Джентльмены Науки

      Взгляд. Ему всегда казалось, что кто-то на него смотрит.       Стиг в очередной раз огляделся через плечо, и в очередной раз там никого не оказалось. Это была привычка, дурная и часто отвлекающая его от работы. И в последнее время она все чаще давала о себе знать.       Прошло уже три года его работы здесь, в лабораториях Aperture Science. Когда-то талантливые ученые со всей страны только могли мечтать попасть сюда. Он вспоминал, как будучи совсем еще ребенком, заворожено смотрел на большого, как медведь, мужчину с экрана маленького черно-белого телевизора. Мужчина яростно жестикулировал, призывая всех героев войны, космонавтов и олимпийцев совершить огромный вклад в науку.       Стиг ни к одному из этих типов людей не подходил, и впрочем, у него никогда не было желания им стать. Его больше привлекали люди, стоящие позади мужчины, в белых лабораторных халатах, те, которым была открыта завеса Настоящей Науки, полной удивительных изобретений и новых открытий.       И вот три года назад ему наконец-то удалось получить здесь место механика, а уже через несколько месяцев он получил повышение и начал работать в лаборатории.       Вот только все оказалось уже не так, как пару десятков лет назад.       Люди из комплекса массово уходили, или, по крайней мере, создавалась видимость, что они уходили. В любом случае, количество персонала лаборатории уменьшалось, один человек мог работать за троих, а иногда за семерых. Работников низших и даже средних должностей стали поголовно отправлять на тестирования — испытуемых тоже не хватало, а кто оставался, уже не были ни героями войны, ни космонавтами, ни олимпийцами. Зачастую это могли быть просто бродяги, которых подобрали на улице, дали немного еды и койку в центре релаксации, а затем отправили турелям под пули.       Он понимал, что от того, что он сейчас делает, зависит его будущее. И будущее самой лаборатории.       Все эти годы он зубами вырывал любую возможность показать себя, он ночами не спал, отстраивая очередной чертеж изобретения, он выпил столько черного кофе, что возможно, если бы кто-то решил вскрыть его вены, он бы увидел, как по ним течет черная, вязкая, до невозможности горькая жидкость.       Он вздрогнул — кто-то с размаху ударил его по плечу.       Стиг терпеть не мог этого. Он ненавидел, когда за его спиной кто-то стоял и смотрел на то, что он делает. И уж тем более, когда кто-то вот так бесцеремонно вторгался в его личное пространство.       Он уже обернулся и был готов все высказать этому придурку… и высказал бы, если бы этим «придурком» оказался не сам Кейв Джонсон.       — Ты меня впечатляешь, парень! — воскликнул мужчина, и усы его дернулись, подражая довольной ухмылке. — Собираешься закончить эту штуку раньше срока?       Стиг словно пробудился от транса — так всегда случалось, когда он с головой был погружен в собственные мысли. В это время его руки словно не принадлежали ему, они становились самостоятельными и делали всю работу. Сейчас он вновь внимательно мог разглядеть то, что у него находится в руках: это был сердечник прямоугольной формы с линзой мутного желтого цвета. Он напоминал ему глаз хищника, в котором даже после смерти сохранился взгляд, заставляющий душу Стига сжиматься, словно загнанное в ловушку животное.       — Я всего лишь делаю свою работу, сэр, — сухо пробормотал Стиг. — Не больше, не меньше…       — Да ты тот еще скромник! — мистер Джонсон вновь похлопал Стига по плечу — и тот понял, что лучше подарить ему несколько минут внимания, хочет Стиг этого или нет. Он его босс, в конце концов.       Стиг обернулся к владельцу лаборатории — тот смотрел на него оценивающим взглядом, а затем улыбнулся.       — Мне нравится твой настрой, сынок! — произнес мистер Джонсон. — Ты напоминаешь мне меня в молодости. Мы с тобой вместе двигаем науку!        Наверное, любой был бы польщен подобной похвалой от начальника, но Стиг лишь сглотнул, пытаясь скрыть свой ужас перед механизмом с желтой линзой.       — Не то что эти лодыри и трусы… что они там говорят? «Безопасность охраны труда»? «Сохранение окружающей среды»? «Почему мы не ставим турелей на предохранители?» Пускай они засунут себе все это в их отдраенные до блеска задницы!..       Внезапно раздался глухой кашель, который усиливался с каждой секундой, и так, что казалось, будто мистер Джонсон вот-вот задохнется.       Стиг подскочил с места, впопыхах нашел стакан и налил немного воды. Он подбежал к мистеру Джонсону и, придерживая начальника, заставил его выпить. После он усадил своего босса, все еще тяжело дышащего, но уже не кашляющего, на кресло.       — Я сейчас позову врача. — Сказал Стиг, и уже кинулся к двери, как Кейв Джонсон его остановил.       — Не стоит, сынок. — Произнес тот хриплым голосом. — Этот ублюдок… в общем, я его уволил после того, как он попытался отнять у меня стакан виски. Говорит, что в моем состоянии вредно! Но ведь что не убивает нас, делает сильнее, верно, парень? Мы сами справимся.       Стиг готов был возразить, вот только, когда он уже готов был раскрыть рот, вспомнил, что бывает с теми, кто перечил самому Великому и Ужасному. Поэтому он решил промолчать.       — Пойду скажу Кэролайн, чтобы подготовила мне обезболивающее. — Сказав это, мистер Джонсон вышел из кабинета.       Говорили, что уже не один десяток лет главной целью основателя комплекса было найти способ жить вечно. Кейв Джонсон решил добиться этого с помощью науки, а именно — переписать свои разум и личность в компьютер и внедрить их в высокотехнологичную систему.       Это желание усилилось, когда у него обнаружили болезнь, поражающую легкие. Скорее всего, вызвана она была испарениями от лунной пыли. Все же Стиг тогда чувствовал, что в словах ребят из отдела здравоохранения был смысл.       Впрочем, это случилось не с ним. Это жизнь Кейва Джонсона, а у него никогда не было привычки вмешиваться в чужие судьбы — это личное дело каждого. Да и если бы он тогда попытался вмешаться, что бы из этого вышло?       Его бы уволили, или…       Его передернуло. Стигу определенно не хотелось думать об альтернативах.       Конечно, можно было в свое время устроиться в Black Mesa — говорят, там оплачиваемый больничный и просто восхитительные блинчики в столовой по четвергам. Но он всегда относился к Black Mesa скептично, а иногда даже отпускал скверные шутки в их адрес.       Стиг вернулся к столу и отодвинул механизм в сторону, аккуратно, словно тот мог откусить ему пальцы. Он решил отвлечься от него хотя бы немного и посмотрел на чертежи, висящие на стене. На них был изображен механизм сферической формы, с линзой и ручками-держателями. Это было похоже на Большой проект, но внушало… доверие. Безопасность. Возможно, дело было в сферической форме, но ему нравились эти «модули». По задумке, они должны выполнять различные мелкие функции в комплексе, вроде уборки и всего подобного. У Стига был почти готов прототип: сделанный из металла, имитирующего бронзу, с оптикой золотого цвета — его любимых цветов. Ему нравилось над ним работать, но сейчас, взяв его в руки, он не ощутил былого прилива сил.       Голова шла кругом, мысли были одна хуже другой. Он решил, что хватит с него затворничества, пора бы подышать свежим воздухом, и решил немного прогуляться.       К сожалению, в реалиях работы в лаборатории воздуха свежее, чем в коридорах, найти было нельзя. Стиг бесцельно гулял, пока не наткнулся на кафетерий.       Он редко здесь ел, отдавая свое предпочтение сэндвичам из автоматов и кофе. После посещения кафетерия его халат и рубашка пропитывались характерным запахом этого места, который он терпеть не мог. К тому же, атмосфера здесь давила на него: ученые усаживались за столы, и, практически не разговаривая, поглощали супы, бургеры и йогурты. Не было ни намека на какое-то дружеское общение, каждый словно сидел под своим колпаком, а тем временем над потолком словно сгущались незримые тучи, из которых вот-вот должен был разразиться дождь панических мыслей и дурных предчувствий.       Хотя иногда Стиг все же мог отвлечься здесь от гнетущей атмосферы, царящей в последнее время в Aperture Science. Однажды он познакомился здесь с парнем из центра релаксации. Он был единственным, кто был приветлив, да и говорил порой весьма веселые вещи. Стиг подумал, что надо бы его позвать выпить, когда вся эта работа над Большим проектом закончится: было бы здорово поболтать в неформальной обстановке, его приятель наверняка бы начал перетирать косточки каждому в этом комплексе, как он любил это делать.       Но были и другие, те, кого Стиг терпеть не мог, и, по иронии, таких было большинство. Некоторые люди у него вызывали неприязнь, иногда необъяснимую. Они могли отвратительно вести себя с коллегами, отпускать едкие замечания. Или же просто по своей природе быть невыносимыми.       — Эй, Верджил!       Он вздрогнул. Этот голос.       Только не он.       Стиг обернулся и увидел Стажера: молодого парня, который только недавно устроился в Aperture Science, однако за то малое время, что проработал здесь, успел нажить себе особую славу. Не столько детская наивность Стажера, сколько его желание выделиться во всем перед начальством, раздражала Стига. Своим желанием сделать все правильно, точно по протоколу, он, вероятно, хотел впечатлить других, однако на деле это сделало из него попросту выскочку и стукача. Также Стига настораживала странная любовь парня к питательной продукции Aperture Science и, в частности, к газировке Citranium.       Более того, Стигу опять пришлось услышать это дурацкое прозвище.       Каждый, проработавший хотя бы немного в Aperture Science, приобретал свое особое прозвище. В частности, это было связано с плохой запоминаемостью имен, а бейджики так часто терялись, что влекло лишние траты и раздражало владельца лаборатории. Таким образом, ученые могли обращаться друг к другу по этой кличке, и в то же время не знать настоящих имен друг друга. Это повелось, конечно, с подачи самого Кейва Джонсона, ведь именно он считал пустой тратой времени попытки запомнить собственные имена сотрудников. Поэтому он давал им свои имена.       Стиг посмотрел на парня усталым измученным взглядом.       — Как у тебя идут дела с проектом? Может, я могу чем-то помочь? — бодро поинтересовался Стажер.       — Не стоит. — Отмахнулся Стиг, и попытался поскорее отделаться от незваного гостя. — Боюсь, мне пора, работа и…       — Как же круто то, что ты делаешь! — не обращая внимание на то, что Стиг уже готов был уйти, перебил его парень, — К слову, я тоже буду участвовать в следующем этапе — наконец-то появится возможность прикоснуться к настоящей науке, а не возиться со всей этой бумажной макулатурой!       — Да-да, думаю мне по…       — Кстати, — парень сделал глоток из банки газировки. — Тебя зовет он.       Чувство паники охватило Стига: он ощущал, как оно поднимается и вот-вот низвергнется, как лава из жерла вулкана.       Что ему нужно? Он ведь ни в чем не провинился.       Так ведь?       — Эх, наверняка позовет тебя делать очередную крутую штуку… — мечтательно произнес парень с банкой газировки. — Когда-нибудь и я…       — Тогда мне нужно поторопиться. — Стиг встал из-за стола, тем самым стараясь поставить точку в их разговоре.       — Расскажи потом! — крикнул ему вслед парень. — Удачи!       Но Стиг его уже не слушал. Он вышел из кафетерия, и, закрыв дверь, облегченно вздохнул.       Смылся.       Но вот дальше идти ему не хотелось. Появилась даже мысль спрятаться где-нибудь в кладовке до скончания времен.       «Да-да, а этот любитель газировки будет таскать мне обеды» — фыркнул про себя Стиг.       Он шел по коридору в неизвестном направлении и внезапно почувствовал резкий химозный запах… краски.       Он прошел вглубь и увидел худощавый силуэт, рука которого вела кистью по стене так четко, так энергично, так легко, что Стиг мог только восхищаться. Только один человек в лаборатории мог так ловко обращаться с кистями и красками.       Даг Раттман. Кажется, единственный, который не имел никакого дурацкого прозвища.       Он был странным и пугающим. Многие в лаборатории тихо переговаривались о нем между собой, а другие издевательски шутили над ним — последнего Стиг никак одобрить не мог. Он старался поддерживать с ним нейтральные отношения. Это казалось лучшим вариантом.       Стиг подошел к Дагу так, чтобы тот сразу его заметил, но мужчина даже не обернулся — он полностью был захвачен творческим процессом, и, кажется, ему было абсолютно наплевать на происходящее вокруг.       — Красиво. — Стиг почувствовал, что произнес это как-то небрежно, но он был не мастер раздавать комплименты. — Так… экспрессивно.       Наконец мужчина обернулся на него, и Стиг почувствовал некую стыдливость. Ему самому не нравилось, когда его отвлекали посторонние, а сам он вот, как оказалось, не лучше.       — Он тебя ищет. — Резко, словно гвоздем по стеклу, произнес Даг.       — Ясно. Тогда я, пожалуй, пойду… — зацепившись за возможность удалиться, сказал Стиг.       — Куб сказал, что все это плохо закончится.       — Куб? — недоумевая, переспросил Стиг, вздернув бровь.       Ребята из лаборатории говорили много странного о Раттмане. И в частности, о его странной привязанности к кубу-компаньону.       — Да, он мне многое рассказал… — кивнул Раттман и вновь вернулся к рисунку.       Стиг знал, что Даг страдает шизофренией. Впрочем, говорили, что он не всегда был таким. Он здесь гораздо дольше, чем Стиг, и видел больше, чем он. И что-то наталкивало Стига на мысль, что он бы никогда не захотел увидеть то, что видели эти уставшие, обрамленные серо-синими синяками, глаза.       Стиг обернулся и почти бегом ринулся подальше от него. И вышел прямо к кабинету мистера Джонсона.       Стиг робко постучал. Поджилки тряслись.       — Входите! — раздался громкий голос по ту сторону двери.       Стиг убедился, что отступать больше некуда — он был как загнанное в ловушку животное, которое вот-вот пронзит пуля охотника — остается лишь сделать последний вдох и принять смерть.       И Стиг сделал вдох и раскрыл дверь.       За столом сидел мистер Джонсон и, опершись на локти, выпускал серые кольца мутного дыма.       — Проходи, парень. Садись. — Скомандовал мистер Джонсон, и Стиг сел напротив него на стул.       — Вы звали меня?       — Да, мне надо обсудить с тобой кое-что важное. — Мужчина сделал паузу и, бросив окурки в пепельницу, продолжил. — Скоро я умру.       — Сэр, вы еще…       — Не надо, не надо, парень, — запротестовал мистер Джонсон. — Не будь утешалой. Им плевать на меня, но им хватает наглости, чтобы возомнить себя жилеткой. Я скоро умру, и не надо утаивать этого факта. Но есть вещи, которые не должны умереть со мной.       — Вы говорите о нашем проекте? — робко предположил Стиг.       — Именно, мой мальчик! — мистер Джонсон хлопнул по столу, так, что пепельница задрожала. — В Aperture Science должны продолжаться исследования!       — Сэр, мы приложим все усилия, чтобы…       — Нет.       — Но… тогда что делать…       — С Гладос? Для этого я и позвал тебя. — мистер Джонсон указал пальцем на сидящего напротив Стига. — Понимаешь… я хочу передать эту честь кому-нибудь другому. Кому-то достойному.       Стиг похолодел от ужаса. Даже конченый идиот с примитивнейшим здравомыслием не захотел бы такой судьбы. Это была прихоть Кейва Джонсона, человека столько же гениального, сколько безумного, и все это время они работали над этим проектом только с расчетом на то, что это место достанется Кейву Джонсону.       Однако мистер Джонсон позвал его. Так неужели он…       — Сэр… — дрожащим голосом начал Стиг.       — Я бы хотел, чтобы мое место заняла Кэролайн.       У Стига словно упал камень с плеч. Боже!       О, Создатель! Это было близко.       — Она многие годы была моей преданной помощницей, и я считаю, что только она достойна такой чести. А ты как думаешь?       Стиг колебался. Кэролайн была отличной ученой, и более того, она была отличным человеком. Она всегда поддерживала Кейва Джонсона в его самых сумасшедших стремлениях. Кажется, для этой женщины не было ничего дороже в этой жизни, чем Наука, Aperture Science и сам Кейв Джонсон.       Однако будет ли она счастлива такой судьбе? Будет ли она готова не просто отдать свою жизнь, но слиться с самой Наукой?       В конце концов, Кэролайн всего лишь человек: у нее, как и у Стига, есть свои мечты, стремления, страхи. Не будет ли ей страшно променять недолгую, но тем не менее, свою человеческую жизнь на вечность в механическом скелете? Не сойдет ли она с ума в этой клетке?       — Так что, парень? Хорошо я придумал, да? Уверен, Кэролайн будет в восторге! — мистер Джонсон рассмеялся.       Стиг сжал кулаки. Он поклялся, что никогда не сделает этого, но сил больше не оставалось. Внезапный огонь решимости объял его, и он впервые решил выразить свое мнение.       Он не влезает в жизни других, если только эти другие сами не распоряжались людскими жизнями так, как им только вздумается.       — Не думаю, что она обрадуется. — С холодной решимостью произнес Стиг. — Честно говоря, никто, кроме вас, не обрадуется такой судьбе.       Кейв Джонсон перестал смеяться и посмотрел на него недоумевающе. Но уже через пару секунд он вновь разразился хохотом.       — Никто? Да ты шутник! Любой не отказался бы от возможности жить вечно! Даже ты!       — О нет. — Стиг покачал головой. — У меня не настолько съехала крыша, чтобы мечтать о таком! — стиснул зубы Стиг.       — Вот как… — мистер Джонсон подпер подбородок. — Я то думал, что ты делаешь это, потому что у нас одна мечта… честно говоря, я даже рассматривал вначале твою кандидатуру. Ведь ты лучший сотрудник.       Кривая ухмылка появилась на лице Стига.       — Я делал это, потому что это моя работа. Не больше, не меньше. Но в нее не входит запирание живых людей в компьютер, сэр.       — Что ж, — мистер Джонсон вздохнул. — Я составил завещание. И в нем написано, что мое место займет Кэролайн, хочет она этого или нет. Иначе, — мистер Джонсон одарил Стига ледяным взглядом. — Ее место займешь ты.       Ухмылка исчезла с лица Стига. Ушла и былая уверенность, остался лишь только страх. И чувство безнадежности.       — На этом все. А теперь, возвращайся за работу! — рявкнул Кейв Джонсон, и Стиг поспешил покинуть его кабинет.       Прошло несколько дней с того разговора. За это время Стигу пришла мысль, что ему надо бежать отсюда. Он изучил все выходы на карте, графики смен охраны, расположение камер, и даже понял, как взломать сигнализацию, однако что-то его останавливало от побега. Он мог сбежать и оставить все, как есть, и тогда Кейв Джонсон умрет, а Кэролайн перепишут в Гладос. Это было ужасно, но это было не единственным, что его остановило.       Чувство долга перед Наукой. И оно было сильнее, чем природное чувство самосохранения. Он давал присягу Науке, и теперь это было делом чести. Стиг решил: он спать не будет, но закончит Гладос, закончит раньше, чем Кейв Джонсон умрет. Это единственный способ спасти Кэролайн. И, откинув здравомыслие, Стиг убедил себя, что это лучший вариант.       И он кинулся работать с той силой, с которой еще никогда не работал.       — Вау, — раздался за спиной раздражающий голос Стажера, — может, сделаем перерыв и сходим перекусить?       — Иди к черту, — огрызнулся Стиг, — я закончу ее, и вот тогда напьюсь. Без тебя.       Стиг уже не помнил, когда он последний раз нормально ел. Иногда на его столе появлялось кофе и бублики с сыром, на конверте которых виднелось что-то накарябанное неразборчивым почерком.       Он почти закончил. Почти. Осталось только сделать калибровку и… готово!       Да, он сделал это! В зале прямо над собой он видел Гладос: огромное тело, которое напоминало ему динозавра — нечто, в видение чего с трудом веришь, но вместе с тем с ужасом осознаешь тот факт, что оно вот-вот оживет, вырвется из темницы бессознательности и кинется на него, разорвав на мелкие кусочки.       По крайней мере, теперь Кейв Джонсон сможет…       Он умер. Это случилось, как говорят врачи, в половину четвертого утра. Кейв Джонсон умер, запершись у себя в кабинете, и, после очередного приступа кашля, начал задыхаться. Судя по прогнозам врача, он мог прожить еще около недели, если бы тогда ему кто-нибудь помог.       — Все было напрасно. Как грустно. Но я счастлива. Жаль, что ты этого не разделяешь. Неудачник.       Голос в его голове не давал заснуть: холодный, механический голос Монстра. Ему было достаточно всего лишь один раз его услышать, чтобы он навсегда врезался в его память и порождал кошмары.       Быть может, Стиг когда-то мог покинуть это место. Вот только Верджил тут заперт навеки.