Однажды на диком западе. Часть 2.

      Нам потребовалось несколько недель, чтобы Артур пришел в норму. Разумеется, я от него почти не отходила. Помогала, всячески ухаживала, что, кстати говоря, было не так просто, как ожидалось. Хотя чему удивляться? Это же Артур, он вечно ведет себя, как упертый баран. Что до меня? Я смогла выдохнуть только когда Артур стал подавать первые признаки того, что идет на поправку. Самое главное, что он жив, а остальное мы подлечим. Эта мысль меня успокаивала до тех самых пор, пока он полностью не поправился. Мисс Гримшо не раз хвалила меня за терпение, а что еще делать? Если любишь кого-то, будешь терпеть любое упрямство. Я все также лелею дикое желание перерезать глотку каждому, кто принимал участие в этом кошмаре. А Кольма мне хочется и вовсе выпотрошить, как сучку. Но вместо этого я прислушалась к словам Датча и сосредоточилась на уходе за Артуром.       Сейчас он уже в полном порядке и, кажется, уже может снова вернуться к делам, хотя я и настаивала на том, чтобы отлежаться еще хоть немного. Но разве он меня послушал. Не знаю, можно ли считать это компромиссом, но я обозначила свои условия. Одного я его больше никуда не отпущу. Пусть хоть что делает, хоть привязывает меня к дереву, но я теперь всегда буду с ним.       Сегодня, наконец, мое первое по-настоящему доброе утро за последние несколько недель. Артур чувствует себя очень хорошо, а значит и моя душа спокойна. Сварив кофе, отправилась к нему с двумя кружками. Так приятно видеть его, просто сидящего на пирсе с дневником в руках. Словно ничего не было. Приблизившись, я протянула ему одну из кружек.       — Как ты себя чувствуешь?       — Намного лучше.       — Рада это слышать. — я протянула ему одну из кружек. — Больше меня так не пугай.       — Конечно, мэм.       — Что мы будем делать дальше?       — То же, что и всегда. Попробуем заработать денег и убраться от сюда подальше.       — И куда?       — Пока не знаю, но у Датча есть план. Какой, я не знаю, но нам остается лишь верить в него.       — Меня пугает, что Мика был прав. Мы и правда все глубже в дерьме.       — Может быть Мика и прав, но ты меньше его слушай.       — Поверь, я только с радостью. — тут обратила внимание на его бороду. — Ты бы побрился, а то зарос уже весь.       — Что, все так плохо? — спросил он, почесав бороду.       — Не сказала бы, что плохо. Тебе даже идет. Но ты уж сильно зарос.       — Тебе что, не нравится?       — Мне больше нравится щетина.       — Хорошо. Я учту ваши пожелания, мисс.       — Буду рада. Слушай, я тут подумала, а что, если нам поехать куда-нибудь, отдохнуть? Только ты и я. Что скажешь?       — Сейчас? В такое время?       — Почему нет?       — Хорошо, куда?       — Куда угодно. Подальше от сюда.       — Есть у меня одно место на примете.       — Что за место?       — Узнаешь.       — Какой ты загадочный. — усмехнулась я. — Значит, вечером?       — Конечно, до вечера.       — Да, отдыхай, а я пошла работать.       Ведь день я не могла дождаться наступления вечера. Я загружала себя работой по полной, чтобы скоротать время и вот, наконец, солнце стало приближаться к горизонту. Чуть позже мы с Артуром сели на лошадей и поехали прочь из лагеря. Долгое время я ехала вслед за ним, питая дикий интерес, а потом все же не выдержала.       — Артур, ну скажи, куда мы едем?       — Скоро узнаешь.       — А далеко еще?       — Потерпи еще немного. Почти приехали.       — Как скажешь.       Путь был не близкий, в добавок еще и не легкий. В какой-то момент на пришлось пробираться через чащу леса. В какой-то момент, моя рубашка зацепилась за ветку. Я никак не могла ее отцепить, а Морган тем временем двигалась дальше.       — Морган, остановись! — уже с раздражением произнесла я, однако было поздно и ветка отстала сама, оставив при себе немалый кусок моей рубашки.       — Можно было бы и помягче.       — Что?       — Ну можно обратиться и помягче. Не обязательно так орать.       — А, да я не тебе. Я с лошадью.       — А, ну да, точно. Обязательно было ее так называть?       — Морган?       — Да.       — Извини, но когда мы расстались, у меня в голове было только одно имя. К тому же оно ей подходит.       — Ладно, дело твое. Эй, а что с рубашкой.       — Да за ветку зацепилась.       — Все хорошо?       — Да, едем дальше.       Вскоре мы остановились. Вокруг был лишь лес, великолепная поляна между деревьями и, самое главное, ни единой души. Между деревьями открывался изумительный вид на закат.       — Мы приехали. — сказал Артур.       — Где мы?       — Я не знаю, что это за место, но как-то раз я на него наткнулся. Очень красиво.       — И не поспоришь.       Пока Артур разводил костер, я достала запасную рубашку из сидельной сумки и принялась переодеваться. В какой-то момент я заметила на себе взгляд Артура, он прямо глаз не отводил.       — Прекрати на меня пялится.       — Да я не... Ладно.       Наконец, переодевшись, я убрала порванную рубашку в сумку и села рядом с Артуром на траве.       — Слушай, ты не рассказывала мне про свой шрам.       — Шрам?       — На животе.       — А, ну это долгая история.       — А мы никуда не торопимся.       — Не думаю, что тебе это будет интересно.       — Да брось. Рассказывай.       — Ну в общем. Когда я уехала из Сан Дени, я совершенно не знала куда податься, а потому отправилась к своей тете в Блекуотер.. Пожив там какое-то время, я встретила одного человека, который тут же начал за мной ухаживать. По началу я сомневалась, но потом подумала, что нужно жить дальше и все таки ответила ему взаимностью. Он был просто замечательный, но из тех людей, которые сначала кажутся хорошими, а потом раскрывается их истинная сущность. Так и произошло после свадьбы. Оказалось, что он любитель поиграть в карты и хорошенько выпить, с чем нередко увлекался. Иногда даже поднимал на меня руку. Когда я поняла, что он за человек и решилась уйти от него, было уже поздно... Я забеременела. Узнав об этом, он, разумеется, падал передо мной на колени, умолял простить и клялся, что изменится. И какое-то время это было так, но однажды он вновь вернулся домой пьяный, в добавок злой, потому что проиграл все, что было. И он решил оторваться на мне. Я не столько защищала себя, сколько ребенка. Но едва я дала ему отпор, он схватился за револьвер. Я тогда чудом выжила, но ребенок... — на моих глазах стали появляться слезы. — Он принял на себя весь удар.       — Слушай... Ты прости, что я завел этот разговор.       — Да ладно, я и сама хотела тебе об этом рассказать.       — Зачем?       — Не знаю. Хотела поделиться.       — Тебе стало легче?       — Немного.       — Да уж. Кстати, а где он сейчас.       — Кто?       — Ну...       — А, точно. Он мертв.       — Мертв?       — Да.       — И как он умер?       — От моей руки.       — Ну и славно.       — Но обидно, что в конечном итоге это оказалось бессмысленно. Мне от его смерти даже не полегчало.       — А оно никогда не полегчает. Боль останется с тобой на всю жизнь.       — Может быть, ты и прав. Эта боль меня никогда не отпустит. А в связи с последними событиями, если бы я потеряла еще и тебя, я б и вовсе свихнулась.       — Забудь об этом. Все хорошо. Ладно, что мы все о плохом, да о плохом.       — Я согласна с тобой. Просто накатило. Зато теперь ты знаешь.       — Ну что? Давай возвращаться?       — Я бы хотела остаться здесь.       — Да, можно и остаться. Но уже поздно, в лагере будут волноваться и Датч...       — Да просто заткнись, Морган. — перебила его я, после чего поцеловала.