Исповедь.

Наблюдая за столь трогательной сценой, двое неизвестных, находясь в самом затемнённом углу комнаты, пристально изучали буквально каждое движение, каждое слово, сказанное Рувом. В конце концов, такие мелочи вполне могли решить исход их будущего и возможность существования не только в отдельно взятом мире, но и в целом во вселенной и за её пределами. Когда преступник в самом конце решил дать дёру в кладовку, оставляя позади смущённую Сарвенте, Селевер лишь ухмыльнулся: — Наконец-то старик решился. — произнёс хитро улыбающийся парень, держа обе руки в карманах, прислоняясь спиной к стене церкви — Мы наконец-то нашли наших родителей, Расази. — Селевер медленно вытащил свою руку из кармана и положил её на голову своей младшей сестры, что стояла рядом. Впервые за долгое время она была вовлечена в процесс наблюдения чуть более, чем полностью. Её широко распахнутые глаза, чуть приоткрытый рот и приложенные к груди ладони говорили о её безмерном удивлении. Неужто они нашли ту самую альтернативную вселенную, где Рув-таки сумел сделать первый шаг и признаться их матери Сарвенте? — Мы… Нашли их… — на выдохе произнесла поражённая Расази. На её глазах выступили слёзы радости, она сжала ладонь, что держала её кофту и несколько раз всхлипнула, утирая слёзы — Мама… Папа… Селевер наблюдал за реакцией своей сестрёнки со стороны. Медленно улыбка сползла с его лица и прежняя самоуверенность заменилась беспокойством за расплакавшуюся Расази: — Ну же, Расази… — парень подошёл к девочке и положил свои руки ей на плечи, медленно опускаясь вместе с ней на коленки — Зачем плакать? — он медленно начал вытирать её слёзы рукавом своего свитера, мягко улыбнувшись. Сестра внимательно слушала своего старшего брата, тихонько всхлипывая — Хотела бы мама с отцом, чтобы их дочь плакала из-за воссоединения? Я думаю, что нет. Мы должны порадоваться, мы наконец-таки вновь встретимся с ними! — Так долго… Мы так долго ждали… Сколько лет, сколько веков прошло?.. Этот мир ужасен… Здесь нет времени… Здесь нет абсолютно н-ничего… — Расази обняла Селевера, уткнувшись ему в грудь своей моськой — У нас появилась надежда… Мы с ними увидимся, ведь так? Всё будет х-хорошо? — она подняла свои заплаканные глаза, смотря в лицо Селевера. Она хотела услышать его ответ, желала получить хоть какую-нибудь надежду выбраться из Пустотного Мира в настоящий, где у них будет прекрасная семейная жизнь, где всем вместе они будут проводить друг с другом бесконечно много времени, не переживая о завтрашнем дне. Подросток немного замялся, но всё-таки кивнул: — Всё будет хорошо. — тот принялся гладить Расази по голове, давая ей проплакаться себе в грудь. Но что-то всё-таки Селеверу покоя не давало… Это было осознание того, что всё произошедшее является лишь началом с ещё неустановленным финалом. Будет ли это тот самый счастливый конец? Селевер не был так уверен, как пытался притвориться. В отличии от своей уже давно отчаявшийся сестры, парень приобрёл весьма пессимистичные наклонности, находясь в Пустотном Мире. Пускай сам Селевер уже давным-давно опустил руки, сдался, Расази по-прежнему была нужна надежда, которую он искренне хотел ей подарить, не желая видеть её проливающиеся от безысходности слёзы. Верил ли подросток в счастливый конец этой истории? Нет. Хотел ли он дать хоть небольшой лучик надежды для столь дорогой ему Расази? Определённо. Как жаль, что будущее оставалось неизвестным. Хотел бы Селевер вмешаться в ход событий, переписать историю так, как ему надо, но всё, что он с Расази могли делать — утешать и поддерживать друг друга, убеждая в счастливом окончании всех их мук. Им оставалось лишь верить, наблюдая за всем со стороны, из Пустоты.

«Всё будет хорошо…»