Against them all

Лежу. Гляжу в потолок. Я чертовски довольна собой. Билл вел себя как свинья и заслужил хорошее промывание желудка. Пусть поразмыслит, так ли я нуждаюсь в его опеке. Пусть поглядит так ли я мала. Может это фото увидит Алида и начистит ему харю. Может он покажет это фото Адаму и тогда… О нет, нет-нет-нет, ну господи, нет! Взлетаю как подорванная и ищу телефон в складках одеяла. Я феерическая дура! ЧТО Я НАДЕЛАЛА?! Открываю чат и со вздохом ужаса гляжу на три бегающие точки. Билл пишет ответ. Прямо сейчас. Да я же умру! Что бы он ни написал — я умру! Точки пропадают. Что? Он передумал? Жмурюсь и осторожно приоткрываю один глаз, чтобы еще раз взглянуть на фото. Ооооо нет, я дешевая шлюха со студенческой вечеринки… С какой стати я трогаю языком метафорический хер?! Что именно я пыталась сказать этим фото? «Пошел к черту»? ТОГДА ПОЧЕМУ ОНО БУКВАЛЬНО ОРЕТ: «ХОЧЕШЬ, ОТСОСУ?». ДУРА! Три точки снова бегают. ОН ЧТО, ВСЕ ЭТО ВРЕМЯ СМОТРЕЛ НА ФОТО??? О боже, он снова что-то пишет. БС: Мы еще поговорим об этом. Падаю лицом в одеяло. Поднимаю голову и снова ее роняю. Я не против, чтобы вместо мягкого одеяла под моим лбом оказалась крышка стола. Я не против пробить ее головой.

***

POV Билл Вваливаюсь в прихожую. Цепляю куртку за крючок, и когда та все равно падает, подбираю и вновь швыряю ее на пол. Пинаю ногой.  — Билл? — Алида зовет из гостиной. — Ты уже? Перевожу дух. Поднимаю куртку и вешаю, как пай-мальчик, потому что не хочу, чтобы меня выгнали еще и отсюда. Иду к дивану прямой наводкой. Молча толкаю Алиду на подушку у подлокотника. Удобно вытягиваюсь между ее ног и заставляю обвить меня ими. Устраиваюсь щекой на ее груди. Я не в настроении для расспросов. Ее пальцы вползают в мои волосы… в мою голову. Наводят порядок. Расставляют все по своим местам. Я поступил правильно. Если бы меня там не было, Адам того и гляди вообще благословил бы их и оставил пацана ночевать. О чем он, нахрен, думает?!  — Лучше не спрашивать как прошел ужин, да? Ты только что спросила. Ненавязчиво, но спросила.  — Лучше не надо, — подтверждаю. Запускаю руки под ее поясницу. Обнимаю. Расслабленно прикрываю глаза.  — Он ей не пара.  — Как скажешь, — соглашается Алида. Слышу в ее голосе смешинку. — А чем он плох?  — Всем. Он ей не подходит. И он слишком взрослый для нее.  — Правда? — удивляется. — Не думала, что Лулу нравятся мужчины постарше… А сколько ему, если не секрет?  — Да какая разница? — вскидываюсь. — Она еще ребенок. Ей не нужен чмырь, который попользуется ею, а потом разобьет сердце. Алида не спорит, но я всегда чувствую, если ей есть что возразить. Кажется она плетет мне косички.  — И как Эйя умудряется иметь личную жизнь с таким братом…  — Не сравнивай их, — поднимаю голову, чтобы ответить. Сгребаю титьки, на которых лежу, обеими руками и смотрю на них, объясняя то, что и так яснее ясного. — Эйя, — мну левую. — Умеет постоять за себя. Она кого хочешь кренделем скрутит. Лулу, — мну правую. — Маленькая девочка, и ей не терпится окунуться во взрослую жизнь, к которой она не готова. Ныряю лицом между Эйей и Лулу. Мне чертовски комфортно между ними.  — Знаешь, нужно дать им другие имена. Срочно. Назови своих девочек как-нибудь по-другому. Чувствую, как Алида сотрясается от хохота подо мной. Мне это нравится.  — Как-нибудь не в честь твоих сестер?  — Именно. Потому что иначе я не смогу их раздеть. Сквозь ее смех различаю короткий сигнал сообщения. Мгновенно напрягаюсь. Скорее всего это Адам и вряд ли он в восторге от истерики Лулу. Но ничего, так надо. Главное что я доходчиво объяснил ее бойфренду, что лучше ему перестать быть ее бойфрендом. С мученическим стоном выпутываюсь из объятий, поднимаюсь на коленях. Нашариваю телефон в заднем кармане джинсов.  — Обязательно отвечать прямо сейчас? Различаю в глазах Алиды упрек. Глажу ее колено, чтобы успокоилась.  — Я вышел из себя сегодня вечером. С этим надо разобраться по горячим следам. Ложись, я скоро вернусь и мы продолжим.  — Как обычно, — вздыхает.  — Стабильность — признак мастерства, — подмигиваю, обернувшись к ней на пороге ванной. Закрываю за собой дверь. Опускаю крышку унитаза. Усаживаюсь, готовый набрать Адама и прослушать длинную проповедь и… черт, это даже не он. «Лу Лундгрен»? Вот как? Я заинтригован. Фотография. Что еще за фотография? Дай угадаю: высунутый язык? Средний палец? Смахиваю уведомление. Ну, порно-картинка… Ну, допустим. И что ты хотела этим сказать? «Подрочи и успокойся»?.. Ах ну да, вот же средний палец… И ведь потрудилась же найти похожую мордашку… Черт! ЧТО ЗА ДЕРЬМО, ЛУЛУ? Вскакиваю на ноги, блокирую дисплей. Сильно давлю на глаза основаниями ладоней в надежде развидеть увиденное.  — Мерзость. Тошнота подкатывает к самому горлу. Понимаю, что могу не успеть упасть на колени и откинуть крышку чтобы излить свой внутренний мир в унитаз, так что на всякий случай склоняюсь над умывальником. Стараюсь унять приступ. Дышу глубоко. Медленно отпускает. Но я не могу избавиться от ощущения грязи. Снова сажусь. Борюсь с желанием сейчас же позвонить и наорать на нее. Потом позвонить Адаму. Пусть запрет ее дома до окончания гимназии. До девятнадцати. Или лучше вообще отправит к родителям. К мамочке. Не ожидал, Лулу… Не ожидал, что ты такая испорченная. Маленькая дрянь. В кого ты превратилась? Ну ничего, мы еще посмотрим… Я тебе покажу. Включаю телефон и сохраняю фото. Не позволяю себе приглядываться. Набираю текст. Я: Как насчет переслать это твоему отцу или брату? Нет… нет, я этого не сделаю. Во всяком случае не сейчас. Сперва пойму чего ты добиваешься. Удаляю текст. Пробую снова. Я: Я надеру твой чертов зад так, что сидеть не сможешь. Забудь про… — Мммм… Стискиваю зубы. Контролирую руки. Обе дрожат от напряжения. Развожу колени шире просто потому что мне не комфортно. Думай, Билл. Думай трезво. Ты не сдашь ее Адаму. Не надерешь ей задницу. Даже не хлопнешь по ней. Даже в шутку. Никогда не прикоснешься ни к ее заднице, ни к ней самой. Речь о Лу Лундгрен. Это же Лу. Розовощекая кукла в голубых оборочках, которую ты катал на спине. Удаляю текст. Мельком облизываю пересохшие губы. Я: Мы еще поговорим об этом. Сворачиваю чат. Собираюсь забыть о фото до тех пор пока не решу, что с ним делать. Хотя бы до завтра. Не оставляю себе времени передумать. Выхожу из ванной. Алида в кровати. Лежит на животе, время от времени помахивая задранными кверху ступнями. Растянутая футболка, растрепанный пучок на затылке. Невозмутимое лицо подсвечено экраном телефона. На меня конечно не смотрит. Ладно. Стягиваю с себя свитер, за ним майку. Никуда не спешу. Спокойно вытаскиваю телефон из ее пальцев. Не обращаю внимания на недовольный возглас и попытки его отнять. Кладу на тумбочку у кровати. Наслаждаюсь негодующим взглядом обращенным на меня. Ощущаю его на своей коже. Отмечаю, что он задерживается на моей ширинке, когда оборачиваюсь, а затем упрямо утыкается в стену. Алида обижена, и это не сиюминутная вспышка. Слишком часто в последние недели меня что-то отвлекает. Слишком часто я в отъезде. Все это копится и нагнетается. Она считает, что я не замечаю, но я замечаю все что с ней происходит. Я внимателен. И знаю когда нужно напомнить ей, почему мы без ума друг от друга. Легонько веду по ее щеке костяшками пальцев. Мягко придерживаю за подбородок, чтобы приподнять ее лицо.  — Не сегодня, Билл, — пытается отвернуться. — Я сержусь и у меня есть причины. Приседаю на корточки рядом с кроватью и снова поворачиваю ее лицо к себе, но уже не так бережно. Давлю на ее щеки, заставляю губы сложиться в поцелуй.  — Покажи мне как сильно ты сердишься. В глазах Алиды мелькает понимание. Она колеблется. Это я тоже чувствую. И все же вытаскивает руку, демонстрирует мне средний палец и вырывается.  — Очень хорошо, — улыбаясь, наблюдаю как она отшатывается назад. Как сдувает с лица прядь волос. Как подбирает под себя длинные ноги, чтобы встать на колени. — Повтори. Что ты там показала?  — Это? — задирает средний палец. — Сколько угодно.  — Лизни его. Она медлит, потому что не может включиться в игру сразу. Но я хочу этого. А Алида всегда делает то, что я от нее жду. И вот она в образе. В образе дерзкой маленькой шлюшки, я полагаю. И ей все больше нравится играть. А мне все больше нравится смотреть. Упираюсь в пол коленями, чтобы расстегнуть ремень. Алида снимает трусики. Она хочет, чтобы я смотрел.  — Майку тоже, — негромко напоминаю. На ней не было майки. Алида улыбается. Она повинуется. Я тоже улыбаюсь. Даже посмеиваюсь, когда она находит среднему пальцу другое применение. Она читает мои мысли. Я тоже пользуюсь пальцем, только указательным, а не средним, чтобы ее приманить. Она медленно подкрадывается на четвереньках. Выжидаю момент, чтобы схватить ее и повалить на пол. Я делаю все, что в моих силах, чтобы Лулу не ударилась и она хохочет. Мне отвратительна мысль, что она больше не маленькая девочка в голубом платье. Что она вообще может быть женщиной. Такой женщиной, которую другие могут хотеть. Которую могу хотеть я сам. Когда-то меня до смерти пугало, что однажды она перестанет прыгать ко мне на руки с разбега всякий раз, стоит мне переступить порог дома Лундгренов. И она перестала. Она даже съехала из дома. Еще недавно я до смерти боялся, что какой-нибудь чмошник охмурит ее прямо под носом у Адама, а меня не будет рядом, чтобы ее защитить. Так и вышло. Адам не видит и не понимает. Я вижу. Я в ужасе сейчас, потому что теперь у нее совсем другие потребности. Мне больше не достаточно просто существовать, чтобы оставаться для нее самым любимым человеком на свете. Она обожала меня. Теперь обожает того, кто мечтает ее трахнуть. Голая женщина, которая лежит на моих коленях — уже не моя сестра. И я наказываю ее за это. Ее ягодицы вздрагивают и краснеют от каждого шлепка. Она выгибает спину. Она всхлипывает и кричит. Она дьявольски сексуальна. И она получает за это еще и еще.  — Хватит, — она взвизгивает. — Я хочу тебя. Она хочет меня? Что? Застываю будто громом пораженный. ЭТО ты пыталась до меня донести?.. Нет, нет. НЕТ, МАТЬ ТВОЮ, МОЖЕШЬ СРАЗУ ЗАБЫТЬ ОБ ЭТОМ, ПОНЯЛА МЕНЯ?! Что с тобой не так? Что, блин, с тобой происходит? Алида перебирается на моих коленях, усаживается на них. Расстегивает мою ширинку. Я вижу ее лицо. Ее кошачьи глаза, тонкий нос, закушенную губу.  — Киска? — зову ее и она ловит мой взгляд. А в своем ли я, нахрен, уме? Она целует меня в губы, в щеку, в шею. Я с облегчением прижимаю ее к себе. Я кладу ее на спину. Я делаю с ней то, в чем она нуждается. В чем нуждаются большие девочки. Мы с Алидой два года вместе и у нас прекрасные отношения. Мы понимаем друг друга. Мы очень похожи. Я люблю ее. Меня все устраивает.

***

Получасом позже мы ложимся в постель, потому что кто-то натер задницу, а кто-то отдавил колени. У нас у обоих болят спины. Вдобавок я наступил ладонью на ее заколку. Мы обнимаемся. Мир восстановлен до следующего раза. Я нашариваю телефон на тумбочке, стараясь не потревожить Алиду.  — Господи, Билл. Она щурится от тусклого света, уже засыпающая. Поворачивается ко мне спиной. Мы складываемся в ложечки. Жду пока уснет. Собираюсь удалить фото, потому что шизофренические припадки вовсе меня не прельщают. Мне не нужен компромат на Лу, чтобы о чем-то с ней договориться. Мы все обсудим и она поймет, что ошиблась. Я тоже пойму, что ошибся. Я с радостью это обнаружу. Выскальзываю из постели. Прикрываю за собой дверь ванной. Открываю телефонную галерею. Открываю фото. Цепляюсь за умывальник. Я омерзителен сам себе. Но я смотрю пристально и изучающе. Сколько хочу и куда хочу. Приближаю и рассматриваю отдельные части. Каждую деталь вплоть до оттенка сосков в освещении ее спальни и мокрого блеска на ее языке. Я не могу удалить это, потому что обязательно буду жалеть. Потому что девушка на фото сногсшибательна. Потому что головокружение, которое я испытываю глядя на нее — не сиюминутная вспышка. Оно копилось и нагнеталось последние несколько месяцев. Никому не будет вреда, если я оставлю это при себе.