𝕷𝔢𝔤𝔞𝔠𝔶 𝔬𝔣 𝔱𝔥𝔢 𝔰𝔢𝔞 𝔡𝔢𝔳𝔦𝔩

Мрачные небеса поглотят гнетущую тишину среди глубоких вод; тёмная вода укроет своим пенным одеялом разбитые вдребезги останки кораблей и судов; морские твари изувечат и изничтожат выживших матросов, и кости их будут погребены на морском дне. Эта тишина длится так долго. До тех пор, пока древнее чудовище спит мирным сном и громкий гул не пробудит его. Когда же это свершится, морские просторы погрязнут в его жестокости и неутолимой жажде разрушений и хаоса… Это чудовище раскрывает свои огромные оранжевые очи, лишь стоит ощутить ему чьё - то присутствие. Монстр выплывает из глубин, поднимаясь вверх в тёмных водах, направляясь прямиком к плавающему сверху кораблю. Этот корабль вскоре постигнет ужасная участь. Тварь уничтожит его также, как когда - то уничтожила ещё больше сотни кораблей. Юное дитя, что словно находилось где - то в стороне от всего происходящего, видело это. И кошмарное зрелище не могло не вызвать у неё паники. Почти такой же, как когда над детской головой прогремел женский голос: «Калантия, видишь ли ты это? Слышишь ли? Слышишь ли ты, как эти волны зовут тебя?» - Кала? Как ты здесь оказалась? Ты зачем залезла в покои госпожи? Вставай, они скоро должны приехать! Громыхающий голос откуда - то с небес сменяется тонким и тихим голоском, а потом хрупкое детское тельце ощущает тёплые руки на плечиках. Ребёнок с тёмной кожей неохотно открывает свои огромные голубые глаза. Смешно скорчив рожицу, сонно зевает и садится на мягком ложе. Дитя соизволила уснуть в богатых покоях знатной женщины, а на краю огромной постели сидела худощавая юная девушка в простеньком пёстром наряде горничной. Сейчас её белокурые волосы были убраны в растрёпанный пучок, а ангельские глаза, как всегда, были полны доброты и любознательности. Ещё раз погладив девочку по её длинным, грязным и спутанным волосам рукой, девушка тихонько хихикнула: «Кала, с возвращением из сонной страны». - Иден? - девочка очень удивилась, когда проснулась на мягкой постели, а не на жёсткой соломенной подстилке. Быстро присев на кровати и осмотревшись, ребёнок и сам удивился тому, где находится. Насколько она помнила, то засыпала в своей маленькой хижинке недалеко от морского берега. Как такое возможно: оказаться в другом месте? Это всё какие - то нелепицы, ведь не дано человеку летать во сне. - Прости, я сама не знаю, как тут очутилась. - Ох, Кала, - девушка покачала головой и помогла девочке выбраться из постели, попутно застилая её заново, чтобы хозяева дома не заметили и не заподозрили неладное. - Говорила я тебе, что нельзя ночами напролёт гулять и забывать о сне. Вот так возьмёшь и уснёшь, непонятно где. А стоящая рядом с горничной девочка слушала молча и разглядывала себя. Да, её внешность далека от совершенства. По её мнению, одна красивая девочка — это Иден, вторая — Мариетта, её юная госпожа и дочь почтенной четы Гондрен. Ах, юная Мариетта Гондрен — это олицетворение красоты и изящества. Эта девушка была стройной, как дикая лань; смелой и величавой, как вольная птица; кожа её была чистой и светлой, как кристальная вода; её длинные тёмные волосы всегда собирались в безупречную прическу; большие глаза цвета песка глядели на этот скверный мир с интересом; а решительный голос не имел и малейшей капельки застенчивости - той, что есть у Иден. Говоря об одежде, которую чаще всего носила Мариетта, то здесь можно перечислить множество пышных нарядов. Но больше всего мисс Гондрен обожала платье из золотой парчи — оно так подходило к её глазам. Кала никогда бы не стала таковой. Она всего лишь маленькая девочка, не похожая внешностью ни на одного ребёнка в этом порту. Её кожа была тёмной, а глаза светлыми, голубыми; длинные тёмные волосы были очень грязными и свисали также небрежно, как грязная шерсть у болонки Его Величества; сшитых вместе парочка длинных лоскутов была единственной одеждой этого ребёнка, а ходила она босиком. Не самое яркое описание для столь юного создания. Но как иначе можно описать девочку, что приплыла к берегам Порт - Ройяла на хлипкой доске? То был дождливый поздний вечер. Порт - Ройял окутала ночная пелена, и его жители отправлялись спать. Лишь редкие часовые и рыбаки на пристани остались на улицах. И вот один из старых рыбаков заприметил в тумане морских вод какой - то силуэт, который плыл к берегу. Старик дождался, пока этот объект подплывет поближе, затем зашёл в воду по колено и вытащил доску со свёртком на ней на берег. В том свёртке спал ребёнок. Это была девочка… Вместе с ней рыбак нашёл маленький оборванный кусочек папиросной бумаги и маленькую серебряную шкатулку в форме сердца, собранного из двух крабьих клешней. Следующие девять лет Кала, как прозвали её жители следуя буквам на папирусной бумаге, жила в Порт - Ройяле. Мало, кто к ней относился хорошо: местная ребятня ненавидела девочку и обзывали ведьмой; знатные люди смотрели на ребёнка с пренебрежением; а офицеры наблюдали за ней если девочка показывается в их поле зрения так, словно она какая - то преступница. Но всё же были люди, которые были добры к Кале: тот же пожилой рыбак, что её вытащил и построил девочке хижинку; черноволосая тучная доярка растила девочку четыре года и вскормила, как родную вместе с тремя своими детьми; но, к сожалению, эта женщина и её дети вскоре умерли от болезни; а взрослая подруга Калы Иден продолжила заботиться о девочке после своей доброй соседки. Горничная дома Гондренов научила Калу читать и писать, учила как шить, как готовить, какие травы помогают а какие лучше не собирать, нередко давала девочке денег на еду, купала её, когда хозяев дома не было… Словом, Иден стала маленькой метиске сестрой, пусть и не родной по крови. Даже сейчас горничная очень рисковала, когда на скорую руку искупала Калу в большом ведре и сейчас расчёсывает её длинные волосы. Девочка же рассказывала подруге о своём сне, а Иден слушала пока ребёнок не закончил свой рассказ. - И как это может быть связано с твоей семьей? - поинтересовалась девушка, заплетая волосы ребёнка в несколько косичек. Кала только слегка пожала плечами. - Я чувствую, Иден. Мой папа где - то там, в море. Он ждёт меня. Также, как и мама. - Тогда тебе следует отправиться в море на первом же корабле, - вдруг воодушевилась Иден, которая искренне верила в вещие сны, но потом поникла. - Вот только в Порт - Ройял уже давно не заплывали суда. А на лодке… Небезопасно. - Безопасно, - покачала головой Кала, когда девушка закончила с её причёской. Повернувшись к горничной, маленькая метиска с улыбкой обняла взрослую подругу, — Я уверена, что папа меня спасёт. В моих снах он всегда был таким смелым мореплавателем. Я когда вырасту хочу стать такой же! И также плавать на корабле в море! Иден только засмеялась. Эта темнокожая малютка почти всегда такая… Неудержимая. Прямо как морской бриз. Горничная жалела, что не сможет поплыть вместе с маленькой подругой — у неё здесь работа, где много платят, да и кто, если не она, позаботится об её больной матери?! Иден просто не смела бы покинуть Порт - Ройял и свою дорогую матушку, у которой каждый день, как последний. - Это чудесно, Кала! Я так хочу чтобы ты воссоединилась со своими родителями!... Горничная резко обрывает свою чувственную речь, едва заслышав топот копыт. Тихонько выглянув из окошка комнаты для хранения вёдер и швабр с метлами, Иден вздохнула: чета Гондрен с дочерью Мариеттой вернулись. - Давай я провожу тебя к выходу для прислуги. Скорее, а то они тебя увидят, — кивнула горничная метиске, на что девочка послушно кивнула, взяла за руку взрослую подругу и последовала за ней на выход из комнаты. Они спустились в винный погреб, где Иден открыла одну дверцу и пропустила вперёд Калу. После они вдвоём вышли у восточного входа на главную площадь Порт - Ройял. Тут они были вынуждены распрощаться до следующего дня. - Увидимся завтра? - с надеждой в голосе спросила у юной горничной Кала. Иден лишь добродушно улыбнулась и нежно провела своей тёплой рукой по пухлой детской щеке: «Конечно. Только иди домой сейчас и не гуляй по темноте». - Не волнуйся, Иден. Всё будет в порядке.

***

Кала вернулась в свою крохотную хижинку сразу же, как только попрощалась с Иден на площади. Домик девочки состоял из одной комнаты, в которой были соломенная подстилка, служившая постелью; маленький деревянный стульчик со столиком на котором лежали парочка небольших книжек; стены хижинки были увешаны сухими водорослями и несколькими ракушками, а на подоконнике единственного окна стояли глиняные миски для еды. Более, чем скромно, но жить можно было. И Кала жила здесь все эти пять лет после смерти своей опекунши и её трёх маленьких сыновей. Иден не могла взять в свой дом девочку из - за матери, а метиске больше некуда было податься. Некоторое время пролежав на соломе, девочка не смогла уснуть. Тогда она приняла решение выйти из хижинки и посидеть на пристани. Кала часто сидела на мостике, смотрела на звёздное небо и грезила о встрече с семьёй. Ведь где - то там, в море, её ждут мама и папа. Ребёнок никогда не видела их лиц, но почему - то знала, что они есть и что они живы. Только это и давало ей стимул жить и ждать прибытия хоть какого-то измученного судна. Девочка была готова поплыть на чём угодно, лишь бы оказаться в море и воссоединиться с родителями. Но после недавнего набега пиратов, из - за которого местные жители были напуганы, а хозяйство было разгромлено, путь судам был на время закрыт. Кала молила море и небо сжалиться. Молила прислать ей хоть один маленький кораблик. Она делала это каждую ночь. А потом, когда слова заканчивались, девочка доставала из глубокого кармана своего одеяния серебряную шкатулку и с огромным удовольствием слушала её тихую и нежную мелодию. Эта музыка проникала в самые глубинки её детского сердечка, из-за чего Кала нередко плакала. Закрывая глаза и погружаясь с головой в музыку шкатулки, девочка, как ей подумалось, ощущала тёплые руки матери на своих плечах или словно сильные руки отца берут её и прижимают к его крепкому телу. Она грезила об этом всю свою коротенькую жизнь. Метиска так хотела материнской любви и отцовской защиты. Будем честными: никакое беспокойство и забота Иден не заменит того, что могли бы дать девочке её настоящие родители. Когда музыка стихла, Кала закрыла шкатулку на ощупь и лишь потом открыла глаза возвращаясь в этот грязный, жестокий мир. И только сейчас малютка заметила, что слушала музыку в приятной ей компании: тройка крохотный белых крабов устроились рядом с девочкой и, судя по всему, не спешили уходить. - Ой! - воскликнула Кала, встав с мостика и вздрогнула скорее от неожиданности, чем от испуга. Потом она улыбнулась и присела на корточки перед морскими животными. - Здравствуйте! Как вам музыка? Надеюсь, не слишком грустная? Конечно, крабы ничего не ответили ребёнку, но Кала была уверена, что впечатление морских животных о шкатулке, как и о её музыке, только хорошее. И это радовало девочку. Она снова присела на мостик, желая посидеть в тишине вместе с крабами и перед сном полюбоваться луной. Белые крабы приблизились к ней и дружно клацнули клешнями на что маленькая метиска хлопнула в ладошки. Такая смешная сценка длилась чуть больше минуты: крабы клацали клешнями, а Кала хлопала и громко хихикала. - О, смотрите! Она снова здесь! - И снова разговаривает с крабами! Ха-ха-ха! - А чего ты хочешь?! Она же ведьма! - Ха-ха-ха! Как думаете, она ещё не разучилась с людьми говорить? Громкий смех за спиной заставил метиску напрячься. Снова эти малолетние оборванцы, которые будут оскорблять её. А если с ними ещё и Фрэнк, который избивает маленьких, то пиши пропало. Белые крабы, словно чувствуя своим крохотным телом приближение беды, спрыгнули с мостика в воду и скрылись в прибрежной мутине. Кала не стала звать их и не была удивлена — если бы только могла, она бы тоже нырнула вслед за ними. Когда плеча темнокожей девочки коснулась бледная худая рука, ребёнок обернулся. Перед ней стоял младший брат Фрэнка — «хулиганствующий» Джордж. Этот рыжий и конопатый мальчишка был очень худым, носил свободную белую рубашку, штаны и высокие сапоги. В густых рыжих волосах скрывалась красная бандана, которую чаще носил на шее Фрэнк. Но, по всей видимости, сегодня этот большой хулиган по каким - то причинам не смог прийти. Поэтому его заменяет малый братец. Но он нисколечко ни лучше старшего, отнюдь — он даже хуже… - Ха, что? Снова тут сидишь, Ведьма? - с издёвкой спросил он, на что ещё трое мальчишек и девчонка залились смехом. Кала поспешно скинула руку Джорджа со своего плеча и отошла к краю мостика. - Какая же я ведьма? - удивилась и обиделась Кала, поглядев на каждого из детей. Никто не был на её стороне. Все дети в открытую насмехались над несчастной метиской. - Болтаешь с рыбами и с крабами! Кто же ты, если не ведьма? - с презрением покосилась на неё кареглазая девочка со светлыми волосами которые были грязными и лохматыми, а после сунула ручки в свой испачканный чем - то передник. Кала уже привыкла к оскорблениям. Но всё равно было неприятно их слушать каждый день. Особливо от своих ровесников с которыми вообще всегда хотелось поиграть. Это самые обычные, житейские детские нужды: игрушки, игры, друзья… У Калы всего этого не было и единственным её другом была молодая горничная которая не всегда была свободна и до вечера занималась своими обязанностями. Издевательства набирали обороты, и в какой - то момент, внезапно, Джордж миролюбиво поднял руки. Но этот жест был далеко не искренним. Он был наигранным и метиска это отчётливо видела во взгляде и речи мальчишки. - Погодите! Я знаю как она может доказать всем, что она не ведьма. Через месяц, как я подслушал у солдат, из Порт - Ройяла поплывёт небольшой корабль и доставит людей куда - то далеко. Если хватит смелости забраться на него и стащить что - то ценное - значит, ты не ведьма. - Я и так не ведьма, - покачала головой Кала, вызвав очередную волну смеха у детей. Каждый поочередно начал напоминать ей о том, чего у неё нет: - У тебя нет дома! Дом тебе построил мой дедушка! — возмутился один из мальчишек гордо подняв голову и ядовито улыбнувшись. - У тебя грязная кровь! Кожа чёрная, а глаза голубые! Это неправильно, неестественно! - скривился другой, прижав к себе руки и обтирая их об свои драные одежки, словно только что капался в помоях. - Носишь одни и те же лохмотья, которые себе сама пошила! - поддержал друзей третий, а после него с издёвкой пискнула и девчонка: «Ты - сирота! У тебя никого нет, кроме себя самой! - Ты — ведьма без крова и без родителей. И не воображай! - наконец повысил голос Джордж, чем заставил Калу сделать то о чём она теперь жалеет: метиска резко двинулась вперёд, изо всех сил толкнула рыжего мальчонку в воду, а сама понеслась прочь с пристани. Голубые глаза сейчас были полными слёз, на бегу они слетали с глаз и разлетались по лёгкому ветерку. - Это неправда! - кричала темнокожая малютка скорее самой себе, чем тем детям. - У меня есть папа! И есть мама! Боясь преследования, Кала спряталась в пустой бочке недалеко от какого - то амбара. В деревянной бочке было влажно и дурно пахло, но ничего с этим поделать девочка не могла. Ей оставалось лишь сидеть на дне бочки, обхватить ноги руками, уткнуться личиком в колени и тихонько пускать слёзы. Слёзы душевной боли и отчаяния. Кала не знала сколько ещё слёз должна будет выплакать. Только одна мысль дала ей надежду: «Джордж сказал, что через месяц из Порт - Ройяла поплывёт корабль. На нём то я и уплыву отсюда. Всего месяц, и я увижу маму с папой!.. Месяц я могу подождать».