Октябрь Лоулайта

В работе детектива всегда наступает такой момент – и L, по идее, к нему стремится. Но достижение цели означает только одно – всё закончилось. Каким бы увлекательным ни было дело, оно всегда заканчивается. И момент завершения – это признание подозреваемого. Все они отрицали вину до последнего, но когда L ловит их в капкан, сдаётся почти каждый. Ему необязательно получать признание словесно, часто доказательства вины кричат куда громче. Достаточно передать преступника суду – и там ему продолжать отрицать вину просто глупо и бесполезно. Но суд L уже не волновал. Его работа закончена, можно искать новое дело. Скука между делами не была мучительной, да и длилась недолго – у L всегда просили помощи, и отбирать дела было ежедневной задачей – но всё-таки оставалась скукой. Он жевал сладости, высыпался, напару с Ватари просматривал заявки, ходил гулять. Отдыхал, одним словом. Это было полезно, но всё-таки по-настоящему живым L чувствовал себя только во время расследования. И момент признания был одновременно и высшей точкой этого чувства, и его обрывом. Он не смог бы сказать, нравится ли ему этот момент или нет. Уж точно не больше всех остальных этапов расследования. Дело Киры стало особенным. Мало того, что преступник достаточно умён и даже чем-то напоминает L самого себя – в такой же степени не любит проигрывать – в деле ещё и есть потусторонняя тайна, у которой, на первый взгляд, нет ни одного разумного объяснения. Это дразняще манит, зажигает огонь в глазах. Таким живым L не чувствовал себя никогда, и он собирается выжать из этого дела столько, сколько возможно. Оно будто было высшей точкой всей карьеры, как признание – кульминацией в деле. Главное, чтобы оно же не стало обрывом. После знакомства с Лайтом Ягами всё пошло ещё интереснее, ещё острее. Открыть лицо подозреваемому – главному подозреваемому – было беспрецедентным шагом. Лайт, казалось, безошибочно считывает все его мотивы, все скрытые смыслы – и так же, как сам L, говорит только часть правды, часть того, что думает. Тот же восторг, который L испытал, увидев, как Лайт в первый раз разгадал его уловку, сообщение об агентах по телевизору, настигает его снова и снова. Кроме эмоций это означает опасность, настоящее хождение по краю, что придаëт ещё больше красок работе. Как, как залезть в эту светлую голову, вытащить из неё все тайны, но при этом не открывая двери в свои? Он уже начинает жертвовать – анонимностью внешности, голоса, чего не бывало раньше, и кто знает, что будет дальше. Как разгадать загадку, не отдав за это всё? Как выиграть это сражение? Ведь остановиться уже невозможно – либо один, либо другой должен быть повержен. Кира интересен так же, как Лайт, и L сам не знает, хочется ли ему, чтобы они оказались одним человеком. Наверное, всё-таки хочется. Лайт подходит идеально, как кусочек пазла, но что-то всё время мешает поставить его на место. Это злит и заставляет ходить вокруг него кругами. Где-то должна быть лазейка, какая-то ошибка, которая позволит загнать его в угол, вырвать правду из цепких пальцев. Победить. Это ведь он, наверняка он, больше просто некому... Лишь Лайт достаточно хорош для Киры. Достаточно хитëр и чересчур безгрешен. Нет, с него мало будет просто быть виновным. Кира из тех, кто будет отрицать и изворачиваться до последнего. Пусть суд делает с ним, что хочет, но прежде он покажет, как он убивает. Прежде Кира скажет L в лицо, что это был он. И L действительно получит это признание. Не словами, а одной лишь улыбкой, но обязательно получит.