Стокгольмский синдром

Говорят, что ночью кошки серы. Не понять где ангел, а где стерва. Ещё хуже, когда день короткий — Ночью тяжело без водки. Г.Лепс, А. Розенбаум, Кошки.

Парочка в зелёных платьях: Меру в светлом, Эсме в тёмном, стояла у иллюминатора, пока никем из кардассиан особо не замеченная. Эсме бережно держала в руках бутылку тёмного канара, опустевшую уже наполовину. Офицеры подходи за очередной порцией алкоголя, однако же, никто не предпринимал попыток получить от них двоих что-либо ещё, кроме напитка. Но долго это везение продлиться, конечно же, не могло. Обе они улыбались, но в отличие от сдержанно-вежливой улыбки Эсме, улыбка Меру была скорее насмешливо-грустной. — У Пророков очень странное чувство юмора, — тихо заметила Меру, так, чтобы её слышала только стоящая с ней рядом Эсме. — Девочкой я мечтала о достаточном количестве еды и красивых платьях, а теперь посмотри на меня. У меня есть всё, о чём я мечтала, но я чувствую себя отвратительно. — Бойтесь своих желаний, — произнесла Эсме. Её желания никак не хотели сбываться. Она мечтала никогда не попадаться на глаза кардассианам, но вот она стоит с бутылкой канара и ждёт, пока какой-нибудь офицер обратит на неё своё внимание. Может быть, даже отчаянно жаждет, наконец, уже приглянуться кому-нибудь из них, чтобы только покончить с этим тягостным ожиданием. — Ты, — бесцеремонно обратился к Меру один из офицеров. Какой-то гал. Подошёл и принялся гладить её по обнажённому плечу. — Думаешь, можешь прятаться в углу всю ночь? Обнял свою жертву за талию и потащил прочь. Эсме украдкой выдохнула и покрепче сжала бутылку. Чуть вздрогнула, когда на её собственное плечо уверенно, по-хозяйски, легла кардассианская лапа. — Я не помню, чтобы видел тебя раньше, — вежливо, по сравнению с тем грубияном, что увел Меру, обратился к Эсме мужчина. Дежурная улыбка стала чуточку шире, когда она увидела лицо доставшегося ей офицера. Лет пятьдесят… — Я прибыла только вчера, — Эсме бросила быстрый взгляд на знак легата на груди у мужчины и почувствовала себя гораздо лучше, чем всего пару мгновений назад. — Уверен, я знаю, о чём ты думаешь, — проговорил он, беря Эсме за руку, и легонько, но настойчиво притягивая девушку к себе. — Больше всего тебе хочется напоить нас до беспамятства, чтобы ты могла убить нас всех во сне. — Вполне может оказаться, что вы правы, — ответила Эсме. В голос сами собой проскользнули нотки, полные злости. Но легату, похоже, это понравилось. Мужчина добродушно рассмеялся, поглаживая спину девушки. — Пойдем. Сядь ко мне на колени… и расскажи, насколько сильно ты ненавидишь кардассианцев, — проговорил он, располагаясь в кресле и усаживая Эсме к себе на колени. Своими большими ладонями он гладил её руки. — Вы, баджорские женщины все такие костлявые. — Это потому что вы, кардассианцы, съели всю нашу еду, — ответила Эсме, чувствуя себя хоть по-прежнему и не уютно, в руках легата, но всё же в относительной безопасности. Вспоминая в очередной раз слова своей тетушки о том, что лучше иметь дело с более старшими (по возрасту и по званию) офицерами, нежели с теми, кто младше. — Знаешь, я могу приказать казнить тебя за такую дерзость, — с улыбкой произнёс легат. — И эта ещё одна причина, по которой мы вас так ненавидим, — ответила Эсме, вспоминая теперь уже наставления Даггер. Не сдавайся в плен слишком легко, девочка. Сначала хорошенько его подразни и позабавь. Мужчина снова засмеялся, обнажая ровные, белые зубы. — Умная девочка, — проговорил он. — А теперь налей мне немного канара и давай посмотрим, сможем ли мы придти к какому-либо компромиссу, не смотря на наши различия. Эсме неспешно вытащила пробку, чуть взболтала бутылку, помешав немного содержимое. Затем аккуратно налила в стакан канара. На лице легата отразилось приятное удивление, редко какая баджорская женщина умела правильно обращаться с канаром. В особенности столь юная, как его новая знакомая. — Эсме к вашим услугам, — произнесла та, протягивая мужчине наполненный стакан. Юная, но талантливая. — Легат? — Парек, — наконец, представился он, смакуя тёмный напиток. А свободной рукой поглаживая талию девушки, кончиками пальцев касаясь кожи, благодаря очень высоко начинающемуся на бедре разрезу. Чувствуя мелкую дрожь, пробегающую по её телу от этих пока ещё лёгких, пусть и настойчивых, прикосновений. Многообещающее начало. Гал Дукат присоединился к вечеринке, неспешно огляделся вокруг, по-хозяйски проверяя, как идут дела. В одном из углов разыгрывалась нелицеприятная сцена: младший чин настойчиво обнимал Меру, девушку без шрама. Что той не нравилось, но оказать сколь-нибудь серьёзного сопротивления она не могла, пытаясь как можно более деликатно оттолкнуть от себя кардассианца. Чтобы не попасть в ещё большие неприятности. Сопровождающий Дуката адъютант закатил глаза, неодобрительно цыкнув. Никогда такого не было и вот опять повторилось. — Отпусти её, — приказал Дукат. Но офицер был настолько увлечён баджоркой, что оставил слова своего начальника без внимания. Разговоры и смех стихли, всех привлек разыгравшийся спектакль. — Я сказал, отпусти её! — повторил гал, схватил офицера за плечо и силой оторвал того от Меру. — Я только сказал ей, что… — начал было оправдываться офицер, но Дукат его перебил, повысив голос. — Мне плевать, что ты ей сказал. Мне не нравится, что ты делаешь. Сейчас же отойди от неё. Дукат отпустил офицера, и тот поспешил убраться подальше. — С тобой всё в порядке? — мягко спросил он Меру. Та кивнула в ответ. — Бассо… проводи эту женщину обратно в её каюту и проследи, чтобы её уединение уважали. — Её не побеспокоят, — заверил префекта Бассо. — Я лишь надеюсь, что ты не осудишь нас всех за хамское поведение одного, — проговорил меж тем легат. Гал Дукат аккуратно взял Меру за руку и произнёс именно эти слова. — Откуда вы узнали, что он это скажет? — спросила Эсме. — Скажем так: я вижу не в первый раз, как разыгрывается эта маленькая… мелодрама. Эта женщина может считать, что ей повезло. Префект положил на неё глаз, и теперь она недоступна для всех нас. А что до тебя… — легат погладил плечо девушки, широко улыбаясь. — Знаю, ещё канара, — ответила Эсме, освежая бокал легата, а затем поудобнее устраиваясь на коленях у мужчины. Что тому, безусловно, пришлось по вкусу. — Могу я тоже выпить канара? — Пожалуйста, угощайся. Брать новый стакан Эсме не стала, вместо этого, протянула руку к бокалу Парека. На дне оставалось ещё чуть-чуть, и легат отдал ей бокал. Она пристально всматривалась в его края, находя ту сторону, к которой прикасался мужчина. Неспешно сделала один глоток, разыгрывая из себя коварную соблазнительницу. Парек только усмехнулся, но ничего не сказал. Она определённо нравилась ему всё больше и больше. За первой бутылкой последовала вторая. Комната постепенно пустела, офицеры выбирали себе девушек и теперь уводили их в свои каюты, чтобы сполна насладиться их обществом… На середине третьей бутылки легат решил, что канара с него на сегодня достаточно. И пришла пора попробовать на вкус Эсме. Не трезвой походкой они шли по коридорам станции. В одной руке легат держал недопитый канар, а другой Эсме, которая подбирала полы своего платья, дабы не запутаться в длинной ткани. — Так, одну ногу впереди второй, — сказала девушка, когда они оказались перед очередной переборкой, выступающей над полом. — Не говори мне, что делать, — пьяным и добродушным голосом проговорил легат. — Я буду ставить свои ноги куда захочу. Я — кардассианец! — Как скажите, — согласилась Эсме, опираясь на руку легата, чтобы не потерять равновесие в этих чёртовых мюли… Где-то на краешке сознания Эсме промелькнула мысль о том, что каюту она делит с Меру. И они с легатом могут оказаться сейчас в несколько щекотливой ситуации. Но она тут же прогнала эту мысль прочь: пускай легат сам разбирается с техническими вопросами… Они в обнимку ввалились в комнату. В каюте Меру не оказалось. Легат поставил бутылку на стол, и накинулся голодным зверем на Эсме, крепко сжимая хрупкую девушку, и довольный тем, что она не оказывала ему сопротивления и не оставалась пассивной, хоть и несколько нерешительно обвила его шею руками. Он жадно целовал её губы, перемазавшись в яркой помаде, совершенно не обеспокоенный этим. Пустил в ход язык и нашёл, что девушка совсем не умеет целоваться. Но это не страшно, это легко исправить. Пальцы его гладят её плечи, спуская вниз тонкие бретельки. Девушка не пытается освободиться из его объятий, но он чувствует легкую дрожь, пробегающую по её телу. — Не бойся, моя милая, — шепчет он, гладя руки девушки, а потом опуская свои ладони на её талию, прижимая к себе её бёдра. — Больно будет совсем чуть-чуть. Она подается к нему вперед, его нескромные ласки заглушают последние, не потонувшие в канаре, остатки совести и собственного достоинства. Эсме запускает пальцы в волосы легата, прижимая его лицо к своей обнажившейся груди. И ему это более чем нравится. Он в восторге. Легат отпускает её, нетерпеливо расстегивая молнию на платье девушки, ткань сползает вниз, и теперь Эсме оказывается полностью во власти кардассианина. Изящная, тонкая и хрупкая девочка с маленькими холмиками грудей. Всё как он любит. Легат хищно улыбается, любуясь доставшимся ему сокровищем, и начинает раздеваться сам. Пальцы на автомате расправляются с застежками военной формы, и большое количество выпитого канара ничуть ему не мешает. Они переходят к делу без лишних слов… Проходят в расположенную в глубине каюты спальню с широкой двуспальной кроватью. Легат садится на край кровати, усаживая Эсме к себе на колени, оглаживает бёдра, берёт в ладонь её аккуратную грудь, отмечая подходящий для себя размер. Жадно впивается в мягкую плоть, целует, а затем начинает легонько покусывать соски. Дыхание девушки сбилось давным-давно, а теперь с губ срывается лёгкий стон. Ей нравится то, что с ней делает легат. Она противна самой себе, но вместе с тем ничего не может с собой поделать: подаётся ещё ближе к мужчине, целуя чешуйки его ушей. — На шее, моя милая, — подсказывает ей легат, и ловкие пальчики проводят по потемневшим от возбуждения чешуйкам на шее Парека, вырывая сдавленное шипение из его глотки. — Хорошо… Они увлечённо изучают друг друга ещё некоторое время, когда, легат, наконец, теряет остатки терпения. Он разводит ножки девушки в стороны и нетерпеливо проводит пальцем между пухлых складочек. — Проверим, готова ли ты, — приговаривает при этом он, поглаживая сокровенные места на её теле. Вынимая затем мокрые пальцы, поднося их ко рту и посасывая, находя её превосходной на вкус. Потом вынимая пальцы из своего рта и поднося их, покрытые смазкой баджорки и слюной кардассианина, ко рту Эсме. Она поколебалась было немного (в мозгу ярко вспыхнула мысль укусить легата, но тут же пропала), но затем начала облизывать пальцы языком без тени отвращения. Лишь лёгкий румянец проступил на её щеках. — Красавица, — довольно проговорил легат, замечая порозовевшие щечки. Всё было готово к главному действу. Они легли на кровать. Мужчина забрался на девушку сверху, разведя в сторону стройные ножки. Но с первого раза ничего не получилось. Вероятно, третья бутылка всё же оказалась лишней… До того сначала добродушное, а затем плотоядно-хищническое выражение лица легато стало на мгновение злым. Эсме вся сжалась, подумав, что это она сделала что-то не так. И что теперь он накажет её, сделав по-настоящему больно. Но ничего страшного не произошло. Легат глубоко вздохнул, лёг на спину рядом с Эсме и больше не злился. — Не бойся, моя милая. Это дело поправимое, — он одобрительно улыбнулся, привлекая девушку к себе, кладя её ладонь на свой не готовый ещё к работе инструмент. Водя её ручкой по стволу. — Вот так, умница. Она честно старалась, деля всё так, как он говорил. Находя в этом удовольствие и не чувствуя ни капельки отвращения или смущения. Находя его особенно красивым при неясном освещении… Не успевая удивляться или противиться нахлынувшим на неё чувствам. С этим она разберётся как-нибудь потом. Казалось бы, дело пошло на лад, но вторая попытка (он быстро снова взобрался на неё, толкнулся пару раз во влажное лоно, но после нескольких резких толчков, снова растерял весь свой пыл), снова не увенчалась успехом. «Не такие уж и прыткие», — услышала Эсме в своей голове голос Ро. Затем её оглушительный смех. Ей вдруг захотелось, чтобы тетушка оказалась не права. Захотелось опровергнуть это её наблюдение. — Давай-ка попробуем по-другому, — сказал между тем легат, снова ложась на спину. Прижимая Эсме к себе и целуя её. — Используй свой прелестный ротик. Она повиновалась, юркнув вниз и устроившись между ног легата. Наклонилась и взяла потерявший твердость член в рот, начиная неспешно ласкать его сначала язычком, а затем заглатывая всё больше и больше внутрь себя. Постепенно входя во вкус и чувствуя себя хозяйкой положения. Легат запустил пальцы в её волосы, не сильно, но уверенно сжав голову, чтобы напомнить, кто на самом деле здесь главный. Теперь он задавал ритм и глубину, постепенно увеличивая темп. Однако же чутко реагируя на то, как на это отзывалась девушка. Ослабляя хватку в тот самый момент, когда она непроизвольно отпрянула назад, жадно глотая воздух. Затем с удивившей её самой жадностью снова набрасываясь на свою «жертву». Снова глубоко-глубоко запуская член мужчины в свою глотку, чувствуя, как после нескольких движений, снова хочется глотнуть воздуха, но теперь легат не собирается её отпускать: он крепко держит её голову, прижимая к себе. И она глотает ещё чуточку глубже… Он отпускает её и сам переходит в наступление. Уловив перемену в настроении, Эсме ложится на спину, готовясь к новой попытке. В этот раз легат не торопится, тщательно рассчитывая свои силы. Головка упирается во влажный, будто расплавленный бугорок клитора, трётся об него, срывая с губ девушки протяжные стоны. Она подается ему навстречу, раскрываясь как созревший бутон. Легат нажимает сильнее, скользя глубже, уверенно нажимая, подаваясь вперёд и вовнутрь. Разрывая тонкую полоску кожи. Ему сладко и хорошо, так приятно, так узко и горячо в ней. Теперь он начинает ритмично двигаться уже внутри, наваливаясь на баджорку всем телом, прижимая её своим весом к кровати. Ей немножечко больно и она стонет всё громче, откликаясь на каждое его движение внутри себя. Ритм становится жестче, быстрее, резче. Эсме кричит, но обнимает его за спину, желая стать ещё ближе. Ищет губами его губы, не находит и смазано целует его шею. Её крики возбуждают его ещё сильнее. Грубыми рывками он толкается в её узкую и горящую огнём щелку. Наслаждение с каждым движение становится всё острее, он мучительно хочет кончить и вместе с тем, растянуть как можно дольше эти мгновения… Звёзды срываются со своих мест, гаснут и вспыхивают снова. Он кончает. Ярко, сильно, изливаясь в неё. Устало падая рядом с баджоркой, тяжело дыша, глубоко вздымается его грудь. Эсме находит где-то внутри себя силы, подтягивает к легату своё тело, такое незнакомое… новое, из которого вытекает струйка кардассианской спермы, смешанной с баджорской кровью. Пристраивается рядом с мужчиной. И начинает тихонечко, едва касаясь, водить кончиками пальцев по выступам на его лице. Пьяная, она чувствует себя сейчас абсолютно счастливой.