Победа абсурда над смыслом

      Пробка застала Катерину прямо за несколько метров до офиса. Девушка смачно ругнулась с досады и стукнула кулаком по рулю, слава богу, что не попала по сигнальной кнопке с красивым логотипом BMW посередине. Раздражение накатило как цунами: до места работы оставалось буквально пара метров, но именно здесь какому-то идиоту приспичило в узком переулке влететь в чей-то зад на красном Ferrari и устроить такой переполох, что из окон выглядывали люди и с любопытством наблюдали за происходящим.       Не зря же говорят, что Петербург — город помешанных. Здесь всё было не так, как Москве, где всё происходило чересчур правильно и строго, как думала Катя.       Северная столица совсем другая: либо она примет тебя, либо прогонит. Ты сам сбежишь через некоторое время, не вынеся тяжести мрачного и вечно продуваемого ветрами города. Ты уедешь туда, откуда пришёл, или в Москву, скорее всего, именно там тебе будет по-настоящему хорошо.       Как в «Гарри Поттере» палочка выбирала волшебника, а не наоборот, так и в России не человек делал выбор в пользу северной столицы, а сама северная столица выбирала или не выбирала его. Катю Питер не выбрал с самого начала, но она не сдавалась и упорно жила здесь уже три года.       Уезжая, Коршунова надеялась на то, что спокойно приживётся в Санкт-Петербурге, но ошиблась — не всё в жизни получается так, как хочется, и уже с первых дней в новом городе Катерина это поняла: в её квартире через сутки после приезда отключился свет, а много денег на налаживание всего этого девушка тогда не имела. — И зачем ты попёрлась туда? Сидела бы дома и в ус не дула, горе ты моё! — с досадой произнёс по телефону отец, которому идея с отъездом дочери не понравилась, и из-за этого он закатил ей скандал за сутки до поезда, из-за чего девушка, собрав вещи, отправилась ночевать в гостиницу, ничуть об этом не жалея. В одном только Питер и Катя были схожи: они были чёрствые и резкие, состоящие из контрастов. Может поэтому девушке было тяжело в этом городе.       Упрямство, которое девушка унаследовала от матери, часто мешало ей по жизни, но что делать, если приходится во всем расчитывать только на себя и идти напролом? Катя видала достаточно дерьма в виде травли одноклассников и учительницы по физике, развода родителей и побега из семьи шлюхи-матери, и теперь Коршунова считала, что пережив такое, она сможет снести все прочие трудности.       Питер ей нравился с каждым днём все меньше и меньше — он давил на девушку своей величественностью и монументальностью, даже неким презрением к ней, и все чаще она ощущала себя «маленьким человеком» из произведений Гоголя. Каждая улица, переулок и площадь словно говорили ей: «Уходи, уезжай!»       А ведь Катя могла уехать в Москву, ибо ей пару раз предлагали там работу, но она упорно отказывалась, на зло отцу и неизвестно кому продолжая доказывать, что в Петербурге ей было хорошо. Врунья. — Чего встала, дура?! — закричал мужчина из машины сзади, когда Катя, матерясь как сапожник, попыталась объехать аварию. — А куда я, по-твоему, поеду сейчас, а? В стену, блядь, что ли?! Сиди там и не вылезай! — огрызнулось она, высунувшись из окна и оглядываясь на чёрный Порше, за рулём которого обнаружился нагловатого вида мужлан в дорогом спортивном костюме. — Да ты дохера борзая, я смотрю! Да я щас тебя… — договорить девушка ему не дала, просто убрав голову с улицы и закрыв окно своей ласточки, как она ласково называла свою машину. Быстрая и ловкая, словно весенняя четная юркая птичка с причудливым хвостом и звонким голосом.       Авария постепенно рассосалась, и Коршунова благополучно добралась до офиса, видя наблюдающую из окна Ольгу с телефоном в руке, снимавшую, как и многие, происходящее на камеру. Когда шатенка вышла из машины и направилась внутрь, голова Свиридовой пропала, а сама она с поразительной скоростью спустилась в прихожую, встречая злую с утра подругу. — Круто ты его, Кать! Твой окрик было аж отсюда слышно, тут все с мест повскакивали. А между прочим, тут Марк, — проговорила она, проглатывая окончания слов в спешке и упоении. — Боже, я бы того мужика убила бы, — возмущённо сказала Катерина, игнорируя слова Ольги. — Слепой он, что ли? Поезжай вперёд и всё! Куда, если там стена? Ненавижу богатых мужиков на дорогих тачках!       Что-то ещё пробормотав себе под нос про клоунаду и неудачный день, шатенка пошла на второй этаж, где застала сидящего на диванчике и попивающего кофе Маркула, который говорил с кем-то по телефону на английском, периодически бросая «okay», «yeah, for sure» и другие слова, которые бегло сыпалась в трубку.       Заметив подошедшую Катерину и хвостиком следующую за ней Олю, Марк извинился перед своим собеседником и убрал телефон в карман, приветственно вставая и протягивая руку шатенке. — Доброе утро, Екатерина, — поздоровался рэпер, не сводя взгляда с белых кроссовок, как всегда идеально сочетающиеся с чёрными кожаными джинсами и бежевым худи от Guess с логотипом, выложенным стразами. Волосы в высоком хвосте, челка уложена на левую сторону и закреплена жемчужной заколкой, в ушах тоже жемчужные капли в простой серебряной оправе, а на руке тонкий изящный серебристый браслет. На лице никакого макияжа кроме ресниц и нежного блеска для губ. Красота в простоте и простота в красе. — Доброе, Марк. Может быть уже пройдём в мой кабинет? А то мои сотрудницы ещё чего доброго завалят вас просьбами о фото или автографе, — она, не глядя на него, с абсолютно каменным лицом ответила на рукопожатие, уже собираясь уйти, но вдруг подняла взгляд, сталкиваясь с карими глазами напротив. Снова, как тогда в галерее, что-то прошибло Коршунову с головы до ног, что-то абсурдное, непонятное и чужеродное. Тёплое, почему-то сладкое. — Я готов уделить время всем, кто слушает мою музыку, и для меня это не будет в тягость, — заметил молодой человек, но спорить с шатенкой не стал, а просто пошёл за ней, наблюдая за тем, как шевелятся идеально ровные плечи под толстовкой. Но она вдруг оглянулась на него, опять ловя пристальный взор, и твёрдо сказала: — Но это может быть в тягость мне.       В очередной раз рэпер не знал, что сказать. Он как-то упоминал в одном из своих интервью о том, что отзеркаливал поведение людей, и ни за что не мог потерпеть такого отношения к себе. Но почему же он позволял этой почти незнакомой девушке так красиво, а главное, уместно, ставить его на место? А ещё у неё не задался день, кажется, она попала в пробку за три метра до офиса — Маркул как никто другой понимал это, особенно сейчас, когда постоянно ездил куда-то по поводу альбома, не находя почти времени на другие занятия.       Кабинет Кати отличался сдержанностью и минимализмом. Белые стены с парой картин в однотонных чёрных рамах, большой стеклянный стол и кожаное вертящееся офисное кресло, положив руки на подлокотники которого, можно было ощущать себя королевой, чёрный опять же диван и несколько стульев того же цвета, шкаф и тумбочка. Деталей было мало, но именно за них и зацепился взгляд Маркула, когда он, зайдя в комнату, стал оглядывать её. По рабочему месту можно понять характер его владельца, а в случае Кати это было точное попадание — минимализм явно относился к ней во всём, даже в выражении чувств, довольно скупом. Минимализм в эмоциях, звучит как диагноз.       А её фамилия? Коршун — очень опасная хищная птица, готовая к атаке в любой момент, всегда показывающая когти, безжалостно хватающая ими несчастную жертву. Коршунова Екатерина Андреевна. Звучит страшно и внушительно, Марк Вадимович Маркул, как и более его мягкая версия Маркас Маркулис определённо проигрывали ей в звучности и характерности имени. — Присаживайтесь на диван, пожалуйста, — проговорила она, занимая место за столом и привычной рукой доставая планёр из ящика.       Ей было тяжело совладать с собой и не сорваться, сказав, что у Марка красивые песни, в которых, вопреки ожиданиям и её представлениям, есть простой жизненный смысл, ей было тяжело признать, что она попала в яму эмоционального кризиса, что этот парень своими текстами и мягкими битами растоптал её внутреннее ко всему безразличие, оставив лишь внешнее.       Но Маркул чувствовал, что нечто происходило в глубине этих ледяных с пьянящей зеленью глаз, что-то связанное с ним. Было ясно, что Катя скрывала перемены от него, тщательно делая вид, что все осталось так, как было. — Почему вы обратились именно к нам? — поинтересовалась Коршунова, постукивая ногтями по столу и пялясь в компьютер, чтобы не впасть в ступор от пристального томного взора Марка. — Мне показалось, что вы, Екатерина Андреевна, мыслите нестандартно. Может, перейдём на «ты»? Честно говоря, чувствую себя стариком, хотя уверен, что мы почти ровесники, — и именно в этот самый миг Коршунова подняла глаза на парня, смотря уже спокойнее, чем раньше.       Но всё-таки ей было тяжело натянуто улыбнуться и сказать, наконец, пересилив себя и свои принципы: — Давай.       Это её усталое и вымученное, но такое искреннее «давай» показалось Марку выходом обессилившего и потерянного человека, который держится из последних сил и никому это не показывает. А чем он сам был лучше её? До релиза оставалось немного, а он уже выгорел, панические атаки раздирали на части, импульсивность сознания не давала отдыхать, и где-то на подкорке рэпер чувствовал примерно то же, что и его собеседница, только разница была в том, что он не скрывал этой усталости. — Итак, — звенел уставший голос в полу-пустом помещении. — Я могу заняться организацией концерта в Москве и Питере, в этих городах у меня есть свои люди, которые постоянно со мной на созвоне. Оля займётся афишами, у неё это всегда выходит быстро и легко. — Я хотел бы выступить пару раз до выхода альбома, чтобы люди не скучали, — Марк оживился, сложив руки в замок. — После того, как Арсений рассказал мне про тебя и твою работу, я подумал, что именно к тебе стоит обратиться. Дима, мой менеджер, уже задолбал меня выступлениями и жалобами на организаторов… — Так, завтра мы можем поехать на просмотр площадок в Питере, — проговорила девушка, открыв список клубов, в которых могли бы проходить концерты.       Марк внимательно наблюдал за ней, слегка улыбаясь. Катя увлечённо говорила, жестикулируя карандашом и постепенно сбрасывая с себя железную броню, которой встретила Марка в галерее и сегодня утром. Она любила свою работу, определённо, а так-то увлечённых и добросовестных людей рэпер уважал и ценил. Может быть потому, что он и сам был таким.