Эффект домино: Когда падает одна костяшка

Антига Прайм, 13 декабря 2540 года Официальная резиденция адмирала Джейсона Дэвиса (в отставке) Обведя взглядом комнату, я невольно расплылся в улыбке, наблюдая за разворачивающимися счастливыми сценами. Моя младшая дочь Селина праздновала свой восемнадцатый день рождения и совершеннолетие, и наша семья и друзья решили отпраздновать это с размахом. Старый дом, построенный нами после окончания войны, чуть не трещал по швам, едва выдерживая количество людей и радостную атмосферу. Селина порхала по всей комнате, болтая с гостями; её глаза сверкали от восторга. У стены стояла старшая из моих детей, 26-летняя Кат, с улыбкой наблюдавшая за своей младшей сестрой. В общем-то, неудивительно: она определённо унаследовала озорную натуру своей матери, но при этом предпочитала избегать внимания и наблюдать, как зачастую поступал я. Она не видела нужды в том, чтобы красть внимание у своей младшей сестры. Её 22-летний брат Джеймс, средний ребёнок из троих, в целом следовал примеру старшей сестры, хотя и более активно общался с гостями, краем глаза приглядывая за Селиной. Комнату наполнял негромкий гул разговоров, иногда перемежающийся взрывами смеха. Заметив, что моя жена уселась рядом со мной, я повернулся к ней и довольно улыбнулся. — Трудно поверить, что все они выросли, — мягко улыбнулась она. — Кажется, ещё вчера они бегали повсюду и устраивали хаос, да? — усмехнулся я. Она строго посмотрела на меня: — Тебе не кажется, это вчера и было. А ты, между прочим, их подбадривал. Они определённо переняли всё это от тебя. — Ага, а ты их растила как невинных ангелочков, — хмыкнул я. — Вы виновны не меньше моего, миледи. Она пожала плечами: — Хочешь что-то доказать? — Нет, дорогая. Просто сделал наблюдение. Она тихо рассмеялась: — Да ладно тебе. Не нужно сидеть в стороне. Не обращая внимания на мои протесты, она потащила меня в центр людского водоворота. На следующие несколько часов я позволил себе потеряться в праздновании, болтая со старыми друзьями и просто наслаждаясь жизнью. Наконец вечеринка закончилась, и большинство гостей разъехались. На ночь остались только наши самые давние друзья и их взрослые дети. Пожелав друг другу спокойной ночи, мы разошлись по комнатам, чтобы насладиться отдыхом после долгого, но определённо приятного дня. Годы привычки заставили меня на следующее утро проснуться рано, но моя очаровательная жена, крепко прильнувшая ко мне во сне, и отсутствие причин рано вставать отбили всякое желание шевелиться. Наконец, однако же, я решил, что дольше лежать не стоит. Легонько поцеловав жену и шепнув ей на ухо 'Доброе утро', я выскользнул из кровати, оделся и направился вниз, чтобы приготовить завтрак. К моему немалому удивлению, на кухне обнаружились трое моих детей, ждущих меня и параллельно готовящих завтрак. Мой взгляд скользнул по всем троим. — Ну и какие ловушки вы расставили сегодня? — шутливо осведомился я. Все трое посмотрели на меня совершенно невинным взглядом. — Мы не знаем, что ты имеешь в виду, папа, — сказала Селина. Джеймс изобразил на лице обиду: — Мы пытаемся сделать тебе и маме что-то приятное, а ты подозреваешь, что мы готовим какой-то розыгрыш? — Да. Потому что я вас хорошо знаю, — ответил я, прищурив глаза. На их лицах были шутливые выражения, но под ними я различил серьёзность, которую увидеть не ждал, особенно в глазах Кат. Что бы ни происходило, это был не просто розыгрыш, или даже вовсе не розыгрыш. — Ладно, выкладывайте. Все трое обменялись нервными взглядами. — Можешь сначала привести маму? — спросила Кат. — А заодно тётю Сару и дядю Джима. Я слегка кивнул. В животе, казалось, образовалась пустота, когда я осознал возможные причины такой просьбы. — Скоро вернусь. Выйдя из комнаты, я обнаружил троих детей Джима и Сары — 28-летнего Мэтта, 26-летнюю Лидди и 24-летнего Рори, осторожно смотрящих на меня. Я наклонил голову вбок: — И вы тоже в этом участвуете? — Более или менее, — ответил Мэтт, пристально посмотрев мне в глаза. Я вздохнул: — И почему меня это не удивляет? Пойду приведу ваших родителей. Мысленно выругавшись, я направился вверх по лестнице. И обнаружил, что Джим как раз выходит из гостевой комнаты. Улыбка на его лице увяла, когда он увидел меня: — Я хотел сказать 'доброе утро', но выражение твоего лица намекает, что это может быть неподходяще. Что случилось? — Дети хотят с нами поговорить. Со всеми нами, — коротко ответил я. — Даже завтрак приготовили. Джим вздохнул: — Понимаю, почему ты обеспокоился. Пойду разбужу Сару. Он направился обратно в гостевую комнату, а я пошёл в свою спальню. Войдя, я увидел, что жена смотрит на меня с мягкой улыбкой. Однако, как и улыбка Джима, та быстро угасла: — Что происходит? Я нервно сглотнул: — Наши дети, вместе с детьми Рейноров, хотят со всеми нами поговорить. И мне приходит в голову не так много возможных тем. Её лицо побледнело: — Думаешь... они хотят поговорить о войне? Я мрачно кивнул: — Мы постоянно уходили от этого разговора, говоря 'расскажем, когда вы будете постарше'. Больше эта отговорка не прокатит. С другой стороны, — добавил я, пытаясь слегка разрядить обстановку, — они приготовили завтрак. Кажется, даже не с целью розыгрыша. Она фыркнула: — Ну, хоть какие-то хорошие новости. Закончив утренние приготовления, она подошла ко мне: — Ну что, пора расхлебать эту кашу. — Точно, — согласился я, подавая ей руку. По пути вниз по лестнице к нам присоединились Джим и Сара, тоже выглядевшие довольно мрачно. Никто не произнёс ни слова. Завтрак прошёл в молчании, которое сохранилось даже после того, как мы все переместились в гостиную. Все теперь выглядели довольно нервными. Наконец я вздохнул и уселся: — Давайте, выкладывайте. Вы хотели что-то нам сказать, и вот мы все здесь. Все остальные тоже сели. В воздухе нарастало напряжение. Наконец Селина осторожно начала: — Никто из вас практически не рассказывал о войне. Нам рассказывали про неё в школе, но это всегда ощущалось немного неправильным. Словно какой-то информации недоставало. — Я ж тебе говорила, — сказала Сара, протягивая ладонь. Вздохнув, Джим отдал ей несколько кредитов. Остальные негромко хмыкнули. Я внимательно посмотрел на Селину: — Мы никогда не говорили о ней, потому что это не те времена, о которых приятно вспоминать. Далеко не лучшие дни наших жизней, дорогая. — С тех дней, так скажем, у нас остались демоны, которым не слишком хочется смотреть в лицо. Даже сейчас, — мягко добавила Сара. — Мы знаем, — тихо сказала Кат. — Даже по тому, что мы знаем, понятно, что те времена для вас были нелёгкими. Но мы просто хотим понять. Мэтт поморщился: — О произошедшем тогда много спорят. Многие считают, что официальная история зияет дырами, и, учитывая всё... — Ну конечно, — простонал Джим. — Все спрашивают вас, какой же была 'настоящая' история. Вот стервятники. — Ну, это было вполне ожидаемо, — заметила Сара. — Таковы уж дети. — Я удивлена, что вы ждали так долго, прежде чем спросить, — сказала моя жена. Джеймс пожал плечами: — Это была моя идея. Было бы несправедливо спрашивать, пока все мы не смогли бы получить ответы. Так что пришлось ждать, пока одна малышка подрастёт. Селина возмущённо шлёпнула его по руке, но атмосферу, тем не менее, эти слова разрядили: все снова рассмеялись. Я устало прикрыл глаза. Я искренне надеялся, что этот день никогда не наступит. Пусть финал нашего пути и оказался приятным, путешествие, которое ему предшествовало, было крайне тяжёлым. Как для нас, так и для всего сектора. Было крайне непросто найти ветерана той войны, готового подробно рассказывать о произошедших событиях. Учитывая, что нам приходилось делать, и чему становиться свидетелями, мы исключением не были, и наши дети это хорошо знали. Но также все трое унаследовали мою беспощадную решимость и упрямость, и я знал, что просто отмахнуться от темы не получится. Вздохнув, я обменялся взглядом с остальными, и увидел в их глазах то же неохотное понимание, которое испытывал сам. — Ты не можешь вечно оберегать их от этого, Джейсон, — проговорила моя жена, беря меня за руку. — Ты ведь знал, что однажды нам придётся всё им рассказать. — Я знаю, — вздохнул я. — Но попытаться-то можно? Помолчав пару секунд, я начал: — Вы правы в том, что 'официальная' версия событий неполна. Дело в том, что очень немногие изначально знали полную историю. Мы не добивались этого специально, но так уж получилось, и мы не стали пытаться дополнить информацию. — Я бы сказал, мы скорее ощутили немалое облегчение, — согласился Джим. — После прошедших лет я вижу, как нам повезло в том, что люди не пытались судить нас за то, что мы делали. На лицах детей отразился ужас. — Но кое-что из того, что люди говорят... — начал Рори. — Мы знаем, дорогой. Лучше, чем ты можешь подумать, — ответила Сара. — Людям проще и безопаснее судить нас, основываясь на лжи, а не на правде, — мягко сказала моя жена. — У всех нас с тех дней осталась кровь на руках, и не вся она принадлежит нашим врагам. — Так вы точно хотите знать правду? — спросил я. — Даже зная, что это всё изменит? Кат решительно посмотрела мне в глаза: — Да. Мы с женой обменялись взглядами. И затем она достала небольшой накопитель памяти, который захватила из нашей комнаты: — Пока мы не расскажем вам полную историю. Это заняло бы немалое время. Но мы дадим вам её начало. — На этом накопителе, — продолжил я, — мои воспоминания о том, что случилось во время первой войны. От падения Конфедерации и дальше. Я начал записывать их после Войн выводков, и с тех пор постоянно дополнял. — Помни, это лишь описания с точки зрения твоего отца, — предупредила Сара. — Местами мы ему помогали, но прежде всего тут записаны его мысли и впечатления. — Хотя, учитывая его роль во всём, вы наверняка сочтёте их весьма подробными. Если где и искать полную версию событий, то здесь, — добавил Джим. Я поднял руку, останавливая возможные вопросы: — Сначала прочитайте, а потом мы это обсудим. Нам бы не хотелось заново переживать те события в большей степени, чем необходимо. Кат взяла накопитель. Все шестеро смотрели на него так, словно это был Святой Грааль. — Спасибо, — прошептала Кат. — Беги уже, непоседа, — улыбнулся я. — Уверен, вам не терпится всё узнать. Пробормотав благодарности, все шестеро встали, обняли нас и выбежали из комнаты. Проводив их взглядами, вы уселись обратно в кресла. — Ну, вот это и случилось, — заметил Джим. — Ага, — кивнула Сара. — Чую я, потом будет непросто. Все мы замолчали, погрузившись в воспоминания о давно прошедших временах. Наконец Джим посмотрел на меня: — А ты в итоге решил, как назвать всю эту историю? — спросил он. — Помнится, когда ты начинал, названия у неё не было. — Всю историю — ещё нет. Но для того, что я отдал детям, название я в итоге придумал. И довольно подходящее, как по мне. — И какое же? — с интересом спросила Сара. Я слегка улыбнулся: — 'Когда падает одна кость домино'.