Ночь цвета лаванды

Эстер помнила день коронации до мелочей. Она была обескуражена такой новостью, но приняла её достойно. Не взирая на всю её слабость и пустоту, которая возникла в ней за пару секунд. Эстер была возмущена, а потому понадобилось довольно много времени, чтобы убедить её принять корону. Она, стиснув зубы до боли, приняла её. Хотя внутри Бланшет сжигала скорбь, и когда залу озарил тёплый свет и раздались оглушительные аплодисменты, глаза Принцессы в панике забегали по гостям в отчаянной последней попытке увидеть знакомую улыбку. Тот взгляд, который всегда наполнен заботой и теплом. Услышать тот самый голос, который привёл её к свету. — Поздравляю сестра Эстер. Нет, Королева Эстер Бланшет — Катерина низко поклонилась, когда Эстер прошла мимо неё. Та коротко кивнула. Ей хотелось, чтобы этот кошмарный день закончился как можно скорее. Ночи на Альбионе были светлее, чем в Ватикане, а потому уснуть стало почти невозможно. Королева могла по пальцам пересчитать те дни, когда засыпала, объятая крепким сном. Эстер поджала ноги, обнимая их руками и глядя на возвышающуюся за окном луну. Почти каждую ночь она глотала слёзы, которые оставляли после себя неприятный солёный привкус на губах. Потому что каждую ночь видела тот день. Возвращалась туда. Она скулила, как брошенный щенок над телом Святого отца, который не слышал её мольбы и просьбы подняться, остаться здесь с ней. Он был уже далеко отсюда, а на его лице замерло умиротворение, хотя ещё мгновение назад на нём был ужас. Лицо с острыми скулами, которое было бледнее обычного, навсегда застыло, как восковая кукла. В памяти монахини впечатался этот чёрный гроб, крест которого был обрамлён багровыми розами и оглушительная тишина в соборе. Эстер даже не помнила сколько раз извинялась за свою наивность, которая стоила Авелю жизни. Сколько она провела там дней и ночей, подле него не прекращая плакать. Слёзы текли уже сами по себе. Каждую ночь она винила себя в этом, даже зная, что отец Найтроуд жив. «Нельзя себя так вести. Возьми себя в руки, ты теперь Королева, Эстер!» вбивал её собственный голос ей в голову, стискивая горло и не давая тратить время впустую. Девушка, надевает первое попавшееся платье и покидает спальню через окно. Ей нужно развеяться, а сейчас ей никто не помешает. Ночь и шум волн ближайшего берега заманчиво манили девушку. Она вдыхала свежий воздух без приторного аромата стен, когда впереди она узнала до боли знакомый силуэт. Высокий и отстранённый, он приближался неспешной походной. Они остановились друг напротив друга и их взгляды невольно встретились. Авель неторопливо изучал её, спустя столько времени. Эстер стала старше, статнее, как и полагается королеве, но Авель видел куда глубже и намного больше за её нарядами. В её глазах он видел всю ту же юную монахиню, все тот же задорный блеск, который тщательно скрывался за титулом Королевы Альбиона. Теперь она была гораздо взрослее, то ли из-за едва заметного макияжа, то ли из-за её подтянутой фигуры, которая приобрела более чёткие очертания, обрамленная в корсет и непривычно вычурное платье для её Величества. Авель и сам изменился. Неизменной осталась только его форма. Даже круглые, порой смешные, очки не могли скрыть эту ясную перемену. Его взгляд стал более строгим, чем обычно, более отстраненным. Вдумчивым. Невозможно было увидеть его мысли. Она знала его так давно и одновременно видела впервые. Крусник склонил голову в почтительном поклоне, а Королева оставалась недвижима. Её пальцы изучали свои кольца на руках, не зная, что вообще теперь может говорить ему. Никто не говорил, да и поклон был лишним, ведь они были за пределами стен замка. Эстер только неловко пожимала плечами, опешившая от такой встречи. Ей казалось, что, уехав однажды отец Найтроуд уже не вернётся сюда. Никогда. Но как иногда непредсказуемая бывает судьба. Быть может это и правда она? Или её мольбы были услышаны? — Довольно поздно для прогулок, Ваше Величество. — голос приобрёл металлические оттенки от чего стал ещё больше чужим. Хотя может, Святой отец всегда был таким и Эстер не замечала его настоящего? Ей всегда верилось и «чудилось», что он больше часть был добр к ней… Хотя может это было обычной девичьей иллюзией. — Я не первый раз совершаю подобные прогулки, отец Найтроуд — она будто бы хотела подражать его спокойствию и у неё почти получалось скрыть свое внутреннее волнение и трепет от этой ночи. — Надеюсь, что вы не обижены, что я не присутствовал на вашей коронации. — с небольшой усмешкой Авель поправляет очки указательным пальцем. В этот раз он был без перчаток. — Вовсе нет, у вас были дела, намного важнее, отец Найтроуд. Я всё понимаю — отвечает Королева, облизывая кончиком языка пересохшие губы. Дела были важные, да, но не настолько. Только вся правда была в другом. Авель просто побоялся прийти. Воскрешение показалось ему вторым шансом начать всё сначала, но сердце неумолимо рвалось к этой рыжеволосой монахине. Каждый раз. Поэтому он «случайно», как и свойственно ему, забрёл сюда. Надеялся увидеть её в последний раз. Он знал, что потерять её однажды будет больнее, чем оставить сейчас. Было неважно как это выглядело со стороны, гораздо важнее было, то какой ураган чувств был внутри. Авель протянул свою руку девушке, а та молча приняла её. Он чуть крепче сжал теплую девичью руку, своей холодной, и неспешно повел вперёд. Она не сопротивлялась, послушно шагала следом, как и всегда. Эстер слепо, как котёнок шла за ним, как за единственной надеждой, какой должна была стать сама для миллион других людей. Для своего народа. Но стала ли она надеждой для него? Неспешно он вновь встал перед ней, обняв её второй рукой за плечи и не расцепляя рук. Оказавшись в его объятиях, Эстер замерла, боясь нарушить момент. Авель необычно ласково коснулся её волос, запуская необратимый процесс для них двоих. Он давно грезил зайти дальше, стать к ней немного ближе и сейчас для этого было сделано всё. Опьяняющее тепло, которое она так любила, которое он вновь заберёт с собой после этой странной ночи и, возможно, никогда уже не вернёт. Она знала, что он оставит её здесь, одну. Ей останется только согреваться этими воспоминаниями. — Простите меня… — тихо начала Эстер, обхватив болезненно тонкую талию Святого отца. — Если бы не я, Вы бы не пережили такого ужаса… Простите меня, Святой отец… Голос предательски задрожал, давая маленькой Эстер пробиться наружу. Авель покачал головой, незаметно улыбнулся и только обнял девушку покрепче. — Вы никогда не слушались, госпожа Эстер. Но Вы ни в чём не виноваты. Вы виноваты только в том, что я здесь. — он смягчился, а она подняла на него глаза. Именно таким взглядом она впервые посмотрела на Авеля. Он замер, не отрывая глаз от неё. «За что ты так со мной, Эстер? " Вопрос, на которой ни он, ни она никогда не найдёт ответа. Её появление было не случайно, как и связь между ними. Как бы далеко Авель не был от Ватикана, он всегда возвращался к ней. Эстер стыдливо опустила глаза, а Авель нехотя выпустил её из объятий, предварительно оставив на её макушке поцелуй. Минута слабости и они снова прибегают к этим фамильярностям. Точно дети, которое бояться, что их заметят. — Вам уже пора, иначе совсем не уснете. Могу я проводить Вас? Она молча кивает, а он уже под руку ведёт её в сторону замка. Неохотно, нарочно замедляя шаг, когда ворота приближаются. Отец Найтроуд был непоколебим в своих словах и со всем своим внутренним протестом, отпустил её. Эстер в последний раз посмотрела на него с нескрываемой тоской и впорхнула в двери замка.