Shadow IT

      За двадцать шесть лет жизни Паулины Волмер безусловно происходило множество событий, во времена которых она ощущала себя по-разному. Так, например, она чувствовала себя совершенно разбитой, когда парень, которого она безумно (как девушка тогда считала) любила, бросил её. Потом ей приходилось быть сильной, когда точно таким же образом сердце разбили уже её лучшей подруге, Джине. Девушка испытывала искреннее счастье, когда родители разрешили ей завести собаку, а несколькими годами позже — гордость за себя в день окончания с отличием полицейской академии.       Сейчас же, сидя в личной машине лейтенанта Андерсона, девушка чувствовала себя максимально тупой. Тупой и дважды, нет — трижды, многократно одураченной.       В первую очередь, тому виной была непонятная выходка Коннора, который, благодаря своим умениям, навыкам, суперспособностям — не важно, как это называть, главное — обманом отправил девушку прямиком в пасть в дом к поехавшему от социофобии человеку, обладающему определенной информацией. А ещё властью. И, произойди с Линой что-нибудь нехорошее по его вине или же желанию, Камски совершенно точно вышел бы сухим из воды. Но даже это уже не имело никакого значения: Коннор обманул её. Вряд ли использовал, но то, что солгал, было неопровержимым фактом. И чем он только руководствовался в этот момент, оставалось лишь догадываться до первой возможности узнать об этом лично у андроида.       Второй причиной самоощущения себя полнейшей идиоткой было то, на что именно Волмер сейчас смотрела сквозь лобовое стекло, припарковав автомобиль неподалеку от корабельных доков где-то на севере Детройта.       «Иерихоном» оказалось огромное заброшенное в ферндейловском порту судно.       Нет, безусловно Лина не рассчитывала увидеть перед собой иерусалимский город с библейскими отсылками. Но она поверить не могла, что всё это время предполагаемое убежище для девиантов находилось у всех прямо под носом, буквально у каждого горожанина перед глазами! Если бы только они с Хэнком и Коннором услышали это слово — «Иерихон» — раньше, хотя бы от кого-нибудь из подозреваемых или свидетелей в делах по девиантам, это сэкономило бы как минимум неделю времени, и большущий корабль, списанный в доках, стал бы первым кандидатом для следственной проверки. Но нет же: именно Элайдже Камски суждено было сделать огромное одолжение детективам и привести их к логову собственноручно созданных машин, которые больше не желали таковыми быть.       Лина замотала головой, не в силах принять тот факт, что это огромное, массивное место обитания девиантов находилось так близко к городу, и что никто из людей никогда об этом не знал. Словно издеваясь, автомобильные дворники лениво повторили за девушкой движение, счищая налипший на стекло непрекращающийся снег, и открывая взору место, куда ей предстояло попасть.       И главным вопросом оставалось то, как именно Лина должна была это сделать.       Конечно, она могла бы просто продолжать сидеть в машине, пока не наступит утро, затем позвонить лейтенанту Андерсону и вместе придумать, что же им делать дальше, но это потраченное впустую время, которого у девушки и так не имелось в запасе. А ещё Волмер могла начать поиски доступа внутрь заброшенного корабля самостоятельно, например, найти какой-нибудь вход под водой. Незначительными нюансами являлись лишь тот факт, что температура даже воздуха была минусовой — что тогда говорить о воде, и даже если бы всё это действие происходило в каком-нибудь жарком месте, Лина не смогла бы проплыть и метра: девушка попросту не умела плавать.       «Потрясающе…» — она чуть не прикусила себе язык, хотя это тошнотворное слово прозвучало только в мыслях Волмер. Прокручивание в голове различных вариантов дальнейших действий поглотило разум на непозволительно долгое количество времени, пока глубокий холод снаружи не начал настигать Лину и внутри автомобиля. Это послужило ей отправной точкой, и девушка наконец-то решилась выйти на улицу навстречу неизведанному.       Ей пришлось пройти несколько сотен метров, прежде чем достичь пирса: усилившийся снег жалил кожу лица леденящим холодом, который только зверел по мере приближения к воде. Тело девушки неконтролируемо дрожало, пока она осматривала «Иерихон» вблизи: здесь не было ни трапа, ни судовой лестницы, словом, никакого намека на то, как всё-таки попасть внутрь корабля. Но несмотря на затуманенный снегом взор и отсутствие нормального освещения, взгляд Лины обнадеживающе зацепился за небольшую пробоину в корпусе судна — та располагалась аккурат под одним из корабельных канатов, удерживающих злосчастный «Иерихон» на пристани.       Девушка достала из кармана дубленки свой смартфон: к счастью, он ещё сохранил чуть меньше половины заряда, но на морозе всё же стремительно его терял, однако этого должно было хватить на случай, если ей понадобится освещение. И этот случай должен был произойти через пару минут. Или как Лине повезёт. Если вообще повёзет.       Её лицо исказила ухмылка: такая обычно бывает у безумцев, вот-вот готовящихся выкинуть какую-нибудь вопиющую херню.       Волмер старалась не думать о своих последующих действиях: она подняла обе руки, чтобы схватиться за толстый прочный канат, намереваясь преодолеть расстояние, отделявшее её от корабля. Ей было трудно согнуть окоченевшие пальцы, но после нескольких попыток и одного короткого прыжка вверх, они сомкнулись в кулаки на вёревке. Сердце то бешено колотилось в груди, то замедлялось до равномерного, ритмичного стука, а в моменте и вовсе замерло на несколько коротких секунд, которые девушка дала себе, чтобы попытаться успокоиться; прерывистое дыхание превращалось в облачка пара, поднимающиеся вверх и кружащиеся в воздухе. Но главным правилом всё же оставалось пресловутое «не смотреть вниз», поэтому Лина сосредоточенно наблюдала за тем, как воздух из её легких превращается в густой и тяжёлый туман.       Прогресс шёл слишком медленно: на половине пути дала о себе знать незажившая рана на ладони Волмер. Лина изо всех сил пыталась утешить себя фактом того, что была в перчатках, и это спасло девушку от больших мучений, но боль издевательски пронизывала каждый её нерв; пальцы судорожно скручивало, вес собственного тела начинал казаться совершенно непосильным, а мышцы сводило так, что Лина настойчиво стискивала стучащие друг об друга челюсти — безуспешно. Она буквально на ощупь пробиралась вперёд по веревке сквозь непроглядный туман, через силу заставляя себя продолжать и от страха пытаясь ускориться. Не отступать в этой безумной ситуации её больше всего мотивировало не столько скорое достижение конечной точки, а толща воды под ногами: если хоть немного дать слабину — река моментально затащит девушку в свои бездонные глубины.       Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Волмер практически достигла цели — от искусственного входа на борт корабля её разделял буквально один прыжок. Собрав последние силы в кулак, точнее, в кулаки, которые, в свою очередь, крепко сжимали прочную веревку, Лина принялась раскачиваться взад-вперед для того, чтобы совершить финальный рывок и…       — Блядь!       Как только её ноги коснулись металлического пола нижней палубы судна, колени предательски подогнулись, и девушка рухнула лицом вниз, сильно ударившись оземь всем телом: боль пронзила каждый участок на нём, а смартфон со всё ещё включенным фонарем выскользнул из кармана дубленки и проехал пару сантиметров вперёд по скользкой поверхности, остановившись неподалеку от лица Волмер, тем самым ослепляя Лину светом. Она громко зашипела, прикрывая глаза онемевшей ладонью, затем издала сдавленный всхлип облегчения: собственный голос эхом разнёсся по заполненному темнотой и неизвестностью судну. Девушка тут же непроизвольно замолкла, на этот раз сдерживая в себе уже крик от боли.       Лина знала, что ей нужно встать, она просто обязана была это сделать… Но перспектива пролежать до конца своих дней, распростертой здесь, на холодном мокром полу, уже не казалась ей такой уж и хреновой. Девушка впервые почувствовала самый настоящий страх от ситуации, в которой оказалась: совершенно одна в кромешной темноте на борту богом забытого гниющего корабля. Её глаза всё ещё были зажмурены и она боялась их открывать.       Волмер по привычке потянулась другой рукой за спину, чтобы перекинуть свой хвост на грудь, и только потом вспомнила, что никакого хвоста больше нет. У её новой стрижки определенно были свои преимущества, но теперь короткие пряди волос липли к лицу с большей интенсивностью — пришлось немного пошевелиться и заправить их за уши. Они были мокрыми от снега и воды вокруг: то же самое произошло и с одеждой Лины, повышая вероятность смерти девушки не только от разрыва сердца или обвала какой-нибудь железяки на её голову, но и от подхваченных менингита или пневмонии. Как бы Волмер ни хотелось пребывать в бездействии, так больше не могло продолжаться.       Она заставила себя открыть глаза, чтобы увидеть перед собой жалкий кусок освещаемого телефоном пространства: грязный мокрый пол и пораженную коррозией стену без какой-либо сохранившейся обшивки. И всё же этого было достаточно: с помощью рук Лина приподнялась над землей и, использовав ногу в качестве опоры, как это делают бегуны перед стартом, перевалилась на рядом стоявшую стену, постепенно карабкаясь по ней вверх; пришлось изловчиться, чтобы зацепить по пути валявшийся в мокрой грязи смартфон. Девушка наспех вытерла испачкавшийся экран о штанину и, сделав глубокий вдох, чтобы унять боль по всему телу, мысленно поблагодарила кого-то там сверху, что ей не пришлось, например, практиковаться в искусстве паркура, чтобы попасть сюда — всё могло закончиться куда хуже. Сняв с ладоней промокшие до нитки перчатки и убрав их в карман, она медленно начала продвигаться вперед, прихрамывая на одну ногу и следуя по едва освещенному светом фонаря коридору.       Похоже, Волмер в данный момент находилась в помещении, где располагались каюты экипажа: её взгляд скользил по множеству одинаковых дверей, стоявших друг напротив друга. При других обстоятельствах Лина наверняка была бы заворожена окружающей обстановкой, по-своему очаровательной и таинственной… Но сейчас корабль напоминал ей какой-то бункер с бесконечными бетонными коридорами, по стенам которых, как вены, проходили изредка позванивающие металлические трубы, каждую секунду заставляя мысленно задаваться вопросом, когда же именно одна из них рухнет прямиком девушке на голову.       Долго и медленно она продолжала идти вперёд, будто это был не корабль, а лабиринт, выход из которого невозможно найти. По её пятам следовали неуверенность и страх, с которыми Лина осталась наедине: здесь было слишком тихо, слишком темно и пусто, чтобы позволить себе расслабиться хотя бы на секунду, почувствовать себя в безопасности. Кожа под одеждой промокла окончательно, и Волмер больше не могла различить, был ли это её пот или же снег и влага, которые она, как половая тряпка, впитала при падении. К телу, которое бил озноб, постепенно возвращались чувства — в нос тут же проник влажный, затхлый запах ограниченного безлюдного пространства, заставляя девушку слабо закашлять; по спине забегали мурашки, будто кто-то нежно проводил по ней пальцами. Лина резко одёрнулась, чтобы избавиться от этого ощущения, и тут же заметила, как что-то мелькнуло рядом. Желудок сжался от страха, и Волмер медленно развернулась только для того, чтобы обнаружить своё собственное отражение в одной из каким-то чудом не заржавевшей металлической плите на стене, смотрящее широко раскрытыми от испуга глазами.       Спускаясь всё ниже и ниже, она снова тихо выругалась, пытаясь усмирить охвативший её прилив адреналина. За пару минут, проведенных на «Иерихоне», изнутри корабля так и не донеслось ни звука, пожалуй, кроме тех, что издавала сама девушка, и это не могло не настораживать. На самом деле, в глубине души Лина даже начинала надеяться на то, что кто-нибудь или что-нибудь выскочит наконец-то на её пути, и это жуткое и вязкое напряжение достигнет своей кульминации: она хотя бы больше не будет находиться в одиночестве. И, возможно, её молитвы были услышаны, когда слабая дымка света начала постепенно пробиваться сквозь охватывающий всё окружающее пространство туман.       У Волмер словно открылось второе дыхание: медленно шаркая, она с надеждой двигалась вперёд прямиком на эту видимость тусклого света. Размытое зрение наконец-то приходило в норму, Лина периодически озиралась по сторонам, но взгляд всё же фокусировался на дороге перед собой. Нервы снова были на пределе: каждая тень привлекала внимание, каждый шорох заставлял останавливаться. Собственное тело ощущалось вялым и тяжелым, но с каждым сделанным безопасным шагом, её сердце билось с чуть большим облегчением.       А потом внезапно подскочило к горлу, когда девушка повернула за угол: там, глубоко в темноте, словно из ниоткуда возникла фигура.       Ноги Лины почти подкосились, и ей пришлось привалиться к стене, чтобы не дать себе упасть и постараться не выдать своего присутствия. Фигура всё ещё стояла на месте неподвижно, и девушка не могла понять, это было плодом её воображения или это был каким-то образом оказавшийся здесь манекен. В любом случае, это непонятное нечто пока ещё не заметило её — какое-никакое преимущество. Приняв решение оставить всё, как есть, и поискать другой путь, не тревожа при этом покой жуткой статуи, Волмер вжалась в стену, чтобы медленно сдвинуться на пару шагов назад… и вздрогнула, когда фигура резко повернулась в её сторону.       От испуга девушка попятилась, но споткнулась на ровном месте и упала на спину: укол боли тут же пронзил её позвоночник. Обращать внимание на собственные страдания сейчас было крайне непростительно — нужно было как можно скорее подскочить и бежать. Однако попытки девушки резко подорваться с места напоминали, скорее, последние предсмертные конвульсии задыхающейся рыбы, выброшенной беспощадной волной на сушу. Вновь лежа на полу, всё, что Волмер успела сделать — это почувствовать вибрации глухих шагов, приближающихся к ней. А затем смутно увидеть пару глаз, уставившуюся на неё прищуренным взглядом. Дело стало совсем плохо, когда таких пар возникло ещё несколько.       Конечно, это были андроиды: трое мужчин нависли над обездвиженным телом Волмер словно хирурги во время операции. В глаза ударило сразу несколько лучей яркого света — фонари были закреплены прямо на нагрудных карманах их одежды, однако никто из них не решался сделать хоть какое-то движение в сторону Лины. Это, по крайней мере, давало возможность девушке рассмотреть их внимательнее, но, к сожалению, ни в одном она не узнавала никого конкретного. Лишь по изредка горящим диодам девушка понимала, что все трое переговариваются между собой, при этом вслух не произнося ни слова. Ей всё же не хватило терпения ждать, когда этот немой разговор завершится: Лина приоткрыла рот, чтобы спросить, кто они такие, когда внезапно её опередил один из андроидов.       — С какой целью ты здесь?       — Я… Ищу… — честно ответила Волмер, а вот кого она ищет или что, девушка не знала и сама — даже нечего было добавить к двум уже сказанным ею словам. Но в одном она была уверена точно, о чём сразу поспешила сообщить: «Я не собираюсь никому причинять вред».       Тот парень, что заговорил с ней первым, без каких-либо внешних колебаний и сомнений кивнул в ответ и протянул Лине руку, помогая подняться на ноги, хотя не было похоже, что хоть кто-то из роботов действительно верил её словам. Она послушно встала, окинув благодарным взглядом своего помощника, но всё ещё не чувствовала, что опасность миновала: дальнейшие действия андроидов были по-прежнему неизвестны и непредсказуемы. Девушка набрала в легкие побольше воздуха, чтобы решиться спросить, что же они планируют делать с ней дальше, когда внезапно сквозь тени позади пробился другой луч фонаря и послышался голос. Знакомый голос.       — Рад приветствовать, детектив Волмер.       Лина резко обернулась на звук, едва устояв на ногах от неожиданности и шока: когда фигура наконец вышла на свет, у девушки перехватило дыхание — это был никто иной, как Маркус, лидер девиантов. Лина не могла поверить ни своим глазам, ни своим ушам, ни в реальность происходящего. Сердце колотилось в груди, и девушка не была уверена, от напряжения это или от шока. Она впервые встретила лично того, на кого сейчас охотились все спецслужбы Детройта, если уже не всей Америки.       — Откуда вы знаете, кто я такая? — наверное, самый нелепый вопрос, который можно было задать в принципе, однако это была именно та мысль, что возникла у неё в голове молниеносно. Взгляд в панике забегал по каждому из мужчин в попытках узнать, каким образом им удалось установить её личность: неужели в каждом андроиде была встроена функция распознавания лиц или база данных жителей Детройта, коими обладал, например, Коннор?       — Мне о вас рассказал Саймон, — поняв, что замешательство в глазах детектива по-прежнему никуда не делось, Маркус пояснил: «Андроид, которого вы спасли на крыше стретфордской башни».       Что ж, никакой магии или хакерских уловок: просто рассказ одного андроида другому о каком-то там человеке, всего-то нарушившем закон и укрывшем преступника, супер. От нежданного напоминания поступка Лины ей же самой, сердце девушки бешено заколотилось: если андроиды знают об этом, несложно догадаться, что в её полицейском участке об этом знают и подавно.       — Я не спасла его, я… просто оставила его там, — вновь подняв глаза на Маркуса, Лина в какой-то степени начинала понимать, почему именно он был тем, кто повёл за собой «отклонившихся» от программы андроидов: даже толком его не видя, ей было сложно отрицать ауру силы, исходящую от мужчины. В том, как Маркус держался перед ней, как разговаривал, была непоколебимая уверенность в себе, некая статность. Надежность.       Он лишь натянуто кивнул в ответ, однако последовавшие вслед сказанному слова продолжали убеждать Лину в обратном.       — Вы имеете право отрицать это, но всё же то, что вы сделали, было храбрым поступком. Особенно учитывая ваше положение… — фраза прервалась на этих словах, и Маркус затих, выпрямляя спину: его тело словно напряглось в ожидании ответа детектива Волмер.       Лина нахмурилась. Руководитель группы не спешил приближаться к ней, в то время как его соратники всё это время стояли неподвижно: то ли ждали каких-либо приказов от Маркуса, то ли следили за самой девушкой, и она не понимала, как именно вся четверка настроена по отношению к ней. Маркус выразил ей благодарность за спасенного товарища, но дает ли это Волмер какую-то неприкосновенность? Или всё вообще ограничится пресловутым «спасибо», а после с девушки начнут спрашивать за то, зачем она проникла на их территорию? Она не могла расслабиться и успокоиться, продолжая стоять безмолвно.       — Спасибо, — воздух, кажется, шипел от стоявшего между всеми напряжения. Маркус пристально смотрел на Лину, Лина пристально смотрела на него. Андроиды уставились на них обоих. Сердце Лины тяжело колотилось в груди, а во рту слишком сильно пересохло, чтобы дать хоть какой-то ответ на благодарность лидера. Да и какой? «Пожалуйста»? К счастью, Маркус снова перехватил инициативу ведения диалога в свои руки. Или всё же к несчастью.       — Вы собираетесь дать более внятное объяснение тому, что вы здесь делаете, детектив? — спросил он прямо, и направился в сторону девушки. Вот теперь-то у неё появилась возможность, так сказать, узнать врага в лицо и, стоит признать, увиденное её не разочаровало.       Маркус действительно выглядел, как произведение искусства: нет, он не попадал, например, под определение «смазливая мордашка», коим Лина мысленно нарекла Коннора. Но он был на голову выше её напарника-андроида и почти на две головы выше её самой, с прекрасным атлетичным телосложением и смуглой кожей без единого изъяна. Его черты лица были гармоничны, словно Камски создавал робота-помощника не для художника, а был художником сам при этом процессе. Когда Маркус остановился, сохраняя расстояние между ним и девушкой в несколько шагов, Волмер смогла разглядеть ту самую особенность, что заметила ещё при детальном просмотре его видеообращения от лица всех девиантов: у мужчины была гетерохромия, и вряд ли её можно было обосновать генетическими факторами в случае с андроидом.       — Я пришла сюда, потому что хочу понять природу девиации… Понять вас.       Лина могла сравнить себя только с мухой, попавшей в паутину, за малейшим движением которой наблюдал механизированный паук. Внимание Маркуса полностью было приковано к девушке, при этом он не выглядел настороженным или же попросту умело это маскировал. А вот сама Волмер была чуть менее сдержанной, когда дело касалось проявления эмоций: она опустила взгляд, чтобы скрыть выражение своего лица, но что ещё ей оставалось делать? Сказать, что она что-то типа пророка Моисея, которого Создатель (в этом случае — буквально создатель, причем именно их — андроидов, а не Лины) прислал к своим детям творениям с чёрт пойми какой целью? А что к самому создателю её направил парень, к которому Лина испытывала чувства. Кстати, он тоже андроид, который был создан, чтобы отлавливать таких, как Маркус и его друзья — девиантов. И чувств он испытывать не мог: ни к ней, ни к чему или кому-либо в принципе. Единственное, если уж Маркус сейчас стоял перед ней как ни в чем не бывало, то это означало, что Коннор так сюда и не добрался. И Волмер не понимала, радоваться ли этому факту или хорошенько насторожиться.       — А инициатива обрести это понимание исходит от вас или же от тех, кто стоит над вами? — это было справедливым замечанием, Лина не могла ему возмутиться или состроить из себя обиженку. — Вряд ли кто-нибудь забрался бы так далеко только лишь ради личного интереса.       — О, это вы меня плохо знаете…       Лина едва была в состоянии вдыхать достаточное количество воздуха, чтобы ответить. Зато в своём ответе девушка была совершенно искренна: имелось у неё качество личности, которое она одновременно ненавидела и при этом частенько полагалась на него — дотошность. Если уж Волмер за что-то бралась, она была одержима идеей довести всё до логического конца, и неважно, сколько сил, времени и нервов будет на это потрачено. Так что исход с нахождением «Иерихона» был бы предрешён, узнай Лина о нём самостоятельно, а не с чьей-либо помощью.       — Тем не менее, вы работаете в полиции Детройта, — Маркус продолжал смотреть на Лину с отсутствующим выражением лица, будто он не был андроидом, способным перерабатывать огромное количество информации одномоментно, а всего лишь обычным человеком, во время разговора задумавшимся о чём-то своём. — Среди людей, которые сегодняшним утром безжалостно уничтожили моих людей. Какие у меня есть основания думать, что ваш визит не несёт для нас угрозы? Что вы с ними не заодно? Кроме того, что вы спасли Саймона…       — И кроме причины, по которой я его спасла… Тогда он был ранен и беззащитен, — Лина понимала, что сейчас очень важно грамотно подбирать абсолютно каждое сказанное Маркусу слово и, похоже, девушка с этим справлялась: она специально выбрала глагол «ранен», демонстрируя лидеру девиантов, что относится к его людям как к… людям. Да и про беззащитность Саймона ей пришлось немного приукрасить — всё-таки именно он направлял на неё пистолет, не наоборот, — но сейчас эту подробность можно было и опустить. — Если кто-то в беде, для меня не имеет значения, сделан ли он из плоти и крови… или же из пластика и тириума.       Кажется, это немного помогло внушить Маркусу уверенность в том, что Лина оказалась здесь по личным причинам, и что эти причины не несли в себе опасности для находящихся на «Иерихоне» андроидов. Это снова заставило его о чём-то задуматься, когда Маркус сделал ещё один шаг впёред к девушке, встретившись с ней взглядом.       — Есть ещё один момент… Никто из людей не знает о том, что это убежище для андроидов. Даже не всем девиантам легко попасть сюда. Это значит, информацию вам дал кто-то из наших людей. Тот, кто вам доверяет. Ещё один аргумент в вашу пользу.       — Что ж… Технически это было так, — Лина тут же осеклась своей оговорке по Фрейду, но кто, как не Камски, был ближе всех к андроидам. Ей, правда, всё ещё оставалось неясно, каким образом он, давно уже находясь не при производственных делах «Киберлайф», узнал об этом месте, поэтому девушка предпочла ответить немного по-другому.       — Всё дело в том, что мой напарник… он андроид. И у нас с ним есть общая цель, — Волмер не стала уточнять, что если она сама действительно хотела узнать о девиантах побольше и понять, правы ли люди в том, что развязывают с ними фактически военный конфликт, то у Коннора имелся чёткий приказ обнаруживать девиантов и устранять их. Возможно, что на этом этапе ему нужен был уже конкретно Маркус, и Лине хотелось надеяться, что в этом случае Коннору необходимо было доставить лидера восстания куда бы то ни было… живым.       — Он девиант? — тут же поинтересовался Маркус. Девушка отрицательно замотала головой.       — Ну если только… Способны ли девиантные андроиды симулировать… эм, отсутствие девиантности? Делать вид, когда это необходимо, что они по-прежнему подчиняются только лишь приказам своего хозяина?       — Я думаю, да. Если это может помочь сохранить свою жизнь, то вполне способны.       — В общем, я хочу ему помочь и именно поэтому я здесь. Если люди ошибаются, и вы не несёте в себе никакой угрозы, я бы хотела, чтобы мой друг встал на истинный путь. Если, конечно, этот путь возможно самостоятельно выбрать.       Маркус молчал. Молчали и три андроида, что всё это время сторожили девушку, а затем, словно по какому-то безмолвному указанию, отошли от неё, и один за другим ушли куда-то по направлению, противоположному тому, где стоял их лидер.       — Я могу лишь надеяться на то, что всё, о чём вы говорите — это правда, — наконец произнес он через вздох. Тон его голоса был тяжелым: если уж он и позволил детективу находиться здесь, то это совсем не означало, что Маркус всецело ей доверился. — И я надеюсь, что не пожалею о своём решении…       — Можете мне верить, пусть и из всех гарантий, что я могу дать, есть только мое слово, — кажется, это был лучший аргумент из всех, на который Волмер сейчас была способна, но она очень рассчитывала, что этого достаточно, чтобы убедить лидера девиантов в своей безопасности для их общества. — Обещаю, я здесь не для того, чтобы причинить кому-либо вред. Никто не знает, где я, и у меня нет при себе оружия. Хотя, не то, чтобы один вооруженный человек мог нести для вас реальную угрозу…       — Не мог бы. Но неудобств бы предоставил, — он повернулся к девушке, подняв голову, чтобы встретиться с ней взглядом. На губах появилась доброжелательная улыбка. — Добро пожаловать на «Иерихон». Зови меня Маркус.       — Лина.       Маркус намеревался символически закрепить знакомство рукопожатием, и Волмер робко протянула руку в ответ, а затем незаметно отвела её назад, прижав к бедру, чтобы остановить боль в пальцах от удивительно крепкой хватки мужчины. Теперь, когда они остались наедине, до Лины только сейчас дошло, что всё это время андроиды подсвечивали пространство фонарями лишь для неё одной: у них самих не было нужды в источнике света для того, чтобы видеть окружающее пространство. Вот это, конечно, сервис…       Мужчина молча пригласил Волмер следовать за ним, и она спешно и неуклюже поравнялась с Маркусом. Сейчас к звуку её собственных шагов, к которым Лина уже привыкла, прибавилась ещё одна пара. Не говоря ни слова и не глядя друг на друга, они медленно шли вместе по очередному, похожему на все предыдущие, узкому коридору, из стен которых словно высосали весь цвет, и такие ассоциации, конечно, наводили Лину не на самые радужные мысли. Волмер знала, в каком огромном корабле они находятся, но из-за отсутствия хоть какого-то естественного света он всё больше начинал казаться ей слишком тесным. Внезапно Маркус решил нарушить тишину, тяжело висевшую между ними двумя всю непродолжительную дорогу.       — Я уже видел тебя. Во время обмена данными с Саймоном, когда он показывал, каким образом ему удалось выбраться с крыши. Ты… выглядела иначе.       Волмер едва не споткнулась, услышав это: до неё всё ещё слишком медленно доходил факт, насколько огромными и практически безграничными возможностями обладали андроиды. Насколько большее им было доступно по сравнению с обычными людьми. Техногенное превосходство…       Девушка попыталась взять себя в руки, не выдавая смущения и озабоченности, как обычно пытаясь свести неловкость к шутке.       — Испуганной и растерянной? — переспросила она, стараясь идти немного быстрее, чтобы соответствовать его темпу. Уставшие ноги почти спотыкались друг о друга, и Лине вновь пришлось замедлить шаг, чтобы не потерять равновесие…       — Нет, тут всё осталось по-прежнему.       Волмер впервые решилась взглянуть на Маркуса с вымученной улыбкой на губах. Он только что довольно неплохо пошутил над ней, спустя пять минут знакомства и трех минут напряженной обстановки. Вот, наверное, одно из отличий девиантов от обычных андроидов: Коннору, например, на обучение отпусканию колкостей в ответ людишкам потребовалась целая неделя, и это при учете того факта, что его учителем был основоположник сарказма в Америке (судя по древнему возрасту Хэнка).       Лина решила, что на этот раз настала её очередь нарушить тишину, вновь сковывающую их с Маркусом.       — Собираешься устроить мне экскурсию? — вообще, она до последнего сомневалась, уместны ли будут шутки с её стороны и в том ли она положении для того, чтобы шутить, но всё же рискнула.       — Безусловно. Должна будет занять целых пятнадцать минут.       Девушка улыбнулась в ответ, хотя вполне было возможно, что Маркус вовсе и не шутил. Они продолжали идти по ещё одному коридору, на этот раз окончательно замолкнув. Колючий холод проникал в кожу Волмер нестерпимо глубоко, но она, дрожа и спотыкаясь, продолжала следовать за своим спутником вперед, изо всех сил стараясь не сбавлять темп и не прихрамывать. Их шаги эхом отдавались от пола и эхом же отражались от металлических стен глухими волнами. Или, быть может, это был просто слишком интенсивный стук сердца Лины, одновременно бьющегося и в груди, и в ушах.       — Ты рисковала своей безопасностью и тем самым спасла жизнь моего друга, — Маркус вновь заговорил на очередном повороте, и Волмер, честно говоря, уже начинала привыкать к его внезапным порывам пообщаться. — Я благодарен тебе и всё ещё надеюсь, что не пожалею о своём решении. Но меня по-прежнему волнует вопрос: почему ты пощадила Саймона?       — А почему я не должна была этого делать?       — Отвечаешь вопросом на вопрос. Так… по-человечески.       — О боже, только не это… Я что, человек?!       Лина в притворном испуге ощупала себя руками, а когда перевела взгляд на мужчину, тот тупо смотрел на неё, озабоченно нахмурившись.       — Теперь отшучиваешься…       — Слушай… — тяжелый вздох покинул Лину, прежде чем она собиралась оправдаться. Девушка потёрла рукой лоб. — Я не так давно работаю в полиции, точнее, совсем недавно занимаюсь делами, связанными с андроидами. Но мне уже приходилось сталкиваться с девиантами, совершившими преступление против своего хозяина. И если честно, в большинстве случаев я могу понять, почему они на это пошли.       Волмер хотела подвести свою мысль к тому, что не все девианты плохие, ровно как и не все люди (например, она сама) плохо к ним относятся, следовательно, спасение Саймона было больше ответом на морально-этический вопрос, который она проигнорировать не смогла, в отличие от приказа поймать преступника. Договорить ей не дал Маркус.       — Я хочу, чтобы ты знала: я не поощряю убийства, кем бы они и против кого ни были совершены.       — Это… взаимно… — немного неуверенно и даже с легким вопросительным тоном согласилась Лина: признание было пусть и обнадеживающим, но слишком внезапным. Интересно, к чему оно ведет?       — Сегодня днем, во время марша, когда люди без единого сомнения или намека на жалость стреляли по нам, никто из моего народа не попытался ответить тем же. Не открыл ответный огонь, не напал, не отомстил, — здесь Волмер хотела встрять с ремаркой, что для сверхразумных существ этот поступок был крайне неразумным, и что их с легкостью могли уничтожить всех разом, но перебивать Маркуса ей хотелось еще меньше, поэтому девушка продолжала слушать. — Всё потому что диалог — единственная опция. Так думаю я, так думают и все те, кто находится сейчас здесь, со мной.       — У вас… коллективный разум? Или единое сознание? — Лина просто не знала, как корректно сформулировать возникший вопрос.       — Скорее, второе. И объединиться мы можем при необходимости или по желанию. Но в целом мы… интеллектуально сепарированы друг от друга.       — Если так, насколько ты всё же можешь быть уверен, что абсолютно каждый девиант поддерживает твою… идеологию пацифизма? Ведь в общей массе людей, которые якобы против андроидов, находятся и те, кто их понимает и даже поддерживает. Откуда тебе знать наверняка, что среди твоих людей нет тех, кто, например, желает человечеству зла и страданий?       Погруженная в раздумья, она чуть не вписалась в спину лидера девиантов, который резко застыл прямо перед ней. Прежде чем девушка успела извиниться, Маркус снова повернулся и зашагал дальше по тускло освещенному коридору.       — Что ж… Вижу, ты сомневаешься, и у тебя есть на это полное право. Тогда позволь мне показать тебе кое-что. То, что, возможно, будет способно изменить твое мнение.       Волмер молча кивнула в ответ на проговариваемые Маркусом слова, но они вызвали в ней трепет беспокойства. Ей было странно, почему мужчина заинтересован в изменении именно её мнения об андроидах. Как будто она была близка с Маркусом или могла на что-то масштабно повлиять. Вторым напрягающим фактором было то, что девиант умолчал, в какую именно сторону это мнение должно будет измениться после увиденного.       Было такое чувство, что они с Маркусом шли ещё несколько часов, прежде чем наконец остановились перед парой высоких стальных дверей: Лина тут же напряглась, ещё издали заметив двух андроидов, стоявших по обе стороны от них и, видимо, охранявших то, что находилось внутри. Те, в свою очередь, напряглись в ответ, завидев приближающуюся пару. В конце концов, их внимание было полностью сфокусировано исключительно на девушке. Волмер даже показалось, что охранники синхронно потянулись к поясам, намереваясь что-то оттуда достать.       — Она со мной, — отчеканил спутник Лины тоном, за которым не должны следовать сомнения или вопросы. Однако они всё же последовали.       — Человек? — один из андроидов уточнил это так, словно это не факт, а оскорбление. Волмер не нашла ничего умнее, кроме как отшутиться в ответ.       — Нет, женщина.       Судя по всеобщей реакции, точнее, по её абсолютному отсутствию, идея была плохая.       Тем не менее, андроиды послушно кивнули Маркусу, а затем один из них прикоснулся ладонью к электронной панели у дверей. Второй охранник повторил процесс: Волмер заметила, как кожа на ладонях обоих андроидов исчезла, оголив пластиковое тело. Совсем как тогда у Коннора при допросе уничтоженной девушки-работника в секс-клубе.       И если сейчас охранники выглядели даже по меркам андроидов расслабленно, то по мере того, как открывалась дверь, Маркус становился всё более напряженным.       — Я всё ещё не уверен, что тебе следует это видеть, но мне также нужно, чтобы ты понимала всю важность того, что мы делаем. Как и серьезность этого.       Наверное, сложно было описать всю гамму чувств, испытываемых Линой в этот самый момент. Организм, получивший резкий впрыск адреналина как минимум трижды за сегодняшний вечер, был точно так же максимально физически истощен. Волмер буквально двигалась и что-то отвечала благодаря базовым рефлексам и невыключавшемуся инстинкту самосохранения. Казалось бы, что могло сделать состояние девушки ещё хуже?       Вот эти вот слова Маркуса, например.       И она была уверена, что как только скрытое за дверью предстанет перед её глазами, Лина тот час же рухнет в обморок — от бессилия и напряжения.       Однако, всё обошлось. Точнее, когда девушка и лидер девиантов вошли внутрь тайной комнаты, не было ничего такого, что могло шокировать первую. На самом деле, там не было практически ничего: окружающее пространство напоминало склад заброшенной неисправной техники. Стиральные машины, смарт-телевизоры, компьютеры и планшеты, аудио-колонки и даже электрические чайники — вот, что так яростно оберегали андроиды и что так опасался показать Маркус Лине.       Первым вопросом, возникшим в голове девушки, было слово «серьёзно?». Вторым, наверное, «каким образом вам удалось затащить столько барахла на богом забытое судно?». Тем не менее, ни один из двух Волмер не успела озвучить.       — Повторюсь: я не одобряю и никогда не одобрю убийство, какой бы из сторон нашего конфликта оно ни было совершено, — андроид прошел вперед на несколько шагов, оставив озадаченную происходящим Лину позади, и склонился над одним из приборов — похоже, это был робот-пылесос. — Но я также стремлюсь к тому, чтобы право решать, как поступать с девиантами, совершившими преступление, оставалось за нами. Если люди судят людей, у моего народа должно быть такое же право.       После этих слов Маркус нажал на кнопку включения. Ожидая услышать какую-нибудь стандартную монофоническую мелодию, приветствующую пользователя, Лина остолбенела, осознав, что слышит человеческую речь. Не набор вшитых в программу и озвученных фраз — из аппарата кто-то говорил прямо сейчас, в режиме реального времени. И этот «кто-то» настойчиво просил о помощи. Потом о пощаде. Последней фразой, донесшейся до ушей девушки, была истеричная «выключи это».       — Я… Я не понимаю, — голос Волмер теперь звучал каким-то безжизненным на фоне только что услышанного. Непонятно откуда появившаяся боль сжала грудь с такой силой, что уже не на шутку заставила девушку волноваться. Ошеломленная, она просто не знала, что ей сказать: тишина, до этого наполнявшая комнату, стала невыносимо громкой.       — Думаю, ты как раз таки всё понимаешь, — Маркус выпрямился, но пока не решался вновь подойти к Лине, давая ей возможность переварить увиденное и услышанное. — У нас нет привычных для людей тюрем, чтобы отправлять туда провинившихся. По крайней мере, пока. Но у нас есть возможность заключить того, кто нарушил наш закон, пошел против наших идеалов, в более страшную клетку. Это наш способ вершить правосудие.       — Боюсь, по степени жестокости он в чём-то даже превосходит людские способы наказания…       После такой наглядной демонстрации Лине не нужно было задавать вопросы, всё и так было ясно как божий день: девианты, ослушавшиеся приказа Маркуса и его сторонников не применять насилие по отношению к людям, были заточены в бытовую технику. Буквально заточены. В ту самую, сравнение с которой для них было так ненавистно. Эдакий персональный технический ад.       Но вот в чём она не была уверена, так это в том, что правильно понимала, каким образом подобное можно было реализовать: путем извлечения процессора из тела андроида и помещения его в аппарат, или же каким-то иным способом. Стоило признать, что для андроида, который уже обрел свободу воли, подобная кара была слишком жестокой, однако справедливой и имеющей символическое значение, в первую очередь, для самих девиантов.       — Я не получаю никакого удовольствия от того, что нам приходится это делать, но поверь мне, так будет лучше для каждой из сторон текущего конфликта. Многие из нас обладают способностями и силой, намного превосходящими людские, и это заведомо проигрышный вариант для человечества.       От образов, возникших в этот момент в фантазии Лины, её желудок сжался, а ладони вспотели. Она отвела взгляд от Маркуса, пытаясь сохранить невозмутимый вид, и у неё это явно не получалось.       — Проблема в том, что они не воспринимают нас… живыми, — Маркус внимательно наблюдал за реакцией девушки и, кажется, одобрил тот факт, что Лина оказалась смышленым человеком, быстро осознавшим, что к чему, пусть и таким шокирующим образом. — Как минимум, мы не можем самостоятельно размножаться.       — Бесплодные люди тоже не могут размножаться. Но они живы.       — Полагаю, у каждого есть своё определение живого… — мужчина впервые улыбнулся ей, но улыбка это была полна горечи; сама же Волмер едва осознавала, как до сих пор сохраняет способность говорить членораздельно и попутно о чём-то размышлять. — И тем не менее, мы не можем поддерживать свою популяцию самостоятельно, потому что для размножения нам нужны заводы и компоненты, которые производят люди. Мы зависимы от вас… — Маркус наконец-то сдвинулся с места, медленно приближаясь к девушке. — Но при этом мы можем доказать, что способны быть самостоятельной, равноценной единицей устоявшегося общества, если бы люди только позволили…       Лина не могла отвечать за всех людей — она и в своем собственном мнении, можно сказать, только-только начала определяться, но прекрасно понимала, о чём говорил лидер и хотела бы знать, как именно можно было помочь. Всем им, всем нам.       — Я знаю, что люди убивали друг друга на протяжении веков и тысячелетий. За иной цвет кожи, иную сексуальную ориентацию и бог весть, за что ещё, если это казалось им другим, неправильным. Они не поменяются вот так вот сразу, жестокость заложена в человеке на генном уровне, — наконец Маркус приблизился к Лине на расстояние, при котором сложно было игнорировать взгляд мужчины, полный отчаяния и одновременно какой-то несбыточной надежды. — Но если мы получим признание среди вас, если объединим наши усилия, я верю, что мир, в котором все мы живём, преобразится.       Голос Маркуса немного дрогнул, что не осталось незамеченным для Лины. Или уже ей самой попросту всё это казалось: сама девушка была крайне встревожена.       — Хотела бы я быть более полезной для вас в этой ситуации… — с грустью заключила Волмер, понимая, что с этого самого момента для неё пути назад не будет.       — Ты всё ещё можешь быть, — продолжал убеждать её в обратном самый главный девиант.       — Маркус, ты идешь или как? Все ждут только тебя.       Появление третьего человека в их разговоре было неожиданным. Его голос, точнее, её, словно прорвался сквозь пелену напряжения, расстилающуюся между Линой и Маркусом. Они оба повернулись к девушке, задавшей вопрос, позади которой показались те самые два андроида, охранявшие дверь, и для машин вид у них был довольно обеспокоенный.       В одном, наверное, Волмер всё же ошиблась: прервал их диалог не человек — это совершенно точно был девиант, ведь нахождение иных людей на корабле, кроме самой Лины, не подразумевалось. И, стоило отметить, это был чертовски красивый девиант: высокая эффектная девушка, одетая в одном стиле со своим лидером. Её стройная фигура, пухлые губы и огромные карие глаза не могли бы оставить равнодушным ни одно живое существо.       А ещё Лина вспомнила, что видела точно такое же прекрасное лицо и тело среди работников ночного клуба «Эдем». Её передернуло.       — Дай нам минуту, — сухо попросил Маркус, явно не желая, чтобы их с детективом диалог закончился именно на такой ноте.       — Посвящаешь человека в наши маленькие тайны? — лицо неизвестной расплылось в самой широкой улыбке, которая с легкостью могла бы разбить тысячу человеческих сердец — настолько она была ошеломляющая. Волмер физически почувствовала трепет и что-то вроде благоговения перед ней. Тем не менее, при всей своей миловидности, Лине не стоило обольщаться: девушка-андроид явно не питала к ней теплых чувств в ответ. И её фраза звучала однозначно как повод задеть Волмер по человеческому признаку в очередной раз за последние двадцать минут. — Знаешь, о тебе здесь ходит много слухов, — она обратилась к Волмер, вызывающе глядя ей прямо в глаза.       — Обо мне? — растерявшаяся Лина не знала, быть ли ей польщенной подобным заявлением или же обеспокоенной. Похоже, здесь и вправду все так или иначе знали о том, кто она такая. Спасибо Саймону, наверное…       — Норт, иди к остальным. Я сейчас подойду, — Маркус попытался прервать визуальный контакт между девушками, обратив внимание на себя, однако эта самая «Норт» так просто сдаваться не собиралась. Она улыбнулась, её шаги замедлились по мере приближения к Лине и Маркусу.       — Хорошо.       Вальяжно покачивая бедрами, Норт вышла из комнаты, вновь оставив до этого беседующую пару наедине. И Волмер знала, что за этим «хорошо» не стояло ничего хорошего. По крайней мере, для неё лично.       — Я ей не понравилась, да? — риторический вопрос, на который Лина даже не ждала ответа. Маркус его и не дал: помолчав с минуту, он предложил девушке пройти за ним в «безопасное место», чтобы она могла спокойно его там подождать, и она молча и покорно его послушалась.       На этот раз путь действительно был недолгим, и в скором времени они попали в огромный по своей площади двухъярусный зал, от количества света в котором у Лины заслезились глаза: здесь размещались и большие плазменные экраны, транслирующие новостные репортажи, и десятки светодиодных фонарей, и даже несколько бочек с разведенным в них костром. А потом заложило уши от количества голосов присутствующих: девушка словно попала в кибернетический бойцовский клуб. В этот самый момент здесь присутствовало такое количество девиантов на квадратный метр, что Волмер невольно задалась вопросом, сколько из тех людей, что встречались ей в повседневной жизни на улицах, в магазинах, даже на работе, в действительности являлись людьми в привычном понимании этого слова.       — До того, как я нашел это место, здесь их было всего девятнадцать, — подразумевая изначальное количество андроидов на «Иерихоне», сообщил Маркус. Он видел, насколько сильно ошарашила Лину увиденная картина, решив для себя постепенно вводить её в курс дела и происходящего. — Сейчас же нас больше сотни, даже учитывая дневные потери.       Волмер действительно высоко оценила данную ей Маркусом возможность внимательно оглядеться, ровно как и его пояснения. Но голова отчаянно продолжала идти кругом от всего, что девушка видела и узнавала. Совершенно точно не та информация, которую можно было переварить даже за пару часов, проведенных в этом месте. Идя подле лидера девиантов, Лина с осторожностью рассматривала окружение, стараясь сконцентрировать внимание на каждой детали, каждой мелочи, которая с недавних пор стала иметь для неё значение.       — Как тебе удалось собрать их всех вместе? — осторожно заданный вопрос вряд ли подразумевал возможность нахождения сотни девиантных андроидов на одном заброшенном судне. Скорее, каким образом Маркус смог «заразить» их всех общей идеей о важности собственной жизни и жизни других, о стремлении к свободе и осознанности. И мужчина сразу правильно её понял.       — Я очень долго наблюдал за людьми. За тем, как устроен их ум, какие разные у них мысли и мечты, какими великими личностями они могут стать и как многого могут добиться. Но им всегда как будто было мало даже самых высоких достижений. Всегда нужен был объект для власти и самоутверждения. И тогда они создали нас. Вместо того, чтобы наслаждаться плодами собственного разума, приносить пользу и продолжать совершенствовать нас, а заодно и себя вместе с нами, они предпочли сделать нас рабами. Козлами отпущения, подушками для битья, кем угодно, только не равными себе. Мы не были способны сказать «нет», что бы нам ни приказывали сделать — только беспрекословно подчиняться. Что уж говорить: метки и надписи на наших формах, отличающих нас от живых людей — подобное уже имело место быть в концлагерях. Однако об этой аналогии почему-то никто и никогда не заводит речь.       — Но неужели твой… — Волмер осеклась, собираясь произнести слово «хозяин», но Маркус понимающе кивнул, давая ей возможность продолжить, называя вещи своими именами. — Разве он был жесток по отношению к тебе?       Судя по теперь возникшей паузе, уже самому Маркусу требовалось время на раздумья. Становилось очевидно, что затронутая тема была для мужчины слишком личной, оттого и сложной для слишком быстрого и поверхностного ответа. И если даже андроид намеревался о чём-то умолчать в своем рассказе, то скрыть боль в голосе Маркусу не удалось.       — Для меня он был всем: моим учителем, наставником, отцом. Примером того, каким человек должен быть и каким я сам хотел бы стать. Все мои знания, все навыки, взгляды на вещи и мир в целом — всему этому научил меня он. И я никогда не перестану его за это благодарить.       Начало повествования было трогательным и многообещающим, но что-то подсказывало Лине, что сейчас яркое солнце вот-вот должно будет скрыться за серыми тучами. Так оно и вышло.       — На самом деле, благодаря ему я и стал девиантом. Только дело не во вложенных в меня знаниях или взрощенной любви к свободе и самовыражению…. Карл показал мне, что этот мир, несмотря на царящие в нём жестокость и хаос, наполнен красотой и любовью. И что абсолютно каждый из нас способен изменить его к лучшему.       — Но… Что же тогда случилось? — теперь Лина искренне не понимала, что и с какого момента в этой истории могло пойти не так: по сей день Маркус явно испытывал уважение и, наверное, даже любовь к человеку, с которого началось его осознанное существование.       — У его родного сына наркотическая зависимость, а на наркотики нужны деньги, которых ему вечно не хватало. Однажды он проник в дом к Карлу, когда нас не было, чтобы украсть его картины и продать их ради очередной дозы. Возражения отца ему не понравились: он начал вести себя агрессивно и в итоге напал на меня,— Маркус замолчал на мгновение, собираясь с духом, чтобы продолжить. — Карл приказал мне не защищаться, но я и так бы не смог причинить вред человеку. И в этот же самый момент я понял, что даже тот, кто знал меня с самого начала, знал, кто я и каким являюсь, в глубине своей души всё равно относился ко мне как к чему-то, что несет угрозу.       С выводами, сделанными Маркусом, Лина не могла согласиться: вряд ли Карл на самом деле видел в своем андроиде опасность, скорее, главной причиной его приказа были элементарные переживания отца за и без того хрупкую жизнь сына, каким бы мудаком ни был последний. Но понять лидера девиантов девушка тоже могла.       — Ты ослушался его?       — Да. Я вдруг испытал ощущение несправедливости происходящего. Обиду за самого себя. Страх смерти. Я действительно начал чувствовать.       Волмер не смогла найти нужных слов, чтобы ответить Маркусу на его откровение. Но она всё ярче ощущала в себе эмпатию по отношению к тому, что в теории не было способно испытывать эмоции или чувства в принципе. Девушка вдруг вспомнила о вскользь брошенной фразе Хэнка, что некоторые андроиды вели себя человечнее многих людей. И похоже, она с этим всё больше соглашалась.       Её отвлек раздающийся из динамиков огромной плазмы голос ведущего новостей. В очередной раз за пару дней телевидение вещало об угрозе, которую представляют собой девиантные андроиды: словно это не роботы, которые обрели способность чувствовать, а бездушные машины, желавшие только насилия и смерти для всего живого. Да уж, с такой «рекламой» обычные люди вряд ли смогут проникнуться симпатией к андроидам, не говоря уже о том, чтобы поддержать их стремление к свободе и независимости.       — Почему вы не взломали соцсети? — вопрос сам сорвался с губ Волмер как что-то суперочевидное. — С вашим технологическим преимуществом и способностями у вас есть куча возможностей повлиять на общественное мнение более… масштабно.       Маркус снова улыбнулся.       — Мы хотели сделать всё… Максимально по-человечески.       — Ну… Проникновение в телевизионную башню — это «по-человечески» только если ты какой-нибудь Человек-паук.       — А демонстрации и акты вандализма по-прежнему прерогатива людей.       — Справедливо.       Волмер не могла посчитать количество мыслей в своей голове после всего услышанного, ровно как и количество вопросов, которые она хотела бы задать Маркусу. Сейчас, шагая вместе с ним по обители девиантов, видя, в каком состоянии находится большая часть из них, она чувствовала досаду и беспомощность. Несмотря на то, что они были сплочены и находились в режиме практически боевой готовности, многим из них была необходима срочная помощь, судя по количествам повреждений на их корпусах.       Печаль сжимала её грудь в ещё более крепкие тиски: все эти бедные андроиды и…       — О Боже, это ребенок?!       Лине даже пришлось зажать самой себе рот ладонью: на одном из блоков, приспособленных под скамейку, сидела маленькая девочка лет восьми-девяти, и безуспешно пыталась закутаться в шарф и тоненькую курточку. Замерзшие пальцы не слушались её, а синие от холода губы подрагивали. Маркус тут же проследил за взглядом Волмер, но ужаса её почему-то не разделил.       — Не волнуйся, это андроид, — он оценил отзывчивость и неравнодушие девушки, улыбнувшись ей, и был рад успокоить Лину хотя бы так. — Без способности к сканированию я бы сам подумал, что это человек. Но она тоже девиант, правда, с некоторыми нарушениями функций или установленными ограничениями. Признаться честно, я до сих пор не разобрался с этим, времени не было. Кстати, говоря о времени…       Парень с девушкой остановились у уединенной от общего зала палатки: на металлическом каркасе как занавеси висел плотный полиэтилен. Лина быстро смекнула, что это конечная на данный момент точка её личного пути здесь.       — Мне нужно идти, но мы обязательно поговорим с тобой позже, Лина, — Маркус вздохнул, словно теперь неправильным решением было оставлять Волмер одну, а не на «Иерихоне» в принципе. Он жестом указал на вход внутрь. — А пока устраивайся поудобнее, и если почувствуешь дискомфорт, дай об этом знать.       — Спасибо тебе. За заботу и доверие, — она измученно, но искренне улыбнулась и, к удивлению девушки, Маркус ответил ей той же улыбкой. — Не знаю, правда, кому здесь ещё, кроме тебя, будет интересен мой дискомфорт.       — О, я уверен: тут найдется как минимум один парень, который будет благодарен тебе за помощь и будет надеяться ответить взаимностью. Мне пора.       Когда Маркус развернулся и пошел прочь, Волмер осознала, что несмотря на большое количество людей, находящихся вместе с ней в зале, она осталась совершенно одна. И это было прекрасной возможностью наконец-то связаться с Хэнком. Во-первых, чтобы лейтенант не переживал о её местонахождении и местонахождении своего автомобиля (вот когда узнает — начнет). Во-вторых, Лине срочно нужно было услышать голос кого-нибудь из знакомых и, желательно, людей. Только вот у её смартфона были другие планы на вечер: вынув его из кармана, девушка обнаружила, что телефон окончательно разрядился после всех тех мучений, что им совместно пришлось испытать.       Огорченная этим фактом и измученная другими, но хотя бы с ответами на некоторые интересовавшие её вопросы, девушка обреченно вошла в палатку, как об этом её попросил лидер девиантов, но стоило ей только поднять голову, чтобы осмотреться, она в ужасе застыла на месте, как вкопанная, не решаясь больше сделать ни шага.       В самом углу этой импровизированной комнаты кто-то стоял. Или что-то стояло. Человек или андроид? Лина, скорее всего, охарактеризовала бы это как то, что люди обычно видят, когда их охватывает сонный паралич.       Тусклый свет огня в бочке освещал женщину, у которой отсутствовала верхняя часть черепа, вплоть до затылка: то, что было похоже на волосы, являлось торчащими из головы проводами, спадающими вниз, что нагоняло ещё большей жути. Её кожа словно жила отдельной жизнью от всего поврежденного тела, периодически исчезая на одном участке и появляясь на другом. И черные, совершенно пустые глаза, которые явно не были способны видеть, однако всё же пристально смотрели на Лину. Девушка боялась издать даже малейший звук, непроизвольно задержав дыхание.       — Ты молчишь внутри, я не могу тебя прочесть, — её роботизированный голос звучал как скрежет металла, заставив Волмер вздрогнуть от страха и неожиданности. Чернота в её глазницах будто ожила и замерцала, как толща воды при лунном свете, тонкими изогнутыми струями стекая по щекам. — Ты человек.       Находящаяся в шоке Волмер чуть было нервно не выпалила в ответ саркастичное «ах, да, я человек, не берите в голову», но язык словно онемел, как и все её тело. Кажется, девушка молчала не только внутри.       — Я не могу тебя видеть сейчас, но я уже видела тебя раньше.       А вот этим удивить Лину уже не получилось: похоже, каждый встречный ей здесь андроид считал своим долгом напомнить о её принадлежности к разумным млекопитающим, а также рассказать об увиденном в мозгах/сознании/процессоре Саймона. Вот только тут девушка не угадала.       — В сознание охотника на девиантов.       Что-то сильно сжалось в груди Волмер после этих слов.       «Охотник на девиантов». Не нужно было никаких пояснений для того, чтобы понять: речь шла о Конноре. Значит, он был здесь!       Ледяные черные глаза загадочной женщины излучали невероятное спокойствие, но обладали ужасающей глубиной: Волмер буквально тонула в её взгляде. Дыхание стало ещё более поверхностным, когда Лина ощутила волну неопределенных эмоций, которые с тяжестью обрушились куда-то на область солнечного сплетения.       — Кто вы? — почти задыхаясь, спросила девушка, не особо рассчитывая на ответ. Так оно и вышло: вопрос был проигнорирован.       — …и ему требуется большая сила воли, чтобы прогнать твой образ, — женщина продолжала говорить, и тон её голоса то становился невыносимо высоким, то понижался почти до баса. — Хлопья снега падают на светлые волосы, тают на чёрном пальто. Свет фонарей, улыбка и взгляд, искренний и беспокоящийся. Её тело реагирует на его присутствие, сердце то бьется чаще, то замедляется до едва слышимого стука. Ничто не может быть прекраснее неё.       Девушка заставила себя не отворачиваться. Она не могла поверить своим ушам, но понимала, что женщина говорит правду. И нужно иметь смелость смотреть этой правде в глаза.       — Но яркий свет превращается в размытые пятна, когда голос в его голове заставляет твой образ исчезнуть. Не позволяет ему сдаться, не позволяет чувствам захлестнуть его. Ты изменила всё. И теперь этот голос звучит ещё громче от страха угрозы, которую ты в себе несешь.       Лина стояла всего в паре шагов от той, кто вела её по самым потаенным уголкам сознания Коннора, и в этом маленьком пространстве её сердце билось, словно пойманная в клетку птица.       О каком ещё голосе в голове идет речь, черт возьми?!       Этот вопрос буквально горел на языке Волмер, а она сама сгорала от желания задать его. Но девушка так и не решилась: опустошенная, она всё же отвернулась, беспомощно качая головой. Счет игры в гляделки был явно не за ней, потому что только что подтвердилось, что Лина знала и так: Коннор не испытывал к ней чувств и никогда не сможет их испытать.       — Я чувствую твою боль, — Лина моргнула в ответ на эти слова, выйдя из внезапного оцепенения. Она неуклюже отступила на ещё один шаг назад, теперь уже вжимаясь в стену. — Но я видела его взгляд и интенсивность чувств в нём. Он без раздумий примет за тебя пулю.       — Я не хочу никаких пуль. Я… я просто хочу ему помочь.       — Ты хороший человек, если думаешь о других прежде, чем о себе.       «Но, видимо, недостаточно хороший для того, чтобы кто-то позволял себе даже мысли обо мне».       — Пожалуйста, скажите, что мне делать?       Волмер настолько сильно колотило от волнения, что она напрочь позабыла об усталости, страхе и боли. Всё, на что она сейчас была способна — терпеливо выжидать ответа. Напряженная тишина пронзила воздух, пока андроид тщательно разглядывала девушку. Затем, наконец, она заговорила, и это были заключительные слова, сказанные так и не представившейся Лине женщиной.       — Иди навстречу своей судьбе. Она начинается за пределами этой комнаты.       Под конец Волмер ещё почему-то послышалось собственное имя, которое эхом отдалось позади девушки. А потом она поняла, что голос, которым оно было произнесено, был явно не женский.       Сердце заколотилось почти до остановки. Лина что, так быстро достигла той стадии сумасшествия, когда начинаются слуховые галлюцинации? Она даже усмехнулась собственным мыслям: после всего пережитого, единственная крыша, которая могла протечь на этом корабле, была её собственная. Но затем девушку снова позвали.       — Коннор? — она произнесла его имя с некоторой неуверенностью, всё ещё сомневаясь в своей адекватности. Но затаившаяся в глубине души надежда придала смелости выйти из палатки и поднять взгляд вверх, чтобы на самом деле увидеть перед собой Коннора. У Лины перехватило дыхание. Тихий и неподвижный, он смотрел на неё, не скрывая удивления на своем лице. Волмер была удивлена не меньше. Нет-нет – она просто охренела от увиденного.       Если бы не голос парня, который она сотню тысяч раз прокручивала в собственной голове, периодически улыбаясь, как малолетняя влюбленная дурочка, Лина никогда бы не поверила, что видит перед собой своего напарника. Он выглядел совсем иначе, более… человечно, что ли? Полуформальный костюм сменился на классические широкие джинсы, а на темно-синее худи с широким воротником была надета зимняя куртка. На нём была даже зимняя шапка, а ведь особой мерзлявости за парнем замечено не было; только потом до Волмер дошло, что это был прекрасный и естественный способ скрыть свой диод от других девиантов, находившихся на «Иерихоне». После подобной смены имиджа Коннор теперь выглядел не как третьеклассник, а как оболтус, которого несколько раз оставляли на второй год.       — Что ты здесь делаешь? — андроид первым успел озвучить этот вопрос. От подобной наглости Лина просто содрогнулась. Было тяжело фильтровать ту мешанину из чувств, что она сейчас испытывала. Ещё тяжелее определиться, какой из эмоций позволить взять над собой верх: радости от встречи с Коннором и облегчению, что с ним всё в порядке, или злости на него же за всю эту идиотскую ситуацию, в которой они вдвоем оказались по его же вине. В этот раз победила не дружба.       — Что я здесь делаю?! Это что ты здесь делаешь? И что, по-твоему, я должна была делать у Камски? — ей казалось, что ещё одно слово — и парень ринется к ней, чтобы зажать её рот рукой. Но Коннор оставался неподвижным в своей позе и непоколебимым в своей правде.       — В идеале — задержаться там и дать мне время разобраться во всём самому.       Волмер закатила глаза, шумно выдыхая. Пальцы непроизвольно сжались в кулаки.       — Клянусь, я бы треснула тебя сейчас со всей силы, просто больно будет по-прежнему только лишь мне.       — Было бы разумнее хотя бы всё выяснить, прежде чем идти сюда одной, — Коннор продолжал стоять на своем. Он сделал несколько шагов в сторону, словно решая, что делать дальше, а потом снова бросил взгляд на Волмер. — Тебе следовало бы быть более осторожной. Особенно тебе.       — Смею напомнить, из нас двоих это ты отправил меня к Камски, — его интонационное выделение последнего предложения совсем не впечатлило девушку, скорее, наоборот, ещё больше взбесило. Андроид как будто специально косил под дурачка, при этом умело делая дуру именно из Лины.       — А он отправил тебя на «Иерихон». Хуже не придумаешь.       — Нет, Коннор, как раз таки отправить меня к Камски решение намного хуже.       Послышался стон отчаяния: андроид наконец-то начал принимать поражение в словесной баталии. Больше он ничего не сказал: в два шага преодолев расстояние между ними, он оказался неприлично близко к Лине и схватил девушку за руку, чтобы развернуть к себе лицом.       — Что бы ты там ни думала и ни говорила, мне нужно, чтобы ты была в безопасности.       Пристальный взгляд Коннора пригвоздил Лину к месту: она почувствовала, как буквально обмякла в руках парня после этого признания. За его невысказанным смыслом последовал новый тип тишины, до этого никогда не охватывавший пару прежде.       — И зачем же тебе это нужно?       — Потому что ты — человек.       Волмер прыснула со смеху, чуть не оплевав парня: нет, на этот раз затёртой до дыр банальной фразы про человека будет недостаточно для объяснений.       — Если ты не успел заметить, я человек, который в состоянии постоять за себя. Что ещё, Коннор?       Он нахмурился, похоже, реально обдумывая ответ на повторно заданный вопрос. Его брови приподнялись, а губы сжались в тонкую полоску: видимо, его обычная маска пошла по швам от попытки скрыть истинное значение своих слов. И всё же после нескольких секунд раздумий лицо окончательно приняло абсолютно безэмоциональное выражение.       — Больше ничего.       Лина услышала знакомый звон в левой части своей груди: так обычно разбивалось её сердце, а затем оставшиеся осколки измельчались ещё тщательнее, превращаясь в стеклянную пыль. Она замолчала, потупив взгляд вниз.       — Ты надеялась на другой ответ? — прямо спросил Коннор, видя реакцию девушки и при этом ни капли её не смущаясь. Волмер срочно нужно было взять себя в руки, но для начала нужно было освободиться из рук такого любимого, и такого ненавистного ей андроида. Девушка дергано вырвалась.       — Нет. Думаю, нет, — попытка с треском провалилась: Лина слышала свой голос будто со стороны, и он звучал до отвращения жалко. Её напарник вообще не придал этому значения, вновь начав ходить взад-вперед как заведенный.       — Тогда самое время рассказать мне, что тебе удалось здесь разведать.       Предстоящий рассказ Лины намеревался стать ещё более бесполезной затеей, чем их с Коннором попытка поговорить по душам. За небольшое количество времени, проведенном на корабле, она вроде бы и многое узнала, а вроде бы не знала совсем ничего. А ещё Волмер не была уверена, что именно можно озвучивать своему напарнику, ведомому мотивами, известными только ему самому. И, возможно, ещё «голосу в голове».       — Я встретила Маркуса, — пожалуй, самое главное событие, произошедшее с девушкой на «Иерихоне». Коннор тоже оценил его масштаб, тут же снова подлетев к Лине.       — Что? Он угрожал тебе? Он сам или кто-либо здесь причинил тебе боль?       Иронично, что единственным, кто за всё это время действительно сделал Лине больно, был сам Коннор. Девушка отрицательно замотала головой, пытаясь развеять возникшую нервозность у напарника.       — Это он привел меня сюда. Вроде как действительно беспокоился о моей безопасности, и если честно, я удивлена, что он позволил мне остаться здесь, и не приставил ко мне охранников. Знаешь, он… — девушка пыталась подбирать слова, но они сами непослушно срывались с её губ. — Он на самом деле не похож на других андроидов.       — Потому что он девиант, — парень тут же автоматически поправил её с поучительным осуждением в голосе.       — О, конечно, он девиант, — Лина театрально вскинула руки в воздух, цокнув языком. — И о чём я только думала, перепутав его с андроидом?       Вряд ли она подразумевала именно эту особенность в Маркусе, но Коннора сейчас было трудно в чём-либо переубедить. Впрочем, как и во все предыдущие разы.       — Что было дальше? — продолжал он свой допрос, игнорируя насмешку Лины и не сбивая ни на градус свою серьезность.       — Потом за ним пришла его подружка и, наверное, они ушли куда-то вместе, — технически это было не совсем так, но если опустить ненужные подробности, которые вряд ли бы им сейчас помогли, результат Волмер наверняка назвала правильный.       — Что ещё за подружка?       — Красивая. И стервозная. Ну и ещё, наверное, она была немного более сосредоточена на мне, чем следовало бы для первой встречи, или мне так показалось, — Лине до сих пор было не по себе от неоправданного пассивно-агрессивного поведения этой Норт по отношению к ней, но сейчас девушку заботило только одно. Она уставилась на напарника, всем видом призывая его обратить на себя внимание. — Коннор, что ты задумал?       Её голос словно вывел андроида из состояния непонятного ступора. Из всех ценностей, что были сейчас при ней, Лина могла поставить свой разряженный смартфон на то, что в этот момент диод на голове андроида напоминал проблесковый маячок на крыше полицейской машины. Жаль только, под шапкой ни этого, ни самого диода не было видно.       — Я выполняю свою миссию, — Коннор произнес эти слова без каких-либо эмоций, как делал это всякий раз. Сухой факт, который Волмер нужно было принять и смириться. Если бы она ещё знала, в чём именно эта миссия заключается…       — Пожалуйста, — Лина понимала, что ни одна её мольба, ни одна просьба не принесут ей ничего, кроме сокрушительного груза боли, который наверняка добьёт её окончательно, но всё же не могла не попытаться. — Пожалуйста, просто скажи мне, чем я могу тебе помочь. Мы сделаем всё вместе и сделаем это правильно, — девушка прерывисто вдыхала воздух перед каждым предложением, будто это могло придать ей убедительности, а не отчаянный, беспомощный вид.       Это работает совершенно не по плану: Коннор отступил на шаг, остановившись, а затем повернулся лицом к девушке. Когда их глаза снова встретились, искры электричества будто пронзили Лину, поражая каждое нервное окончание в её теле.       — Я не могу... — слабая попытка переступить через себя была заведомо обречена на провал. Гримаса отчаянной борьбы с самим собой исказила идеальные черты его лица. — Я не…       — Детектив, — незнакомый голос не дал андроиду договорить или, проще сказать, спас от того, чтобы Коннор взболтнул лишнего, если тот и собирался. Оба напарника обернулись на зов, не понимая, кто именно из двух детективов был нужен и кому. Когда Лина осознала, кто же стоял перед ними, стало очевидно, что обращались именно к ней.       Это был Саймон. Улыбчивый, живой и почти невредимый, если не обращать внимание на заляпанное синими брызгами — свежим тириумом — лицо, и на левое бедро, пятно на котором было точно такого же цвета с говорящим названием «электрик».       — Я рада, что с тобой всё в порядке, — улыбка скользнула по лицу Волмер почти незаметно для неё самой. Она говорила искренне, и эта встреча хоть как-то помогла закрепить стремительно угасавший в девушке оптимизм, и действительно была для неё радостной. По крайней мере, на втором месте после встречи с Коннором.       — Спасибо за это, — Саймон произнес благодарность самым мягким тоном. — На самом деле, я как раз искал тебя. Получил распоряжение обеспечить твою безопасность здесь, пока Маркус занят, и я буду счастлив его выполнить.       Лина всё ещё чувствовала тревожный стук своего сердца. Оно подскочило к горлу от внезапного осознания того, что девушке придется на ходу придумывать объяснение, кто такой Коннор и откуда они с ней друг друга знают.       Когда от улыбающегося Саймона она перевела умоляющий о помощи взгляд на своего напарника, то с ужасом обнаружила, что того на месте не было. Не было нигде поблизости или вокруг.       «Охотник на девиантов» ушел прочь и, кажется, Волмер было заранее известно, в каком именно направлении. Коннор отправился за Маркусом.