернуть. Прижавшись к тёплому корпусу так, словно хочет слиться с ним воедино, Тори выводит Ducati в поворот по настолько широкой дуге, насколько позволяет дорога. И едва не плачет от облегчения, когда понимает, что получилось. Рядом пристраивается парень, если память не подводит, его зовут Чонгук, на его губах ободряющая улыбка, буквально сигналящая — у нас все получится. С другой стороны от него Лина со своим бойфрендом, но Тори не рискует смотреть на подругу напрямую, и так прекрасно знает, какие именно эмоции сейчас отражаются на лице рыжей. Чонгук протягивает ей руку, начиная отсчёт, заставляя стиснуть зубы. На три, два, один Тори запрыгивает на сиденье мотоцикла, продолжая удерживать его прямо. На такой скорости, без тормозов, одно неверное движение — смерть, и сердце колотится так, словно серьезно настроилось покинуть грудную клетку. Держать байк ровно все сложнее, но «ты справишься, детка»… Кажется, о том, что нужно дышать, забывает сейчас не только Намджун. Тишина стоит такая сверхъестественная, что было бы слышно, как летит муха, если бы хоть одна додумалась пролететь мимо. Ему не нужно видеть, он и так знает, что абсолютно все взгляды сейчас направлены на то, что происходит на трассе. Заботливо, хотя и не очень аккуратно (ну подумаешь, сломали нос и пару-тройку рёбер в процессе) упакованный виновник «торжества» валяется неподалёку рядом со своими подельниками, под надежным присмотром парочки мордоворотов, при взгляде на которых даже закаленного Кима слегка передергивает. Но сейчас совершенно не до ублюдка, разобраться с ним можно будет чуть позже. А в том, что разберётся он с огромным удовольствием, если панически жмущаяся сейчас на краю сознания догадка подтвердится, он даже не сомневается. Убивать будет долго, мучительно и жестоко ибо еблан посмел посягнуть на святое. Почему это святое не призналось раньше, можно будет выяснить потом, в более интимной обстановке, предварительно вытрахав любое желание ещё когда-нибудь что-то от него скрыть… Мужчина не замечает, как ногти впиваются в ладони так, что выступает кровь потому, что Призрак балансирует на сиденье, рискуя слететь в любой момент. И почему-то от этой мысли пиздец как страшно. От мысли, что его маленькое чудо может погибнуть, если они ошибутся хоть в чем-то. А потом происходит это. — Да ну нахуй! — Звучит рядом голосом Юнги, а мозг Джуна пробуксовывает, пытаясь осознать тот момент, когда его малышка отпускает руль, и уже в полёте, оттолкнув продолжающий нестись вперёд байк, перехватывает руку Чонгука, чтобы в следующий момент уже оказаться за ним. До толпы тоже доходит не сразу, а потом тишину разрывает такой рёв, что кажется из ушей сейчас кровь потечёт. Потому, что действительно да ну нахуй, это КАК вообще возможно?! Ступор проходит только тогда, когда оба байка тормозят рядом с ними. Не давая себе ни секунды на размышления, под совершенно охуевающими от происходящего взглядами друзей, Джун буквально стаскивает невысокую фигурку с мотоцикла Чонгука, и тащит подальше от остальных. Что интересно, упомянутая фигурка даже не сопротивляется, покорно следуя за ним. Дёрнувшегося было за ними Юнги останавливает Хоби, отрицательно качая головой. Отойдя на достаточно приличное расстояние, чтобы их не было видно, Намджун останавливается и скрещивает руки на груди. — Не хочешь объяснить мне, ангел мой, какого мать твою хрена?! — Он честно старается не сорваться на крик, но ещё не до конца отпустивший страх от осознания того, что он едва не потерял ее, не даёт мыслить здраво. Мысленно помолившись всем богам, каких только удаётся вспомнить, Тори расстегивает ремешок под подбородком и стаскивает с себя уже не нужный шлем, отбрасывая в сторону. Глупо было надеяться, что он не догадается. И от его тона хочется сглотнуть, сжимаясь в комочек потому, что там плещется такая ярость, что ей становится страшно по-настоящему. Не боялась, когда поняла, что тормоза не работают, не боялась, когда проворачивала этот самоубийственный трюк, а сейчас боится до дрожи в коленях. Глаза щиплет от набегающих слез. Стыдно просто пиздец как, а язык словно прилип к небу, и надо бы что-то сказать, объясниться, но слова просто не проталкиваются наружу, застряв комком где-то на полпути. — Прости меня… — Выходит похоже на мышиный писк, и приходится собрать всю оставшуюся храбрость, чтобы поднять взгляд на замершего перед ней мужчину. Джун смотрит на рассыпавшиеся по плечам белоснежные пряди, на сжавшуюся, словно в ожидании удара девушку, и внезапно чувствует себя последней тварью. И к черту объяснения, к черту это вот все. Ни мгновения на размышления, он просто сгребает не успевшую даже мяукнуть девушку в медвежьи объятия, утыкаясь носом в растрепанную макушку, вдыхая такой знакомый, такой родной цитрусовый аромат. И наконец расслабляется. — Я люблю тебя, принцесса. Как же я тебя люблю. Чуть не рехнулся, когда понял, что это ты, и что я могу тебя потерять. — Голос срывается хрипом, а тело в его руках начинает бить крупная дрожь, заставляя прижать ещё сильнее, буквально укрывая собой. — Никогда больше, слышишь, никогда не смей меня так пугать. Я же сдохну без тебя. — Футболка на его груди моментально намокает, давая понять, что Тори плачет. И Джун гладит тонкую спину любимой, очерчивая ладонью позвонки, позволяя выплеснуть напряжение. Шепчет какие-то глупости, и мысленно обещает себе затащить ее в ЗАГС в ближайшее время, чтобы больше уже никуда от него не делась до конца жизни… Когда сил плакать уже нет, Тори позволяет себе просто раствориться в его тепле, стискивая до судорог в пальцах ткань его футболки. И чувствует себя такой дурой непроходимой, что могла бы — утопилась бы от осознания собственного идиотизма. Но не получится. Джун же и не даст. Да и негде тут, если честно. Могла ведь рассказать все раньше, может удалось бы избежать всего этого сумасшествия. Всех этих убитых в хлам нервов. И, кажется, адреналина ей хватит теперь на ближайшие лет пятьдесят ибо нафиг такой экстрим. А потом до неё как при замедленной съемке доходит, и по губам растекается такая улыбка, что если бы Намджун ее увидел сейчас, потащил бы к психиатру. — И я люблю тебя… — Почти шепотом, но он слышит. На подбородок ложатся длинные сильные пальцы, заставляя поднять зареванную моську, и Виктория все-таки тонет. Тонет в глазах напротив, в том океане эмоций, который сейчас там плещется, захлестывая буквально с головой без шанса выплыть. Она и не собирается… — Слушайте, может пора уже спасать? — Неуверенно тянет Тэ, глядя на две фигуры поодаль. В темноте, до которой не особо дотягивается рассеянный свет от включённых фар, сложно что-то рассмотреть. И не совсем понятно, что именно там происходит, но интересно же, зачем их лидер утащил этого непонятного Призрака в сторонку. Не убивать же, в самом деле. Иначе не спасали бы. — Кого именно? — Насмешливо интересуется стоящий рядом с Чимином Юнги, докуривая уже вторую сигарету. Ему тоже интересно, что за хуйня творится, но лезть сейчас к Мону — спасибо, конечно, но живым ему нравится как-то больше. — Сами разберутся, не дети уже. Но место шафера на свадьбе за мной, если что. — Хосок лыбится во все тридцать два, вызывая нестерпимое желание прописать ему в челюсть с правой, или с левой, как пойдёт. — На какой свадьбе? — Кажется, значок загрузки мыслительного процесса появляется над всеми, пока Хоуп и его рыжая стерва тихонько ржут. Ошибка 404 и «система зависла, перезагрузите компьютер» буквально читается на пяти из шести лиц. Первым доходит, кто бы сомневался, до Шуги. Лисьи глаза медленно, но уверенно округляются до почти европейских размеров, а потом звучит уже привычное. — Да ну нахуй! Вы вот сейчас серьезно, блять? Все это гребанное время меня водила за нос эта лесная фея? — Тут уже доходит и до оставшихся потому, что феей их Сахарок называет только Викторию. Джин и Чонгук аж икать от смеха начинают, Чим предусмотрительно отходит к Тэхену, и уже там ржёт, уткнувшись носом в плечо друга, и вытирая набегающие на глаза от хохота слёзы. А Юнги. А что Юнги? Он пытается пережить свой провал и осознать, что его сделала девчонка. Более того, не просто какая-то девчонка, а девчонка его лучшего, мать его так, друга. — Не, ну пиздец какой-то. — Бурчит уже скорее по инерции. — Как думаете, она мне пару уроков даст? — Ржач вокруг выходит на новый виток, давая такую необходимую им всем сейчас разрядку, позволяя выплеснуть накопившиеся эмоции, отпустить с поводка натянутые до предела нервы. Облегчение от того, что все разрешилось без жертв (заваривший все это дебил не считается) накатывает волной. Ребята продолжают смеяться, потихоньку успокаиваясь, и не сразу замечают, что две фигуры, за которыми все так пристально наблюдали, куда-то пропали. — А где?.. — Начинает едва отдышавшийся Чимин, оглядывая медленно разбредающуюся толпу. Цепляет взглядом мордоворотов, утаскивающих полуживого от страха B-free и двух его подельников, и гаденько ухмыляется им вслед. Этот мудак заслужил абсолютно ВСЕ, что с ним сделают. А сделают много и ну оч-ч-чень неприятного, особенно если Джун-хен поспособствует. И наконец замечает высокую фигуру их лидера, рядом с которым его девушка действительно выглядит, как крохотная фея при огромном драконе. Они идут со стороны организаторов, трогательно держась за руки. — Это так мило, что мне хочется блевать бабочками. Но я не буду. — Юнги ворчит, но против воли улыбается, как и остальные. За время, прошедшее с момента знакомства Тори со всей бандой, они успели полюбить и принять девушку. Да и блондинка отлично вписывалась во всю их сумасшедшую банду — умная, саркастичная, рисковая, никогда не лезущая за словом в карман. В общем, идеальная пара для их альфа-самца, который «хочу любви и обнимашек, но если кто-то из вас рискнёт хотя бы слово ляпнуть, собирать будут по кусочкам, как детский паззл». — Ну что, бандиты, по домам? — Джун улыбается, глядя на своих друзей, чувствует под боком тепло любимой. Их маленькая семья стала немного больше. И со временем, хочется верить, остальные тоже ее дополнят. Потому, что их freeway будет вести их дальше, вместе, навсегда…