Лебединая песня острова

Растянув рот в детской ухмылке, я смотрел, как препираются два старика-паровоза. – Наверное, какой-то заблудший болван. – Да нет же! Я ведь говорил, что, в конце концов, нас кто-нибудь купит! – Как металлолом, мы сейчас стоим больше, чем, как паровозы! Бедняга, наверное, понятия не имеет, кто мы такие! – Стюарт, Сокол, – поприветствовал я этих двоих... Их (относительно) небольшие лица в шоке застыли. – Он знает! – Питер Сэм произнёс это явно громче, чем собирался. Ни один из них не мог скрыть свет, озаривший их лица. Но мое внимание привлекло не это. Здесь было нечто такое, чего я даже не надеялся увидеть! Из всех найденных паровозов, Сэр Хэндел светился самым невинным светом чистого счастья. Душа, убежденная, что о них забыли, понимает, что их помнят. – Как же давно я не был Соколом, – мягко сказал он. – Всего каких-нибудь сто лет или около того, – поддакнул Питер Сэм. Их лаковое покрытие, скрытое во тьме, пока я не открыл дверь, сохранилось замечательно. Оно было пыльным, местами присыпанным пеплом и копотью, но, в отличие от того, что я видел раньше, не ржавым и не облупившимся. Мастерские Крованс-Гейт были эпицентром техобслуживания Содора, и даже здания депо оказались прочными, надёжными и долговечными. Но мне бросились в глаза цвета маленьких паровозиков. Они оба были красными с жёлтой и синей подкладкой. – Что-то случилось? – приподнял бровь Питер Сэм. Оба паровоза уставились на меня. – Нет, — покачал я головой, — просто я привык видеть вас в тёмно-синем и зелёном. – Мы не носим эти цвета с тех пор, как у нас были имена, которые вы вытащили из небытия! – ответил Сэр Хэндел. — На свои сто лет вы кажетесь слишком юным, чтобы помнить те дни. – О, конечно, меня тогда ещё в проекте не было, – я вошёл в депо. – Я видел вас по телевизору в этих ливреях. – О-о-о, – понял Питер Сэм, – мы не знаем, зачем они это сделали. Что-то насчёт того, что по телевизору слишком сложно отличить все наши паровозы друг от друга? – Да, я тоже так думаю, – я вглядывался в темноту депо, но там было пусто. – Что случилось с другими узкоколейными локомотивами? – История повторилась, – объяснил Питер Сэм. – Настали тяжёлые времена, но уже для всего острова. Линии закрылись, сначала ветки, затем и главная линия. Все наши локомотивы были выставлены на продажу. Скарлоуи и Ренеаса, парней с постеров, купили первыми, вместе с Дед-Пуффом. Частный коллекционер хотел заполучить их для своей личной железной дороги. – На далёком острове, – добавил Сэр Хэндел, – на другом конце света. – Я не могу вспомнить имя, – продолжил Питер Сэм. — Расти отвезли обратно в Талиллин, который выкупил и Майти-Мака. – А что насчёт Дункана и Фредди? – спросил я о единственных неучтенных локомотивах. Два паровоза озабоченно переглянулись. – Мы не говорим о Фредди… – честно ответил Питер Сэм. – Ладно. Мои мысли блуждали. Что было не так с Фредди, что от одного упоминания его имени их оси начинали дрожать? Но я уважал их ответ. – А Дункан? – Ты же знаешь Дункана, – снова заговорил Питер Сэм. – Он всегда жалуется и ворчит. Никто не хотел его покупать. Его сочли слишком несносным. Однако, сэр Персиваль всячески заступался за него. Последнее, чего он хотел – это чтобы кого-нибудь из нас отправили на лом. – Это то место, куда отправился Дункан? – Его купили, – сказал Сэр Хэндел, – но за гроши. Какой-то мутный тип, о котором мы ничего не знали. И мы не знаем, что потом случилось с Дунканом. – Ясно… – я сглотнул трудный комок. Похоже, оба паровоза опасались худшего. – Почему вас двоих не продали? – Мы были единственной парой, которой предстоял очередной капитальный ремонт, – лицо Питера Сэма помрачнело. – Все другие были отремонтированы ещё до того, как настали трудные времена. Люди не хотели платить за паровозы, которым перед использованием требуется капитальный ремонт. Это было слишком рискованно. Нас разместили в депо и сказали, что однажды мы станем чьим-то "реставрационным проектом". Но никто не появился… – их лица просветлели, цепляясь за крохотную надежду. – До сегодняшнего дня! – Увы, я не инженер-любитель, – охладил я их оптимизм. – Я просто городской исследователь. Я хотел посмотреть, что стало с Содором, выяснить, что здесь могло произойти. – О, – уголки рта и глаз Питера Сэма поникли. – Наверное, прошло ещё слишком мало времени. Оползень ещё не похоронил наше депо. Теперь я знаю, что чувствовал Дед-Пуфф все эти годы… – Ржавчиной побитый, всеми позабытый, – пробормотал Сэр Хэндел. – И сон, безусловно, не поможет скоротать время. – Ещё не всё потеряно! – я изо всех сил старался успокоить их, хотя, только что сам растоптал их мечты. – Множество детей любили рассказы о маленьких паровозиках. Твои широкие бегунковые колёса, Особую трубу Питера Сэма, Старого верного Скарлоуи, Доблестного Старого Ренеаса и Герцога-Бульдога. Даже Дункана – звезду рок-н-ролла! А ещё ведь есть истории, которые вы рассказывали друг другу… – А толку-то… – проворчал Сэр Хэндел. – Но это правда! – я присел на старую бочку с маслом. – "Старый железный мост", "Протеус и его волшебный фонарь", "Человек на холмах", "Старый Воин"... Твои народные легенды пленили стольких людей! – Но это всего лишь одна легенда, – вскинул брови Питер Сэм. – Кроме Бертрама. Старый Воин был здесь и ушел, словно никогда его и не было. Я не припоминаю никаких других историй. – Постой, – моргнул я, – все они были одной историей? В шоу они показаны, как три отдельных повествования. – А еще шоу представило нас в наших старых ливреях, – подал голос Сэр Хэндел. – Питер Сэм прав, есть только одна легенда. Мое сердце сделало кувырок. Никогда в своих самых смелых мечтах я не ожидал таких откровений. Узкоколейную сказку никогда не рассказывали полностью, и я был единственным, кто мог её услышать. – Как они связаны между собой? – я вооружился блокнотом и ручкой. – Что ж, – начал Питер Сэм…

***

– Старый Железный мост стоял на острове с тех давних пор, как железные дороги впервые проложили себе путь в холмы. Первыми паровозами, начавшими работать на этой линии были Дед-Пуфф, Протеус и Стэнли, чьё безрассудство часто приводило к тому, что он плохо справлялся со своими задачами и заработал себе прозвище "Смаджер". Дед-Пуфф водил пассажирские поезда, а Протеус и Смаджер выполняли маневровые и карьерные работы. Однажды, туманной лунной ночью, Протеус возвращался из карьера со смены. Он единственный из всех паровозов работал допоздна, благодаря своей лампе, такой яркой, что её можно было видеть за много миль. Он шутил, что эта лампа — волшебная и может исполнять желания того, кто ее носит. В ту роковую ночь Протеус уверенно ехал домой. Когда он пересекал Старый Железный мост, перила, нагретые жарким летним солнцем, остыли и оборвались. Протеус потерял управление, сошёл с рельсов и рухнул за борт, в болота под мостом. Кочегара отбросило в сторону, он приземлился в зарослях камыша. Но самого Протеуса и его машиниста так и не нашли. Воды болот были слишком густыми и мутными, чтобы их можно было обыскать с лодки или крана. Но с тех пор рабочие поговаривали, что при полной луне они иногда могли видеть Протеуса, переезжающего мост, но он ни разу так и не добрался до другого берега. Одним особенно жарким летом болота высохли. Любопытные железнодорожники отправились посмотреть, не нашли ли там чего-нибудь. Никаких следов паровоза не было, только лампа, которая, как подтвердили люди, принадлежала Протеусу. Лампу подарили семье машиниста, её поставили на окно его спальни, фонарём наружу, чтобы она светила на узкоколейную линию, проходящую мимо дома. С этого дня, не только на мосту, но и по всей железной дороге стали замечать тень жёлтого паровозика с ярким фонарём. Люди и паровозы, проезжая мимо дома, чувствовали порыв ветра и скрежет рельсов, словно мимо пронёсся паровоз. Некоторые даже клялись, что видели, как лампа в окне зажигалась и гасла, зажигалась и гасла сама по себе. В то же самое время люди стали замечать Человека на холмах. Одни рассказывали, что это был человек очень высокого роста, одетый во все белое, но никто никогда не мог его разыскать. Другие говорили, что это был пропавший машинист Протеуса – Страж или Проводник, который помогал машинам и путешественникам не заблудиться в горах и избежать опасности, которая настигла его и его паровоз в ту трагическую ночь. Он оставлял белую тень на скалах и склонах холмов, указывая заблудившимся, в какую сторону идти или свернуть. Многие умозрительно заключали, что он выходит из лампы ночью и возвращается в неё днём. Не находя слов, я набросал небольшую диаграмму. Одна легенда со сквозной сюжетной линией, хотя, я не был уверен, что слух о Человеке с Холмов был попыткой соединить её разрозненные точки. И все же, это многое объясняло. Два паровоза-призрака – это явно многовато для одной маленькой линии на одном маленьком острове. – А кто-нибудь из вас видел лампу или Человека? – Мы никогда не видели лампу, – сказал Питер Сэм. — Её продал внук машиниста Протеуса. Мы не знаем, кому. – Я однажды видел только белый силуэт человека на склонах холмов, — добавил Сэр Хэндел. – Вас двоих привезли сюда на замену Протеусу и Смаджеру? – предположил я. – Да, – сказал Сэр Хэндел. – Это очевидно, ведь я был точной копией Протеуса, только не в жёлтой, а в синей ливрее. – Что случилось со Смаджером? – поинтересовался я. – Дед-Пуфф говорил, что он доставлял слишком много хлопот, и, когда генератор за старым депо сломался, из Смаджера сделали новый генератор. После этого понадобился я, - ответил Питер Сэм. Я кивнул, записывая. Стэнли и Смаджер, как оказалось, были одним и тем же паровозом, просто книги и телевидение выбирали разные дизайны и имена. – А что насчёт Бертрама, Старого воина? – Он был частным паровозиком, брошенным в старом частном карьере. Я думаю, что сын его первого владельца вернулся вскоре после того, как его восстановили, и выкупил его обратно, в семью. Он уехал с острова на материк вскоре после возвращения пара. – А как насчёт вас? – спросил Сэр Хэндел. – Вы уже собрали воедино то, что случилось с островом? – У меня есть разрозненные фрагменты, тут и там, но нет конкретного объяснения, — ответил я, размышляя о том, стояло ли за всем этим что-то волшебное или "паранормальное". Это казалось абсурдом, но, опять же, у этих паровозов были лица. Неужели призрачные духи и волшебная лампа слишком притянуты за уши? Хотя, одно волшебное событие действительно пришло мне в голову. – А вы знаете ещё какие-нибудь истории о "волшебных паровозах"? – Например? – Питер Сэм сдвинул брови. – Очевидно, что на острове был некий потерянный паровоз, охранявший волшебную железную дорогу, – я кратко изложил историю. От неё сильно попахивало театральщиной, но из того, что я слышал до сих пор, мне все больше казалось, что некоторые волшебные истории Содора действительно способны выдерживать критику. – Не могу сказать, что припоминаю хоть что-нибудь, – задумчиво произнес Сэр Хэндел. – У вас есть ещё какие-нибудь подробности? – Злой дизель с когтистой клешнёй на крыше однажды пришел, чтобы уничтожить её. Она была пурпурным танковым паровозиком по имени Леди. Он разбил её, а машинист прятал её, пока магия железной дороги не стала таять. Томас помог её спасти и разжечь огонь в её топке, а злой дизель вернулся снова. – Это что-то новенькое, – моргнул Сэр Хэндел. – Томас никогда не рассказывал об этом. – Её отправили в горы работать с Расти, – мой мозг хватался за соломинку. – Расти тоже никогда о ней не упоминал, – Питер Сэм тупо уставился на меня. Похоже, я зашёл в тупик. Появление призраков можно было объяснить. Но волшебная железная дорога с буферами, похожими на порталы, и россказни о бешеном дизеле с материка с нелегальной штуковиной на крыше? Возможно, это и было отправной точкой, когда истории о Содоре вышли из-под контроля? Но как ещё можно объяснить разумность здешних паровозов? – Итак, – прервал мою глубокую задумчивость Сэр Хэндел. – Нас не покупают и не спасают. Что вы собираетесь делать, когда снова уложите нас спать? – Я не знаю. Скорее всего, буду двигаться дальше по главной линии, – мой разум опять ожил. У меня была карта. Я знал, где должны быть волшебные буфера. Я мог бы вернуться и спросить Эбигейл, существует ли Дизель-10 на самом деле, но это было бы пустой тратой драгоценного времени и сил. Раздумывая о том, стоит ли мне отклоняться от моего первоначального плана, я пришел к выводу, что утро вечера мудренее. – Что ж, было приятно с вами поговорить, – улыбнулся Питер Сэм. – Я рад, что вам понравились наши сказки. – Конечно, ещё бы! – улыбнулся я в ответ, спрыгивая с ржавой бочки с маслом. – Признаться, было здорово, снова разворошить "Человека на холмах" , – ухмыльнулся Сэр Хэндел. – Прости, что вынужден оставить тебя в этой лачуге, – сказал я. – Это не ваша вина, - вздохнул Питер Сэм. – По крайней мере, есть люди, которые все ещё помнят Содор, нас… Так кто знает, что ждёт нас в будущем? – Действительно, кто? – я снова вышел на солнечный свет. – Теперь я оставлю вас обоих в покое. Я толкнул двери, и лица двух оставшихся маленьких паровозиков скрылись из виду. Вздохнув, я прикрыл глаза. Каждая новая встреча была восторгом, взрывом всех моих чувств и воспоминаний. Но каждое "прощай"... Сколько ещё потребуется времени, прежде чем одно из них станет последней каплей? Я повернулся, балласт загрохотал в такт моим шагам. Я направился обратно, к станции.