Предательница

Томас прикасается к её светло-русым волосам, которые почему-то пахнут цветущими фиалками — наверное от бальзама после щелочного мыла — и машинально наматывает выбившуюся прядку на указательный палец. Берджесс чуть вздрагивает и отстраняется, ощущая его горячее дыхание на шее. — В другой раз, — едва слышимо шепчет девушка. Томас утвердительно кивает, делает пару-тройку шагов назад и ловким движением вынимает из кармана пиджака упаковку сигарет. Грейс забирает с барной стойки свою миниатюрную сумочку, в которой с лёгкостью умещается выданный инспектором Кэмпбеллом для пущей безопасности револьвер. Она ещё раз взглядывает на прикурившего мужчину и звонко хлопает дверцей паба «Гарнизон». Она уходит, чтобы завтра снова вернуться. И Томас обязательно встретит её на том же самом месте.

***

— Я не буду оправдываться, — заявляет Берджесс, от нервов потирая перед собой ладони. — Не нужно, — он упирается о скрипучий дверной косяк её старенькой, обшарпанной комнаты, что приходилось снимать Грейс, пока её миссия во имя английской короны не окончится, — я не хочу ничего слышать. Она сглатывает в надежде избавиться от кома в горле. Не выходит. И к уголкам её отдающих блеском небес глаз подступают капельки слёз. — Пожалуйста, — девушка позволяет себе приблизиться к Шелби и останавливается ровно в тот момент, когда между ними остаются жалкие, никчёмные сантиметры. Мужчина до крови прикусывает нижнюю губу. И в голове у него — сущая неразбериха. Ямочки на её щеках немного подрагивают из-за её неудачных попыток улыбнуться. Томас глубоко вздыхает и вытирает рукавом делового костюма мокрые солёные дорожки с её лица. Грейс выглядит такой уязвимой и хрупкой, готовой рассыпаться от невесомого прикосновения, хоть он и знает, что это не правда. Но она так красива. Слишком красива для предательницы. У неё легонько трясутся тёмные полуопущенные ресницы. А щёчки с каждой секундой всё больше покрываются густым, палящим багрецом. Губы — на них ещё тускло сверкает приторная помада бледно-розового оттенка — сомкнулись в обыкновенную полосу. Совесть мучает. Но её вины в случившемся не больше, чем его. Томас с особой аккуратностью опускает руку ей шею, плавно водя пальцами по горячей щеке, а другой рукой придерживает девушку за узкую, осиную талию. Грейс тянется к нему возможно за последним поцелуем. Она бы хотела, чтобы всё было по-другому. Но иначе пока не получается. Шелби накрывает её губы своими, и она робко отвечает, хватаясь за воротник его атласной белоснежной рубашки. Одна минута. Всё, что у них есть. Всё, что было до — бессмысленно. Всё, что будет после — бессмысленно тоже. Ничего не сравнится с этой минутой. И таких минут, проведённых вместе, было у них чертовски мало. — Я буду в Лондоне, — Берджесс суёт ему мятый клочок бумаги с адресом, — приезжай, если сможешь. Она уходит, а он и не думает её остановить. Больше нет.