a shade of blue

      Дилюк почти жалеет о том, что поддался уговорам Эльзера: от гостей — дипломатов Фатуи — веет холодом и враждебностью. Хотя, может быть, все дело в серых масках, закрывающих их лица? В любом случае, уступать было глупо. Но, услышав о званом ужине, Аделинда и другие горничные чуть ли не запрыгали от радости. Когда Крепус Рагнвиндр был еще жив, он почти каждую неделю устраивал балы в своем поместье. Однако после смерти отца Дилюк отказался от этой традиции. Он стал замкнутым и безразличным, покинул ряды Ордо Фавониус. Всеми делами винокурни занимался Эльзер, в то время как молодой лорд пропадал где-то днями и ночами. Если раньше он мечтал занять высокую должность в ордене, то теперь он потерял к нему всякое уважение. Дилюк всегда будет помнить об «инциденте» с его отцом и драконом Урсой, и как легко и бездушно рыцари Фавония замяли дело. Господин Крепус был уважаемым человеком в Мондштадте, любимым многими, и люди заслуживали правду о его гибели. Но так ее и не узнали.       К черту эти печальные мысли. Дилюк раздраженно вздыхает и отпивает из бокала вина — лучшего во всем Монде. Одетый в свой привычный черный костюм, он чувствует себя чужим в собственном поместье, среди нарядных и даже ярких одежд. Вырядилась даже Люмин: он едва узнал Путешественницу в красивом голубом платье, ниспадающим до пят. «Как скучно». Дилюк скользит по гостям ленивым взглядом, медленно вертя в руке уже пустой бокал... и останавливается на Барбаре. Духовный пастор Ордена так же выделяется среди гостей: на ней то же бело-синее платьице, что она носит каждый день, а длинные русые волосы собраны в два хвоста. Сияющая звездочка Мондштадта, местный идол и целитель. Барбара всегда забавляла Дилюка, а ее преданность сестре и чрезмерное восхищение вызывали досаду. Глупая, она все никак не поймет, что нужна городу даже больше, чем Джинн, каким бы хорошим магистром та ни была. Ее доброта способна растопить лед в любом сердце... даже его.       Заметив его пристальный взгляд, Барбара смущается: ее щеки розовеют, и она отворачивается, чтобы заговорить с Розарией. Дилюк тщетно подавляет усмешку. Ему, как самому молодому и богатому холостяку Монда, к поклонницам не привыкать: одна Донна чего стоит! Но Барбара никогда не относилась к их числу, просто смутить ее проще простого. И почему ему это так нравится?       Все еще скучно. Негромкая музыка, обрывки чужих разговоров, изящное серебро на столиках, эти люди вокруг — все кажется ему каким-то неестественным, нереальным, будто другим миром, полускрытым за легким флером. Возможно, он слишком отвык от светских раутов. Кэйа же, наоборот, чувствует себя, как рыба в воде — непринужденно болтает то с одним, то с другим собеседником. Они были воспитаны одним человеком, но выросли бесконечно разными... по крайней мере Дилюку так кажется. Ведь если бы сводный брат был хоть чуть-чуть на него похож, то не предал его. А предательств Дилюк не прощает.       Наконец он встает из-за стола и быстро направляется к дверям. Все заняты разговорами и даже не замечают ухода молодого хозяина. Лишь Барбара украдкой глядит ему вслед — с грустью и разочарованием. Но и она остается сидеть на своем месте, вернувшись к любимому сливочному рагу.       Она знает то, что знают все жители Мондштадта: одиночество Дилюку по душе.

***

      Короткая прогулка поднимает ему настроение: вдыхая чистый ночной воздух, он забывает о тяжелых думах. В дом он возвращается в хорошем расположении духа, но оно исчезает во мгновение ока. Аделинда встречает его с паникой в огромных глазах, а из обеденного зала доносятся шум и крики.       — Господин, там... там... это все Фатуи начали! — обычно спокойная горничная давится словами и яростно жестикулирует. Напрягшись, Дилюк не говорит ни слова и бежит в зал. Его глазам предстает ожесточенная битва — дипломаты Фатуи не на шутку сцепились с жителями Монда. Никому не мешает отсутствие оружия, которое сдали перед входом в поместье. Тут и там вспыхивают элементальные атаки: владельцам Глаза Бога мечи не нужны. Люмин так и вовсе Глазом никогда не обладала, но будет посильнее многих. Дилюк едва уворачивается от вихря, сносящего все на своем пути. Эльзер кричит от ужаса, и Дилюк его понимает. Путешественница, как обычно, не думает о последствиях, а в том, что ее смерч разгромит половину поместья, можно не сомневаться.       — Господин Дилюк! — он оборачивается к Хилли, которая трясущимися руками дает ему оружие. «Отлично, хоть не голыми руками сражаться». Дилюк крепко хватает свой двуручный меч и бросается в атаку.       Он легко расправляется сначала с одним Фатуи, затем с другим, пока не используя Глаз Бога. Краем глаза он наблюдает за Джинн, Эмбер и даже Кэйей, готовый чуть что сразу прийти на помощь. Но где же Барбара? Он пытается найти взглядом белое пятно ее платья, отвлекшись от битвы, и тут же за это расплачивается. Один из Фатуи запускает в него электро-сферой; Дилюка с силой отбрасывает в стену. Громкий хруст костей. Дилюк морщится: кажется, он сломал руку.       Маг склоняется над ним, и его улыбка напоминает звериный оскал. Но не успевает Дилюк даже привстать, как дипломата сшибает с ног поток воды. «Барбара». Он мысленно произносит ее имя, и оно вдруг кажется ему таким теплым, почти родным.       — Господин Дилюк, вы в порядке? — в ее голосе беспокойство, а в глазах — настоящий испуг. — Позвольте мне исцелить вас!       — Оставь, займешься этим потом, — сдерживая стоны боли, Дилюк пытается встать. Но Барбара упрямо не отпускает его.       — Простите, я не смогу вылечить ее полностью, по крайней мере сейчас, — говорит она торопливо, когда касается его руки. Дилюк чувствует, как ему становится лучше с каждой секундой, как появляются новые силы... Раньше ему не приходилось прибегать к ее помощи, иначе он бы знал, на какие чудеса она способна.       — Теперь я понимаю, почему тебя все так любят, — хмыкает он, а ее щеки опять заливаются румянцем. И почему он раньше не замечал, как это мило?..

***

      В конечном итоге победа остается за жителями Мондштадта: Фатуи убегают восвояси. Дилюк все еще не знает, что послужило поводом для битвы — навряд ли бы дипломаты Снежной стали так рисковать из-за пустяка. Но сейчас ему это не интересно. Обеденный зал в ужасном состоянии (в основном из-за разрушительных атак Люмин), а многие гости получили ранения. Эльзер причитает, а горничные бегают туда-сюда и создают суету. Дилюк раздраженно скрипит зубами. Чтоб его снова уговорили на званый ужин, да никогда! Пусть Джинн принимает иностранцев в штабе Ордо Фавониус, там, где и положено.       Он ищет Барбару и в этот раз находит ее. Ее окружает обеспокоенная толпа: еще бы, ведь Барбару правда все любят. Девушка лежит на коленях Розарии, ранена, хоть и не очень серьезно. Дилюк вздыхает с облегчением. «Ну и куда ты суешься, дурочка? Знаешь же, что от тебя никакого толку в бою», — думает он, но знает, что это не так.       — Почему все перестали петь? — тихо шепчет она. Дилюк смотрит в ее большие голубые глаза, и это самый красивый оттенок синего, что он видел.       — Никто и не поет, глупенькая. А теперь спи.       Поддавшись порыву, он склоняется и дарит ей поцелуй — мягкий, почти невесомый. Все ахают удивленно, а кто-то даже огорченно, но ему плевать. Барбара в очередной раз краснеет, но улыбается, прежде чем потерять сознание. А в голове Дилюка мелькает шальная мысль, что надо будет потом сходить в собор Барбатоса. Навестить ее. В конце концов, она ведь должна закончить его лечение, не так ли?..