Он же самый-самый

Соня устала. Так устала, что половину времени не помнит, где находится. Всё как в тумане. Она живет в этом странном облаке, заполненном кучей незнакомцев и наигранных улыбок - ее фальшивых улыбок. Она раздает их, словно политик агитационные значки. И чувствует себя при этом крайне мерзко. Теперь она сама по себе. Но не так, как было, когда умерли ее родители, и она ощущала себя совершенно одинокой. Неважно, что вокруг нее толпы народа, а ее график забит. У Сони нет того единственного человека, которого она хочет видеть рядом. Черт, она даже скучает по ребятам. Сильно. Ее резервная команда замечательная. Но они не настоящие друзья. Когда работа завершается, они направляются домой к семьям. А Ричи – мужчина, обитающий сам по себе. Странным образом он сильно похож на Соню. Не застенчивый, не антисоциальный, нет, скорее просто самодостаточный и ценящий личное пространство. Она, конечно, не может бросаться в него камнями. Но он никак не идеальный компаньон. - Всегда так? - спрашивает у него, когда они уходят с очередной вечеринки. Дом был красив до того, что перехватывало дух, а люди даже еще более впечатляющие. Девушка встретила нескольких актеров, фильмы с которыми смотрела с детства и тех, которые стали популярны совсем недавно. Так много великолепных людей, что она даже не знала, что делать с собой или что сказать. Не то чтобы ей вообще нужно было много разговаривать. Большинство этих людей любят слушать свою болтовню. Всю ночь она должна была сдерживать порывы повернуться и прошептать комментарий на ухо Кириллу. Ведь его там не было. Почему ее разум и тело, кажется, не могут осмыслить этого? - Что "всегда так"? - спрашивает Ричи, погрузившись в копание в своем календаре. - Бесконечное давление, - она снимает туфли с ног, морщась. Спасибо Насте, теперь у Сони есть собственные Лабутены. Ее признательность за них умерла в первый раз, как она их надела. - Два месяца мы находимся в данном состоянии. На данный момент я чувствую себя как скользкий продажник. Губы Ричи изгибаются. - Мне так нравятся твои выражения. Не переставай их употреблять. Они добавляют колорита твоей личности. - Приятно знать, - бормочет девушка, затем толкает его руку локтем. - Я говорю с тобой. Высунь голову из телефона. Это некрасиво. Господи, Кирилл, должно быть, научился у Ричи так деспотично изгибать бровь. Этот мужчина абсолютно бесстрастен. Он убирает свой телефон. - В чем проблема, София? - Я хожу на шоу, которые вы с Настей планируете для меня, посещаю вечеринки, которые, по вашему мнению, мне нужно посетить, и чувствую... Не знаю. Что притворяюсь. Словно я притворяюсь всё это время. Ричи смотрит на нее, пока арендованная машина движется зигзагом по дороге. Когда он нарушает молчание, его тон мягче, чем она ожидала: - Ты притворяешься. - Прости? - Успокойся, - Ричи откидывается на спину, закидывая одну ногу на согнутое колено второй. - Здесь просто Соня и Ричард... - К слову, сколько тебе лет? Его взгляд может превратить в лед. - Двадцать восемь. - Да не гони. Серьезно? Я думала, тебе за тридцать. - Мы видим то, что хотим видеть. И если ты хорош, люди видят то, что ты хочешь, чтобы они видели. С моей работой, если я буду казаться немного старше, то получу больше уважения и доверия. Всё фигня, но внешность в этом мире очень важна, - он фокусирует на ней взгляд. - В этом состоит моя точка зрения. Звезды - это иллюзия, идеал, тщательно культивируемый людьми наподобие меня и Насти. В частном общении ты можешь быть самой собой. Но как только выходишь на публику, то становишься талантливой наивной девочкой... - Эй! Я могу быть сложной личностью. - Которая, - перебивает он ее, - завоевывает музыкальный мир своим уникальным голосом. Вот и всё, что они узнают. Потому что ты покажешь им лишь это. - Я просто хочу быть собой. - Ты не понимаешь. Ты являешься собой. Просто другой версией себя. Это броня, Соня. Если ты отдашь им всю себя, мир выпьет тебя до дна. Но если будешь ходить на эти мероприятия и вести себя, как часть - то, что все они делают точно также - у тебя появится определенная свобода. Это не настоящее. Потому что это поддельная ты: ненастоящую тебя будут постоянно судить, за ней будут наблюдать. Она размышляет над его словами. Ее внутренности всё еще окружает дыра одиночества. - Так поступает и Кирилл? Взгляд Ричи становится резче. - Не с тобой. Или его близким окружением. Но ты должна была заметить разницу в том, как он ведет себя со всем остальным миром, - рука Ричи тянется к телефону, который он оставил лежать на сидении. - И у него были годы практики. Он знает, как много может отдать, не потеряв себя. Соня не так в этом уверена. Он потерялся, когда она нашла его на лужайке. Она видела, как он пришел в себя снова, видела, как тени покинули его глаза. Вместе они были счастливы, уверены и живы. И она его покинула. Точно так же, как и он ее. Вдруг ей больше не хочется разговаривать. Она просто хочет забраться в кровать и спрятаться под одеяло, делая вид, что не тянется постоянно к тем, кого нет рядом.

***

Ричка прав. Минуют дни, но легче не становится. Это не совсем весело, но и не настолько мучительно, как Соня себе воображала. И когда она выступает, даже самостоятельно, восхищение зрителей - прекрасно. Кирилл был прав, это вызывает зависимость и почти также приятно, как секс с ним. Но она знает, что эта капля удовольствия лишь на какое-то время. И хотя она чувствует себя на своем месте, что-то всё равно не так. Она не может убрать пустоту внутри себя - пустоту, которую не испытывала ранее. Неделю спустя Ричи оставляет девушку, чтобы проверить, как там T-Fest. Соне приходится задействовать всю волю, чтобы не умолять его взять ее с собой. Настя остается с Соней вместо него. И хотя она скучала по Насте и полюбила ее общество, ее присутствие - еще один шип в Сонин бок. Всё это время она была с ребятами, с Кириллом. Девушка постоянно хочет спросить о нем. И постоянно сдерживается. Зовите это гордостью, но не хочет слышать о нем из вторых уст. Сегодня вечером Настя ведет Соню в клуб. Соне ее не винит. Так ребята расслабляются после работы. Соня бы скорее играла на гитаре у себя в номере. В этом месте даже пол вибрирует от громкости музыки. Тела извиваются, смех раздается разрозненными импульсами. Повсюду красивые люди, одетые с иголочки и с идеально отрепетированными улыбками, широкими и наигранными, глазеют друг на друга. Наблюдай и находись под наблюдением. Соня ненавидит это. Тоска по родному крыльцу дома поражает ее так сильно, что она боится задохнуться. - Я не могу здесь оставаться, - говорит Насте. Она кивает. - Слава богу. Правда, я начинаю ненавидеть это дерьмо. Они разворачиваются, и Настя вызывает машину. Возвращаясь в свой люкс, Соня долго принимает душ. Кажется, не получается смыть эту духоту с кожи. Ее одолевает отвратительно ощущение, что жизнь стала пустой. Она одевается в любимую футболку, которая когда-то принадлежала Кириллу. Мягкий хлопок ласкает кожу, когда она натягивает спортивки и возвращается в гостиную. Настя приветствует ее коктейлем. За всё это время она приготовила для Сони слишком много подобных коктейлей на вечеринке жалости к самой себе. Соня принимает бокал из ее рук, пальцы касаются его прохладной поверхности, когда волна тошноты накрывает Соню столь резко, что девушка сгибается пополам. - Я не могу, - плачу она, скрючиваясь на полу. В одно мгновение Настя опускается на колени рядом с ней. Ее рука круговыми движениями растирает Сонину спину, пока девушка пытается восстановить дыхание. - Что такое, Сонь? Глубоко вдыхая, Соня убирает волосы от лица и садится на пол. У ковра имеется пушистый слой, как и у большинства отельных ковров. Она обнимает себя за колени. - Извини. Я не собиралась сходить с ума. Настя копирует эту позу, ее высоченные каблуки втыкаются в ворс. - Подобное меня не волнует. Я беспокоюсь о том, из-за чего ты сходишь с ума. - Не знаю, - она вытирает слезящиеся глаза. - Я только что видела, как сама пила напиток за напитком. Так же, как делал мой отец. Так обыденно, словно не велико дело... - Ты - не твой отец, - возражает Настя. - И ты далека от алкоголизма. Поверь, я видела многих алкоголиков на своем веку. Соня пытается улыбнуться, но не может. - Что такое, Соня? Расскажи мне. Девушка рассеяно трет колено большим пальцем. - Гитара была у меня в руках еще с тех пор, как я научилась писать. Я никогда никому этого не рассказывала. Но это так. Музыка была способом общения в моей семье. Родители умерли, и я просто отпустила ее. Пока не встретила Кирилла. Соня поднимает взгляд на Настю. - Моя мама не хотела для меня этой жизни. Она думала, что это слишком сложно, бездушно. Как и папа. Но он считал, что такая жизнь вызывает слишком сильную зависимость. И я рассказывала тебе, что сопротивлялась тому, чтобы оказаться здесь, так как боялась и стеснялась. Но они постоянно предупреждали, что если я попытаюсь так жить, то потеряю себя. - Соня, - тихо произносит Настя. - Опыт твоих родителей не должен стать твоим. Чего ты хочешь? Если хочешь уйти и вернуться в деревенский домик, ты можешь это сделать. Закрывая глаза, Соня может увидеть золотой прибрежный свет, что проникает сквозь старые окна дома бабушки, изношенные половицы, потертый сельский стол, на который она ставила тарелку с печеньями для Кирилла. Эхо его смеха преследует ее воспоминания. - Я была там в отпуске, - говорит она Насте. - Это была ненастоящая жизнь. - Тогда что подходит для тебя? - Я люблю петь, создавать музыку, выступать. Кирилл увидел это во мне, тогда как я сама не могла разглядеть. Но эта жизнь прямо сейчас? Пустая. В ней нет... Нет его. Она скучает по Кириллу почти до смерти. Они не разговаривали какое-то время и всё из-за нее и ее гордости. Ей всё еще больно, что Киря оттолкнул ее. Найди же себя, задница. Она нашла себя с ним. Но позволила ему уйти. Тот факт, что они оба, кажется, просто взяли и сдались, угнетает. Возможно, им не суждено быть вместе. Молчание сжимает, как тиски. - Ты должна знать, что Кирилл от тебя без ума, - наконец произносит Настя. - Я так думала, - отвечает напряженно. - Но если бы он был на самом деле без ума от меня, то не сказал бы уехать и жить своей жизнью без него. Правда же? - Что? - она кажется шокированной. Сонина грудь сжимается, и ей приходится рассказать Насте остальное. - Он мог сказать, что мы встретимся в конце тура. Но не сказал. Вместо этого он говорит мне, что мы должны использовать время на переосмысление своих желаний. Она не произносит слова о том, как хреново чувствует себя после его поступка. - Он оттолкнул меня. Настя смотрит на нее в течение долгого мгновения. - Я знаю своего брата. Он бы никогда не поступил так с женщиной. Никогда. Если он так сказал, то, вероятно, пытался сделать что-то благородное, освободить тебя. Соня невесело смеется. - О, он определенно отпустил меня на свободу. - Нет, - произносит она осторожно. - Я имела в виду, он сказал тебе такое, потому как думал, что тебе необходимо было услышать это, чтобы уехать. Кирилл считал, что так будет лучше для тебя. А не из-за того, что не хотел тебя больше. Это очень в его духе - великодушно, но неуклюже, - она толкает руку Сони локтем. - Ладно тебе, Соня, он будет здесь в долю секунды, если ты попросишь, и тебе об этом известно. - Настя, мой папа пил, чтобы сбежать от реальной жизни со мной и мамой. Не могу быть бременем еще для кого-либо. Не могу. Я хочу, чтобы Кирилл знал, что я в порядке сама по себе. Что могу справиться и без того, чтобы он держал меня за руку. - Но ты не в порядке, - красивое лицо Насти морщится. - Ты несчастна. Соня встает и отряхивается. - Знаешь, что? Это так. Я скучаю по Кириллу так сильно, что это съедает меня заживо. Но хуже всего то, что я жалею себя. Кисну, как какая-то тряпка. Лицо Насти меняется. - Ладно... - Завтра идем на Позднее Ночное Шоу? - Да. - Устроишь, чтобы Кирилл увидел меня? - Соня знает, что Настя может. Между ней и Ричи, они могут захватить мир, если пожелают. - Конечно. - Тогда ладно. Я прорепетирую песню. Соня направляется в свою комнату. Но одно ясно наверняка - плотный пузырь, в котором она держала свои эмоции, лопнул. И теперь ничего не может сдержать эту волну. Ей нужно найти обратную дорогу к счастью.