Against them all

Расправляю на себе старую футболку Билла. Сейчас она была бы ему велика. Подхожу к зеркалу и расплетаю волосы. То и дело нервно цепляю их и сержусь. Чувствую себя как в западне. Да я и есть в западне. В его комнате, в его одежде… Неужели во всем доме не нашлось ни одной другой майки?! Какая же я жалкая. Пытаюсь увидеть в отражении себя, а не поле для твистера.  — Кто-нибудь, опустите на мне майку! — пыхчу. Она задралась высоко, чуть не под грудь, пока мы играли. Вот я стою на мостике на одной руке, а другой пытаюсь держать баланс. Грохнуться на пол очень не хочется. Эти кони меня просто затопчут.  — А-а, игроки не помогают друг другу, — возражает Билл. Пытаюсь поднять голову, хотя мне не обязательно смотреть ему в морду, чтобы представить на ней нахальную лыбу. Она и так ясно звучит в его голосе. А потом я ощущаю щекотку на голом животе и с визгом растягиваюсь на полу под ногами у него и у Вальтера. И все помирают со смеху. Трясу головой, отгоняя эту кошмарную картину. Ненавижу Билла! Но все еще чувствую кончики его пальцев на своей коже. Не хочу их чувствовать. Меня душит обида и злость. Подлец отлично понимает, что делает. Внаглую залез ко мне в голову через дневник и теперь издеваться надо мной — святая цель его существования. Дразнить. Унижать. Ненавижу его. Отворачиваюсь и босиком шлепаю к кровати. В этой комнате действительно намного теплее, чем в гостиной, но я все равно забираюсь под одеяло с головой. Высовываю руку, чтобы потянуть за шнурок лампы над кроватью. Набираю текст в своем убежище. Я: Я люблю тебя и очень скучаю.♥️ Счастливого Рождества! Я люблю Бьорна. Бьорн потрясающий. Но чувствую дразнящую щекотку на своем теле, а это навязчивое и очень интимное ощущение. Мне стыдно и гадко, что я не могу просто избавиться от этого или забыть. Красных сердечек не может быть много, покуда меня волнуют чужие прикосновения. Чужие. Именно так. Мне определенно нравится называть Билла «чужим». Он и похож на Чужого. Блокирую телефон и погружаюсь в полную темноту. Уже очень поздно и все давно спят. Я тоже спала бы, если бы могла. Тихий стук в дверь. Вздрагиваю от страха и резко высовываюсь из-под одеяла. ЗАЧЕМ СТУЧАТЬ, ЕСЛИ ЗАХОДИШЬ НЕ ДОЖИДАЯСЬ ОТВЕТА? Длинный силуэт в свете коридора точно не Мю.  — Шшш, — он поднимает руку и я скорее догадываюсь чем вижу, как он прикладывает к губам указательный палец.  — Пошел прочь! — шиплю как взбесившаяся кошка, натягивая одеяло до самого подбородка. КОШМАР. ПРОСТО КОШМАР! Билл прикрывает за собой дверь. Слышу щелчок с которым она запирается. ОНА ЗАПИРАЕТСЯ? ОНА ЗАПИРАЕТСЯ! Несколько мягких шагов и матрас проминается под его весом. Отшатываюсь, потому что ничегошеньки не вижу. Жмусь к самому изголовью, подтянув колени к груди.  — Ты не можешь выгнать меня из моей комнаты. Где он? Мне кажется, он везде. Тянусь к шнурку, но Билл перехватывает мою руку.  — Погоди зажигать свет. Мама скоро придет проверить как ты устроилась.  — Я закричу, — предупреждаю. Отдергиваю руку.  — Зачем? — интересуется Билл. — Разве я тебе мешаю? Задыхаюсь от возмущения. Просто не нахожу слов, чтобы ответить на такую наглость.  — Я пришел с миром, — объявляет шепотом. И даже в шепоте Билла я слышу выражение его лица. Его улыбку. — Есть разговор. Пошел к черту со своим миром, улыбкой и разговорами. Открываю рот чтобы огрызнуться, но вместо этого дергаюсь в угол с коротким воплем. Кто-то скребется в дверь. То есть РЕАЛЬНО скребется.  — Тихо! Это Скролан, — объясняет Билл. — Ходит за мной по всему дому. Соскучился, бедный кошак. Вздыхаю. Аж обмякла от облегчения.  — Ничего, если я впущу его? Он так и будет царапать дверь пока я не выйду. А я никуда не собираюсь выходить. КАК ЭТО ТЫ НИКУДА НЕ СОБИРАЕШЬСЯ?  — Зачем ты здесь? — шикаю ему в спину. Слышу, как Билл крадется к двери.  — Потому что хочу.  — Чего хочешь?! — тоненько визжу, не в состоянии контролировать свой голос. В отчаянии стучу кулаком по кровати. — Иди спать! Иди куда угодно! Отстань от меня, понял?  — Хочу быть здесь. Со страдальческим «мрмяу» Скролан шмыгает в полоску света и дверь вновь запирается. ЗАПИРАЕТСЯ.  — Иди ко мне, старичок. Не кричи. Кот в самом деле мяукает на Билла так громко и обиженно, будто тот бросил его умирать и нашел себе пяток других котов. Я понимаю почему. Сто раз слышала историю, как Билл приволок Скролана домой крошечным котенком, сам выкармливал из пипетки и охранял, чтобы Стеллан его не выгнал. Я этого не помню, потому что Скролан всего года на три младше меня. Он действительно старичок. И никого не любит так умилительно сильно, как Билла.  — Погладь его. Нечто пушистое мельком трется о мою руку и тут же растворяется в темноте. Я слышу как Скролан дышит, но не чувствую, чтобы он где-нибудь укладывался. Билл явно держит его на руках.  — Не рассчитывай, что это меня успокоит, — отрезаю, но шарю в темноте в поисках кота. Скролан блаженствует, растянувшись на Билле. А сам Билл… УЛЕГСЯ НА КРОВАТИ? Скольжу пятками по простыне, пытаясь вжаться в свой угол еще плотнее, чтобы не соприкасаться с Биллом даже ненароком. Подумываю и вовсе уйти в кухню, якобы чтобы попить.  — Ты в курсе, что эта комната досталась мне после Алекса? — он уточняет как ни в чем не бывало. Собираюсь рявкнуть, что меня это не интересует, но Скролан мурчит как трактор и ему явно нравится, когда я чешу его теплое пушистое пузо. Не смею портить ему кайф.  — Ох, как я был счастлив. Не то чтобы мне не нравилось жить с Самом, но ты же его знаешь. Готова к шокирующей правде? Я всегда немного завидовал ему. Чувствовал себя пустышкой на его фоне. ЧТО? Самоуверенный Билл завидовал зубриле Саму? Это даже звучит неправдоподобно. Конечно Сам самый серьезный из братьев и пожалуй самый умный, но чтобы Билл чувствовал себя пустышкой на чьем-либо фоне? Пфф. Мне не интересно. Молчу. Грею уши. Чешу Скролана.  — Сам всегда знал, чем хочет заниматься. Ни с кем не конкурировал. Не рвал задницу, пытаясь доказать что он не очередной из Скарсгордов, а самостоятельная единица. Еще шокирующей правды? У меня много.  — Мне не нужна никакая правда! Если сам не уйдешь, я уйду.  — Не трудись, вряд ли я позволю. Ты знала, что мой первый секс случился прямо тут, в этой кровати? Заливаюсь краской. Разеваю рот. Даже кота перестаю чесать.  — А ЗАЧЕМ МНЕ ПО-ТВОЕМУ ЭТО ЗНАТЬ? Сколько можно издеваться? Может, вмазать ему по морде?  — Шшш, Лулу. Разбудишь кого-нибудь. Вот это был провал… Как вспомню, до сих пор стыдно. Я ни черта не умел. Насмотрелся порнушки из разряда «как заставить партнершу сквиртить», и вообразил что смогу так же. Целый час потратил на прелюдии. Серьезно, я поглядывал на часы. Девушка уже даже не притворялась, что ей не скучно. И в итоге кончил расправляя резинку, — цокает языком, но тут же спохватывается. — Кстати, ЭТУ историю можешь забыть сразу. Как минимум я никуда не отпущу тебя, пока не поклянешься, что никому не расскажешь. ЧТО?  — Билл, — повторяю настойчиво. — Зачем ты мне это рассказываешь?  — Потому что не могу дать тебе свой дневник. Я его тупо не вел. Но надеюсь, что если ты узнаешь обо мне самые стыдные вещи, мы будем в расчете и ты сможешь меня простить. Затихаю. Думаю. Ловлю себя на мысли, что мне чуточку жаль… но секунду спустя вспоминаю дичайший стыд и ужас, которые испытала, и мгновенно перестаю жалеть Билла. Чар его обаяния, голоса и кошачьего мурчания мало, чтобы я размякла.  — Это не одно и то же, — произношу твердо.  — Знаю. Потому что не прочел ничего стыдного в твоих воспоминаниях. То, что ты пронесла любовь ко мне с самого детства через целые годы… Мне трудно такое даже представить. Это безумно трогательно, грустно и сладко. Просто бесценно. Только вот ты серьезно ошибаешься на мой счет.  — Если я нигде не упомянула, что ты свинья, вовсе не значит что я этого не знаю.  — Ооо, — тихонько посмеивается. — Конечно ты не знаешь. И я меньше всего хочу, чтобы узнала. Именно ты. Натыкаюсь в шерсти Скролана на пальцы Билла. Прежде, чем успеваю отдернуть руку, они накрывают мою кисть, обвивают ее и поглаживают. Переворачивают и изучающе трогают. Вплетаются в мои пальцы и вновь выскальзывают, чтобы гладить еще и еще. Так естественно, будто мы делаем это постоянно. Молчу, потому что я парализована.  — Прости меня. Я не должен был узнать то, чем ты сама не хотела со мной делиться. Сглатываю. Боюсь что если заговорю даже шепотом, он не будет звучать как надо. Будет дрожать и обрываться. Я очень рада, что в комнате так темно. ГОСПОДИ! О господи… Кончики его пальцев по-паучьи бегут по моему предплечью. По плечу. По шее. Обхватывают ее сзади и давят, притягивая к себе. Я ничего не вижу и не понимаю, но рука Билла направляет меня. Это самый волнительный момент в моей жизни. Самый. Я трясусь как кролик, но послушно наклоняюсь над Биллом. Очень жарко и душно. Очень темно. И абсолютно безупречно… Задерживаю дыхание, случайно коснувшись носом его носа. Чувствую, как Билл приподнял голову над подушкой. Мягким движением его губы находят мои. Один маленький, нежный и очень целомудренный поцелуй. Но мне кажется, что ничего более захватывающего со мной еще не случалось. Билл отстраняется совсем чуть-чуть и я следую за его губами как примагниченная. Чувствую, что он ждет, но не представляю что делать. Не могу даже думать о том, чтобы поцеловать его по-настоящему. И все же когда я вновь легонько задеваю его губы, они с полной отдачей раскрываются для большего. Замираю в ужасе. Округляю глаза. Потому что слышу как поворачивается дверная ручка. Ладонь Билла успокоительно ложится на мою щеку. Большой палец накрывает мои губы поперек. Вспоминаю, что он запер дверь. Мы оба прислушиваемся. Ручка затихает и осторожные шаги удаляются от двери. ГОСПОДИБОЖЕБЛИН. Билл не трясется и вообще не издает ни звука, но я знаю, что он смеется. Я дышу громко и тяжело. Вытягиваюсь на кровати рядом с ним. Просто валюсь, пытаясь разом все прочувствовать и осмыслить.  — Ну-ка, приятель, — Билл шепчет Скролану и тот с вопросительным «мррр?» спрыгивает на пол. — Ложись, поудобнее, — а это уже мне. — Вот так. Билл забирается под одеяло. Укладываюсь на бок, лицом к стене, потому что он этого хочет. Я всего лишь следую его рукам. Он обнимает меня и идеально повторяет мою позу. Его предплечье ложится прямо передо мной. Он везде. Кот прыгает обратно на кровать, осознав, что Билл не спустится. Сворачивается в ногах большим клубком. Устало вздыхает.  — Счастливого Рождества. Спи сладко, — все четыре слова Билл выдыхает мне в волосы. Каждое из них — горячий поток воздуха и стайка мурашек вниз по моей спине. А финальный беззвучный поцелуй в макушку — точка в конце предложения и микроинфаркт.  — С Рождеством, — хриплю в ответ. Не верю, что смогу уснуть.