Пропущенные моменты

Положи свои ладони мне на колени, и я оторвусь от государственных дел; для меня нет ничего и никого важнее тебя. Ты мой сын, мое продолжение, моя жизнь. А кто я без тебя? Никто. Никто в этом мире, где царят темнота и страх, радость и жизнь. Только это никому не известно. Я отложу стопку пергаментов и наконец-то посмотрю в твои голубые доверчивые глаза, где плескаются и любовь, и уважение, и немного мальчишеская дерзость. Этот день был трудным, тяжёлым, и мы все устали, но ты так улыбаешься мне, что хочется забыть про все свои невзгоды и побыть просто отцом. Тише, сынок, все хорошо, слышишь? это поет соловей, это поют разными голосами птицы, заливаясь радостью от такого теплого вечера. Они для тебя поют. Я знаю, у каждого в этом мире должны быть опора и поддержка и если их не будет, человеческие качества: надежда, вера в себя, доброта, забота - испаряться. Поэтому я позволяю себе коснуться твоих золотых волос, искренне улыбнуться, поиграть с тобой... И уже завтра мои решения будут более продуманы, а разум не будет вещать мне только месть за смерть нашей королевы. И иногда мне представляется твой не выходящий из горла вскрик, и тогда я отпускаю детей-магов. Иногда. Только об этом никто никогда не узнает. Тебе шесть лет, и ты умеешь писать. Многое не понимаешь, многое не даётся, но ты стараешься, борешься быть первым, лучшим, и это твое право. Я верю, что твое упорство принесет в жизнь много успехов. Вторую ночь я не могу спокойно уснуть, все хожу из угла в угол, смотрю на поникший во тьму город, но волнение все равно тягает мою душу. Страх, что в темницах довольно прохладно для восьмилетнего мальчика, все кружится над мной и кружится, иногда шепча на ухо, что я слишком суровый король. Я отодвигаю тяжёлую штору и вижу перед собой поломанную телегу с большой охапкой сена. Ты ведь мог покалечится, Артур! Ну или я мог тебя после этого покалечить. Твои злые слезы от ранений, восторг при виде успеха, преданный взгляд, как у щенка к любимому хозяину, - все это сказывается у меня на сердце, запоминается. Тринадцать лет прошло после смерти моей любимой жены, но это того стоило. Стоили та тяжёлая, роковая для меня ночь и еле слышный плач моего ребенка, будущего принца, будущего короля. Порой вечерами я стою возле окна своих покоев и смотрю на небо, и мне кажется, что одна звезда особенно ярко сияет, сильнее других, она будто оберегает нас от тягот, особенно сильно терзавших нашу с тобой душу. Тебе уже шестнадцать, и я не верю, что время летит с такой скоростью. У тебя все такие же светлые добрые глаза, иногда они наполнены обидой или задумчивостью; такой же наглый и самоуверенный характер, он даёт поводы на такие же суровые наказания или на победы в турнирах. Я горжусь тобой, я верю в тебя, я молюсь небесам и всевозможным богам за то, что дали мне такой подарок. Подарок, ценный, светлый и охарактеризованный своей сострадательностью и желанием сделать людей равными по их заслугам. Подарок, ради которого я отдам свою жизнь, свое королевство. Ты поднимаешься с колен и первым делом смотришь на меня, пытаясь увидеть на моем лице восхищение, похвалу. И ты замечаешь это, ответно улыбаясь, не обращая внимания на шум, создаваемый почтительным хлопаньем рыцарей, Морганы, Гаюса. Ты обводишь всех властным взглядом, но я-то вижу оттуда, что в глубине души твоей сидит страх, плещется грусть. Но твои глаза по-прежнему выражают то чувство справедливости, которое не присуще многим королям. Я знаю тебя как никто и понимаю, что ты тяжело переживаешь предательство сестры. Но всё-таки глядя на твое сосредоточенное лицо, старания не показать тех страшных ран, которые наносились предательством и обманом, я чувствую себя виноватым. Всю свою жизнь я думал о том, как ты будешь править, относиться к простым людям; я научил тебя доверять своему сердцу, поступать по чести и совести. Но я не видел, что после моей кончины многие мои грехи перейдут на тебя. Я буду молиться, я буду оберегать тебя, но, к сожалению, никогда больше не смогу исправить то, что принадлежит уже исправлять тебе.