Хранитель.Покровы тайн

В лесу было светло и просторно. И хоть солнце только немного поднялось из-за горизонта, уже было достаточно жарко. Между стволами деревьев ещё оставался белый густой туман, трава была мокрая от росы, а деревья стряхивали с листьев капли на своих путников. Френи сказала, что это это обычная вода. Это приводило меня в ещё больший восторг: хотелось трогать и пробовать на вкус абсолютно все. И чем больше злилась Френи, тем интереснее становились находки. Чем выше встает солнце, тем оживлённее становится лес: больше птиц прыгает на ветвях, больше щебета и трелей, больше треска и шорохов. - Эй, Френи, а лес как живой, - я шла вприпрыжку рядом с ней, но не проходило и минуты, как опять останавливалась, чтобы понаблюдать за своей новой жертвой. В этот раз эта была маленькая птичка, что вилась у гнезда. Из кучки сухих листьев и веточек торчали головки неоперившихся птенцов, пищащих наперебой друг другу. Бедная родительница пыталась накормить самых голодных, но птенцы отбирали друг у друга даже эти крохи. Кора на ощупь была сухой и шершавой, но руки легко хватались за неё, а ноги даже не сползали вниз по стволу. - Ты мне обещала больше не отставать, - сильные мужские руки схватили за талию и стащили с дерева, и теперь я висела на плече. Трудно было поверить, что в этом щуплом на вид мальчишке столько силы. - Не-ет, - протянула я. Тяжёлый обреченный вздох, - я просто посмотреть. Но парень и не думал опускать на землю: - А теперь будешь смотреть отсюда, - и все пошли дальше. Надула губы и облокотилась о спину парня. Уже два дня вся наша компания была в дороге. Чувство голода не давало покоя, ведь кроме мелких птиц, в этом редком лесу не было живности, а единственным пропитанием были редко встречающиеся ягоды, которые Конрад запретил есть. В общем, все были жутко измотаны. Единственным стимулом для движения был небольшой торговый городок, чьи крыши виднелись вдалеке. - Господин Конрад, - мальчишка вцепился в его рубашку, - понесите лучше Терри. Он устал больше. Но Конрад лишь покачал головой, и просто взял его за худенькую руку: - Все мы устали, потерпи немного. Терри жалостливо прикусил губу и только кидал в сторону меня завистливые взгляды. Так и хотелось показать ему язык. Кажется, вдали от дома я становлюсь дикой и невоспитанной. Отчаиваться я не собиралась, ведь теперь у меня была идеальная позиция, чтобы понаблюдать за другими. Френи шла чуть позади всех, рядом с ней шестилетние близнецы Ламирин и Аозарин, что не отпускали друг друга ни на секунду. Перед ними молчаливая девчушка Микарай, что была старшей дочерью экономки в доме Госпадина Цикарула. Возглавлял это шествие Конрад, бывший наследник из того злосчастного дома. Рядом с ним топал его преданный друг, который называл себя Терри, и имел привычку говорить о себе в третьем лице. Ближе к городу лесная тропа присоединялась к дороге, выложенной каменными валунами. В ширину она была в шагов десять, ближе к воротам города она расширялась и круче становился подъём. У ворот в город стояло несколько телег с товарами, накрытыми плотной непроницаемой тканью. - Все помнят, что ни с кем нельзя разговаривать, - Конрад остановился, обратившись к своим путникам. В ответ все одобрительно кивнули. - Особенно это касается вас двоих, - обратился он к нам с Терри, поставив рядом. - Терри будет молчать, пока Господин не вернет право обращаться к нему, - поспешил оправдаться он. Взгляд темных глаз опустился скользнул по лицо. Такой пристальный и пронзающий насквозь, но что-то в нем казалось нежным и одновременно притягивающим. Я тут же опустила глаза. Смущение - вот как оно выглядит. Конрад начал действовать. Все эти два дня, что мы были в пути, он практиковался в одном заклинании, что должно было помочь пройти незамеченными через город и сесть на корабль. План состоял в том, что они должны стать максимально похожими на людей, что проживали в этих краях. И хоть город был одной из портовых точек, и встретить тут иностранца не составляла труда, но порванные бальные платья и принадлежность к Алари могли навлечь на себя ещё большие проблемы. Да, мы в диковинку окружающим, ведь живёт исключительно закрытой от всех жизнью. Единственная причина, по которой наши люди могли покинуть парящий в небе остров, - восстание. Регулировать и пресекать конфликты, поддерживать договора и мирные отношения стран, а также следить за экономикой и сельским хозяйством - далеко не полный перечень обязанностей Великого Совета. - А теперь пойдемте, - он погладил меня по голове, на которой красовался немного потрепанный головной убор. Когда мы впервые оказались в лесу, Конрад настоял на том, чтобы спрятать мои яркие выделяющиеся волосы. Все отговорки и возмущения он игнорировал. Относительно всего остального, только эти необычные волосы не поддавались магии и сохраняли свой естественный алый цвет. Френи аккуратно заплела их вокруг головы и убрала в чепец, который сняла со своей головы, хоть он и был немного великоват. Еще в лесу Конрад наложил на всех чары, и теперь мы представляли семью, где старшим – отцом, был Конрад. На его лице появились морщины и борода, а на голове соломенная шляпа. Микарай – матерью, на ее лице тоже появилось немного морщин, а поверх волос платок, что скрывал ее короткостриженые волосы. Как объяснил Конрад, обстричь волосы у девушки было позором как для нее самой, так и семьи. У всех жителей Небесной страны таких странных правил не было, что слегка удивило меня. Все остальные же практически неизменными, за исключением цвета глаз и волос. А преобладал здесь цвет моря и все его оттенки. Как никак портовый город и основными жителями здесь были хаморианцы, теплокровные амфибии, чьи жабры-легкие были приспособлены как для жизни на суши, так и в море. Сам город, окруженный каменной стеной, больше напоминал крепость с темными флагами, узкими смотровыми окошками в стенах. Стража, что стояла у ворот, была занята новыми сплетнями, поэтому ребятам не составило труда прибиться к колонне сельчан, что уже с первыми лучами солнца направлялась на рынок. Город, вот мы его и увидим! Волнение томилось в груди, какой же он внутри, а какие там люди, как они живут и чем занимаются? Наверняка у них жизнь веселее, чем была у меня в поместье. Я слегка привстала на цыпочки, чтобы увидеть – что же там впереди? Картина вызвала странные двойственные ощущения. По правую сторону располагались мощенные камнем, ровные дороги и в три-четыре этажа добротные каменные строения. С другой – ветхие, запущенные с выдолбленными канавами, расположившимися вдоль дороги. Запах нечистот из канав прибавлял этому месту еще большего разочарования. На пороге одного из таких зданий появился мужчина и не удержав равновесие, тут же упал в лужу мыльного грязного раствора, что секундой назад был вылит из окна этого же дома. Заковыристо выругавшись, он как ни в чем не бывало поднялся и направился по своим делам. - Держись середины, - прошептал Конрад и свернул с дороги в закоулок между домами. Все молча шли за ним. Этот маневр мы проделали несколько раз. Дорога, на которую мы вышли, была чуть уже, но все же чище, а дома больше и красивее. Люди же были чуть приличнее одеты. Но и тут мы надолго не задержались и повернули еще несколько раз. В этой части города уже реже встречались дома ремесленников с яркими вывесками, грязные и запущенные колодцы сменились на платные конюшни и таверны, а торговцы всякими безделушками стали более нахальными. Один очень наглый торговец перегородил им дорогу и всё крутил перед носом одним забавным зеркальцем. Все пытался обратить внимание на тонкую работу мастера, и древность предмета. Отражался мир в этом зеркале необычно ярко, и на миг там проскользнули четкие лица ребят, как будто магии не было вовсе. Но завидев более выгодных покупателей, этот старик так же быстро исчез, как и появился. А я решила, что всё это лишь ей почудилось. Выйдя из переулка, глазам открылась огромная площадь, со множеством питейных домов и постоялых дворов сомнительной надежности, здесь свободно разгуливали как люди, так и домашний скот. И все непременно куда-то торопились и толкались. Пришлось проложить немало усилий, чтобы перебраться на соседнюю улицу. Там ребята вплотную подошли к одному старому каменному дому с трещинами в стенах, обставленному совершенно глухими стенами. Вход во двор представлял собой кованую калитку, что еле держалась на петлях. По-видимому – это глухое огороженное место, где двор превратился в свалку бревен и каких-то иных материалов, было уже давно не так популярно среди остальных. Конрад велел ждать здесь, и все прильнули к холодной небеленой стене соседнего четырехэтажного дома. Далее в глубине двора выглядывал угол закопченного каменного сарая, очевидно часть какой-нибудь мастерской.

***

- Добрый день, хозяин, - протянул Конрад, открывая старую поскрипывающую дверь. - Ну, проходи, коль пришел, - отозвался мужчина хрипловатым голосом, - чего изволишь, гость. Он подошел вплотную к столу в темном углу, за которым сидел мужчина лет сорока в изношенной и местами протертой одежде, поверх которой был одет грубый кожаный передник для работы в мастерской. Как только их глаза встретились, магия Преображения перестала действовать и Конрад предстал перед стариком в своем настоящем обличье. - Время служить своему Господину пришло, - он молча закатал рукав своей рубашки, где виднелись старые шрамы, сложенные в символы на старом языке Ригведы. Только избранные понимали его и могли говорить на этом языке. - Как прикажет мой благородный Господин. Я счастлив видеть такого гостя в своем скромном заведении, - старик был совершенно спокоен. - Мое имя - Сироз, чем могу быть полезен? - Приготовьте две соседние комнаты, горячий ужин и ванные, - приказал Конрад. - Также мне понадобиться комната для ритуала, чтобы связаться со своим мастером. - Все будет готово. Если вам еще что-то понадобиться, то сообщите мне напрямую. И он откланялся.

***

Спустя несколько минут всех расположили по комнатам. Близнецов и Микаракай в одну комнату, через перегородку была другая ее часть, где расположились Френи и Виола. В комнате по соседству, за плотной дверью, Конрад и его вечный друг – Терри. Я лишь успела осмотреть и даже немного обнюхать помещение, да немного посидеть на кровати, как в комнату занесли деревянное корыто и за несколько заходов наполнили его теплой водой. Судя по всему, это была ванна. Тут же принесли поднос с аппетитно пахнущей едой и поставили его на стол. У меня тут же предательски заурчало в животе, но я лишь с грустью вздохнула. Этикет прежде всего, но кому он тут нужен, я больше никогда не буду той маленькой девочкой, впереди у которой восхитительное будущее, мне даже некуда возвращаться. Лишь бальное платье подтверждение того, что когда-то было у меня все, а теперь я полагаюсь на малознакомых людей, которые оказались в той же ситуации и без гроша в кармане. Без Конрада они просто никто. Потянуло на сон, но Френи настояла на ванне, и помогла мне помыться. Я практически не помню ничего, что делала и поела ли я вовсе. Грусть охватила с головой, сердце сжимало от боли и одиночества. Как бы я не старалась отрицать произошедшее, именно сейчас все эти мысли и чувства навалились неподъемной ношей на маленькое девичье сердце. Хотелось забыться или просто умереть со всеми, слезы предательски подступили к горлу и я заплакала, бесшумно и молча. Слезы просто стекали по щекам на мягкую подушку. Тяжелая рука коснулась волос и только шепот у лица: - Я отомщу тем, кто сделал это с нами. Я обещаю. Я не открыла глаз и ничего ему не ответила, просто продолжила молча плакать. Ничего не будет как раньше, но я не хочу больше страдать. Бабушка была права, я не знаю откуда она узнала о том что будет и почему ничего не сделала, чтобы это изменить. Но я буду сильной ради нее, ради себя и этих малышей. Ради Конрада. Я заставлю испытать этих плохих людей все то, что сейчас чувствуем мы. Я уничтожу их, как они уничтожили меня. Как они уничтожили мой дом и мою страну. Провалиться в глубокий беспокойный сон, но это лучше, чем дальше жалеть себя.

***

Темное помещение еле освещенное факелами, с тяжелым запахом сырости и влажной земли. Как в оранжереи, где я любила читать в особенно солнечные дни. Вот только там было гораздо светлее и уютнее. Послышался детский смех и далекие голоса и как по волшебству в центе оказалось еще несколько детей, но что-то мешало разглядеть их. Голова кружилась не давая зрению сосредоточиться, в теле появилась легкая слабость и руки задрожали. В зале появилось несколько человек, они привели женщин как будто те были рабыни. Хватило одного взгляда, чтобы определить, что их шестеро. Все они были из разных рас и разных возрастов, но опять зрение играла злую шутку, все расплывалось и цвета смешивались между собой. Склонив женщин на колени перед детьми, странные тени возникли возле ребят и преподнесли украшенные драгоценными камнями золотые шкатулки, в которых лежали кинжалы и кольца с разными по цвету камнями. У меня было кольцо с кроваво алым камнем. - Наденьте кольца и заберите из этих женщин свою власть! - приказал глухой и грозный голос, - а затем принесите их в жертву Великому Божеству, Вашему Правителю Мира Падших и Повелителю Мглы! Докажите, что вы достойны служить ему! Все ребята стояли в нерешительности. Никто из них не хотел этого делать. Но все же как завороженные медленно начинали делать приказанное. Глядя на них, я надела кольцо. С неподдельным интересом рассмотрела руку: красивый дорогой камень переливался тысячей огней и завораживал. Но что будет дальше? Разве она соглашалась на такое кощунство? Она никогда не станет служить темным силам! Её цель - месть! Вот только если эти силы могут ей помочь, она, возможно, подумает. Но убивать ни в чем неповинных людей - разве это правильно? Я беспокойно взглянула на женщину, сидящую передо мной на коленях. На ней было грязное порванное платье, которое возможно когда-то считалось парадным. Светлые седые волосы спадали на её лицо, усеянное синяками и ссадинами. Мне даже на секунду показалось, что я когда-то видела эти глаза. Но разглядеть ее лица толком так и не удавалось. Хоть зрение и старалось приспособиться, но этого все еще было мало. Рядом со мной стоял мальчик лет тринадцати, у него были длинные синие волосы, завязанные в тоненький хвостик. Бледно-серая, с многочисленными царапинами, кожа на его локтях напоминала чешую. Перед ним была женщина, той же расы, хаморианка. Она подняла голову, и я увидела выступающие слёзы на её лице. Женщина открыла рот, пытаясь что-то сказать, но не вымолвила ни слова. - Мамочка, ты спрашиваешь, почему я так делаю? - безмятежно произнёс мальчик, - просто по той же причине, что ты пыталась убить меня. Ужас – вот что я испытала в тот момент. Мать, пытающаяся убить своего ребенка. Отвратительная история… Я бы упала, но какая-то внутренняя часть как стержень заставила стоять на ногах и наблюдать дальше. - Борни, ты же мой сын... - нервно произнесла та. - Но ты пыталась убить меня, не смотря на этот факт. - Борни надел кольцо, и его рука вспыхнула ярким синим огнём. Без доли сомнения, он пронзил женщине грудь и вытащил оттуда шар такого же холодного синего цвета. Его действия были уверенными и резкими. Женщина лишь вскрикнула, и её бездыханное тело полетело на пол. А Борни, сжав кулак, раздавил этот магический шар и, свет, который остался после него, распространился по телу мальчишки. Теперь он сам светился этим пламенем. Его глаза стали стеклянными и настолько безжизненными, что можно было подумать о том, что он мёртв. Остальные ребята уже проделали этот трюк и свет окружил их маленькие детские тела, исполнившие первое убийство. Но как быть мне? Я не то что посмотреть, а тем более убить вот эту женщину, стоявшую передо мной на коленях, просто не могла и не хотела. Я не убийца невинных людей. Вздрогнула, вслушиваясь в крики и короткие диалоги между убийцами и жертвами, и как оказалось, эти женщины либо матери, либо сёстры этих детей. Сквозь себя всё-таки осмелилась, бросила взгляд на свою «жертву», но сразу же отвернулась. Нет, как это странно, ведь я была всеми любима. Я, у которой было всё, теперь ничего не имеет. Что осталось? Ничего кроме воспоминаний, приятных и греющих душу. Но это всё пропадёт, исчезнет из памяти. Только боль внутри будет вечной спутницей. Почему все рушится, почему всё так изменилось? Стать убийцей, чтобы дальше жить? Нет... С такими воспоминаниями я не смогу жить! Это слишком сложно! У меня никого нет, только он, Конрад. Он приведет меня к убийцам, он поможет мне отомстить. Это единственное, ради чего я должна жить. Почему же я должна это сделать... Почему мир так сложен... Почему поступки так... слишком сложно... Упала на колени перед женщиной, с её лица текли слёзы. Она старалась их вытереть руками, но слёзы всё текли и текли. Мокрыми маленькими ручками я обняла лицо женщины и, приподняв его, внимательно посмотрела на неё. Эти серые глаза, бледное с едкими морщинами лицо, бесцветные губы – всё кажется знакомым, родным и любимым. Этот человек – самое родное и близкое, то что казалось потеряно. Но оно здесь, перед тобой и ты должна убить, должна, но не можешь. Этот человек – кровь от крови, самый близкий и родной человек, Госпожа Венера Вейэлли... - Бабушка, - обняв женщину и прошептав ей на ухо, я заплакала ещё сильнее, - я должна, но я не хочу. Что мне делать? Я так люблю тебя. Венера молчала, её глаза, как никогда были тёмными и пустыми. Она уже давно знала, что это произойдёт, вот только не успела подготовить Виолетту как следует. Ее милое маленькое чадо должно окропить свои руки ее кровью, она должна отдать ей свой свет, свои силы и свой дар. Как жаль, что нет другого способа. Конечно, если Виола не убьёт её, это сделает кто-то другой. И тогда будущее станет еще более худшим, чем она его описывала в своих пророчествах. Как жаль, что такая ноша пала на такие маленькие детские плечи. Но это не то, что её сейчас беспокоит. Попав в руки этих злодеев, Виола может лишиться полностью воли. Она станет марионеткой, которая выполнит любой приказ. Нет! Эта девочка не должна стать как её мать. Эвита, дорогая моя дочь, ты поняла это уже слишком поздно. Я так благодарна Даргону, он помог стать на путь света, помог приблизить завершающее пророчество к его истинному началу. - Бабушка, - ее маленькие теплые ручки обвинили меня так легко и она плакала так сильно и горько. Если бы я могла утешить тебя, моя маленькая девочка. - Я должна, но я не хочу. В тебе остался тот свет, что так долго взращивала внутри тебя. Свет – способный победить тьму, с которой ты родилась. Я верю в тебя. - Что мне делать? Я так люблю тебя, - взвыла она и еще сильнее заплакала. Моя маленькая девочка, ты так мала, а я уже взвалила на тебя эту ношу. Её здесь заставят позабыть, что такое свет, справедливость и истина. Тогда она погибнет, завянет в этой злобе. Она ведь так доверчива, иногда нерешительна. Бедный ребёнок, как объяснить тебе это? Как помочь не запутаться? Я могу лишь подарить тебе свой свет. -Виола, убей меня... -Нет,- шептала она,- нет... нет... я так люблю тебя... -Ты должна. Но пообещай мне...- Я посмотрела ей в глаза. Мой последний магический ритуал, к которому я так давно готовила себя, а нужно было тебя, моя маленькая девочка. Время замедляло свой ход, пока вовсе не остановилось, все звуки затихли. Пора передать будущее в твои руки, а там будь что будет, я сделала все что в моих силах. Я пыталась сказать это серьёзно и убедительно, но голос стал предательски мягким и успокаивающим: - Виола, всю жизнь ты должна помнить и исполнять то, чему я тебя учила. Всегда будь сама собой. Никогда не расставайся с Геремо, она тебе расскажет всё, о чём бы ты ни просила, поможет в трудную минуту. Не стоит доверять всем, я знаю какая ты добрая, - голос задрожал и глядя в светлые невинные глаза своей внучки так тяжело было продолжать. - Найди мою книгу, скольких бы сил и времени это не отняло, найди и следуй ей, она будет твоим проводником в этом мире. Как бы я хотела всегда быть рядом, но это несбыточная мечта. Прости, что была плохой заменой матери, но я тебя тоже очень сильно люблю… И последнее, ты покинешь этих людей, когда придёт время. Это мое тебе пророчество! В глазах Виолы я прочитала понимание высказанному. Как жаль, что ей пришлось так рано повзрослеть. - Молодец. А теперь, - осторожно поместила ее маленькие дрожащие ручки в свои ладони, - пора прощаться. Я помогу тебе. Резкий рывок и я почувствовала, как что-то горячие течет по моим рукам. Я чувствую это и на ногах. Запах крови. Такой едкий и отвратительный, пропитывающий кожу и волосы. Слёзы стекали по гладкой детской коже, оставляя на мокрых щёчках красные пятна. Это до того страшные детские слёзы, что ни щадят ничто. Горькие детские слёзы как русло неиссякаемой реки. И эта река так бесконечна, что стоит склониться матери, поцеловать детские глазки и река внезапно пересохнет. Но матери рядом нет, только единственный родной человек, который может это сделать, сидит прямо перед тобой и истекает кровью. Как это страшно!

***

Кричу, не знаю зачем, от этого не легче. Кровавая дымка вспыхнула в воздухе, обвила тело и приподняла над землёй. Всё жжёт и чешется, а особенно глаза и окровавленные руки. Стало так страшно, страшно за будущее, в котором возможно нет места даже мне. - Тише-тише, все хорошо… Конрад? Где же ты был когда так был нужен мне? Где ты был?! Открыв я глаза, я не сразу поняла, где нахожусь. Это была все та же комната, где мы остановились на ночлег, я была телом здесь. Но ощущения, эти ужасные ожоги я ощущала кожей именно там, а перед носом стоял все тот же запах крови. Дышать, не забыть бы как дышать. Со стороны я слышу крики и только сейчас приходит понимание, что это я кричу. Тут же успокаиваюсь и пытаюсь выровнять дыхание. Все плачут и стоят у моей кровати, даже Френи. Ее глаза мокрые и опухшие от слез. Как бы я хотела сказать, что мне жаль. Но никто из них не поймет. - Это был всего лишь сон, - повторял Конрад и по-прежнему сжимал в своих объятиях, крепко держал руки. Судя по царапине на виске, это я его ударила. Да, всего лишь сон. Такой правдивый, такой реалистичный… - Всем спать, - скомандовал Конрад и все тут же отступили. Становилось тише и спокойней, а сердце билось ровнее и медленнее. Как будто никого рядом и не было вовсе. Конрад осторожно взял мою правую руку и немного спустил рукав. На тыльной стороне кровоточили несколько ран, похожие на символы. Я не знала, что они значили и вряд ли хочу сейчас знать. - Прости, что это произошло именно сейчас. Мне так жаль, - шептал Конрад, но не отпускал. – Я не думал, что он призовет тебя так скоро. Он резко отдернул свой рукав и на его руке на том же месте красовались рубцы с точно такими же символами. Наверно я должна быть потрясена, но я ничего не чувствую. Ни капли удивления, может злость или разочарование, а может восхищение? Во мне нет ничего. Как будто опустошили и забыли наполнить вновь. Ему жаль? А я не чувствую этого даже к себе. Не хочу слышать ничего. - Это был всего лишь сон, - еле слышно перебила его я. Но руки продолжали гореть. Я слышала, как беспокойно бьется его сердце, что было не вровень мне. Я абсолютно спокойна, что придает мне хоть немного сил. Следующие несколько дней нам придется ждать пока оснастят корабль, отплывающий к Западным землям, где как все говорили, все станет как раньше. Вот только что станет и как именно никто не уточнял. Все словно шло своим чередом. Конрад практически ничего не говорил, только по существу обменивался парой слов с Микарай. Его практически никогда не было дома, уходил рано и приходил поздно. Выходить нам он тоже запретил. Френи пыталась развлекать нас как могла, читала и играла, вот только мне это было совсем не интересно. И попытки разговорить меня ей тоже не удавались, я не хотела делиться ничем, ей меня все равно не понять. Я должна была убедить Конрада взять меня с собой, но он не то что слушать не хотел, пресекал любые разговоры о моем пребывании куда-либо еще помимо поместья в Западных землях. Меня это злило и делало еще более беспомощной. Осторожно встав с кровати и подтянувшись, я подошла к окну. За мной наблюдали две пары глаз и ускользнуть никак не удастся. Внизу этот старик, он меня не выпустит. Мне нужно доказать ему, что я не просто маленькая беззащитная девчонка. Я тоже могу драться и помочь ему отомстить за всех нас. А он решил все взять на себя, дурак! Ни то чтобы у меня не было плана, он конечно был. Хоть немного и абсурдный, мне до сих пор не пришло в голову ничего более умного и существенного. Стук его тяжелой обуви за дверью, в это время он всегда приходил нас наведать. Вдох-выдох, я справлюсь. Сначала он подходит к близнецам, всегда дает им конфеты. Френи он приносит новую книгу, с ним она не особо дружелюбна, но и нисколько не показывает, что не уважает его. Затем он подходит ко мне. Вдох-выдох. - Тебе уже лучше? – его голос взволнован, он беспокоиться. Но смогу ли я этим воспользоваться. Он так добр ко мне. - Мне и не было плохо, - попыталась сказать это более убедительно. – Как ты? Он улыбнулся и заметно успокоился. - Все хорошо, рад что ты спросила, - он немного помолчал. – Я знаю, как тебе тяжело в этом месте. Не стоит от меня что-либо скрывать. - Он перешел на шёпот и чуть склонился над моим лицом, - ты можешь рассказать обо всем, что тебя беспокоит? Его рука мягко накрыла мою. Такая тяжелая и большая, но при этом такая нежная. - Даже о будущем? – поспешно переспросила я и тут же пожалела. Конрад нахмурился, словно я произнесла глупость или какую-то бессмыслицу, а затем его лицо приняло задумчивое выражение. - Даже о будущем. И все-таки сомнения не покидали. Возможно он и передумал и готов взять меня с собой, а может он просто пытается меня успокоить и переубедить. - Тогда возьми меня с собой, - как-то совсем тихо заявила я. - Нет. Так резко. Он даже не успел подумать, уже все решил за нас обоих. А я еще думала, что могу на него положиться во всем. - Ну и замечательно, - обида прожигала горло и слезы начинали подступать. Я поспешно отвернулась, чтобы он не увидел как я слаба. И он ушел. Ничего не сказав напоследок. Теперь я была более чем убеждена в реализации моего абсурдного плана. Пора было действовать, и если здесь мне сковывают свободу, то пора отсюда уйти. И никакие слова о тихой мирной жизни меня не переубедят. Я готова мстить и действовать, с Конрадом или без него. Сегодня ночью я обязательно выберусь из этого места.