Ведьма

Первое, что я увидела — это толпу людей… мужчин… эээ… пиратов. Они недоуменно смотрели на меня, явно не ожидая увидеть. Меня же как будто пригвоздили к палубе: я не могла двинуться с места. Кто-то присвистнул. Те двое, что везли нас на лодке, оскалившись, смотрели то на меня, то на остальную команду. Я очень хотела спуститься обратно на шлюпку. — Ух ты, девушка! — послышалось откуда-то из толпы. Короче, да, я очень сильно поспешила со своим решением плыть с Барбоссой. Оцепенение сошло с меня, и я уже направилась было в обратную сторону, как ко мне подскочил один из пиратов и схватил за руку. — Привет, красавица. Куда это ты собралась? — его тон не предвещал ничего хорошего. Я не растерялась и, высунув из кармана куртки шокер, ткнула говорившего в бок и нажала на кнопку. В темноте разряд тока полыхнул яркой синей вспышкой, и пират, схвативший меня, повалился на палубу. Краем сознания я отметила тот факт, что шокер действует как-то странно. Не может же быть такого, что с одного разряда он был способен вырубить человека. Интересно, что же накрутил туда мой муженек? На миг воцарилась тишина, а потом со стороны остальных послышался галдеж, кто-то двинулся в мою сторону. Я выставила руку с шокером вперед, готовая обороняться дальше, но вдруг ее перехватила чья-то рука, появившаяся сзади. Оказалось, это был Барбосса, который только что поднялся на борт. Он крепко сжал мое запястье и крикнул: — Всем успокоиться! Все разом остановились, подчиняясь капитану. Он обошел меня, встал рядом, продолжая сжимать мою руку и отводя ее в сторону. — Друзья! — торжественно обратился он к пиратам. — Хочу представить вам нового члена нашей команды! Встречайте, мисс Элли Дженнер, по совместительству — ведьма! Отныне, она поплывет с нами! Прошу любить и жаловать! Опять он за свое! Я попыталась вывернуть руку, но хватка его была очень крепкой. Он дернул меня в свою сторону, выхватил шокер из руки, повернул голову и, приблизил свое лицо почти вплотную к моему. — Это был очень некрасивый жест с вашей стороны, мисси, — тихо сказал он, обращаясь ко мне. А следом выкрикнул: — В трюм ее! К слову, тот пират, которого я оглушила, уже начал очухиваться и, тряся головой, принял сидячее положение. Остальные вышли из ступора. Барбосса одним сильным движением вытолкнул меня в толпу. Кто-то схватил меня и завел руки за спину. В этой кутерьме я совершенно не понимала, что происходит. Меня вели куда-то вниз. А потом заперли примерно в такую же камеру, из которой я недавно сбежала. Отличалась она лишь тем, что тут отсутствовали какие-либо скамейки, но на полу было накидано много сена. В углу стояло деревянное ведро. В камере было очень влажно и холодно. Из щелей дуло. Но было хотя бы светло: на столбах в коридоре горели факелы. Да уж, отличная вырисовывалась ситуация. Не успев сбежать из одной тюрьмы, я оказалась в другой. Какого черта вообще происходит? За что меня опять заперли? Но, очевидно, справедливости от этих людей ожидать не стоило. Сначала Барбосса обманом заставил меня поцеловать его. Потом, по неясной причине, взял с собой на корабль, а следом приказал запереть в камере! Я обиженно плюхнулась на солому. Что же будет ждать меня дальше? Возможно, сгореть на костре было не так уж и плохо? Но больше всего мне не нравилось, что меня продолжают держать в неведении. Пираты, запершие меня здесь, быстро испарились. Одно радует — они оставили мне мои вещи. Я тут же сняла рюкзак и открыла его. Достала теплую толстовку и джемпер. Пока никого не было рядом, следовало переодеться, чтобы не замерзнуть здесь. Далее я вытащила последний сэндвич и, торопясь, проглотила его, так как голод давал о себе знать. На вкус он был уже не очень. Я искренне понадеялась, что он не стух и покосилась на ведро в углу: не очень радостная перспектива отравиться. Бутылка все еще была наполовину полна воды и я, отпив немного, отложила ее в сторону. Я слышала, как волны бьются о борт совсем рядом. Поняла, что очень устала и, разложив сено поудобнее, легла на него. Раз уж я застряла здесь, то решила не тратить зря ресурсы организма и поспать. Шум волн и небольшая качка корабля убаюкивали, и вскоре я погрузилась в сон. Не помню, что мне снилось, а когда я проснулась от громких шагов, чувствовала себя до сих пор усталой. Вниз спустились те пираты, что были в шлюпке. Один из них наставил на меня огромный пистолет, а второй, с повязкой на глазу, отпер камеру и вошел внутрь. Он поставил в угол кувшин с водой и глубокую тарелку с жидкостью, похожей на суп. А потом тоже достал пистолет и нацелился на меня. Я в ужасе вжалась в стену. — Капитан приказал принести тебе обед и забрать вещи, — сказал он, кивая головой на рюкзак. — Обед? — только и смогла спросить я. Что, получается, я так долго проспала? Одноглазый ничего не ответил, лишь схватил мои вещи, не переставая целиться, и попятился спиной на выход. Оба выглядели немного испуганными. До меня не сразу дошло, в чем дело. Но потом я вспомнила, что Барбосса представил меня команде как ведьму. Получается, они боятся меня? Главное, чтобы не убили с перепугу. Пираты ушли, опять оставив меня в одиночестве. Я взяла тарелку с супом, хотя есть совершенно не хотелось. Но я заставила себя. Так как ложка была не предусмотрена, я выпила жижу через край. Это был отвратительный рыбный бульон, и мне понадобилось несколько минут, чтобы с помощью дыхания успокоить рвотные позывы. Если на этом корабле так кормят всегда, то меня ждет голодная смерть. Хорошо, что хоть воду принесли. Я приложилась к кувшину, делая жадные глотки и надеясь, что это заглушит привкус супа. Еда не придала мне сил, и я вновь устроилась на своем импровизированном ложе, чтобы поспать. Сна долго ждать не пришлось — я отключилась практически сразу, как только опустила голову. Не знаю, через сколько времени случилось мое следующее пробуждение, но, проснувшись, я поняла, что что-то не так. Несмотря на то, что я переоделась в джемпер и толстовку, не забыв надеть сверху куртку, я чувствовала дикий озноб. Неужели, тут настолько холодно? Я поднялась, чтобы взять воду и почувствовала ломоту во всем теле. Было такое ощущение, что весь вчерашний день я занималась в спортзале. Рядом с кувшином я, к своему удивлению, обнаружила наполненную тарелку. На этот раз в ней был не суп, а какое-то рагу. Странно, я совсем не слышала, как кто-то приходил. Есть не хотелось, поэтому я взяла воду, отпила примерно треть и, перетащив ее поближе к своему месту ночлега, поставила рядом. Я потеряла чувство времени, а здесь было совершенно непонятно, который час. Окон не было, факелы по-прежнему светили. Да и, честно говоря, мне было все равно. Я все еще хотела спать, поэтому вновь легла. В следующий раз я проснулась еще больше уставшая, чем раньше. Мысль о том, что такое состояние ненормально, даже не посетила меня. Освещение по-прежнему было неизменным. Волны все так же бились о борт. Мне было очень холодно, и я, не задумываясь, легла на голый пол и укрыла себя всей имеющейся соломой. Она была колючая, но мне казалось, что так намного теплее. Я снова уснула. Что было дальше, я помнила смутно. Кажется, я вставала, чтобы частично заполнить ведро. Меня била дрожь, и пол казался невероятно жестким и холодным. Сквозь сон я, вроде бы, слышала взволнованные голоса. А может, они мне снились. Я помню, что пыталась проснуться, но никак не могла — мешал туман в голове и какие-то мутные образы. Было холодно настолько, что тело непроизвольно сотрясалось, ударяясь об пол. А потом сны прекратились. Остались только тьма и неимоверный холод.

***

Передо мной открывался мрачноватый пейзаж: бесконечное пшеничное поле, подкрашенное в яркий золотой цвет закатным солнцем, находящимся у меня за спиной. Над полем виднелась строгая полоса огромной черной тучи, тоже уходящей в бесконечную даль. Воздух был словно наполнен какой-то тягучей субстанцией, а контраст красок вызывал во мне чувство тревоги. Поле как будто сияло, переливалось, но не могло подсветить грозное небо. Сильный ветер заставлял колоссы пригибаться почти до земли и трепал мои волосы, забивая ими глаза, рот и нос. Было трудно дышать. Холод пробирал до костей и заставлял мое тело биться в мелкой дрожи. Я хотела повернуть назад и уйти к закату, к догорающему солнцу, туда, где еще светло, где ветер утихнет, и тьма не погасит золотое свечение. Я попыталась сделать шаг назад и не смогла. Опустив голову вниз, я увидела, как стебли травы обвивают мои щиколотки, пригвождая к месту. На ноги будто повесили по пудовой гире. Я хотела закричать, но рот был полон колючих волос, забиравшихся все глубже в глотку. И, внезапно, спереди прозвучал неимоверно громкий, долгий и раскатистый удар грома. Пейзаж начал рассыпаться на мелкие кусочки, и меня уносило куда-то вниз. Кажется, это конец… Вдалеке послышался еще один удар грома, и я открыла глаза. Вокруг все шаталось и кружилось, как после полета на адской карусели. Пришлось их снова закрыть. Я почувствовала у себя на лбу что-то теплое и влажное. Я попробовала вдохнуть носом и поняла, что ничего не получится. Горло неприятно саднило, во рту ощущалась сухость как в пустыне. Сильно горело лицо. Значит, это был всего лишь сон, а я всего лишь заболела. Я попыталась поднять руку и поняла, что укрыта чем-то вроде пледа или одеяла. Рука казалась очень тяжелой, но безумно мешало нечто, лежащее у меня на лбу. Я вытащила руку из-под одеяла и дотронулась до лба. Это оказалась мокрая тряпка. Голова была очень горячей — похоже, у меня сильный жар. Я приоткрыла глаза и попыталась понять, где нахожусь. Было слишком тяжело вертеть головой, поэтому все что я увидела — это деревянный потолок и темное окно. За окном бушевала буря, кидая огромные порции воды в стекла. Периодически слышались раскаты грома. Очень неохотно пришли воспоминания, что я нахожусь на корабле. Значит, вот откуда такая качка. Но взгляд все равно не мог сосредоточиться на чем-то одном: кружилась голова. Нос был заложен, и очень хотелось пить. Казалось, что язык полностью заполняет рот, настолько он был сухим. Спустя какое-то время до меня дошло, что я очнулась совсем не там, где должна была. Засыпала я на полу камеры под колючим сеном, а сейчас лежала на чем-то очень напоминающем узкую кровать. Вдруг совсем рядом я услышала приглушенные голоса. Похоже, они о чем-то спорили. Попытавшись абстрагироваться от шума непогоды за окном, я прислушалась. — Сэр, мы можем выкинуть ведьму за борт, и буря закончится! Я уверен, что во всем виновата она! — Ты что, совсем кретин! Она наверняка и вызвала эту бурю, и если мы убьем ее, то шторм потопит наш корабль и отправит всех на дно! — Заткнулись оба! Ага, третий голос я сразу узнала — он принадлежал пиратскому капитану. Что, получается, сейчас решали мою судьбу? Ох, как же хотелось найти того лейтенанта и утопить, за то, что первым назвал меня ведьмой и заставил думать так всех остальных. — Я не желаю слышать такие разговоры, пойдите вон и не мешайте! После этого послышался скрип открываемой двери, и кто-то вошел в помещение. Я скосила глаза в ту сторону и увидела знакомый силуэт в огромной шляпе и темном плаще. Он подошел к моему ложу и наклонился надо мной. — Вижу, ты очнулась. Я хотела ему ответить, но язык не хотел меня слушаться. Поэтому я медленно закрыла и открыла глаза. Лицо капитана было серьезным и озабоченным. Он забрал тряпку из моей руки и повернулся, собираясь куда-то отойти, но я едва успела поймать его, слабо зацепившись рукой за плащ. И тут же отпустила. Эти действия, кажется, потратили все мои силы. Хотелось попросить воды, но я не знала, как это сделать. Из горла вырвался хрип. К счастью, Барбосса оказался на удивление догадливым и вскоре одной рукой приподнимал мою голову, а второй вливал в рот великолепно прохладную воду из деревянной кружки. Я сделала три жадных глотка и закашляла. — У тебя жар, — сказал он. «Вот уж, бля, Америку открыл, — злобно подумала я. — Нечего было запирать меня в холодной камере». Я вновь закрыла глаза, наслаждаясь живительной влагой, ушедшей, словно в сухую землю. Трех глотков явно было недостаточно. Спустя несколько секунд, я почувствовала, как что-то холодное и мокрое опустилось мне на голову, и невольно вздрогнула. Барбосса смочил тряпку водой и опустил мне на лоб. Стало немножко легче. Совсем слегка. «Где ж ты раньше был со своей заботой?» — не знаю почему, но его действия меня невероятно злили, хотя были приятны. — Воды, — хриплым, едва слышным голосом произнесла я и подняла руку, показывая, что справлюсь сама. Он вложил мне в руку кружку, и я выпила ее до дна. — Сколько я сплю? — способность говорить возвращалась ко мне, но все еще было тяжело. Свет начал давить на глаза, хотелось снова окунуться в темноту. — Два дня, — его реплики были до ужаса лаконичны. С трудом я заставила свой мозг работать. Два дня?! Сколько из них я провалялась в трюме, пока меня не принесли сюда? Два из двух? Меня пугала мысль о том, что за это время я могла подхватить воспаление легких, лежа на холодном полу. Если это так, то без антибиотиков мне не выбраться. Можно уже отсчитывать дни до конца. Судя по жару, который я чувствовала, температура у меня была огромная. Хотя, без градусника точно не определить. Жаль, что я не взяла его с собой. И тут меня осенило! — Мои вещи, — вновь прохрипела я. На большее объяснение не хватало сил. — Ты хочешь, чтобы я вернул твои вещи? Зачем они тебе? — в голосе Барбоссы я почувствовала нотки сомнения вперемешку с недоверием. Вместо ответа я лишь сделала долгий выдох и неопределенно крутанула кистью руки. Как ему объяснить? — Принеси, — это все, что я могла выдавить из себя. Он с секунду поколебался, отошел куда-то вглубь помещения и вернулся, держа в руках рюкзак. Я легонько похлопала ладонью рядом с собой, показывая, куда нужно его поставить. Капитан еще немного посомневался, но положил его на кровать. Теперь мне оставалось собраться с силами, открыть рюкзак и вытащить из него баночку с аспирином, которую я, к счастью, захватила с собой. Выполнить эту задачу оказалось непросто, для меня это было примерно, как взобраться на Эверест, и открыть молнию удалось только с третьей попытки. Засунув руку внутрь рюкзака, я принялась на ощупь искать спасительную баночку. Кажется, на это ушли долгие часы, но вот, наконец, я нащупала ее и вытащила на свет божий. Теперь предстояло открыть ее, достать оттуда таблетки и постараться не просыпать их. Барбосса внимательно и молча наблюдал за моими действиями. Вытащив вторую руку из-под одеяла, я каким-то чудесным образом отвинтила крышку и высыпала на ладонь несколько таблеток. Для начала хватит двух, а дальше посмотрим. Я снова попросила у капитана воды, закинула в рот таблетки, даже не сморщившись от их горьковатого вкуса, и снова осушила кружку до дна. Сейчас я мысленно гордилась своей предусмотрительностью, желая лишь того, чтобы аспирин помог мне. От всех этих действий меня снова начало клонить в сон. Подумать только, сколько сил забирает обычное шевеление руками. Очень хотелось закутаться поплотнее и снова заснуть, но я даже не смогла засунуть руки обратно под одеяло. Так и осталась лежать, позволяя сознанию медленно уплывать вдаль. Кажется, Барбосса говорил мне что-то еще, но я уже не понимала слов, лишь слышала его ускользающий голос и шум ветра, все еще бившегося в окно.

***

Не знаю, сколько я проспала на этот раз, но, когда проснулась, поняла, что буря закончилась и сквозь окна (их тут оказалось два) пробивался яркий свет солнца. Жар ушел, и я чувствовала, что моя одежда насквозь промокла. Я скинула с себя одеяло и села на кровати, оглядевшись. Я находилась в маленьком помещении, которое про себя решила называть каютой. Кроватью оказалась конструкция, составленная из ящиков с накинутым сверху мягким тряпьем вместо матраса, обернутым постельным бельем. Рядом находилась небольшая тумбочка с огарками свечей. На ней же стоял кувшин с водой, та самая деревянная кружка и моя баночка аспирина. В одном из углов стоял шкаф, дверцы которого были открыты, и из них что-то вываливалось. У одного окна стоял стул, рядом с ним огромных размеров сундук. Рядом с сундуком под вторым окном параллельно стене стояла пушка. В глаза так же бросались разного рода бочки и ящики, какие-то свитки и небольшие шкатулки, к стене прислонялась поставленная на бок огромная кадка. Короче, места здесь было: не разгуляешься. Я поискала глазами свой рюкзак и с облегчением обнаружила его рядом с тумбой. Следовало переодеться. Я чувствовала сильную слабость, голова болела, горло по-прежнему саднило, но нос дышал свободно, да и жар почти ушел. Значит, аспирин возымел эффект. Оставалось лишь надеяться, что он поможет и дальше. Я вытащила из рюкзака чистую футболку и трусы. Джинсы, что были на мне во время побега, выглядели слегка грязноватыми, но хотя бы были сухими. Сняв куртку и стянув с себя джемпер, я остановилась и прислушалась. Не хватало еще, чтобы капитан зашел ко мне, пока я тут без одежды. Ну или вообще кто угодно (и почему сразу капитан?). За стенами каюты было тихо, и я спокойно начала переодеваться. Одежда была настолько сырая, что ее можно было выжимать. Я кинула все на крышку сундука. Волосы на затылке тоже были мокрыми, а полотенца я, как назло, не взяла. Правильно, кто ж знал, чем обернется для меня побег из дома. Хотелось пить и посетить туалет. С первым желанием проблем не оказалось, а вот со вторым возникли трудности. Я была уверенна, что на корабле должен быть туалет. Кажется, у него даже было название. Гальюн? Вроде да. Но я понятия не имела, где он находится. Придется искать капитана и спрашивать у него. От одной мысли, что я обращусь к нему с таким вопросом, меня передернуло. Но разве у меня был выбор? Я накинула на себя толстовку, расчесалась и завязала волосы в хвост и пошла к двери, которая находилась напротив кровати. За дверью оказался маленький коридорчик с еще одной дверью и проходом, занавешенным портьерой. Я решила попытать счастье и заглянула за дверь. И попала прямо по назначению: это был туалет, и тут даже имелся умывальник с зеркалом! Вот это удобства, и далеко ходить не надо. Что ж, мне несказанно повезло. Я умылась и вернулась обратно. Я села на кровать с мыслью, что мне делать дальше, как вдруг краем глаза заметила какое-то шевеление за окном. Повернув голову, чтобы посмотреть, что там, я чуть было не закричала: откуда-то сверху свешивалась маленькая жутковатая обезьянка. Увидев, что я смотрю на нее, она что-то пропищала и скрылась из глаз. Не люблю обезьян. Особенно таких мелких и противных. Пираты возили с собой на корабле обезьяну? Зачем? Может, считалось, что они приносят удачу? Никогда о подобном не слышала. Я все еще пребывала в легком шоке, когда услышала шаги за дверью. В следующее мгновение в каюту вошел капитан. На плече у него сидела эта мерзковатая обезьянка и внимательно смотрела на меня. — Какое интересное стечение обстоятельств, — начал Барбосса. Он взял стул, развернул его спинкой ко мне и сел сверху, взявшись руками за спинку. — Вместе с твоим выздоровлением, утихла и буря. — К чему ты клонишь? — я не совсем понимала, о чем он говорит. Воспоминания о прошедшей ночи у меня были весьма смутные. — К тому, что как только у тебя появились первые признаки лихорадки, за бортом начался сильнейший шторм и не прекращался ровно столько, сколько продолжалась твоя хворь. Пытаешься убедить меня, что ты не ведьма, но приняла какие-то снадобья, которые поставили тебя на ноги буквально за ночь. — Буря и моя болезнь — всего лишь совпадение, — осторожно ответила я. Похоже, капитан злился. Но на что? — Очень странное совпадение, — он прищурился, — чем сильнее у тебя становился жар, тем яростнее становилась буря. — Я тут не при чем. Я не ведьма! — я понимала, что это звучит совсем не убедительно. Поэтому решила, что лучшая защита — это нападение. — Ты сам виноват, что я заболела! Запер меня в сырой, продуваемой всеми ветрами камере! И за что?! — О, как раз про это я и хотел спросить! — он вытащил из кармана мой шокер. «Опяяяять… — подумала я, — сейчас начнет рассказывать, как я заперла молнию в коробку». — Что это? — Шокер, — ну, а что мне еще было ответить? — Что еще за «шокер»? Ты чуть не убила моего кока! — Я бы не убила! — ну, наверное. Я все еще не понимала, почему все сразу отрубались от одного удара. Вроде бы эффект должен быть немного не такой. — Да и вообще, он первый напал на меня! — Неправда! — Барбосса все повышал голос. Обезьянка спрыгнула с его плеча и забралась на шкаф. — Он ничего бы не сделал тебе без моего приказа! — Откуда мне было знать? Меня встретила толпа похотливых пиратов и начала хватать за руки, а ты вообще хрен пойми куда запропастился! Что-то я не заметила, что они готовы дождаться твоего появления, чтобы спросить у тебя разрешения трогать меня! — теперь кричать начала я. — Ты сама знала, куда шла! — Ты сам меня с собой позвал! — Могу высадить прямо сейчас! Я заставила себя заткнуться и не продолжать эту перепалку. Мне было ясно, что прямо сейчас — это значит прямо сейчас вот тут в море. Ну, то есть, верная смерть, учитывая, что я все еще болею. А капитан сейчас совсем не выглядел как человек, который шутит. Барбосса замолчал, гневно глядя на меня. — И что это такое? Как оно работает? — он потряс передо мной шокером. — ты заключила молнию в коробку? Ну, тут он меня даже не удивил. Интересно, они здесь все мыслят одинаково? Я еле сдержалась, чтобы не закатить глаза. — Я же тебе уже говорила, что я из будущего, — я старалась, чтобы мой голос звучал спокойно, — Заключать молнию в коробку я не умею. То, что ты держишь в руках, называется «электрошокер», и применяется для самообороны. Он действительно воспроизводит разряд, похожий на молнию, но мощностью до настоящей молнии ему далеко. Всего лишь оглушает противника. Это никакая не магия, и не колдовство. Просто физика. — Что за «физика»? На это раз я не удержалась и закатила-таки глаза. Моих знаний явно было недостаточно, чтобы объяснить ему это простыми словами. — Наука такая, — нашлась я. — Предположим. А что насчет этой банки со снадобьем? Слишком уж быстро ты пошла на поправку. — Это таблетки, называются «Аспирин». Помогают убрать лихорадку и воспаление, если оно есть. Тоже изобретение из будущего. И, если уж на то пошло, то я еще не выздоровела до конца. Барбосса с сомнением посмотрел на меня. Не думаю, что он поверил мне на сто процентов, но больше убедительных доводов у меня не оставалось. — Ладно, допустим, я тебе верю. Но это я заберу с собой, — он сунул шокер в карман, — а то мало ли. Ты пока останешься здесь. Из каюты не выходить, пока я не прикажу. А я пока подумаю, что делать с тобой дальше. С этими словами он встал и направился к выходу. Обезьяна тут же запрыгнула к нему на плечо, косясь в мою сторону. Подозрительная мартышка. Не нравилась она мне.