𝕷𝔢𝔤𝔞𝔠𝔶 𝔬𝔣 𝔱𝔥𝔢 𝔰𝔢𝔞 𝔡𝔢𝔳𝔦𝔩

Для каждого из нас тридцать дней проходят с разной скоростью. Для кого-то они пролетают, как часы. А для кого - то они словно длятся целую вечность. Но тем не менее, тридцать дней - это не более, чем один месяц. Именно столько Кала уже находится здесь. «Летучий Голландец» за этот месяц никак не изменился. Он был также устрашающ для живых, и также привычен для проклятых. На палубе корабля всё шло также, как и прошедшие несколько лет. Для этих матросов и капитана ничего не меняется. Охота на корабли, их уничтожение с помощью Кракена, поиск выживших и вершение их дальнейшей судьбы. За этот месяц ничего не изменилось. На борту «Летучего Голландца» людей больше не стало. Вечно попадались какие - то тщедушные. Так что, пожалуй, маленькая девочка была последней находкой за эти дни. Правда проверить истину слов уже убитого хулиганствующего Джорджа возможности пока не выпадало. «Летучий Голландец» уже более трёх месяцев не видал суши и плавает в море в поисках очередных невезучих моряков. Говоря о маленькой метиске с большими и светлыми глазами, как у её отца, можно смело заявить, что она ничуть не жалела о совершённом. Кала каждый день трудилась так, как никогда раньше живя в Порт - Ройале. Даже уборка её маленькой хижины после проливных дождей не занимала столько времени и сил, сколько ежедневные хлопоты здесь. Но девочка, вопреки ожиданиям проклятых матросов, встречала их с улыбкой на лице. И причина была вполне объяснима - то, о чем она так давно грезила, наконец, осуществилось. Кала всегда хотела воссоединиться с родителями и сейчас восторгалась каждому прожитому дню на корабле своего отца. «Ведьма» делала всё, что ей велели: и парус залатает, и рыбу почистит, и палубу отдраит… Всё, чтобы угодить Джонсу, которому было абсолютно наплевать на судьбу ребёнка. По правде говоря, он бы уже давно кинул ребёнка за борт. Уж больно ему хотелось посмотреть на то, как несчастное дитя барахтается в воде и тонет. Да и его морскому чудовищу новая игрушка будет… Пусть и недолговечная. Но останавливали два фактора: удивительная смелость метиски и слова мальчишки, которые так и не выветрились у Дэйви из головы. Чтобы простой человек умел говорить с рыбами и крабами?! Да в такое поверит разве что истинный безумец! Однако, детям куда меньше свойственна такая черта проклятых, как лгать. - Вечно ты под ногами путаешься! Долго будешь сидеть без дела? Капитан отвлёкся от своих мыслей, когда услышал недовольный рёв своего старшего помощника. Выйдя на мостик, проклятый заметил, как матрос, напоминающий своим видом акулу - молота, просто еле сдерживался, чтобы не ударить девочку, которая просто радостно носилась по палубе и случайно на него налетела. И хотя Кала извинилась перед ним сразу же, гнев Маккуса это никак не смягчило. - Я жду, - спокойно выдала девочка, поправив треуголку на своей голове. И этот её мирный голосочек только ещё больше разозлил. - Твоя сиделка куда подевалась? Почему я постоянно должен за ним бегать?! - Он сказал, что больше у меня пока никакой работы нет, - даже не намеревалась повышать голос Кала и сложила свои худенькие ручки в замок. - Я жду следующих указаний от па… Э - э!.. Т - то есть от капитана! - Капитану до тебя нет никакого дела, жалкое ты отродье! - наконец, выдал старший помощник капитана, чем заставил малютку впасть в ступор, а Джонса - с довольным видом выпустить дым из трубки. Когда же Кала наконец пришла в себя, то с обидой в голосе произнесла: «Если бы ему не было до меня дела, он бы меня просто выбросил за борт». После этого девочка развернулась и ушла в трюм. Она знала, что там располагался ещё и карцер, где заключённые уже слились со стенами. Но больше Кале негде было отсидеться. Своей комнаты у неё здесь не было. Спала она на небольшой разбухшей от сырости скамейке, укрываться было нечем, а засыпал ребёнок под вой и стоны проклятых, чьи жизненные силы смешались с кораблём. - Мистер, Вам не больно? - спросила Кала у матроса, чьё лицо лишь наполовину сохранилось на стене карцера по ту сторону ржавой решётки. Конечно, ничего в ответ девочка от него не услышала. Вздохнув, метиска пожала плечами: «Ничего, не волнуйтесь, я Вас понимаю. Главное - не теряйтесь совсем». Посмотрев на вход в трюм, Кала закусила маленькую губку. Сейчас она только что закончила помогать коку чистить рыбу, да и Коленико её сегодня не слишком загрузил работой. Разве нельзя ребёнку хоть немного посидеть и провести время с пользой для себя? Ничего плохого и постыдного в этом нет! А вообще, если говорить об отношении к девочке, то тут всё… Сложно. С большей частью матросов «Летучего Голландца» у Калы не было никаких дел. Каждый был занят своими обязанностями и с девочкой, естественно, никто сюсюкаться не стал бы. С коком «Голландца» у метиски отношения были нейтральные. Кала чистила рыбу и мидий, очищала крупный улов от надоедливых водорослей. В общем, всё делала, как матрос, похожий на морского ежа, научил. А он её, в свою очередь, кормил раньше всех. Больше ничего. И даже если Кала пыталась завязать разговор с проклятым мужчиной, то тот лишь кидал на неё взгляд своих глаз, которые уже не были человеческими. С Маккусом же у малютки отношения были, мягко говоря, натянутые. Старший помощник капитана был недоволен присутствием ребёнка на корабле и считал, что слабой девчонке не место среди проклятых. Матрос - акула не раз угрожал Кале, что в любую минуту прирежет её, если ребёнок будет ему надоедать. Однако его просто злило и удивляло одновременно то, что девочке его совсем не боялась и не боится. С Дэйви Джонсом за весь месяц Кала не могла пересечься ни разу. Хотя девочка всегда наблюдала за наконец найденным папой, хотела поговорить с ним, как - то напомнить ему о себе, но вечно Маккус вбивал бедняжке в голову, что она здесь - пустое место, ничтожество. И из - за этого Кала нередко ловила себя на мысли, что капитан совсем не знает её. В том смысле, что Джонс не забывал о дочери. Он не знает, что она вообще существует! Исключением из всего этого сброда являлся только Коленико. На всём борту «Голландца» он один к ребёнку относился вполне лояльно. Перечить приказам Джонса штурман не имел права, но и нагружать ребёнка взрослым трудом он просто не мог. Именно поэтому матрос давал Кале задания попроще, отпускал раньше времени и до конца дня больше не трогал. Ну, а Кала в долгу не оставалась и за целый месяц уже раз десять точно успела обнять свою «маму - уточку», как теперь Маккус называл Коленико с издёвкой. На это мужчина никак не реагировал. Штурман «Летучего Голландца» уже давно смирился со своей участью…

***

Сегодняшний день снова закончился спокойно. Последние двое суток ни одного судна на пути «Голландца» не было. Но это ничего. Сейчас матросы сидели и играли во что - то, об этом говорил Кале гул на палубе. Сама же девочка снова укрылась в карцере и слушала музыку шкатулки. Только её нежная мелодия помогала ей расслабиться после тяжёлого дня после которого детские конечности ломило от неприятного зуда. К концу дня метиска вышла из трюма ради того, чтобы снова встретиться с отцом хотя бы взглядом. Но со страхом в глазах вернулась обратно и просидела здесь внизу до самой ночи. Но ни в Джонсе была проблема. Всё дело в боцмане. В этом бугае с маниакальными синими глазами, которые всё время выпучены. Кала бежала и просто врезалась в первого попавшегося матроса. Даже на Маккуса бы малютка отреагировала спокойно. Но когда перед тобой ярый Садист которому доставляет удовольствие чужая боль, когда ты знаешь на что он способен, то внутренние инстинкты самосохранения сами бьют тревогу. - Иден, - вздохнула Кала и с тоской посмотрела на треуголку. Эта вещь ей теперь дорога ничуть не меньше, чем шкатулка в виде сердца с крабьими клешнями… Кто бы ни подарил её девочке, он определённо любил метиску. Также, как и покойная мисс Моррисон. - Что мне делать? Папа меня даже не знает. Я чувствую. Как мне сказать ему это? Девочка еле сдерживала в голубых глазах, подобных морю, слезы. Весь этот месяц Кала не плакала, а улыбалась каждому из проклятых в лицо. Просто настраивала себя «Нет, я заплачу завтра» с самого утра. Но с каждым днём это давалось ребёнку всё тяжелее. Нужды ребенка отличаются от желаний взрослого. И если взрослый человек вполне способен пережить одиночество и презрение, дети нуждаются в проявлении любви и заботы. Кала помнит, как тучная доярка вскормила её вместе с тремя своими родными сыновьями. Но, к сожалению, женщина скончалась от болезни. После неё забота о сироте легла на хрупкие плечи кроткой служанки семейства Гондренов — Иден Моррисон. И юная дева прекрасно справлялась с задачей, став Кале скорее не матерью, а сестрой, пусть и не родной по крови. Но ту обвинили в жестоком преступлении, которого горничная не совершала, заклеймили убийцей и жестоко покарали, повесив перед большим количеством людей. То, что она видела. То, что она успела почувствовать за девять лет своей жизни. Даже взрослый человек не всегда стойко переносит такое. А Кала всего лишь ребёнок, что искал свою семью. И метиска нашла отца, который оказался не кем - то там… А самим морским дьяволом, которого боится каждый моряк. Но родителей не выбирают, и девочка любит своего папу, каким бы он ни был. «Калантия, ты слышишь?» Этот голос не заявлял о себе уже месяц и только когда тихая музыка из шкатулки прекратилась, Кала услышала его. Сейчас малютка услышала, что голос точно был женским. Сейчас это не был тот громовой голос, из - за которого дрожала каждая клетка тела. Сейчас это был голос простой женщины. Спокойный, тихий, и почему - то до боли родной. Закрыв шкатулки, Кала встала со скамейки и осмотрелась. В трюме она была одна и лишь заключённые в карцере постанывали время от времени. Да и женщин на «Летучем Голландце» не было. Метиска начала уже даже выдумывать, кто может быть хозяином этого голоса. - Кто ты такая? Где ты? — невинным голоском спросил этот бесстрашный ребёнок, на что услышал в своей голове смешок. Не злобный, скорее добродушный смешок. А после женский голос с теплотой произнёс прямо на ухо: «Скоро ты узнаешь, Калантия. А пока лучше поспи. Завтра у тебя будет насыщенный день». Неизвестно почему, но маленькая метиска послушно прилегла обратно на скамейку и прикрыла глаза. Кто бы ни был хозяином этого голоса, Кала по неизвестным для неё самой причинам всегда слушалась его. Причём не принуждённо, а по собственной воле. Что бы ни случилось, ребёнок морского дьявола готов перенести всё. Она нашла отца, которого так давно искала. Теперь голубоглазое дитя надеялось с его помощью найти и мать. А та гораздо ближе, чем кажется.