Заново.

— Не хочешь встретиться ещё на следующей неделе? — спрашивает Незборецкий, открывая дверь, пропуская Иру вперëд. Уже давно стемнело. — Да, можно. — улыбается она. Кирилл смотрит на неё, как тогда. В одиннадцатом классе. Когда он после уроков провожал её прямо до квартиры. Когда они целовались прямо в школьных коридорах, и под лестницами, чтобы завучи их не поймали. Когда они все выходные проводили вместе и даже готовились к экзаменам вместе. Когда вместе прогуливали уроки. Когда каждый день после школы, они ходили в кино или кафе. Когда целовались прямо на уроках, на задней парте… — Давай во вторник? — Мм, вторник? Это послезавтра. — задумалась Романенко. — Хорошо, договорились. Ой, такси уже подъезжает! — Я бы мог тебя подвести… — Спасибо, не нужно… — вежливо улыбнулась она. — Позвонишь, как доберешься? Чтобы я не волновался… — Да, без проблем… — сказала она. Кирилл долго смотрел, как она стояла, но не решался ничего сделать. Она такая же красивая. Тёмные длинные реснички, широкие темные брови и мягкие-мягкие волосы. По крайней мере, они так выглядят. Тогда, в школе, они были безумно мягкими и блестящими. Незборецкий любил утыкаться в них носом или запускать в них свои худые, длинные пальцы. Её маленькие ладошки уже замерзли. Он видел это. Они стали будто мраморными. Бледно-красными с синими узорами. Он часто вспоминал, как они обнимали его. Гладили по волосам, стирали кровь с его губ после драки с одноклассником, брали его руку, перебирали пальцы. — Ириш, — тихо позвал он. «Ириша». Он называл её так раньше. Она обожала это. Самым частым ответом на это было: — Да, Кирюш? — чисто рефлекторно ответила она, повернув голову в его сторону. Она напряглась. Как она могла сказать это? Незборецкий лишь улыбнулся, сделал шаг и оказался прямо перед ней. Она полностью развернулась к нему. Он наклонился к ней, погладил костяшками пальцев по её щеке, как она любит. Или любила? Потом поцеловал её. Нежно, мягко, с языком. По телу прошëл тот самый трепет, как при первых их поцелуях. Кирилл положил ладони на еë щëки и углубил поцелуй. Ира недолго думая, ответила. Она впервые полностью окунулась в те, приятные воспоминания. Воспоминания о своих первых, самых нежных и чувственных отношениях. Они определенно были лучшими для неё. Романенко обняла Незборецкого. Своего первого, самого нежного и чувственного мужчину. На свете. Он был лучшим для неё. Этими фразами, вроде «позвони, как доберешься», «рад, что мы встретились», «много вспоминал о тебе» Кирилл пытался донести до неё, что он правда соскучился. И был безумно рад видеть её. Сейчас. Когда никто ничего ему сказать не сможет. Ни директор школы, который возмущался, что «Незборецкий, ты зачем мне отличницу портишь?», ни его одноклассники, которые дразнили Иру и не принимали её. Девушка позволила себе обнять Кирилла, прижаться к нему, спустя много дней, ночей, лет одиночества. Много лет без него. Без его объятий, тепла, согревающей улыбки и добрых-добрых глазок с морщинками в уголках. А ведь все могло быть по-другому! Но что было, то прошло… Незборецкий же позволил себе много. Если бы не было этих почти шести лет разлуки, он бы наплевал. Просто забил. Но сейчас. Он слишком соскучился. После Иры, у него была ещё парочка серьëзных и долгих отношений, но он всегда почему-то вспоминал о ней. Она была доброй, понимающий, участливой, мудрой, так можно перечислять ещё долго. Но самое главное, она была любящей. Она совсем не боялась показывать ему свою любовь. Она проявляла заботу. Приносила ему кофе или бутербродов, когда он засиживался на студии допоздна. Помогала ему с домашним заданием, если он не успевал или не понимал чего-то. Помогала ему добраться до дома, когда они с Андреем напивались, почти каждую пятницу. Каждый раз, при встрече, спрашивала, как у него дела. А он ей всё-всë рассказывал. Он не боялся рядом с ней показаться слабым. Потому что она всё понимала и принимала его. Таким какой он есть. Троечником и хулиганом…