Два одиночества

Илья не мог найти себе места от переживаний. Русоволосый уже несколько раз вытер свои потные ладони об классические брюки, в которых он думал, что выглядит просто нелепо. Поэтому, продолжал сидеть на лавке, заламывая пальцы, и раздражающе дергал ногой в попытках скрыть свою нервозность. Люди, проходящие мимо, не скрывали своих улыбок, потому что все его переживания были написаны у него на лице. Все они когда-то чувствовали себя так же. Рядом с ним на лавке лежал букет для Нади, и парень смотрел на него с легкой опаской. Он так долго не был на свиданиях, что уже забыл, как надо действовать, чтобы девушка поняла всю серьезность его намерений. Розы — это не слишком ли банально? Радовало то, что с Сысоевой ему было очень легко. Она смеялась над его шутками, внимательно слушала то, как прошел его день. Илью это приятно грело. Ему давно не хватало чувства, что в отношения вкладывается не только он. Каждый день Макаров встречал ее после работы без машины, чтобы прогуляться с ней до дома, потому что в авто девушку всегда укачивало. Одинаковое чувство юмора, вкусы на музыку и фильмы, жизненная позиция так похожая на его — все это делало Надю какой-то его несбывшейся мечтой. А ведь казалось, что Илья умер в той самой комнате, когда Соня тихо прикрыла за собой дверь. Но нет, в ту ночь все равно наступил новый день, в котором не было места его прошлому. Хотя ему и понадобилось несколько месяцев, чтобы перестать сравнивать Надежду с бывшей девушкой. Если раньше ему казалось, что Надя — ее никчемная копия. То сейчас он понял, что на самом деле эта девушка — неповторимый оригинал. Девушка опаздывала уже на пятнадцать минут, а Макаров пытался сделать вид, что это последнее, что его интересует, поэтому сидел и листал ленту в тиктоке. В душу закрадывался страх, что сейчас из офисного здания легкой походкой выпорхнет не Надя, а Соня. Тогда вечер будет определенно точно испорчен. — Илья, прости, я опоздала. Давно ждешь? — рядом с ним на лавку приземлилась девушка, легко чмокнув его в щеку. — На работе такой завал после летних отпусков, я вообще ничего не успеваю, простишь? — Привет, Надюшка, — он обезоруживающе улыбнулся, нежно поцеловав ее в ответ. — Я не обижаюсь, вообще-то, это ты сейчас должна негодовать, что мы три дня встретиться не могли. Глаза у Нади счастливо блестели. Как же он ей нравился! Просто до безумия. Их общение было простым, без заморочек, беспочвенной ревности, с взаимным уважением друг к другу. Ей так не хватало этого в прошлых отношениях, после которых, девушка долго считала, что у нее вообще ни на что не может быть своего мнения. Этот парень был для нее просто каким-то глотком свежего воздуха. Илья рядом с ней был такой осознанный и такой заботливый, что она просто прыгнула в этот омут с разбега, не боясь расшибить голову. Надежда окинула взглядом букет, лежащий рядом с мужчиной. Ей так редко дарили цветы в прошлом, а теперь у нее дома закончились вазы. Вот дела, да? — Ну что, пойдем прогуляемся, по пути зайдем в магазин, потом приготовлю нам ужин? — парень поднялся с лавочки, поднимая девушку за собой, нежно придерживая за талию. — Что думаешь? — Что влюбляюсь в тебя. Надя резко опустила глаза, схватила парня за руку и потащила Макарова в сторону дома. Парень, поплелся следом, чуть подшучивая над Сысоевой. — Влюбилась в меня, да? — улыбнулся он, обнимая ее покрепче. — Ну в принципе, я тебя понимаю, Надь. Я ослепителен. — увидев недовольное лицо девушки, Макаров открыто захохотал. — Боже, Илья, ну вот что ты за человек? — девушка нахмурилась и шлепнула его по плечу, парень конечно, же сделал вид, что испытывает нереальную боль. — Я и так первая сказала тебе об этом, мог бы сжалиться и перестать надо мной издеваться. — Я не издеваюсь над тобой, Сысоева. Я в тебя влюбляюсь, причем как дурак, — он развернул ее к себе, вглядываясь в ее яркое лицо с высоты своего роста. — Я безумно в тебя влюбляюсь, так понятнее? А потом они целовались. Его губы совсем нежно обхватили нижнюю губу Нади, чуть оттягивая её, заставляя трепетать ее тело в его руках. Она совсем не проявляла инициативы, полностью очарованная им, позволяя ему целовать себя так, как этого хочет он. И ей это до дрожи нравилось.