Месть на десерт

Дверной звонок залился электронным пением птиц. Таня отбросила прядь с лица и нетерпеливо перешагнула с ноги на ногу, поправив на плече тяжелую дорожную сумку. Ощущение, что ее сейчас прогонят взашей, непокидающее мысли уже несколько дней, возобновилось. В прошлый вторник, проверяя сообщения на автоответчике, девушка замерла в оцепенении, стоило знакомому голосу представиться. Лиза Зализина, соседка по детским играм и главная врагиня, безжизненным тоном просила ее не приезжать на свадьбу. В принципе, здесь не было ничего странного, если бы не красивое приглашение на то же мероприятие, лежащее в расписном розовом конверте на столе в гостиной. Главным аргументом автора странного сообщения была лишь иллюзия их дружбы, в которой полностью были уверенны родители обеих. "Все равно никто не заметит твоего отсутствия", - равнодушно бросила она и повесила трубку. Иронично изогнув бровь и списав этот бред на предсвадебную лихорадку, Гроттер с улыбкой отхлебнула горячего кофе. Новое пищание автоответчика известило о следующем сообщении. В нем громкая и счастливая Аня убеждала ее не обращать внимание на закидоны невесты, наверняка уже связавшуюся с ней, и просила тащить свою попу в аэропорт за билетами. Мол, далековато пешком до Майами. И вот теперь, вся промокшая под дождем, она стояла у двери дома и с дрожью ждала щелчка замка. Дверь резко распахнулась, и девушка оказалась в удушающих объятиях. - Танюха, мы заждались тебя! - хохот Гломова, последней жертвы Ани, заставил Таню рассмеяться и покорно позволить кружить себя над землей, - Эй, какая же ты пушинка! Как бы не сломать тебя! - Аккуратней! - сквозь смех предупредила рыжая, - Может ветер унести! - Заноси эту мокрую курицу в дом, - улыбаясь, пробормотала Морозова, со стороны наблюдающая за этой сценой, - Еще немного и вода с нее превратится в реку. Ой, не ставь ее на мой ковер! Сразу в ванну - отогреваться, - отмахнулась от приветливых объятий Тани, - Обсохни сначала, лягушка-путешественница. Перекинув Гроттер на плечо, Гломов взбежал по лестнице, а его "ноша", шутливо вскрикивая и поколачивая захватчика по спине, старалась на засмеяться на всю Калифорнию. Юноша занес ее в ванную, поставил под душ и, хихикая, включил воду. Через секунду сухие островки одежды Тани смыло с лица земли. - Ах! - Не "ах", Гроттерша, - пригрозив подруге пальцем, заметила Морозова, - а "Спасибо, дорогая Анечка, за приглашение. Я безумно счастлива. Что бы я делала без тебя". Фыркнув, Гроттер спровадила друзей из ванной и, улыбнувшись, принялась смывать с себя стресс после изматывающей поездки. *** Завернувшись в одеяло, Таня грела руки о чашку. Ее глаза с подозрением бегали от Ани до Гуни, замолчавших на пол слова, когда Гроттер спросила о Лизе. - Ты до сих пор не знаешь? - удивленно уточнила Морозова и, выслушав ответ, напряженно покачала головой. Это странное "до сих пор" затмевало таинственное "что-то", и рыжая нервно попивала чай, решив, что лучше пока ничего не выяснять. Все равно придется вытягивать слово за словом. - Лиза наверху, - вдруг сообщила подруга, отойдя от ступора, и пожала плечами, - Если она захочет - все расскажет тебе сама, - подошла к раковине и повернула кран, - Топай-топай, нечего высиживать! - тише добавила: - Только не дави на нее. Нашей Лизон и так очень тяжело. Слабо кивнув, рыжая поспешила вверх по лестнице, прикидывая, что же такое ужасное случилось в милом и правильном мире Зализиной, святящемся счастьем через розовые очки, если это окончательно довело ее до ручки. Дверь в спальню была закрыта. Постучав, Таня вошла, поморщившись, когда петли заскрипели. - Лиза? Это Таня. Внутри было темно. Все окна плотно зашторили, не позволяя свету проникать в спальню. Привыкнув к темноте, Таня принялась осматривать все вокруг. Ничего, кроме большого и темного чего-то, не видно. Застонав, Гроттер подошла к окну и одним движением раздвинула тяжелые бархатные шторы. - А-а-а! Закрой их! Закрой! Гроттер отпрыгнула от окна и присела на край кровати, где, спрятавшись под одеяло, сидела Лиза. Робко протянув руку и погладив по месту, где приблизительно должна была быть голова, девушка пробормотала: - Все хорошо, Лиз. Я рядом. Из-под кучи одежды выглянуло худое лицо со впалыми щеками, измазанными остатками давно нанесенной туши. По нему рассыпались грязные, потускневшие пряди прежде золотистых волос. Губы Зализиной дрожали, она едва сдерживала слезы. Одеяло съехало, и из-под него показались острые, исхудавшие плечи. Потрепанная, измазанная ночнушка пузырилась и висела на ней мешком. Худые руки, неоставившие ни намека об идеальном маникюре, судорожно сжимали упаковку бумажных салфеток. Они тряслись. Таня пододвинулась к ней, отбросив пустые пачки от чипсов и печенья подальше. - Боже мой, Лиза, - прошептала она, приобнимая врагиню детства, - Что же с тобой случилось? Зализина издала несколько грустных всхлипов, но собралась и хрипло ответила, шмыгая носом. - Я любила его, Таня. Я очень сильно его любила.