Замечталась

      Небольшое кампусное кафе пахло кофе, яблоками с корицей и кленовым сиропом; какофония мужских и женских голосов, время от времени разбавляемая чьим-то звонким смехом, напоминала жужжание пчёл в улье, а длинная очередь сонных и взволнованных началом учебного года студентов тянулась от стойки до самого выхода.       Софи Престон сидела в гордом одиночестве у широкого окна, ожидая заказ, и с улыбкой наблюдала за тем, как вдоль тротуара, сбивая друг друга, проносятся спешащие на занятия студенты и преподаватели. Мелкий дождь ударял в стёкла и растекался извилистыми ручейками по прозрачной поверхности, размывая вид на осень в Нью-Йорке. Софи была рада вернуться в университет даже при том, что ей снова не разрешили преподавать. По крайней мере она всё ещё оставалась частью этого мирка с его суетой и маленькими, но значимыми радостями.       Колокольчик над дверью звякнул, оповещая всех о новом посетителе, и Софи, затаив дыхание, обернулась на звук. Это был он.       Профессор Бенедикт Рид лёгким движением стряхнул с пальто дождевые капли, проверил часы на запястье и занял своё место в очереди. Студенты оживлённо затоптались на своих местах, пропуская преподавателя вперед, желая то ли показать ему таким образом уважение, то ли подлизаться.       «Подлизаться… какое некрасивое и вульгарное выражение», — подумала Софи, отвернувшись к окну. Перед её глазами всё ещё стояла высокая и статная фигура профессора Рида, чей образ в голове девушки никак не вязался со всем, что можно было бы описать словом «вульгарно».       И будто в подтверждение этой мысли, Софи окутал ненавязчивый, благородный и лёгкий, но терпкий запах мужского парфюма, когда профессор прошёл мимо неё к своему излюбленному столику, расположенному у дальней стены возле книжного стеллажа. Уже сидя на месте с книгой в руке, Рид взглянул на посетителей кофейни и заметил Софи, кивнув в знак приветствия.       «А чего ещё ты ожидала, глупая?» — с досадой задала сама себе вопрос Софи, посылая профессору лёгкую улыбку в качестве ответа.       Разумеется, он прошёл мимо. Он всегда проходит мимо. И слишком наивно ожидать, что что-то изменится в один прекрасный день. А этот день, к слову, всё равно не был прекрасным. Однако сердце Софи забилось быстрее, когда она украдкой начала подглядывать за профессором.       Если бы он только знал, что девушка живёт этими короткими встречами в кофейне, то, наверное, ужаснулся бы от того, насколько скучна жизнь Софи, раз единственная её радость — приветственный кивок от него.       Если бы он только знал, что сегодня ровно год как Софи пытается набраться смелости и заговорить с ним, то, наверняка, вместо стандартного кивка пожелал бы ей доброго утра, хотя бы из жалости.       Если бы он только знал…       — Мисс Престон, у вас всё в порядке?       Глубокий голос с британским акцентом прозвучал совсем близко, отвлекая девушку от разглядывания лопающихся в лужах пузырей. Профессор Рид сидел напротив и хмурил брови, разглядывая лицо Софи. В линзах его очков перемигивались яркие огоньки гирлянд, развешанных по всей кофейне, что было немного смешно на фоне образа строгого и собранного профессора.       — Да, у меня всё в порядке, — запинаясь и краснея, промямлила Софи. Она чувствовала, как загораются её щёки под внимательным взглядом холодных серых глаз. — А как ваши дела?       — Прекрасно, спасибо, — сухо ответил Рид. — Вы выглядите печальной. Не рады вернуться к работе?       — Нет, что вы. Я рада, правда, — сминая под столом грубую ткань рабочей юбки, рассмеялась Софи, и смех её фонил фальшивыми нотками, что никак не могло ускользнуть от чуткого слуха профессора. Он лишь слегка приподнял аккуратную бровь, скептически глядя на коллегу, и та, не имея привычки спорить и врать, тут же сдалась. — Миллер снова не допустила меня к преподаванию.       — Если вы хотите…       — Нет, я не хочу говорить об этом. Спасибо, — резко отрезала Софи, тут же по привычке извинившись за излишнюю грубость.       Говорить о работе с Ридом не имело смысла, потому что это ничего бы не решило. Единственный человек, способный помочь Софи, был также и единственной причиной её проблем. Декан Миллер обещала, что в этом году Софи получит заветные часы, но вместо них она получила только кучу бумажной работы. Опять.       — Знаю, что моё мнение значит для вас немного, но если бы вы спросили, то я бы ответил, что считаю действия декана Миллер неразумными. Вы трудолюбивы и ответственны, к тому же прекрасно ладите со студентами. Из вас вышел бы отличный преподаватель, и мне искренне жаль, что декан этого не замечает. Не принимайте её слепоту на свой счёт, в этом нет вашей вины, Софи.       Софи…       Он впервые назвал её не «мисс Престон», а «Софи».        Не успела девушка в себя прийти от того, как его губы произносят её имя, как Рид сделал ещё нечто более невообразимое — он протянул руку и накрыл её ладонь своей. Софи почувствовала, как тает лёд её печали от тепла его кожи и как дрожат её пальцы от волнения. Сердце билось в груди так громко, что закладывало уши, и девушка боялась, что Рид услышит этот звук и сразу же догадается о её чувствах.       — Спасибо за поддержку, профессор Рид, — едва слышно произнесли внезапно пересохшие губы Софи. — И вы неправы. Ваше мнение много для меня значит.       — Бенедикт, — чуть сильнее сжав хрупкие пальцы девушки в своих, поправил мужчина. — Называйте меня Бенедикт, Софи.       Софи…       СОФИ!        Визгливо повторил резкий женский голос, возвращая девушку из фантазий в реальность. Декан Миллер нависала над своим лаборантом, будто коршун, и по пылающим гневом глазам женщины Софи поняла, что декан жаждет полакомиться чужой слабостью, замаринованной под кисло-сладким соусом профессиональных комплексов.       — Тебя только за смертью посылать! Почему то, что занимает пять минут у других, у тебя занимает полдня? Где мой кофе?       Миллер отчитывала Софи как девчонку прямо на глазах у студентов. Она ругалась на повышенных тонах, не стесняясь в выражениях и абсолютно не заботясь о том, что своим поступком подрывает авторитет Софи. Да и судя по тому, с каким удовольствием она сыпала проклятиями, происходящее вызывало у неё только удовлетворение и ни капли жалости. Она ехидно улыбалась, смотря прямо в блестящие от подступающих слёз глаза Софи.       — В чём дело, мисс Престон? У вас появились какие-то важные дела? Или вы просто замечтались?       — Я… — заикаясь лепетала Софи, заламывая пальцы под столом.       Эта сцена была унизительной. И Софи прекрасно знала, что Миллер не оставит её в покое до тех пор, пока не начешет чувство собственной важности до блеска. Не было смысла бороться с ней и что-то доказывать, потому что Миллер ненавидит, когда ей перечат. Самое лучшее, что могла сделать Софи, было сдаться и быстрее закончить экзекуцию, пока она ещё в состоянии держать эмоции при себе.       — Да, я замечталась. Извините, декан Миллер, больше такого не повторится.       Софи отвела взгляд от декана, когда колокольчик над входной дверью звякнул, провожая профессора Рида. Мужчина вышел из кофейни, сжимая в руках бумажный стаканчик дымящегося напитка, и направился в библиотеку. Ему не было никакого дела до проблем Софи и ругающейся Миллер.