Договор

Юлия сидела на одном из отцовских приемов и откровенно скучала. Жить богатой жизнью, конечно, хорошо, но отец к воспитанию дочери относился также, как и к управлению страной — в обоих случаях был деспотом и тираном. Девушка мечтала о свободе и свежем воздухе, пока отец таскал ее по всяким светским приемам и знакомил с сынками президентов (или таких же диктаторов) других стран, из которых самый нормальный, хотя бы также мыслящий, как она, Коля, оказался младше ее лет на десять. Да и тот уже начинал «взрослеть», по мнению ее отца, покрываться черствой корочкой и фанатеть от денег. Но девушка еще видела в нем искрящий огонек и старалась общаться с ним побольше, пытаясь перетянуть его на свою сторону. Но в этот раз Коли не было, и Юлия, чуть побеспокоившись о его судьбе (отец у парня был еще хуже, чем у самой девушки, и он здесь был, а вот самого мальчика не было), уже к десятой минуте начала жутко скучать. Оставался еще целый вечер до конца приема, благо через час, когда отец перестанет за ней следить, можно будет отойти подальше, а, может быть, незамеченной никем, и вовсе сбежать из огромного особняка куда-нибудь в сад, затерявшись среди деревьев, и просидеть там всю ночь. Но пока что ей оставалось лишь сидеть и ждать. Наконец, этот безумно скучный час на этом безумно противном Юлии празднике закончился, и она, ускользнув из главного зала, тихо, через черные ходы, пробралась в сад. Пройдя несколько шагов, она забралась на небольшое старое дедушкино кресло, которое тот вместе с маленькой Юлией притащил сюда незадолго до своей смерти, и усевшись поудобнее, достала телефон, сразу же открывая приложение Твиттера. Через фейковый аккаунт, о котором никто, кроме нее, не знал, девушка общалась с ее ровесниками, обычными людьми, живущими в ее стране, и видела тот ужасный беспредел, который создал ее отец: бедная обстановка, плохие жилищные условия, маленькие зарплаты, пока лидер страны злоупотребляет властью и на налоги граждан каждый день устраивает себе праздники. Иногда люди обвиняли в этом и саму Юлию, как его единственную дочь, и девушка, хоть и понимая, чем это обоснованно, строчила аргументы, опровергая это, но осторожно, чтобы не выдать себя. Юлии не нужно было лишнее внимание к ее персоне. В отличие от ее отца. Листая ленту, она наткнулась на ссылку на новое видео одного блогера. Ах, это тот «революционер» … Кажется, Алексей… Юлия удивилась смелости этого парня — возглавить оппозицию при такой власти было очень мужественным поступком. Хорошо, что его кампания пока только набирает обороты, и отец ничего о нем не знает. Пока… На самом деле, Вишневская очень хотела ему помочь, но не знала, как с ним связаться так, чтобы и Алексей понял, кто хочет с ним поговорить, и полстраны (а может быть даже и отец) не узнали об этой выходке. С этими мыслями она зашла на официальный сайт кампании. Разузнав, что главный офис, и по совместительству дом Алексея, находится на окраине города, примерно в получасе езды от особняка, Юлия посмотрела на время. Полночь. В голове уже сам составлялся план, но к тому времени, пока она доберется, он уже успеет заснуть, а тревожить его сон она не хотела. Но другого выбора не было, и она решила действовать. Быстро промелькнув в свою комнату через окно, выходящее в сад, она закрыла дверь изнутри, чтобы кто-нибудь не зашел и не заметил ее пропажи, заменила яркое вечернее платье на темные джинсы, обычную белую футболку и кожанку, надела черные очки и маску, оставшуюся еще с эпидемии опасной болезни пятилетней давности, взяла с собой рюкзак, в котором лежали телефон, кошелек и паспорт, и вышла через то же окно обратно в сад. Подойдя к забору, Юлия осторожно перелезла через небольшую лазейку и оказалась на свободе. Нужно было спешить. Отбежав на некоторое расстояние, девушка набрала номер такси, немного изменив голос, заказала машину и принялась ждать. Автомобиль приехал через десять минут. Водитель попался молчаливый, лишь спросил адрес, да принял деньги, напоследок внезапно пожелав удачи. Юлия вышла из машины и захлопнула дверцу. Глубоко вздохнув, она направилась в офис главного оппозиционера страны. На входе ее не встретил никто, хотя девушка ожидала увидеть охранников или что-то вроде того. Войдя на крыльцо, она негромко постучалась, пытаясь привлечь внимание обитателей дома. Через пару секунд дверь открылась, и перед ней предстал парень двадцати трех лет. Он сонным взглядом осмотрел Вишневскую, не найдя ничего подозрительного, открыл дверь чуть шире, впустив девушку и проведя ее до комнаты, отведенной под офис. — Здравствуйте, меня зовут Леонид Волков, я представляю Фонд Защиты Прав Человека, чем можем вам помочь? — сев за стол с другой стороны, спросил он. — Я хочу поговорить с Алексеем Навальным, — твердо произнесла Юлия. Парень устало вздохнул. — На данный момент Алексей работает не может пообщаться с вами, поэтому попросил меня принять вас, — словно заученную речь, проговорил он. — Тогда извините, но мне придется оторвать его от работы, — она сняла очки и осторожно сдернула маску, ожидая реакции. Сонливость парня как рукой сняло. Ладони сжались в кулаки, брови нахмурились, а губы сжались в тонкую полоску. — Что вам от нас нужно? — процедил он. Девушка сжалась под его взглядом, и чувствуя себя неуютно, поспешила объяснить: — Я не желаю вам зла, правда! Я всего лишь хочу вам помочь! — она придвинулась чуть ближе, но Леонид наоборот отодвинулся и недоверчиво посмотрел на девушку. Под его тяжелым взглядом Юлия продолжила: — Мне очень жаль, что мой отец так жесток с нашим народом, но, пожалуйста, не судите меня по нему. Я сама страдаю от этого ужасного человека, поэтому хочу помочь вам, — она говорила искренне, от всего сердца, и, ей, кажется, поверили. — Хорошо, я сейчас позову Алексея, — его голос дрожал и в нем слышались нотки недоверия, но парень все же вышел из комнаты, в последний раз пронзив девушку взглядом. Оставшись в комнате одна, Юлия начала сомневаться, правильно ли она поступила, явившись посреди ночи и напугав их. Но отступать было поздно, нужно было идти до конца. Наконец, из коридора послышались шаги и еле разборчивый шепот. «Какой такой важный человек, кто-то из ментов что ли?» — «Да тихо ты, какие менты, она одна» — «Да кто она?» — «Ну сейчас увидишь, Лех, только ты там поосторожнее с ней…». Юлия улыбнулась, услышав эти переговоры, но, когда до нее дошла последняя фраза, сразу же поджала губы. Они все еще не доверяют ей, и это расстраивало Вишневскую. Девушка не знала, как заслужить это доверие, но пошла бы на все, чтобы это сделать. В комнату вошел Алексей. Увидев фигуру, сидящую за столом, он остановился на пороге и громко сглотнул. Сзади его схватили за плечи и, похлопав по ним пару раз, подтолкнули вперед. Тяжело вздохнув, парень все же сел за стол и сложил руки в замок. — Зачем вы здесь? — тихо спросил он. — Мой отец — ужасный человек, и я не хочу, чтобы такие люди, как он, управляли страной, — почему-то перед Алексеем хотелось смутиться, опустить голову и улыбнуться, но Юлия сдержала это желание и вновь твердо озвучила причину своего прихода. Алексей удивленно оглянулся на Леонида, но сразу же повернулся обратно. — В чем подвох? — с каменным лицом спросил он. — Его нет. Отец слишком прямолинеен, и если бы узнал о вас, то с большей вероятностью послал бы за вами полицию и в конце концов расстрелял бы где-нибудь в подвалах особняка, подделав причину смерти, и ни одна живая душа о вас бы больше не вспомнила. Алексей быстро заморгал. В его глазах промелькнула тень страха, но виду Навальный не подал. — Вы нам угрожаете сейчас? — в голосе оппозиционера слышалось недоверие, и Юлия поняла, что та самая опасная прямолинейность досталась ей по наследству. — Ни в коем случае! — она помотала головой, спеша исправить ситуацию. — Я лишь хочу сказать, что он ненастолько хитер, чтобы посылать к вам кого-то втираться в доверие. Я пришла сама и лишь с добрыми намерениями. — Почему мы должны вам верить? — гнул Алексей свою линию. Девушка опустила плечи от бессилия перед ситуацией. — Я не знаю, как еще вам доказать, что это не ложь. Я могла бы заверить письменно, но это навряд ли поможет, с нынешними-то законами, — она задумчиво закусила губу. На пару секунд возникла напряженная тишина. — Ну давайте попробуем, — внезапно произнес Навальный, чем напугал девушку. Вишневская вздрогнула и с надеждой взглянула на оппозиционеров. — Лёнь, дай листок, там, на принтере, — парень обернулся к удивленному напарнику и протянул руку. — А это не слишком рискованно? — спросил Леонид, протягивая бумагу. — Слушай, мы уже год рискуем, продвигая оппозицию, — фыркнул в ответ Алексей, — Кто не рискует, тот не пьет шампанское, — и парень, улыбнувшись, протянул Юлии листок и ручку. Девушка потянула бумагу на себя, уже думая, что будет писать, но вдруг Алексей, словно спохватившись, остановил ее, положив свою ладонь на листок. Их пальцы соприкоснулись, и рука Никольского дрогнула, почувствовав холод, идущий от пальцев девушки, но сам Алексей виду не подал, лишь спросив: — А какого рода помощь вы нам предлагаете? Извините, я забыл спросить, — он нахмурился, ощутив странную неловкость. — Я… ну, главным образом, я могу предоставить нужную информацию, а потом, по мере сил, ну, чем смогу, тем помогу, — она вновь закусила губу в ожидании. Оппозиционеры удивленно переглянулись. — Информация — это довольно ценный ресурс для нас сейчас, — Никольский ярко улыбнулся и продолжил, — ну, тогда, — он протянул бумагу девушке, — пишите. — Что писать? — Юлия взяла ручку. — Вы не знаете, что писать? — Леонид поднял брови. — У меня нет юридического образования, — девушка смутилась под взглядами представителей кампании. — Ну тут юридическое образование даже не нужно… — начал парень, но осекся под взглядом Алексея, — Хорошо, тогда продиктую, — продолжил Волков, — пишите, — он на секунду замолчал, а затем начал диктовать, — сверху справа пишите «Директору ФЗПЧ Алексею Анатольевичу Навальному от Вишневской Юлии Павловны» … только точку в конце не ставьте, — отметил он. — Ага, дальше? — закончила Юлия. — Посередине «заявление» с маленькой буквы, и точку в конце поставьте. — Почему? — Ну, по правилам так нужно, — в голосе Волкова послышалась беззлобная жалость, — написали? — дождавшись кивка, он продолжил, — дальше пишите «Я, Вишневская Юлия Павловна, обязуюсь…» — «Обязуюсь»? — перебил его Алексей. — Мы все еще не можем ей доверять, — снова начал Леонид, но его вновь перебили: — Но это неправильно, так вымогать информацию… — Нет-нет, если так нужно, то все в порядке, — вмешалась в разговор Юлия, и Навальный вздохнул. — Лёнь, помнишь, о чем мы говорили? — он обернулся. — Но старые законы пока что действуют, — возразил заместитель. — А разве ты не стремишься сделать так, чтобы они перестали действовать? — он усмехнулся. Волков странно на него посмотрел. — То, что мы берем информацию о человеке через посредника — уже нарушение новых законов, — парировал он. — Вот поэтому мы должны это сделать хотя бы по закону, чтобы больше ни к чему не придрались, — привел контраргумент Алексей. — Ну хорошо, — Леонид обратился к Вишневской, — вы не успели продолжить? — Нет, — ответила та, — так что писать? — Пишите, — он вновь начал диктовать, — «Я, Вишневская Юлия Павловна, соглашаюсь передавать кампании нужную вам информацию о своем отце и не имею претензий к политике Фонда Защиты Прав Человека», — проговорил парень. — Все, — через пару секунд закончила девушка. — Прекрасно, — Волков впервые за все время улыбнулся, — слева пишите дату, справа подпись. — Подождите, — вдруг спохватилась Вишневская, — могу ли я вас кое о чем попросить? — парни переглянулись и уставились на нее. Под их выжидательными взглядами она продолжила: — Можно ли сделать так, чтобы никто, кроме вас двоих, не знал, что я вам помогаю? — Троих, — поправил ее Леонид. Алексей еле заметно улыбнулся. — Что? — нахмурилась Юлия. — У нас работает еще один человек, и сейчас она в командировке, но иногда она появляется здесь, поэтому точно будет знать, что вы работаете на нас. В любом случае, информация о том, что вы нам помогаете, будет рано или поздно известна каждому, кто будет у нас работать, но обещаю, за пределы Фонда она не выйдет, — объяснил Навальный, — Вы согласны на такие условия? — Хм, думаю, да, — для Юлии было главным, чтобы отец об этом не узнал, поэтому, она, немного подумав, согласилась, — тогда я запишу? — Да, конечно, — согласился Алексей. — Тогда, значит, пишите, — продолжил Волков, — поставьте там запятую вместо точки и пишите… «при условии, что информация об этом не распространится за его пределы» … вот теперь точка. Слева снизу дата, справа снизу подпись. — Все, — девушка поставила замысловатую, но красивую подпись и протянула листок оппозиционерам. Алексей повернул его к себе, проверил и улыбнулся. — Огромное спасибо за сотрудничество, — он протянул руку, и Юлия осторожно пожала ее, боясь вновь испугать холодом своих рук. Но парень сжал ее крепче, словно согревая, и отпустил лишь через пару секунд. Девушка удивилась, но виду не подала, лишь сглотнула и улыбнулась в ответ. — Ну, думаю, больше мне тут делать нечего, — заключила она и поднялась со стула, — я пойду? — Вишневская посмотрела на оппозиционеров, ожидая ответа. — Все? — Алексей повернулся к напарнику. — Вроде все… А, вот, — тот протянул визитную карточку, — будет информация — пишите, звоните, — Юлия взяла карточку и сунула ее в карман кожанки. — Спасибо, — поблагодарила она, — я, пожалуй, пойду, — и девушка, оглянувшись в последний раз на владельцев офиса, вышла из комнаты. Уже одеваясь в прихожей, она услышала еле разборчивый разговор. — Ты точно уверен, что ей можно доверять? — слышался голос Леонида. — Ты бы знал, какие у нее руки ледяные, — было ему ответом. — И что? — Слышал примету? Если руки у человека холодные, то сердце у него доброе. Думаю, мы сработаемся, — было последним, что услышала девушка, выходя на улицу.