Немного о том, что за человек был главный ловчий Бриан де Монсоро

— Братия! Какой прекрасный день для веры! Какой распрекрасный день для нашей веры! А?.. В смысле, "о другом"? Хорошее ж начало, че докапываешься? Ой, ладно, иди ты к черту, буду от себя...

Желаю здравствовать и радоваться всем, кто еще выживает в этом забытом богом, но милом сердцу месте! Сегодня вас приветствует дилетант в литературе, пришедший в порыве чувств высказать собратьям по фандому свое, разумеется, непредвзятое и бесконечно важное мнение. Как можно понять по названию и описанию сего опуса, мы здесь собрались дабы выпить за упокой поговорить о господине главном ловчем. Итак, перейдем сразу к сути. Я не собираюсь сидеть и по главам/сериям анализировать все поступки графа. Простите, в моей жизни есть куда более важные вещи. Отмечу основное. Монсоро, безусловно, очень неоднозначный персонаж и я в корне не согласен с теми, кто считает, будто у Дюма он выписан этаким злом во плоти (зло во плоти не очень радостно, но носит титул принца крови...). Его любовь к Диане и готовность пойти ради нее на все («...люблю так сильно, что не остановлюсь перед подлостью») внушают реальную долю уважения, как и верность по отношению к тому, кого он считал другом. Однако, лично для меня, все это разом перечеркивается тем, что граф: - а. Так или иначе, но заставил девушку выйти за себя силой. - b. Интриган и шантажер, работающий на того, с кем ему удобней. - c. Просто-напросто убийца. Несостоявшийся, но факта не меняет. По пунктам. - a. Сам граф объясняет случай с Дианой в уже процитированном диалоге с принцем "роковой любовью". Но даже для настолько сильного чувства подобное — перебор. Монсоро с самого начала весьма недвусмысленно дали понять, что он не любим. Тем не менее он вовсе не благородно удалился в тень, оставив свою любовь на откуп совести Дианы (видимо, не испытывал ложных иллюзий по поводу наличия оной). Напротив, поступил так же, как принц, если не хуже, подстроившись под обстоятельства и придумав всю эту многоходовочку с двойным похищением. Да, он не тащил, как комично представлено в одной из обитающих здесь статей, Франсуа за, кхм, причинное место к замку Боже (в подобных обстоятельствах герцог не нуждается в помощи), но напомните, кто привез в Меридор приглашение на бал, с которого все началось? И ещё требовать потом выйти за него, стращая опасностью, которую сам и организовал? Да я смотрю, тут сплошные рыцари собрались... Даже учитывая мои совсе-е-ем не светлые чувства по отношению к баронской дочке, от такого к ней отношения коробит. С другой стороны, всю эту историю мы узнаем исключительно со слов самой новоявленной мадам де Монсоро, что оставляет приличный простор для поиска оправданий графу (что, собственно, люди и делают). - b. Вот от этого отмазаться уже куда сложнее. Монсоро, в отличие от своего основного соперника, вовсе не чурается не то что простого участия в интригах Франсуа, он является их основоположником, работая непосредственно на Гизов и имея очень четкие представления о точках давления на принца. При этом не защищает ни интересы лотарингцев, ни интересы Его-Уже-Сто-Лет-Как-Высочества. Только свои. И вполне не прочь, если его не устроит место в той или другой партии, переметнуться в третью, о чем и гордо заявляет младшему Валуа все в том же разговоре: «Я верен тому, кто меня поддерживает, государь!»; «...если мой новый государь посягнет на мою честь, на мое счастье, я возвращусь к старому». Про последующий уже совсем откровенный шантаж, думаю, и начинать не стоит, поскольку там имели место быть даже прямые угрозы (которые на самом деле всего лишь безобидные предупреждения, верно ведь?). И дело здесь вовсе не в святой любви к жене, которую пытаются подло отобрать. Она всего лишь послужила катализатором. Держу пари, в аналогичной ситуации, в которой на карту был бы поставлен другой аспект привычной жизни графа, он бы поступил точно так же. Возможно, с меньшим пылом, но так же. Просто потому что, кто ж его остановит? - c. Последнее и самое отвратительное. Итак, Монсоро узнает, что его жену уже продолжительное время посещает некий субъект, имя которого принц ему сообщит в день Праздника Святых Даров. Имя он, в итоге, не получает, зато вполне не против сыграть ровно по указке Франсуа (даже с бумагой, с чего такая стопроцентная уверенность в его честности, кстати?) и прийти ночью к своему дому в сопровождении двадцати профессионалов! Нет, вы понимаете?! Двадцать убийц! На одного человека! Я бы ещё понял (не простил, но хотя бы понял), если бы он точно был в курсе, что увидит Бюсси и поэтому, озлобленный предательством "друга", и примерно представляя его уровень, согласился, но ведь имя ему герцог не назвал! Черт, да даже если бы он и знал, участие в таком мероприятии не просто подлость (на которую он готов пойти, помним, да), а самое настоящее блядство, будь ты хоть Отелло, а любовник твоей жены - сам король! К слову о последних двух, напомните-ка, как закончила свою жизнь бедная мадам де Сов? А сколько же человек взял с собой ее муж, отправляясь карать короля?! Примерно ноль, блять! Своими ручками все сделал!.. Серьёзно, объясните мне, почему? Почему нельзя вызвать Бюсси и предоставить судьбе или Богу (в зависимости от религиозности) решать, кто из вас прав? А с неверной женой... Если твоя любовь так уж велика, то попытаться простить, а если нет... Е-е-есть в графском па-а-арке чёрный пру-у-уд... (Опять же, опыт и барона де Сов, и того же Атоса, показывает, что ничего особо страшного за это не было бы). Но нет. Уж не знаю, что там творилось в голове Монсоро, но попыток вытрясти из принца, кто ж все-таки с его женой спит, а дальше уже поступить как более-менее приличный человек, или хотя бы отказаться от "д'Эперноновской" (вот к последнему, как и к Франсуа, отходя от темы, в данной системе координат вообще претензий нет! Если человек трусливая блядь, он и выглядит, как трусливая блядь, а не шифруется под оскорбленную невинность) части свиты, он не делает. Главный Ловчий, увидя, наконец, личность человека, что наставлял ему рога, охваченный презрением и яростью кидает фразу: «Вы такой же человек чести, как эта госпожа - целомудренная женщина!» Только вот, вы сами-то, сударь, прямо сейчас своим поступком откидываете себя назад на тропе этой самой чести куда дальше, чем ваш убийца… У меня все.