Buon compleanno Mamma

Яркое утреннее солнце Италии пробиралось сквозь тонкие белоснежные шторы. Окно было приоткрыто. Лёгкий ветерок, приносящий с собой запах цветов и утреннюю свежесть, заполонил всю комнату. Молодая японка, раскинувшись на белоснежных простынях, которые так приятно пахли лавандой, не открывая глаз, уткнулась лицом в подушку. Как же не хотелось вставать, да, собственно, и не нужно было. Сегодня у Хару выходной, поэтому можно было позволить себе понежится в постели подольше. Но, видимо, кто-то думал по-другому. Настойчивое мяуканье раздалось прямо над ухом. Поморщившись, она кое-как приподняла голову и разлепила глаза, слегка щурясь от яркого света. Перед Хару сидела Ури с шальными глазами, нервно дёргающимся хвостом и шерстью, стоящей дыбом. Бедное животное, по всей видимости, было чем-то напуганное и теперь искало защиты. - Ури, что случилось? Тебе что, Грей снова дверью хвост прищемил? – Молодая женщина протянула руку и погладила кошку, сев на кровати . Ури же пристроилась рядом, вальяжно раскинувшись и, по всей видимости, уже успокоившись. И тут сон как рукой сняло, а глаза расширились от удивления – вся комната, а точнее потолок, был усеян разноцветными воздушными шариками. Неужели это сделали Хаято и Грей? Это было настолько мило, что она даже рассмеялась, представив как среди ночи её муж и сын втайне от неё сидели и надували эти самые шары. - Если честно, не ожидала от них такого подарка! А ты? – Притянув к себе кошку и заключив её в объятьях, поинтересовалась Хару у этого мохнатого чудовища. На её вопрос Ури лишь заурчала и потёрлась мордочкой об руку. – В прошлом году чтобы сделать мне приятное, купили новый шкаф и решили сами его собрать, чтобы доказать, что они настоящие мужчины… Вспомнив прошлый свой день рождение, Хару засмеялась. Хаято тогда ещё долго ходил с перебинтованными пальцами и фингалом под глазом, поставленным дверцей того самого шкафа, а зашедший в гости Такеши подумал, что это Гокудера от неё за курение в доме получил. От воспоминаний Хару оторвал раздавшийся звук бьющегося стекла. - Что они там уже творят?.. Без меня. – Встав с кровати, японка накинула на себя халат и, взяв Ури на руки, вышла из комнаты. Правда, завидев двери кухни, Ури почему-то стала упираться всеми четырьмя лапами и протестовать против того, чтобы туда идти. Не понимая, что происходит, Хару разжала руки, и кошка тут же спрыгнула и забилась под шкаф. -Ури, ты чего это? – Махнув на животное рукой, женщина решила идти дальше без неё. Возле дверей кухни она остановилась и, приоткрыв немного дверь, заглянула внутрь, а там... - Пап, а ты точно уверен?.. Как-то это странно выглядит. И даже если ОНО окажется съедобным, я не уверен, что мама оценит такой экспромт. – Пепельноволосый парнишка лет тринадцати, с настороженным видом смотрел, как отец кидал в миску горчицу, а за ней и вишнёвое варенье, всё это сдабривая лимонным соком. - Точно, книги не врут. Здесь вот так и написано... – Хаято протянул сыну кулинарную книгу, и тот начал её внимательно читать. - Да тут же страницы слиплись! Это ингредиенты к двум разным блюдам! – Вдруг встрепенулся парнишка, разделяя страницы, слипшиеся от мёда. - Правда что ли? – Натянув на нос очки, Хаято оторвался от своего занятия, дабы ещё раз сверится с рецептом. Две светлых головы уткнулись в одну книгу. И с самыми серьёзными лицами читали содержимое. Было такое чувство, что они не рецепты читают, а философию. А глядя на саму кухню складывалось такое впечатление, что в ней Мамай прошёл, причём с компанией. Большой компанией. Пол был покрыт толстым слоем муки, кое-где пролито масло и просыпаны специи. Разбито пару тарелок, осколки которых уже мирно покоились в урне. На когда-то светло-голубых занавесках красовалось пару отпечатков рук, поставленных чем-то жирным, а окно было открыто настежь, дабы проветривать помещение. Юные повара же полностью вписывались в данную атмосферу, да и выглядели не лучше самой кухни: все в муке, уставшие и измученные, но полностью отданы своему делом, которое они решили, во что бы то ни было довести до конца. Хаято с очками на носу и в любимом Хару белом фартуке с воланами, смотрелся комично. - Я должна это заснять, – Шёпотом проговорила японка и тихо удалилась за камерой. – Да куда же я её положила?! То, что творилось сейчас на кухне, было подобно снегу в Африке. Она настолько избаловала своих мужчин, что они даже не знают, как включается плита, а тут надумали что-то готовить. А зная неуклюжесть сына и повёрнутость Хаято всё делать точно по книгам, она была уверенна, что это зрелище будет незабываемо. Женщина даже не расстроилась и не разозлилась, увидев свою любимую кухню в таком ужасном состоянии. Всё это можно убрать, а вот ещё раз увидеть своих любимых мужчин на кухне у неё уже вряд ли получится. - Хоть ничего не пропустить бы…- С такими словами Хару всё-таки удалось отрыть камеру, и вернутся к дверям. -Кстати, где Ури? – Хаято окинул кухню пристальным взглядом. - Не знаю, после третей пробы того, что мы наготовили, она куда-то убежала… - Пожал плечами Грей. Хару перевела взгляд на шкаф. «А, ну теперь понятно. Как она вообще жива ещё…» - мысленно пожалев несчастное животное, снова принялась тихонько наблюдать за своими кулинарами. - Грей, поставь сковородку разогреваться. – Командным тоном приказал отец, сын тут же исполнил. Хаято тем временем вылил в раковину прошлый опыт и начал заново заколачивать тесто на оладьи. - Пап, яйца же вначале разбить нужно! – Быстро подбежал к отцу парнишка, видя, что тот собирался бросать в блендер яйца в скорлупе. - Здесь этого не написано. – Буркнул Хаято. - Нет, они, что, со скорлупой должны быть?! Я, конечно, понимаю, кальций, и всё такое… Хаято всё же послушал сына, хоть и не с очень большим энтузиастом. За яйцами последовало молоко, мука, сахар и ваниль. - Так, теперь вроде бы все ингредиенты. Включаем… - Мужчина сказал, мужчина сделал, да вот только крышку закрыть забыл. - Выключай! – Вопил Грей, закрываясь рукой от летящей во все стороны массы. Выключили, оценили ущерб. Решили, что на пару оладьев хватит. А тем временем сковорода начала угрожающе шипеть. Гокудера вылив на сковородку приготовленное тесто и щедро всё сдобрил подсолнечным маслом. Выключить плиту, конечно, никто не додумался. В итоге оба «любовались» ярким пламенем и «приятным» запахом горелых блинов. -Предлагаю маму сводить в ресторан. – Предложил сыну Хаято, глядя на сковородку, в которой лежали какие-то чёрные комочки. - Поддерживаю, по крайней мере, целее все будем. - Устало выдохнул Грей и мысленно поклялся себе к плите ближе, чем на метр не приближаться. Со стороны дверей раздался громкий смех. - Хару?! - Мама! А ты что тут делаешь? - Компромат снимаю. – Через смех выдавила женщина. Гокудера и Грей стояли как вкопанные, мало того что их засекли, так ещё и на камеру снимали. - Милая, скажи, пожалуйста, а как давно ты там стоишь? – Украдкой поинтересовался мужчина. - Достаточно давно для того, чтобы получилось одно очень забавное домашнее видео. – Она потрясла камерой, широко улыбаясь. - Мама, отдай камеру! - Не-а! – Показав своим мужчинам язык, быстро ретировалась с места преступления, дабы у неё не отобрали трофей. Хаято и Грей побежали следом. - Хару, сотри это! – Крикнул ей вдогонку Гокудера. - Ни за что! Я ещё Такеши это покажу! - Ты этого не сделаешь!!! – Хором завопили они, чем вызвали ещё один приступ смеха со стороны японки. - Вы меня плохо знаете! – Отозвалась Хару, и снова её звонкий смех разнёсся по дому. И пусть ей потом пришлось весь день отмывать кухню, отстирывать одежду, покупать новые шторы и набор посуды, а затем ещё час выколупывать Ури из под шкафа, для Хару это был самый запоминающийся день рождения (и самый весёлый)