Расходный материал

      Королева Анора Мак-Тир подняла взгляд на свою горничную, беззвучно проскользнувшую в комнату.       — Дело сделано, — тихо сказала Эрлина. — Короля больше нет.       — Ты уверена, что тебя никто не видел? — требовательно спросила Анора.       Не то, чтобы она сомневалась в профессионализме Эрлины — это не первая чашка отравленного чая в жизни эльфийки, но, если о ее причастности к столь трагической смерти Героя Ферелдена станет известно, последствий избежать не удастся.       — Уверена, — заверила ее Эрлина. — Но что мы скажем остальным?       — И в самом деле, что? — задумчиво произнесла Анора. — Для смерти во сне он слишком молод, этому никто не поверит. И мы должны не только быть абсолютно вне подозрений, но и не подводить народ к мысли, что от кого-либо из сильных мира сего можно избавляться простым убийством. Может быть, болезнь, которую он скрывал? Что-то вроде отложенных последствий убийства Архидемона? Остальные Стражи всё время наседали, добиваясь объяснений, почему он до сих пор жив, хотя по всему выходит, что дракона убил именно он. Жаль, что мы не сможем связать его смерть с тем, что он был Серым Стражем... Это, безусловно, прозвучит правдоподобно, но Стражи не потерпят таких россказней и поднимут шум.       Неудивительно, что дорогой супруг даже собственной смертью сумел доставить столько трудностей. Анора не особенно и хотела выходить за этого человека, но Кусланд высказал прямо: если она ищет его поддержки, то должна дать что-то взамен и выйти замуж либо за него, либо за Алистера. Надо было выбирать Алистера. Он был не от мира сего, наивный и — что наиболее важно — достаточно равнодушный к искусству правления, при том — достаточно умный, чтобы не пытаться украсть ее власть, завоеванную с таким трудом. А вот у мальчишки Кусланда (если тэйрн Фергюс узнает, что она убила его братца, то ее бедам не будет конца) ума явно не хватило.       Аноре искренне нравилась Элеанора Кусланд. После смерти тэйрны Селии та окружила осиротевшую девочку материнской заботой, и всячески поддерживала во время первой поездки в Денерим, когда Анора чувствовала себя выброшенной на берег рыбой — или, точнее, неотесанной деревенщиной, оказавшейся в высшем обществе. Уважала она и Брайса Кусланда, человека, знающего, чего он хочет (к счастью, не трона), умело правящего своими землями и обладающего выдающимися способностями дипломата, а Фергюса — высоко ценила за решимость стать достойным продолжателем дела своего отца и преданность своим людям. Младший же Кусланд, однако... Она почти не знала его: родители предпочитали держать его в Хайевере, и это неплохо объясняло, как она умудрилась не заметить такого идиотского плана переворота.       Анора едва ли могла назвать себя чересчур оптимистичной — с таким-то циником-отцом, как тэйрн Логэйн? — но искренне считала, что больший дурак, чем Кайлан, ей в мужья уже не попадется. Кайлан был ребенком, заигравшимся в войну, великовозрастным мальчишкой-сиротой, так и не отказавшимся от мечты — добиться признания от мертвого отца. Анора считала его совершенно недостойным королевской власти задолго до того, как узнала о тайном плане брачного союза с императрицей Селиной и объединения их владений. Иногда Анора задумывалась: а не был ли отец прав в своей навязчивой подозрительности ко всему орлейскому? Как Кайлан мог не понимать, какой катастрофой обернулся бы этот союз для Ферелдена? Эльфам в Ферелдене жилось лучше, чем в Орлее, крестьяне не были крепостными, вольных арендаторов не обкладывали непомерными налогами с целью согнать с земли, знать не лишалась титулов и владений за преступно ферелденское происхождение или недостаточно прилежное вылизывание сапог новых повелителей... Кому это вообще могло быть выгодно, кроме самого Кайлана и горстки раболепных вельмож, большинство из которых многое потеряли от возвращения Ферелденом свободы тридцать лет назад? Страна не только не выиграла бы от безумного плана Кайлана, а вовсе погрузилась бы в пучину бед, как в те времена, с которыми покончил отец. Не то, чтобы Анора была ярой противницей Орлея, но имела достаточно трезвый взгляд, чтобы не желать возвращения во времена Мятежной Королевы.       При том, что Кайлан уничтожил бы Ферелден, — неужели мечты о том, что следующий муж будет не таким дураком, оказались настолько уж запредельными? Видимо, да. Неделю назад один из слуг (все они, разумеется, отчитывались напрямую Эрлине) подслушал, как принц-консорт, которого дотошность Аноры в титуловании всегда раздражала и была постоянным напоминанием, что он не король, приказал своему антиванскому Ворону убить ее, чтобы захватить трон и стать полноправным государем.       Она, конечно, знала, что Кусланд женился на ней, только чтобы приблизиться к трону, но чтобы попытаться ради этого трона убить? Как это по-орлесиански. И ведь даже нельзя твердо сказать, что он сумел бы удержаться у власти. Конечно, его воспитывали как возможного наследника тэйрнира, но он никогда и ничем не правил: его первым опытом должен был стать Хайевер, кабы не вмешался бывший эрл Хоу и не вырезал всех обитателей родового замка Кусландов. Да, с самого начала было ясно, что кроме общего образования у юноши имелась и некоторая практическая сметка, но вряд ли бы этого хватило, чтобы успешно вести дела целой страны. Со временем, возможно, он стал бы толковым правителем, но их скоротечного брака совершенно точно не хватало, чтобы выковать из супруга венценосца, достойного ферелденского трона.       — Соглашусь, — произнесла Эрлина. — Кроме угрозы вмешательства Стражей, надо помнить и о том, что ваш покойный супруг был знаменитостью и героем для многих.       — Любой герой может пасть, — отрезала Анора, вспомнив, как легко оказался в немилости ее собственный отец. — С другой стороны, Ферелден еще не полностью оправился от Мора, так что, полагаю, для забвения времени недостаточно. Тем более ферелденцы не знают, что Кусланд замешан в чем-то неправедном.       Разумеется, она не стала озвучивать тревожную мысль: ферелденцы могли бы и задуматься, кто лучше — король-герой или бездетная королева?       — Убийца в Форте Драккон, под бдительной охраной, так что сбежать у него не получится. Что бы вы хотели с ним сделать?       — Пока — пускай его допросят, — приказала Анора. — Я решу его судьбу позже.       — Как пожелаете, миледи, — ответила Эрлина с легким поклоном, затем развернулась и выскользнула за дверь — бесшумно, как любой уважающий себя бард.       В Баннорнах, конечно, поднимется недовольство, раз наследника так и не будет, однако Анора решила, что вряд ли когда-нибудь выйдет замуж еще раз. Первый брак был неприятным, но неизбежным условием получения короны. Второе замужество — ошибкой, даже если казалось тогда единственным способом удержаться у власти. Если она выйдет замуж третий раз, а новый муж решит отправиться на Глубинные тропы, найти там говорящих порождений тьмы и убедить их поселиться в Ферелдене во имя идеи мирного сосуществования, — винить в этом останется только саму себя. И вовсе не обязательно рожать: Анора не планирует умирать в ближайшее время, всегда можно назначить наследником более умного Кусланда. Или более умного Геррина — если это будет отпрыск Тегана, а не Эамона. Она не хотела, чтобы старик отирался возле ее трона после такой бесстыдной попытки его похитить.       Действительно, как можно было подумать, что она настолько глупа и слаба, что позволит свергнуть себя первому же идиоту, задумавшему послать убийцу по ее душу? Анора не в первый раз пожалела, что не родилась мальчиком.       Кайлану никогда бы не пришлось с таким мириться.