Октябрь Лоулайта

Если честно, очень хочется проораться матом, но в присутствии группы расследования и Ватари лучше не стоит. Поэтому орёт мысленно. "Что, вашу мать, происходит?" Сначала они триумфально поймали Мису, но не смогли вытянуть из неё ни слова о Кире, после чего она словно забыла, что произошло, и назвала его похитителем. И извращенцем заодно. Ладно, проехали. Потом Лайт пришёл и сдался им – L сразу подумал, что убийства продолжатся, и это докажет невиновность Лайта, с чем ему придётся бороться. Но убийства взяли и прекратились. Уже тогда он не поверил своей удаче и заподозрил неладное. Прошла всего неделя, и Лайт как будто очнулся. Громко заявив, что был не в себе, он потребовал освободить его. "Как же ты запутался во лжи, ты только хоронишь себя всё сильнее", – зло думал L, глядя на эту комедию. Но в глубине души он чувствовал, что Лайт не пытается врать. Но нет, это бред какой-то. Может, Лайт решил выставить себя жертвой, доказать, что он действовал бессознательно? Его шансы малы, думал L тогда. Ровно до того момента, как преступники не начали умирать снова. "Да что за хрень? Чёрт возьми, что за хрень?" Он не сказал об этом Лайту, но группа расследования всё знала. Прошёл месяц, и каждый теперь был уверен, что Лайт невиновен. Они совершенно забыли о вине Амане Мисы. Они жалели шефа, который тоже сидел в камере, и жаждали освобождения всех троих. Хотя бы раз в день, но каждый говорил ему об этом прямым текстом. Победа была так близко, что он чуял на языке её сладкий вкус – победа была вкуснее всех его сладостей вместе взятых – и тут её кто-то увёл у него из-под носа. Сказать, что L был расстроен – ничего не сказать. Он был ужасно зол и в невероятном замешательстве. "Как ты, блять, это сделал?"

***

Все пальцы в мороженом, взгляд отстранëнный, лоб хмурится так часто, что скоро на нём появятся морщины. 50 дней они следят за двумя подозреваемыми и отцом одного из них, и ситуация давно уже не меняется. Преступники умирают, Миса ничего не знает о Кире, Лайт утверждает, что его подставили, господин Ягами просто чахнет. L устал, смертельно устал. Со всех сторон ему кричат, что пора выпускать их. Иногда он молчит, иногда переспрашивает, иногда отшучивается. Айдзава даже заявил, что L просто эгоистично не желает признавать, что теория провалилась. "Она не провалилась, они оба Киры, неужели вы не видите, неужели не помните, не понимаете?" Бесполезно говорить им это. Ничего они не видят. Он устал их разубеждать. Они обычные люди, и всегда нужно помнить об этом. L успел сто раз пожалеть о своём решении открыть им своё лицо и подпустить так близко. Что он может сделать в такой ситуации? Не просто отпустить же Лайта, в самом деле. Ему нужна помощь полиции, и он не может просто наплевать на мнение группы расследования и действовать по-своему. Ещё арестуют его, с них станется. L никогда не проводил столько времени с одними и теми же людьми. (Ватари, естественно, не в счёт.) Он по-своему привязался к своей команде. И их слова теперь давят на него тяжёлым грузом, к которому он не привык. Это кидает его в пучину растерянности не меньше, чем ситуация с Кирами. Но он не был бы собой, если бы однажды что-нибудь не придумал. Пусть даже для этого понадобился месяц непрерывной слежки за маленькой семьёй. – Господин Ягами, нам нужно кое-что обсудить. Необходимо, чтобы вы срочно приехали. Я сообщу вам решение по этому делу. Как отец Лайта, вы должны узнать об этом первым.