Нацу и Люси

Девушка с волосами цвета солнца ходила из угла в угол своей квартиры. Нервно прикусывая губу, а руками теребя край синей юбки. Если раньше она просто не могла спать из-за одного «розоволосого чуда», то теперь не могла усидеть даже на месте. А все потому что, кое-кто понял, что влюбился. Нет, Люси, давно уже признала, что Нацу непросто очередной друг, на которого она могла бы положиться, а что-то большее. Ведь именно он заставляет: ее сердечко биться быстрее, щечки краснеть, а глаза не без стеснения наблюдать за ним. Но совсем недавно Лисанна, которая стала Люси одним из самых близких друзей, рассказала, что влюбилась в Нацу. Люси, конечно на это только улыбнулась и пожелала новой подруге, чтобы та незамедлительно действовала, чтобы не теряла шанс. Но вот после ухода пепельноволосой, Люси долго плакала в подушку. Раньше она и не задумывалась, что Нацу сможет полюбить кто-то еще. Какая она глупая! Драгнил один из сильнейших волшебников, хорошего телосложения. «У такой как я – нет шансов», - решила для себя Заклинательница и, громко всхлипнув, легла спать. Утро выдалось не самым лучшим. Во-первых, голова болела из-за того, что Хартфилия плакала ночью. Во-вторых, кое-кто опять с утра пораньше заявился к бедной девушке, чтобы опустошить холодильник, и этот кое-кто уже вовсю орудует на кухне. Ну, и, в-третьих, это плохое настроение! Что-то упало и разбилось о кафель. У Хартфилии есть предположение, что эта ее новая посуда, которую девушка купила на праздники. Она живо поднялась с кровати и маленькими шажками с темной аурой позади, отправилась на кухню, где ее уже поджидало «розоволосое чудо» Он стоял в своих белых шароварах, все той же жилетке без пуговиц на груди. Его волосы заходящего солнца, были в таком же беспорядке, а серо-зеленые глаза оставались все такими же родными. Почему серо-зеленые? Во всех журналах пишут, что взгляд Огненного волшебника холоден как сталь, и именно поэтому его глаза серые. Но Люси даже не напрягаясь, могла разглядеть в них крапинки зеленого. Но был он хорош не только внешностью. Люси ценила не это. Не у каждого парня встретишь такой поистине добрый характер. Да, он буйный и в нем много энергии, которую нужно куда-то девать… Он сначала делает, а потом думает. Он любит играть в разнообразные игры, любит, когда Люси читает ему по вечерам. Он любит быть рядом. Любит, когда его хвалят и гладят по головке. Ему нужна забота. Все это придает ему детский характер. Но в бою он становится грубым с врагами. Он ненавидит, когда осуждают невиновного. Он сражается за свою правоту. Он защищает друзей. Его можно любить за любое из перечисленных, но Люси любит его за все. Конечно, порой его нужно наказывать. Дуться на него, чтобы тот осознал, что провинился. Но все равно обижаться на него не возможно. Слишком он милый. Облокотившись о дверной косяк, она сверлила его спину взглядом, пока тот на пару с синим котом смотрели осколки от тарелки. Нацу почувствовал, что его спину что-то жжет, точнее, прожигает взглядом. Плюс он поранил палец об осколок, и из ранки сейчас неприятно течет кровь. Конечно, облизав палец, он немного остановил кровотечение, но все равно немного покалывало. Обернувшись, он увидел ее. Волосы Люси были заплетены в косички, но из них за ночь выбились пряди. Лямка пижамы скатилась по гладкому плечу, а губы были в кривоватой улыбке. Из-за того, что глаза были скрыты под блондинистой челкой, а губы изображали улыбку маньяка, даже крохотные волоски парня встали дыбом. - П-привет, Люси, - заикаясь, проговорил он, пятясь назад. Хэппи, который сразу смекнул, что дело запахло жареным, распахнул свои крылья и покинул квартирку Люси, бросив что-то на подобие: «Крепись, Нацу!» - Как дела? - У меня нормально, а вот у тебя будут не очень, - загробный тон Заклинательницы, придавал еще более устрашающего виду образу Люси. - Я тебе новый набор куплю! Лучше прежнего, - начал бормотать Нацу, только бы избежать гнева Люси. - Нет, Нацу. Мне не нужен новый сервиз, - она подошла поближе и могла услышать, что сердце парня очень быстро бьется от волнения. – Я просто хочу преподать тебе урок о том, что нельзя без спросу входить в чужую квартиру и тем более съедать все запасы владельца. А еще… - она хотела продолжить, отчитывать Драгнила, но заметила на его губе засохшую кровь. Раны на губе она не обнаружила, значит, та была в другом месте. – Нацу, покажи, пожалуйста, руку. - А может не надо? - Надо, Нацу, надо, - она схватила кисть его руки и поднесла к лицу. На указательном пальце правой руки, красовалась алая рана. – Горе ты мое, сильно больно? - Немного, - пробурчал парень, а его подруга уже искала аптечку. – Люси, это всего лишь царапина! Не надо мне твоей помощи! - Ну, Нацу! А если в рану попадут микробы, ты заболеешь, тогда мне придется тебя выхаживать. А мне как будто заняться не чем! Так что дай мне палец и сиди смирно, - Драгнилу ничего не осталось как молча сесть на стул. Заклинательница села на корточки рядом с ним и принялась дезинфицировать рану. Подумать только, как он изменил ее. Или только с ним, она может так быстро менять настроение? А ей все равно! Люси просто нравиться быть с ним рядом. Если она скажет ему о своих чувствах, то их дружба будет разрушена. Она не сможет вот так вот беззаботно смеяться над его шутками или находиться рядом. - Ай! – капля перекиси водорода упала на ранку, от чего Огненный волшебник недовольно прошипел. Иногда и он может показать свою слабость. Но только с ней. - Извини, - Люси подула на царапину и заклеила ту пластырем. – Так лучше? - Ага! – улыбка в 32 зуба. Она благодарила Бога, когда он улыбался, но его улыбка принадлежала только ей. Девушка простила Саламандра за тарелку и накормила вкусным завтраком, он покинул ее скромную обитель, а Люси ссылаясь на то, что ей нужно убраться дома, осталась. Она села за письменный стол и, достав из ящичка листок гербовой бумаги и обмакнув перо в чернилах, принялась писать: POV Люси «Привет, мама. Прости, что так давно не писала! Но мне нужна твоя помощь. В гильдии я уже два года. И в моих дружеских отношениях с Нацу было все хорошо. Неделю назад рядом с Нацу я начала чувствовать себя странно. В его присутствии сердце начинает бешено колотиться. Щеки краснеть.… Когда, он смотрел, мне в глаза, я отворачивалась, ибо не могла выдерживать его взгляд. Когда, его нет, становилось одиноко и грустно. Когда, он дарил свою улыбку в 32 зуба другой, становилось очень больно. В скором времени я поняла, что эта боль - ревность, а ревную я его, потому что люблю. Да, я действительно люблю Нацу. Только… я ему не нужна. У него же есть Лисанна. С такими мыслями находиться рядом с Нацу, стало больно. Меня уже посещают мысли; уйти из гильдии. Но я не смогу бросить друзей. Не хочу снова быть одинокой, но и с Нацу остаться не могу. Что мне делать, мама?» Поставив жирную точку, Люси устало плюхнулась на стол. Все слишком сложно! Ей даже некому рассказать все, вылить душу, как бы обидно это не звучало.