Не всем дано понять, что чувствую я

      — Айвен, я достаточно хорошо тебя знаю, поэтому давай начистоту. Ты, влюблён? — Холодный северный ветер трепал белоснежные волосы мужчины, которые были собраны в небольшой хвост, одновременно раскачивая длинные пряди челки, что назойливо лезли тому в лицо.       На нём была одета длинная красная мантия, по верх черной рубашки с раскрывшимися верхними пуговицами, неосознанно давая простор для шальных игр ветра, что мягко раскачивал его ворот, оголяя шею, на которой красовалась серебряная цепочка с крестом. На пряжке ремня, что придерживал тёмно-серые брюки, изображён был божий символ обведенный языками пламени, а чёрные мужские туфли прекрасно дополняли его деловой образ, придавая высокому и крепкого телосложению воина большей элегантности.       Айвен же был одет проще, в отличие от Лоргона, который походил чуть-ли не на дворянина. Однако, его брат по оружию и по совместительству капитан крестоносцев, выглядел не менее привлекательно, чем он сам.       В ярком свете луны переливались безупречно-чистые чёрные волосы капитана, которые были подстрижены под каре, а красная повязка на лбу не только скрывала отличительный символ крестоносцев, но и так-же придерживала большую часть его локонов, что было удобно при такой ветряной погоде. Траншея цвета соснового дерева, открывающая вид на белую длинную футболку, заправленную в коричневатого оттенка штаны, добавляла лидеру крестоносцев особого шарма. Как и у его брата по оружию, у Айвена имелось церковное украшение, только из натурального золота, что говорит о его более высоком статусе в ордене. Из обуви Веллер носил обычные тёмные ботинки.       Грозные кроваво-красные глаза в миг встретились с острым взглядом голубых, в которых так открыто выражалось отчуждение. Словно огонь и лёд соприкоснулись друг с другом, грозясь уничтожить друг-друга.       Продолжая буравить Айвена неистовым взглядом, Лоргон скрестил руки на груди, показывая всю серьезность своего намерения.       Густые темные брови капитана напряглись, образуя на лбу гневные складки, что немного вылезали из-под повязки, а его плотно сомкнутые уста демонстрировали категоричное нежелание отвечать на этот вопрос.       Напряжение между братьями по оружию росло. Сердце каждого гулко билось почти что в унисон, отсчитывая секунды до начала разговора, либо же они оба сплотятся в драке. Ветер, казалось, начал улавливать их состояние, от чего завыл сильнее, сорвав с сближающего дерева несколько пожелтевших листьев, один из которых попал лидеру крестоносцев прямо в лицо.       Лоргон уже готов был ответить на приближавшуюся агрессию Айвена, от чего напряг плечи, а его и без того ледяная мина стала будто ещё более каменной, но вопреки его ожиданиям, капитан поступил здраво.       Небесным усилием воли Айвен остановил нарастающий внутри него гнев и спокойно стряхнул со своей щеки приклеившейся лист, и, переступив через свою гордость, вошёл в нежеланный диалог.       — Хорошо, — процедил капитан крестоносцев, в упор смотря на друга.       — Я весь во внимании.       Лицо Айвена стало немного проще и он на миг посмотрел в сторону, мысленно задавая себе тот же вопрос, но затем снова вернул внимание на Лоргона.       — Я не знаю, — то ли себе, то ли ему сказал, — всё… слишком запутано. — Бушующие внутри пламя начало медленно утихать под внезапно всплывшими в уме воспоминаниями, связанными с Ней, и огонь больше не обжигал, а мягко обволакивал своим успокаивающим теплом его затвердевшее сердце. Уголки губ капитана непроизвольно начали подниматься вверх, но сладкое и безмерное чувство мгновенно было подавленно каким-то внутренним противоречием и лёгкая улыбка тут-же испарилась, сменившись безысходностью на лице, от чего тот немного склонил голову вниз. — Я не могу сказать "да", — долг перед высшим отцом и своими святыми братьями не позволял признаться в искренности ни себе, ни Лоргону. Даже не смотря на то, что их орден расформирован, Айвен по-прежнему прочно связан со своей семьёй и до сих пор имеет на них большое влияние. Тяжко, когда ты служишь авторитетом практически для всех членов команды и от твоего решения зависит чуть-ли не вся судьба мира.       — Но и "Нет" тоже, — с долей досады договорил за него Лоргон, видя как Айвен терзался сомнениями.       Уловив нотки разочарования в голубых, полных холода глазах своего брата, Айвен сделал более серьезное лицо и медленно кивнул в ответ.       Несколько минут они молча простояли, опять сверля друг друга взглядом, но по итогу ни кто не победил из них в этой недо-глазной битве.       Лоргон, поджав губы, медленно помотал головой.       — Позволь узнать, чем же эта эльха тебя так зацепила? — его лицо всё ещё оставалось невозмутимым, лишь брови немного двинулись вверх, — неужели преследующая тебя многолетняя vindicta утеряла свою былую весомость? — под конец он перешёл на более спокойный тон.       — Затрудняюсь ответить, — лидер крестоносцев вопросительно направил свой взор к небу. Ветер к этому времени немного разогнал хмурые тучи и на ночном небосводе засияли первые звёзды. Айвен медленно моргнул, подбирая наиболее подходящее из совсем незнакомых ему слов, таких далеких, как эта луна, что блекло мерцала отражаясь бликами в его кровавых глазах. Разум, казалось, растворился в этом бескрайнем космосе. Время замедлилось и стало подобно самому течению реки. Золотые самоцветы будто засветились ярче, выстраиваясь в ассоциативные узоры под мягкую мелодию, доносящуюся с таинственного дальнего леса, а душа всё больше тянулась к Ней.       Сильнее проваливаясь в эту безмятежную тишину, Айвен на какое-то время перестал замечать мир вокруг себя — он сузился до двух крошечных атомов, которыми являлись он с Ней.       Лоргон же по-прежнему молча стоял и изучающе наблюдал за Айвеном: как его голова, будто под каким-то притяжением, медленно разворачивалась в сторону окна, где как раз виднелся силуэт "той самой", укравшей сердце его брата.       — Но одно точно могу сказать, — после двух минут молчания наконец продолжил капитан, — когда я рядом с ней, я чувствую что живу, а не существую. — От того что на кухне полностью отсутствовали шторы, Айвен отчётливо видел Лису и всё больше отдавался этим сладким, запретным чувствам. Внутреннее сопротивление угасало, подобно искоркам, растворяющимся в костре, языки пламени которого с каждым вздохом сильнее возгорались внутри, заставляя сердце биться чаще.       Лоргон впервые узрел лёгкий, наполненный жизнью взгляд своего брата, в котором прежде не читалось ничего, кроме мести, и чуть заметную улыбку, которую он так нелепо пытался подавить. Такого воин божий не видел ещё со времен первой их войны. Так непривычно-ярко искрится огонь в его кровавых глазах, когда в своих же Ларгон не находит ничего, кроме боли и сожаления.       Особенно его голос… он стал другим, из привычного грубого сменился на более бархатный. Айвен действительно был счастлив, то-то он так завороженно смотрел на эльху, что даже практически не моргал, хоть и пять минут назад готов был разнести всё вокруг.       С окончанием внутренней борьбы, слова лидера Крестоносцев свободнее стали слетать с языка:       — Я давно не испытывал нечто подобного… — однако, всё еще с небольшими паузами говорил он, — я думал, что утратил это чувство, когда переступил порог своей человечности… когда… позволил первобытным инстинктам овладеть мною, — Айвен почувствовал, как будто бы вновь держит рукоять своего меча; Обильные капли крови стекали с его острого наконечника, падая на бездушные рядом тела, возле которых уже образовались багровые лужи — в тот день его глаза навсегда приобрели цвет возмездия. — Пусть это и было ради справедливости и мира, как мне тогда казалось, но я, не ощущал победы… ничего… кроме навязчивого чувства, что я сбился с пути Высшего… — он медленно моргнул, а губы чуть дрогнули, — одна из причин, почему я покинул вас в тот день.       «Удивительно, как Ты влияешь на него» — не смотря на всю братскую любовь, Лоргон не мог пойти вопреки своим принципам и по-настоящему порадоваться за Айвена. Наоборот, он видел в этом огромную угрозу для него, для ордена, и для всего мира в целом. Ведь тогда то, за что они так долго боролись, — попросту не имело смысла! Все те жертвы, что когда-то пали по их вине, оказывается были напрасны — чьи останки по прежнему валяются в канавах, реках и болотах, сгнившие до самых костей, продолжая без конца напоминать им о тёмных временах. И только мысль о том, что он исходит из любви и уважения к своей религии, не позволяло до конца усомниться в своих поступках, но после всего произошедшего, воин сам не знает где истина. Теперь же крестоносцы похожи на заблудшие души, с чьих глаз недавно спала пелена, когда-то давно навешенная церковью. Они вынуждены будут жить с вечным чувством, что их силой просто воспользовались. Лоргону, в отличие от Айвена, сложнее было принять это. В этом капитан оказался сильнее него.       — Порой я восхищаюсь тем, как ей удаётся оставаться непорочной, не смотря на всю пережитую ею боль, — грудь резко изныла небылой виной и капитан вполголоса проронил последнюю фразу: — что нельзя сказать тоже самое обо мне… — он взглянул на свою слегка вспотевшую руку, стиснул зубы, и нервно сжал её в кулак, подавляя подступивший к горлу ком эмоции.       Вдруг, откуда-то сверху на его сомкнутую ладонь упала прохладная капля и, разделившись на множество искринок, ласково прошлась по его пальцам, подобно святой воде растворила накопившиеся напряжения. Ментальный туман развеялся и перед глазами образовалась сцена из недавних дней: "как этой же самой проклятой ладонью прикасался к Её более чистой руке, пока девушка находилась в бессознательном состоянии."       Айвен буквально переживал на себе всю её тяжесть в тот день. Чувствовал каждую невыплаканную слезинку, каждое невысказанное слово и её сильный страх, что она не СМОЖЕТ ни то чтобы защитить свой вид от вымирания, но и себя в том числе. Эмоции Лисы были настолько сильны, что его грудную клетку будто сдавливала пятьсот-килограммовая наковальня. Казалось, что в тот миг он открыл вместе с ней общие раны, ведь чувство потери ему знакомо, как никому другому…       Но, не взирая на большой риск для себя провалиться в эти зыбучие пески гнили, он остался с Лисой до конца, пока окончательно не уснул на стуле от изнеможения. Более того, Айвена охватило в тот день необычно-новое чувство.       Крестоносец будто почувствовал тогда себя… сильным? Однако, это не то состояние, когда лишь от одного твоего имени и взгляда тела людей прошибает лютый холодный пот, от которого колени аж сводит судорогами, и они дрожат похлеще кроликов в кустах, которые судорожно грызут кору ствола; это было что-то гораздо приятнее и, зараза, очень мотивирующее! Когда тебе хочется сделать всё для того, чтобы она была счастлива, просто сказать до жути банальную, но несущую в себе огромную силу, фразу: «Я рядом».       Лоргон всё ещё преследовал свои интересы и, ловко воспользовавшись ситуацией, сказал:       — Она просто не видела всего пиздеца, что пережили её предки. В котором, кстати говоря, ты замешан.       — Я в курсе, — Айвен прекратил блуждать мыслями где-то в облаках и тяжко выдохнул, осознавая какой груз повис только что на его плечи. Он повернулся в сторону Лоргона, моментально сменившись во взгляде, который явно не предвещал ничего хорошего. — Каким бы тернистым не казался этот путь, я намерен всё исправить.       — И каким образом? — Лоргон чуть прокашлялся от заявления своего брата, но сразу вернул привычную холодную физиономию.       — Не знаю, но я на пути к этому, — Айвен серьезно посмотрел тому в глаза.       — Только не говори, что ты собираешься повидаться с нашем старым знакомым.       Айвен проигнорировал высказывания Лоргона, но на его лице и так всё было чётко написано.       — Не действуешь ли ты под влиянием ярких эмоций? — лицо Лоргона неприлично напряглось, что аж шрам, рассекающий его левый глаз, заметно покраснел, — ведь чувства способны ослепить. Подобно сладкому болоту, что ловко затягивает тебя. Оглянуться не успеешь, как ты уже полностью погряз в его вязкие воды, навсегда оставляя отпечаток в твоей душе, — он застыл на какое-то время, блуждая мыслями где-то в таинственном прошлом.       — Не хватало мне поучений от того, кто не способен признаться Руии больше десяти лет, — съязвил капитан, — ты когда в последний раз сам имел отношения? Когда наши братья и сёстры в пелёнках ещё ходили?       — Было дело не так давно, — чуть грубо ответил Лоргон.       Айвен удивленно изогнул бровь.       — Почему я об этом узнаю лишь сейчас?       — Я бы не хотел вспоминать тот опыт, — в его холодном голосе прозвучали нотки горячи, что навело капитана на некие подозрения. Однако, не зря Айвен славился своим чрезмерным чувством справедливости и не собирался поддерживать Лоргона, ровным счётом как и он его. Особенно после того случая, когда он поделился с ним своими самыми сокровенными переживаниями и воин божий просто воспользовался этим под предлогом: «я тебе помогу».       — Неужели ты всё же решился ей сказать? — на каменной мине капитана всплыла небольшая усмешка и он сцепил руки в ожидании ответа.       — Это была не Руя.       Айвен полностью был обескуражен услышанным.       — Я её знаю?       — Нет. Мы случайно познакомились во время моих странствий, — его привычный суровый взгляд будто потух и меланхолично скатился вниз, — произошло всё так быстро, как и закончилось, — белокурый воин старался не акцентировать на этом внимание, но нежданно-негаданно в груди поселилось паршивое чувство, что разрасталось со скоростью вируса, всё сильнее образуя печаль на лице. Это не было похоже на вину, скорее сожаление и разочарование. О несделанных шагах, о несказанных раннее словах.       Даже Айвен на какое-то время замер, уняв свою гордость, хоть в душе по прежнему не мог простить за тот случай.        — Ты, как я понимаю, не собираешься сходить со своей тропы. — Лоргон перевёл тему, пока над ними царило молчание.       — Ты знаешь, что я по-другому поступить не могу. Да и я достаточно далеко зашёл, так что отступать уже поздно.       — Эта игра в героя до добра не доведёт, — в этот раз воин божий произнёс спокойно, позволяя своему брату полностью брать ответственность за свои поступки.       — Carpe diem       — Главное не потеряй самого себя, брат — это были последние их слова, после они разошлись.       Позже Айвен ушел вместе с Лисой в страну эльхов, а Лоргон направился выполнять данный ему ранние приказ со своим оруженосцем.