В Тихом городе

      В Тихом городе стоит звенящая тишина. Кажется, если затаить дыхание, то можно услышать, как мерно покачиваются гигантские светящиеся грибы и оседает на куполах двемерских башен невесомая пыль. Она медленно кружит в бирюзово-синем сиянии кристаллов под беззвучие улиц древнего города и то опускается, то возносится под призрачными дуновениями. Когда-то по широким артериям городских путей текла жизнь. В шахтах и цехах кипела работа, на рынке допоздна гудела многоголосая толпа, а в Зале собраний заседал правительственный совет. По вечерам в беседках под сводами башен собирались обсудить последние новости горожане, уверенные в завтрашнем дне. Фал’Зардум Дин — Чернейшие Пределы Королевства — ширились и множили славу двемеров.       Теперь время здесь застыло. Вышла из строя насосная станция, потускнела броня стоящих вдоль мостовой центурионов, пропал уютный шум и пришли в запустение дворцы и залы, где нынче обитают морозные пауки и корусы, разводимые вездесущими уродливыми фалмерами. Величайшие достижения двемерской расы оказались потеряны навсегда. И никто во всем Нирне не может сказать, куда разом исчез народ, создавший великолепие Черного Предела, и стоит ли питать надежду, что двемеры до сих пор где-то есть.

***

      Боевая сфера ехала позади с негромким бряцаньем. Каждый раз, когда ее левая опорная пластина делала полный оборот, выбоина на кайме встречалась с поверхностью вымощенной камнем дороги, отчего сфера слегка подпрыгивала с отчетливым дребезжащим стуком. Несмотря на то, что наличие такого спутника грозило привлечь нежелательное внимание фалмеров, в этом звуке, как ни странно, было нечто успокаивающее — размеренное, знакомое и легко предсказуемое.       Причинно-следственная связь между дефектом и плавностью движения сферы смешила своей простотой, хотя сперва пришлось немного повозиться, прежде чем удалось привести в движение этого автоматона, отличного от своих вварденфелльских «собратьев». Здешние машины приводила в работу сила пара и энергия камней душ — любопытный факт, побуждающий на досуге разобрать и собрать заново еще и паука-рабочего. Ягрум Багарн, как и все двемеры, обожал головоломки, но разгадать загадку с исчезновением своего народа он не мог уже много лет.       Странствие из одного мертвого двемерского города в другой до сих пор не пролило света на самую большую тайну его жизни, которая породила множество самых разных теорий. Но, к своему великому огорчению, ни одну из них Ягрум не мог ни подтвердить, ни опровергнуть. Это вгоняло в меланхолию. Теперь, когда беспробудно спящий Черный Предел остался позади, чувство тоскливой потерянности заявляло о себе все чаще и плавилось во рту вязкой горечью.       Внезапное исчезновение целой расы наталкивало на мысль о роковой ошибке в последнем эксперименте с Сердцем Лорхана, допущенной лордом Кагренаком. Ягрум и сейчас не сомневался в гении главного Тонального архитектора, однако даже лучшие из выдающихся не застрахованы от провалов, а элементарные вычисления — от просчетов. В работе же с сердцем мертвого бога вероятность потерпеть неудачу стремилась к солидному значению. Рассуждения об опасности манипуляций над столь мощным артефактом вгрызались в разум, подобно буру, изводя тревожащей догадкой: Кагренак знал, чем все может обернуться, но по какой-то причине — из-за самоуверенности или отчаяния — закрыл глаза на все риски.       — Немыслимо, — безотчетно сказал вслух Ягрум и остановился внезапно даже для самого себя.       Сфера позади среагировала безукоризненно и затормозила так резко, что у нее заскрипели рессоры. Поперек улицы лежал помятый паровой центурион, а подле тускло поблескивал неисправный сердечник. Похоже, с механическим воином когда-то разделались фалмеры и на всякий случай вырвали из его грудного отсека самую важную деталь. Ягрум поднял устройство и с невеселой усмешкой провел ладонью по спутанной густой бороде. «Надо мной явно издевается нечто свыше», — решил он, когда из сердечника выпал, будто затвердевшая капля последней крови, и покатился к обочине крупный многоугольный рубин.       Обступившее со всех сторон молчание Тихого города угнетало. Ягрум вслушивался в звон полумрака и старался избавиться от абсурдного ощущения, что он сам тоже канул в небытие вместе со всеми. Хотя надежда отыскать кого-то из родичей давно померкла, как старый гнутый металл, Ягрум намеревался продолжить свой путь на запад. Напасть на след, обнаружить связующие нити, распутать хитросплетенный клубок вопросов и найти если не других двемеров, то хотя бы правду. Пусть боги тешат свое самолюбие, наблюдая за скитаниями последнего гнома, — их дурацкие игры Ягрума не волновали. Пока его ум оставался гибким и острым и пока он принадлежал себе, своей судьбой он распоряжался сам.