Да, я паук, и что?

Устал! Всё, честно устал. Больше не могу. По правде говоря, работа учёного – это не магия какая-то, но непосвящённым она именно такой и кажется. Часто работа – это долгие годы скучных и кропотливых исследований. Особенно если учёный пошёл по стезе исследования, а не созидания. Хотя были и приятные исключения из этого правила. Пим с его частицами – тоже наверняка годы тяжко трудился. Сейчас, едва дорвавшись до более-менее приличного оборудования, я сразу же приступил к попыткам создать, используя его, то, что мне было так нужно. Оборудование, экипировка, материалы. Я же… человекпаук! Дурацкий ник, кто его только придумал? Типа человек, но многоногая тварь-насекомое. Ну да, да, как же. Почему тогда не человек-навозный жук? Комиксы… ненавижу сраные комиксы! Разного рода сверхпрочные материалы в этом мире уже были – в этой реальности, точнее говоря, и тут я вряд ли мог бы кого-то удивить. Учитывая ту тупость, которую демонстрировали в фильмах и как люди относились к технологиям, сталкиваясь с ними… складывалось впечатление, что просто игнорировали. Типа это суперзлодей с невероятными технологическими плюшками, которые могут быть нам очень полезны – уничтожим его и уничтожим все технологии! И… всё. Всё. Дальше похоже не заходило. На третий день через периметр охраняемой зоны попробовал пробраться Хэнк Пим. Я так был поглощён попытками воспроизвести один наноматериал, используя вместо целой горы лабораторного оборудования – частицы Пима, позволяющие миниатюризировать производственное оборудование, что не стал ему мешать. Пим вошёл в лабораторию. Да, три дня мне хватило, чтобы тут прибраться по своему – собрать из материалов, которые тут были, автотурели для защиты от вторженцев и слишком любопытных граждан, организовать фейс-контроль, и многое другое. Хэнк продрался через завалы в лаборатории. – Мистер Паркер, – Голос у него был раздражённый, – вы уже три дня не выходили отсюда. Ваша тётушка внизу рвёт и мечет! – Хрен бы с ней, – я посмотрел на него, – у меня получилось, отчасти, воспроизвести один очень любопытный материал. Хотите посмотреть? Впрочем, без разницы, просто смотрите, – я вытащил из увеличившейся в размерах камеры, тяжёлый слиток, – мне было довольно трудно это сделать. Ну знаете, в вашей вселенной несколько иные физические законы, особенно связанные с нюансами квантовой энергии… у меня аж серые клеточки дрожат при мысли о том, какой здесь простор для полёта фантазии… – я положил на стол слиток, изрядно запыхавшись. – Ты выглядишь уставшим. Ты вообще спал? – Спал? – я задумался, – вроде бы, вчера. Или позавчера. Какая разница! Посмотрите на эту прелесть! Пим посмотрел на меня как на душевнобольного. – Питер, ты слишком увлёкся. – Я ещё даже не начал увлекаться, – хихикнул я, – попробуй сломать это хоть ядерным взрывом – и если получится – дай знать. Думаю, я смогу синтезировать кварк-глюонную структуру вибраниума, но понадобится много квантовой энергии, как вы её называете. Да не любой, а определённого вида и уровня напряжённости по Гелфасту. Мне понадобится собрать кое-что… неделя. – Мистер Паркер, – Хэнк поднял руки, – я понял, что вы очень увлекающийся человек, но делайте же перерывы! – Ах, да, – я слегка покачнулся, – Точно. Перерыв. – Мистер Паркер, к тому же вы пропустили школу, – наставительно сказал Пим, – думаете можете обойтись без образования? – Я был там разок. Слушал лекции по физике. Аквариумные рыбки. – Что рыбки? – Пим застыл, обнаружив кучу чашек из под кофе. – Приблизительный уровень интеллекта слушателей и преподавателей на этих уроках, – пояснил я, – где-то на уровне аквариумных рыбок. Я закончил академию когда мне было двенадцать, в четырнадцать защитил докторскую, а к восемнадцати обладал уже двумя профессиями – инженер-кибернетик и кварковый физик. На последнем поприще, кстати, в восемнадцать получил премию Гудвина за исследования в области субкварковых K-L-K гиперпереходов с грави-вибрационной ассиметрией. Думаете мне интересно слушать про то, как решать квадратные уравнения? – с сарказмом посмотрел я на Пима. – Но так положено, – неуверенно сказал он. – Люди, – я хмыкнул, – всегда поступают не как разумно, а как положено. Поэтому я плохо схожусь с людьми. Мне трудно понять тех, кто при обнаружении чего-то интересненького тут же думает о трёх вещах – Как это использовать для убийства, как из этого сделать деньги, или как с помощью этого заполучить ещё больше власти… – я грустно вздохнул. – Они сильно тебя задели? – Всю мою жизнь меня пытались уничтожить и заставить делать либо оружие, либо что-то, с помощью чего корпораты ещё больше подчинят общество, – я разозлился, – если вам будет так проще – это ремейк Ост-Индской компании. Люди, для которых важны только деньги и власть, и ничего более. Только вместо мушкетов – современное оружие, вместо колоний – «зависимые» страны, нечто вроде Ирака вашего времени. Вместо рабов – те, кто работает на еду и не может позволить себе ничего более. Те, кто искренне счастлив загрязнению окружающей среды, так как это позволяет рубить бабло на «экологичных» материалах, кто рад войнам, ведь они приносят власть и прибыль, кто рад ограниченности ресурсов – ведь это даёт им монополии… – Могу тебя успокоить – в нашем мире таких немного. – Есть. Есть, и много, к сожалению, просто они пока ещё только рвутся к своей гегемонии над обществом. И я знаю, куда это всё идёт. К будущему, в котором вы точно не хотели бы жить. – Хорошо, хорошо, – Хэнк поднял руки, – я понял, что ты их не любишь. Но там внизу твоя тётя уже выела все мозги моей дочери, и мне тоже. Ты ушёл к нам и уже три дня не выходишь из лаборатории. Пропустил школу. Но что хуже – ты сбежал из дома. – Это мой дом, – я рассмеялся, разведя руки. Да, заваленная расчётами, оборудованием, различными инструментами, лаборатория, в которой явно в самом разгаре процесс изобретения чего-то удивительного. Пим вздохнул. – Ты точно безумный учёный. – Что вы, мир вокруг куда безумнее меня, – хихикнул я, – Таносы, Читаури, Старки, всякие капитаны америки, изображающие из себя патриотов, и всё в таком духе… И вы меня называете безумным? – Особенно если учесть, что и ты обладаешь в некотором смысле суперспособностями, Человек-Паук. – Да, – я махнул рукой, – глупое увлечение ребёнка, выросшего на историях о капитане америке и прочих борцунах со злом. Я обещал вам, что окуплю всё, что вы в меня вложили – и я намерен сдержать обещание. Не хочу сидеть на шее у коллег, это было бы как минимум очень неудобно. Но мне понадобится где-то неделя, чтобы построить установку, которая мне нужна. И нужен будет микросборщик, вроде тех, что использует Старк. Сможете достать? – У меня есть один, но только один. – Мне нужна будет неделя его работы. Если всё получится – я смогу синтезировать два-три материала, крайне интересных и востребованных на рынке. Теплоизолятор, обладающий почти идеальной теплоизоляцией, способный выдержать жар в десятки тысяч градусов, и ещё один материал, но это из разряда оптики. Если вы когда-нибудь захотите сделать искуственные глаза – он вам очень пригодится. Пим потёр щёку. – Таких планов у меня не было. – Я могу помочь с аугметикой. Немного. Правда, это потребует работы, ну да ладно. Терпимо. Я займу ваш сборщик? – Бога ради, занимай сборщик, хоть всю производственную линию – только разберись со своей тётей, пока она не разнесла всё здание, – поднял руки Хэнк, – Договорились? – Договорились. * * * * Мэй была в бешенстве. – Питер Паркер! – меня, уставшего, убитого долгой бессонной работой, встречала тётушка. Я легко перемахнул через турникеты на входе, почти как акробат, и заметил скандалящую тётю. – Тёть, ну не надо донимать охрану, – постарался я отвлечь её внимание от криков. И что за люди здесь вообще, в этом времени, в этой стране – чуть что – кричат, скандалят, шумят… Очень шумные и наглые, как на мой вкус. – Питер, – она тут же подбежала ко мне, – Боже мой, Питер, ты цел? – А? – я не сразу втупил, что она говорит, – пока да, но мои барабанные перепонки скоро явно лопнут. Что случилось, почему ты тут, что-то произошло? Тётя уперла руку в бок. – И это ты у меня спрашиваешь? – она повысила голос, – ты сбежал из дома! – Я работаю, к твоему сведению, – буркнул я, – мне не до сидения дома. – И пропустил школу! – Я думаю школа это переживёт. Тётя была в ярости. – Тебя похитили? – О нет, что ты. Мистер Пим был так добр ко мне, словами не передать. А… – я задумался, – что такое? – И это ты у меня спрашиваешь? – она тут же сменила милость на гнев, – ты сказал, что задержишься! Но не на несколько же дней! Чем ты вообще можешь быть занят, что прогуливаешь школу? – О, если тебе вдруг интересно, то меня в данный момент очень занимают субкварковые преобразования в М-поле с ассиметричными гравитационными вибрациями, – я изобразил безумного учёного, – феноменально, что можно сделать из обычной бутылки при помощи синей изоленты, пары саморезов и квантового генератора М-поля! Тётя закашлялась. – Надеюсь это был псевдонаучный бред? – Думаешь, в этой компании работают некомпетентные люди, неспособные отделить бред от науки? Итак, тётушка, у меня есть большой интерес к моей сугубо научной работе. – Но ты пропустил школу! – Я сходил в неё в последний раз и мне показалось, что сижу в окружении умственно неполноценных идиотов с органическим пороком мозга, вследствии травмы при аборте, жертвами которого они являются. Мне скучно с ними. По правде говоря, по канону марвелла, школа, в которой учился Питер Паркер – была для «особенных» подростков. То есть под протекторатом ЩИТа. И меня совсем не забавляло это – глядя на эти полууголовные морды, я невольно задумывался, как ЩИТ набирает себе людей? Ладно Питер Паркер – для подростка он довольно умён. Я бы оценил его интеллект и знания где-то в пятнадцать процентов от моих в его возрасте – то есть раз в десять умнее своих сверстников. Но то, что в школе он числился неудачником, при его уме, физической форме – атлетическое телосложение – исключительно заслуга его непередаваемой тупости в общении с людьми. Вообще, подростки в этой вселенной какие-то… дурные. Ну знаете, о будущем не думают, амбиций немного, живут и жируют, пользуясь всеми благами цивилизации первой в мире страны. Главной Страны В Мире. Тётя на данный момент тащила меня из лаборатории Пима. Около здания нас ждало жёлтое такси, а значит за простой оплачивалось поминутно. Эх, снова моя привычка из мира корпоратов – всё и везде мерить деньгами. Меркантильность, доведённая до абсурда. Тётя запихнула меня на заднее сидение, где я тут же свалился спать, сама села спереди и сказала ехать обратно. Она было хотела снова начать пилить меня, но я уже сладко спал, точнее, задремал мгновенно. * * * * Школа. Ненавижу школу – это проклятие рода человеческого. Нет, я был бы не против, учись мы здесь действительно чему-нибудь правда интересному, но… Я решил троллить их. По-своему. Интеллектом, силой, в общем – академическими успехами. Питер Паркер до меня – предпочитал жить очень осторожно. Свою внешность в виде атлета-качка скрывал от окружающих, интеллект тоже, а вот с умением адекватного поведения ему придуриваться не пришлось – тот ещё сухофрукт. Зато я то не он. Я другой Питер Паркер. Поэтому раздражённый тем, что меня в первый же день после работы в Пим Технолоджис пропесочили, решил им отомстить. По-своему. Придётся потратить толику своих умственных сил на то, чтобы шарить в школьной программе лучше учителей – это минус. Но по некоторым дисциплинам я их и сейчас порву как грелки. И поэтому выслушав наставление идти и не грешить больше, с ухмылкой пошёл к своему классу… Шоу Начинается! * * * * * – Синтез завершён, – услышал я женский голос. – Я пойду посмотрю. – Да бога ради, принеси сюда. Хэнк вместе со мной работал над новым костюмом человека-паука-муравья. Вообще, у Хэнка была типичная история противостояния учёного и корпоратов. Он гений, они жадные. Он мечтает изобрести то, что сделает миру лучше – они хотят чтобы он изобретал то, что сделает лучше только и исключительно им. Классика. – Вот, – я принёс к столу элементы костюма, – довольно неплохой сборщик, должен заметить. Я ожидал худшего. – Наверняка ты привык работать с оборудованием получше нашего. – Привык или нет, но у вас тут неплохо. Лично мне вполне нравится, – я положил на стол нагрудник брони, ламелляры от него, и сел в кресло, придвинув к себе инструменты, – вчера мне в школе задали к выходным сделать какой-нибудь «научный» проект. – О, и ты уже что-то придумал? – Знаешь, меня это не вдохновляет. Я имею в виду – всякие там школьные научные проекты, которые нафиг никому не упёрлись. – Это можно сказать традиция. Мастерить что-то для того, чтобы представить публике – это избавляет от страха быть непризнанным и осмеянным. Хотя конечно оценки тоже важны. Помнится, когда я был школьником, то смастерил для научного проекта модель атома. – Надеюсь не в натуральную величину? – Почти, – хмыкнул Пим, – не даёшь старику немного ностальгировать. Материал можно посмотреть? – Бери. Хэнк взял с моего стола кусок ламелляра и присмотрелся к нему на свет. – Очень неплохо выглядит, и лёгкий. Я вчера изучил твои образцы и был поражён их свойствами прочности – если ты сделаешь целую броню из таких… – То могу не бояться пуль, вплоть до рейлгана, – кивнул я, – надо будет сегодня вечерком смастрячить что-нибудь для школьного проекта. Пока я говорил, прикреплял ламеллярную чешую на специальную подложку и соединял с системой самодиагностики. По правде говоря – довольно сложная штука, это не просто броня с чешуёй. Использование оборудования Пима для увеличения позволило мне без труда создать микросхему с топографическим шагом меньше одного нанометра. Хэнк положил кусок брони обратно на мой рабочий стол, сел рядом и придвинувшись, продолжил возиться с системой уменьшения моего костюма. – Мне не верится, что я помогаю тебе в этом. – Назовём это «союз насекомых», – хихикнул я, – человек-муравей и человек-паук. – Если поможешь добавить к нам ещё женщину-осу, то я буду тебе очень благодарен. – Я уже заканчиваю работу по генератору, который необходим для входа в квантовое искажение. Сам по себе генератор изначально изобрёл я, но он довольно сложен. Будь у меня привычное мне оборудование – дело пошло бы быстрее, но его не существует в этом мире вообще. Слушай, Хэнк, я собираюсь запатентовать фотонит, можешь мне с этим помочь? – Если ты не в курсе – то я инициировал процесс патентования ещё когда ты передал всю документацию на фотонит. Поразительно востребованный материал. И я конечно же не буду у тебя требовать прибыль от него. – Прибыль пополам. Идея моя, а оборудование и помощь в реализации – твои. Всё честно. Нужно только презентовать этот материал изготовителям цифровых камер – ну, тех что в смартфонах или где там ещё. Я думаю, он будет очень популярен. Хотя и жутко дорог и сложен. – Его можно использовать и по другому. Вообще, этот материал – золотая жила, он даёт огромные возможности. Ты говорил что-то вроде изготовления протеза глаз? – Да, об этом – если будет желание – я займусь изготовлением работоспособных протезов глаз. Это может принести большую пользу и помочь людям. – Главное чтобы военные не начали его использовать в своём оружии. – Будут, такие уж они, сволочи, – я вздохнул, кропотливо собирая костюм, – надо будет как-нибудь собраться, и всё-таки выйти к миру. Погулять, съездить куда-нибудь, отдохнуть... – Вот это дело. Но сначала моя жена. – Да, конечно. Это приоритет, – я поднял руки, – абсолютный приоритет. Хэнк разглядывая что-то в микроскоп, спросил: – А костюм? – Костюм… я не хочу повторять ошибки прошлого. Если ко мне придут и захотят меня взять – то я буду готов защитить себя. Неважно от кого – от всех, кто захочет мне навредить. На этот раз пули, яды и взрывы им не помогут. На этот раз я буду готов. Пим кивнул: – Иногда мне кажется, что я плохо стараюсь, глядя на то, с каким задором работаешь ты. – Что ты, просто не стоит останавливаться на этих частицах. Нужно двигаться дальше, и помня о том, сколько в мире жадных людей и какой процент мудаков среди них – заранее озаботиться защитой… – я задумался, – да. Если не подкрепить интеллект силой – то ничего не получится добиться, просто разорвут в клочья, сомнут и уничтожат. Для корпоратов мы всего лишь чудики, которые опасны лишь своей непредсказуемостью. – Ты хочешь объявить войну устоявшемуся порядку вещей? – Боже упаси. Оно мне надо? Но если уж ко мне полезут – то я должен дать по зубам всем желающим. И поскольку стать физически сильнее я не могу – то остаётся два варианта. Развивать собственные технологии, и начать искать местных фокусников-волшебников. – Я слышал о существовании магов, но не видел их ни разу, – ответил мне Пим, – вроде это какие-то тибетские люди с суперсилой? – Вроде того. Мне они очень интересны – я хочу понять их магию. Мне нужно будет их найти и как-нибудь уговорить поделиться магическими знаниями. Но сейчас – броня. * * * * * У меня слюнки потекли. Потому что на моём банковском счету через смартфон можно увидеть сумму в двадцать семь миллионов двести пятьдесят одну тысячу баксов. Это довольно много по нынешним временам. Не супербогатства, но тоже очень неплохо – жить можно! До сих пор я совершенно не заботился о себе. Я имею в виду – так погрузился в работу, что забыл о собственных нуждах и том, что я вообще-то человек. Обезьяна социальная и нуждаюсь иногда в том, чтобы отдыхать. Это общая проблема у прибабахнутых на голову учёных, вроде меня или Пима. Это он только выглядит таким почтенным умненьким старичком. Дайте этому чудовищу лабораторный халат и материал, который по ныне известным законам физики просто не может существовать и Пим будет выглядеть как обдолбавшийся метамфетаминами учёный с вялотекущей шизофренией и голосами в голове, с которыми он постоянно бормоча, разговаривает. Родной человек. Он был мне ближе тёти Мэй и любого другого человека. Потому что наш «союз насекомых» был одновременно и семьёй. Пим понимал меня, а я – его. – Постой, – я обратился к водителю, которого мне приставил Пим, – парень. Поедем ка мы сегодня отдохнуть. – Куда прикажете, сэр? – с ехидством спросил он. – Если бы я только знал, что здесь к чему… – я зевнул, – мне скучно, понимаешь? Это же чёртов Нью-Йорк, неужели здесь нет места, где можно от души отдохнуть? – Мест много, но в большинство из них вас не пустят, – хихикнул он, – а туда, куда пустят – вам скорее всего будет ещё скучнее. – Хм… Значит забег по казино и стрип-клубам отменяется. Бухать лучше с друзьями и дома, так что остаётся ближайшее место торговли. Куплю ка я тётушке Мэй подарок со своей первой зарплаты. – Поедем в торговый центр? – Нет, мы поедем в агентство недвижимости. – Какое именно, сэр? – Давай сначала пороемся в интернете на предмет симпатичных домиков. Вообще, да, квартирка в Квинс – это не лучшее жильё из всех возможных. Раз уж у меня есть какие-то способности, то нужно разумно тратить деньги. Пим заключил сделку на шестьдесят миллионов долларов – и половина, за вычетом стоимости лаборатории, принадлежит мне. Фотонит – материал, о котором я говорил, позволяет делать с его помощью цифровые камеры – оптодатчики высокой чёткости. Очень высокой чёткости – значительно лучше, чем традиционные матрицы с фотоэлементами. Тут всё просто – на фотоните фотолитографируется матрица, вроде чипа, при этом размер элемента матрицы значительно меньше традиционного. Но что более важно – это то, что фотонит определённого вида позволял делать тепловизоры с очень высокой чёткостью и градиентностью изображения. С разрешением и цветовой разницей как у нынешних фотоаппаратов. Наверное, не нужно объяснять, что даже изготавливая фотонитовые матрицы в Пим Технолоджис и продавая их производителям фотоаппаратов и смартфонов, можно озолотиться. Ведь матрица – ключевой элемент фотоаппарата. А тепловизоры? Да, и то и другое – дорого, но учитывая плотность… примерно двести матриц получается с пластины, или двадцать фотоаппаратных матриц – и фотоаппаратные могут поддерживать разрешение до сто на сто тысяч пикселей. То есть примерно в сто раз более чётко, чем сейчас. Но тогда встаёт другая проблема – как сделать оптику? Свет не может разлагаться на бесконечно малые частицы, чёткость ограничена свойствами стеклянной оптики фотоаппаратов, изготавливаемой из кремния. То есть стекла. И тут на сцену выходит новый материал – графеновая оптика, на основе углерода – то есть микробриллиант с наноструктурой. Обладающий значительно большей чистотой и способный реализовать весь потенциал фотонитовой матрицы. Да, стоило это дорого, но зато какой эффект! Пим представил миру первую сверхкомпактную камеру для смартфона, которая записывала изображение объёмом в гигабайт. Руководство компаний аж пропотело от открывающихся перспектив и тут же подписало контракт на шестьдесят лямов – и это было только начало. Я уверен, что вскоре это станет популярнее, но не в смартфонах, а в специальных камерах, ведь это позволяло растянуть в сто раз мельчайший элемент изображения. Мы приехали на Манхэттен. Водитель остановил машину около паркомата, заплатил и пошёл вместе со мной. – Сэр, мне помочь вам? – Имеешь в виду мой нежный возраст? – Не хотелось бы это говорить, но да, сэр. – Тогда сходим вместе. Агентство меня порадовало бесплатным кофе для клиентов и отсутствием длинной очереди. Девушка с латинской внешностью тут же обратилась к моему спутнику. – Добро пожаловать в Харрис и Моран, сэр! Чем мы можем быть вам полезны? Я в это время брал кофе и слушал вполуха. – Простите, мэм, я только водитель мистера Паркера, – он кивнул в мою сторону, – Мистер Паркер? – Да, да, иду. Прошу простить, кофеиновая зависимость, – я отпил кофе, – у вас тут агентство недвижимости? – Да, сэр, – девушка несколько вопросительно на меня посмотрела, – а вы… – Я хотел бы купить симпатичное жильё в подарок моей любимой тётушке. И желательно в приличном месте, с бюджетом в пределах двадцати миллионов. Это возможно? Она закивала: – Да, да, конечно, прошу за мной, я с радостью помогу вам, сэр. Вы ищете квартиру, пентхаус, таунхаус, дом или что-то ещё? – Тц… – я задумался, – знаете, понятия не имею, что может понравиться нестарой ещё вдове. – Кажется, я могу вам предложить, вот например это, – она открыла какую-то папку и протянула мне, – Прекрасная квартира в районе Трайбека, шесть спален, одна большая гостиная, одна малая. Четыреста восемь квадратных метров. – Этаж? – Второй, сэр, – девушка с сомнением посмотрела на то, как я пью кофе, – Стоимость двенадцать миллионов четыреста пятьдесят тысяч, владельцы готовы съехать через две недели, и готовы уступить немного… – Вот что, – я достал смартфон, – я переведу им тринадцать миллионов, но чтобы завтра духу их не было. Так сойдёт? Хехе. Здесь было принято торговаться за каждый цент и уговаривать, она уже приготовилась к тому, что я либо откажусь, сославшись на дурацкую причину, либо буду торговаться за каждый цент. Поэтому когда я предложил… у девушки отвисла челюсть. Натурально. – А… я созвонюсь, конечно. – Вот и хорошо. Сделайте всё так, чтобы тётушке не пришлось ничего делать кроме как поставить подпись. – Сэр, понадобится внести предоплату и поставить свою подпись на договоре. – С этим маленькая проблема – я несовершеннолетний. К сожалению, так что подписать ваш договор не могу. Впрочем, оплачу всё сразу, предоплатой – так что оформляйте покупку, а договор сразу с тётушкой подпишете, как будто она пришла и купила у вас квартиру сама, а не заранее договорились со мной. Вас такое устроит? – Да, сэр, но всё же… – она задумалась, – хорошо, квинс? Нда… – Та ещё дыра, – ухмыльнулся я. Договорились. Сколько вам понадобится времени, чтобы оформить сделку? – Примерно три-четыре дня. – Договорились, – я достал из кармана пачку «на карманные расходы» и отщипнул пять сотенных купюр, – это вам за беспокойство и на текущие расходы, мэм. Остальное во время сделки. Агентство недвижимости я покидал с приятным чувством сделанного дела. Квинс, в котором жил я и тётя – та ещё гадость. Криминальный район, где процент негров в целом в десять раз больше, чем по городу. Меня немного интересовало, а как вообще ЩИТ устроил меня в школу для «особенных», ведь в америке школы были в районах, и нельзя было ходить в другие школы. Следовательно, если я перееду, то должен буду перевестись и в другую школу. В любом случае, я думаю это хорошая идея – сменить квартиру в говёном районе и школу придурков на что-то более культурное. – Куда дальше, сэр? – спросил Стив, – Домой? – Нет, что ты. Поехали в Вашингтон.