Одержимость

Вы знаете, что такое пустота? Наверняка не знаете, потому что некоторые вещи можно «знать», только когда переживешь их. Я даже могу поспорить, что при слове «пустота» вы сразу вообразили себе темную комнату или что-то черное, место, где нету света, почти уверена. Так вот, пустота – это совсем не темная комната. Самое близкое описание этого чувства – страх. Вы были на море? В детстве, когда вы еще не умели плавать, вы удирали от родителей, чтобы заплыть поглубже, назло себе, им, и всему миру заодно? Вот я так делала. И как-то раз заплыла так далеко, что когда опомнилась – не почувствовала дна под ногами. Я судорожно забултыхалась, стала протягивать вниз то одну, то другую ногу, вытягивать ступни, и от всей души желать почувствовать дно хотя бы кончиками пальцев. Но я его не чувствовала, я видела только глубокую синюю воду, внизу холодную и темную. Пустота похоже на это ощущение – когда ты не можешь дотронуться до дна, стать на ноги и опомниться, судорожно глотаешь ртом воздух и не находишь опоры для того, чтобы выровнять свой мир. И вот тут, в этот момент, когда ты совершенно отчаиваешься, на смену чувству пустоты приходит чувство одержимости. Ты изо всех сил пытаешься плыть обратно, туда, где вода не такая синяя и холодная, туда, где можно твердо стать на песок и снова почувствовать всю планету под твоим ступнями. Ты барахтаешься, как легкая деревяшка в штормовых волнах – тебя то и дело уносит от берега дальше и дальше, ты начинаешь визжать и кричать, бить руками о воду, снова и снова пытаться дотянуться до дна. Это - одержимость желанием, всего одним, зато самым важным – снова обрести земную твердь под ногами. Тогда, помнится, папа мгновенно добрался до меня, сгреб в охапку и, ревущую, мокрую, дрожащую, похожую на маленькую мышь после осеннего ливня, вынес не берег. А сейчас меня никто не возьмет на руки и не унесет из моей пустоты. Я откуда-то знаю, что моя пустота – навсегда, а одержимость – она будет жить и после моей смерти. Я одержима. Одержима желанием снова стать на землю, очнуться от этого кошмара, снова почувствовать теплый песок летнего пляжа под своими ступнями. Одержима желанием почувствовать, что я – человек. Порой мне кажется, что я давно утонула в тот самый день, когда заплыла так далеко, что не смогла коснуться ногами дна. Мне кажется, что я давно-давно ушла с головой под воду, уснула в этой темно-синей бездне. Меня опутали водоросли и медузы, а огромные киты поют мне с того самого момента, как я в последний раз вдохнула воздух, а затем умерла. А иногда мне кажется, что это все не взаправду – вот она я, живая, твердая, теплая, иногда даже есть хочу, думаю, что буду делать, когда все это закончится, строю планы о возвращении домой и все еще мечтаю когда-нибудь завести большого лабрадора, чтобы гулять с ним по утрам. Но где-то глубоко, в самом сердце, в самом центре всего моего мира, где находится незримая глазу правда, спит маленькая девочка, опутанная водорослями и песнями китов, и шепчет мне – потерпи, потерпи, скоро все закончится, навсегда-навсегда. Но мы обе, каждая из нас, я и мое утонувшее много лет назад прошлое, мы вдвоем одержимы. И я боюсь, когда эта одержимость вырывается наружу, как бурная река, ломает плотину рассудка и здравых мыслей, и истошно вопя, разносится по всему миру. - Я не далек! – кричит моя одержимость страшным электрическим голосом. От него мне делается совсем плохо и хочется сжаться в комок, чтобы не слышать ничего. Но этот голос гремит в моей голове. – Я не далек! Я – человек! Отворачиваюсь, предательски всхлипываю, хочу, чтобы кто-нибудь пришел, снова сгреб меня в охапку и вынес на берег этой пустоты. «Я не далек, - тихо шепчу я себе, уже своим голосом. – Я – человек». Становится тихо-тихо, и мне кажется, что когда я открою глаза, то все это закончится, насовсем. И я, кажется, засыпаю, но маленькая девочка в моем сердце открывает глаза и тихонько шепчет мне: «Ты лучше и не просыпайся, тогда-то все и кончится». Я снова всхлипываю, и понимаю, что почти готова послушаться ее.