плохие вещи

      Рик сурово морщится, отчего даже переносица болеть начинает - рассеченная кожа и не думает заживать, словно порез решил к чертям послать затянувшийся процесс регенерации и остаться не зажившим уродливым шрамом.       Очередным.       - Вы что, опять ее в камеру засунули?       - Ее засунешь, как же, - Аманда и бровью не ведет, в сотый раз перечитывая сводку по делу и изображая безумную занятость; отсутствие у нее хоть капельки эмпатии уже должно бы перестать удивлять, но не перестает - Рик все еще ожидает от нее снисхождения.       Собственная наивность начинает порядком раздражать.       - Рик, лапуля-я-я, - Харли прижимается щекой к металлическим прутьям клетки, словно по ним не пущен ток в хрен-знает-сколько-ватт - иногда Рик по серьезке задумывается, не атрофировались ли еще ее нервные окончания… ничем другим он эту широкую улыбку на побитом лице объяснить не может.       - Как ты, Куинн?       Харли рукой машет, мол, бывало и лучше. Вертится вокруг себя, мелькая оранжевой тюремной робой у полковника перед глазами; «совсем мать ебанулась» - думается Флэгу. Чему тут радоваться, покуда выгул строго по расписанию, а туалета в камере вообще нет?       На свободе вроде как Рик, но это попахивает самообманом - Харли прыгает перед глазами так, словно она вольная пташка, а у клетки и решеток вовсе нет.
 От этой мысли сердце как-то странно щемит; девчонке бы на свободу и к нормальной жизни поближе - да только вот это опасно. Кто даст гарантию, что она не откусит кому-нибудь лицо, когда дорвется до своей долгожданной свободы?       Аманда считает, что лучше держать Харли в самом дальнем углу «Бель Рив»; Рик считает, что это все - херня собачья.
       - Как тебе мой аутфит? - Харли растягивает штаны за карманы, смешно топорща живот вперед - не дать не взять пятилетка в детском садике. Волосы в изящные бублики затянуты, на металлической лавочке дымится кофеек возле развернутого журнала - заголовок огромными буквами в мозг впивается.       «Как понять, что мужчина от вас без ума»
       Харли не привыкла, чтобы ее вопросы зависали в воздухе.       - Так что скажешь? Похожа я на фэшн-икону?       - На икону да, на фэшн не очень, по-моему, - аккуратно отвечает Рик; ссориться с психопаткой ему совершенно не из-за чего. На его взгляд, Харли куда больше дружит с головой, чем наглухо отбитая Уоллер, которая всю свою человечность надежно утрамбовала в мусорный ящик. И ногой еще придавила.       Харли плечами повела; по-смешному так, даже красиво; в безликих сооружениях «Бель Рив» это выглядит дико.       - Ладно, от тебя это почти что комплимент.       Заключенная прыгает на край лавочки, внимательным взглядом изучая бывшего соратника по команде; ну точно болевые точки выискивает - вздыхает про себя Флэг. Он в целом и не против, чтобы Квинзель свой аккуратный носик совала в его дела.       Но ей-то об этом знать не обязательно.       - Сам как, командир? Не бросила тебя еще твоя красотка-красавелла? - Харли хлопает ресницами, словно взлететь собирается. Рик сооружает самое суровое из суровых лиц, надеясь, что Куинн не пустит в ход свои эти дурацкие психотерапевтические приемчики и не начнет пальцем в ране ковыряться.       - Не бросила.       - Все правильно! - Харли кивает так яростно, что бублики волос прыгают, словно пружинки, - и я бы тебя не бросила!       Что-то незнакомое шевелится в груди Рика; он почти готов поверить, что проглядел, как его пырнули прямо в легкие где-то там в глубине метро - так сильно они горят. И щеки горят. Горит вообще все, что может гореть - Харли стоило бы задуматься над карьерой профессиональной поджигательницы.       - Бывай, Куинн, - Рик не может позволить себе делать глупости; он выжил и пока этого достаточно - торопливым шагом он бросается к спасительному коридору, так маняще зазывающего в свои безопасные серые стены. В стены, где не слышно звонкого смеха и перед глазами не мелькают неаккуратно покрашенные волосы.       Что-то ведь должно удержать его от плохих вещей.       - Эй, Флаг, ты же еще зайдешь в гости? - тихий голос он слышит так хорошо, словно он прямо в черепной коробке резонирует. От висков опускаясь к затылку - до мурашек, как в первый раз.       Рику очень хочется сказать «не зайду».       Рик точно знает, что врать - плохо. ***

       Рику не верится, что в бар могли закупить такой отвратительный виски; разве виски вообще может отдавать гарью? Флэг косится на бармена, методично полирующего граненые стаканы - ну нельзя же быть настолько спокойным, разливая мерзопакостное пойло честным людям.       Но Рику и выбирать не приходится - в такое время наливать ему согласится только безумец, поэтому он молчит, прокручивая в руках стакан, словно маятник.       Бе-зу-мец.       Ее и вспоминать не приходится - хотя из головы она не исчезает уже неизвестно-блять-сколько; кажется, поселилась там на постоянной основе - телефон раздается неприятным рингтоном. Звонок в четыре утра с неизвестного номера? Уморительно.       - Слушаю.       - Короче, сейчас будет история! - голос Харли дрожит от эмоций, - ты себе блять даже представить не можешь!       - Не могу. Не могу себе представить, что в камере тебе кто-то разрешил пользоваться телефоном, - Рик ворчит, но больше для вида - вообще-то он очень рад ее слышать.       Но решиться на такое откровение было бы глупостью.       - Забудь про камеру, есть байка поинтереснее!       - Валяй.       - Так вот, пошла я значит к тарологу…       - К тарологу? - Рик сводит брови к переносице, словно она его видеть может, - к какому нахрен тарологу?       - К профессиональному, в караоке-баре.       - Давно в караоке-барах появились тарологи?       - Флэг, ты меня слушаешь или как? - Харли злится; на фоне что-то неприятно хрустит - Рик почти уверен, что она только что сломала кому-то конечность.       - Да слушаю.       - И короче-е-е-е… говорю, милочка, сделай мне расклад на мужчин. Ну не может же быть, чтобы мне так катастрофически не везло. Я бы и в родовое проклятие поверила уже, если честно, а она знаешь че сказала? - Харли тараторит так быстро, что нетрезвый мозг полковника едва поспевает за ее мыслью.       - Что?       - Она свои карты разложила, тыц-тыц одну на другую, а там у нее какие-то пентакли-тентакли, ну в общем, не суть… потом смотрит на меня так внимательно, напряженно. Думаю, не в макияже ли дело? Ну может, поплыл куда-то. Проверяю в зеркале - вроде не поплыл… а она представляешь смотрит на меня и говорит.       - Говорит.       - Говорит «тебе бы к психотерапевту сходить». Мне. Мне!       В трубке гудит клаксон автомобиля; Харли крепко ругается под визг тормозов. Кого-то в дальнее пешее посылает. Смеется самым неадекватным способом - Рик без труда представляет выступившие от смеха слезинки в уголках голубых глаз.       Ему очень не нравится, как четко его поплывшие глаза в четыре утра видят перед собой знакомое лицо, обрамленное перегидрольно-белыми волосами; он почти ненавидит то, как сильно ускоряется пульс при мысли о ней.       - Ты ей свою лицензию психодоктора не показала?       - Нет у меня лицензии, сожгла. Ну серьезно, меня и к психотерапевту! Да я самая адекватная девчонка в городе!
       С этим Рик хочет поспорить; адекватность Харли можно в одной ладони уместить. Он очень хочет спросить, как она выбралась из тюрьмы и куда направляется; не занимается ли она вандализмом где-то поблизости… присоединится, быть может, было бы неправильной идеей - но отчего-то в его голову эти мысли лезут так часто, что начинают напоминать маниакальные.       Пора самому психотерапевту показаться.       Рик думает об этом, а вслух произносит только:       - С тобой вечно только плохие вещи происходят.       Харли на другом конце провода улыбается; он этого знать не может, но отчего-то знает точно.       - Рада, что ты заметил.       Рик почти просит ее приехать, но вместо этого допивает стакан в один большой глоток - виски даже горчить перестает, пока в ухе раздается мелодичный голосок; можно и сиропом не подслащать - Харли прекрасно справляется сама. ***       Кто дал ей пропуск? Кто блять дал ей пропуск?       Этот вопрос вертится на языке у Рика с самого утра - с того момента, как он приметил на шее у Харли фирменную ленту «А.Р.Г.У.С» с самой дурацкой фотографией на пластиковой карточке - на ней Харли показывает длинный язык и тычет средним пальцем в камеру.       Это вообще законно, такие пропуска делать?       Это вообще законно - впускать сумасшедшую убийцу в самое охраняемое помещение на территории Соединенных Штатов?       - Лучше уж все сделать официально, - вздыхает глава службы безопасности, покачиваясь на большом кресле, - она ж все равно войдет, если захочет. Перестреляет половину оперативников и войдет.       Харли шлепает несчастного по голове; ей вообще-то очень весело торчать в офисе. Серьезные лица работников секретной организации ни капли ее не смущают; она травит какие-то анекдоты категории «Б» помощнику Уоллер и швыряется скрепками в грустную айтишницу за дальним компьютером - прошло только двадцать минут, а Квинзель уже всех достала.       - Я тебе гарантирую, еще час такого поведения, и Уоллер тебя обратно в тюрячку упечет, - Рик почти что аккуратно хватает ее под локоть и стаскивает со стола. Стулья Харли отрицает, как подвид.       - Эй, я теперь не хуже тебя, смотри, - Харли поднимает в воздух свой пропуск, на котором аккуратными буквами значится «заместитель командира отряда Икс».       Что значит заместитель командира?       - Это значит могу шлепнуть и тебя, если будешь занудой.       Рику очень хочется быть занудой и заткнуть рот Куинн кляпом - от греха подальше; то, что ее официально трудоустроили еще не означает, что чип в белобрысом затылке не рванет за обеденным перерывом. Когда Харли, разумеется, начнет пулять фрикадельками в Аманду. Ну просто из вредности.       Харли размещается на столе Рика, словно ей кто-то дал на это разрешение.       - Вау, у тебя и стол есть. А мне когда дадут?       «Втык тебе только дадут», - думает Рик, но сам молчит. Он даже не совсем своим глазам верит, глядя на ноги в коротких шортах, которые болтаются туда-сюда, мешая мысли в связный поток собрать. Харли не в холодной камере и не валяется с выпущенными кишками где-то в центре очередной стычки - нет, восседает на столе и так широко улыбается, что дыру в сердце разъедает.       Если она тут останется, он вообще крышей поедет - даже сомневаться не приходилось.       - Харли, я серьезно, - Рик наклоняется ближе, стараясь говорить потише, чтобы работники отдела по борьбе со всем, что движется, не грели уши - шабаш возле кулера не наводил на позитивные мысли, - тут везде стоит прослушка и камеры на каждом плинтусе. Веди себя спокойнее.       - Ого, а то что? - Харли выпучивает глаза, словно рыбка, которую сжали в кулаке. Рик мысленно отсчитывает до десяти - сбивается на двух.       - А то вернешься первым рейсом обратно на нары - кто тебя потом оттуда доставать будет?       - Я думала, ты меня в обиду не дашь, - Харли безобидно бодает головой плечо старшего коллеги - он на миг ощущает себя осатаневшим надзирателем.       И он совершенно не хочет чувствовать себя таким.
 Особенно по отношению к Харли.       - Я не собираюсь снова смотреть, как к твоим почкам прикладываются дубинками.       Рик сто раз проклинает себя за то, что не может с корнем вырвать из головы ужасные сцены - те, в которых по голому животу Харли бьют тяжелыми ботинками. Те, в которых худенькой девушке натягивают на голову ленту с электрическими проводами и говорят, что больно не будет.       Врут. Врут, твари.       Харли мягко щекочет ногтями кожу на сгибе его локтя - Рик в который раз жалеет, что не носит длинный рукав; на коже, кажется, ожоги остаются.       - Если ты рядом, то что они могут со мной сделать, а, Флэг?       - Плохие вещи, Харли. Плохие вещи.       Рик надеется, что плохие вещи перестанут происходить, но речь ведь идет о ней - с ней других и не бывает.

       И Рику от этого так тошно, что хочется внутренности выблевать. ***       - Тебе, наверное, любопытно, почему я попросила тебя остаться.       Любопытно, не то слово - в голове Рика вообще приличных слов не было. Очередное задание у черта-на-рогах и тайминг, что пошел по жопе буквально с самого начала - Харли, казалось, не было до этого дела. Она восседала напротив него в пустующем самолете в самом своем отмороженном прикиде - кто еще додумается на бойню надеть фатиновое платье?       Поехавшая, действительно поехавшая.       - Любопытно, очень. Особенно любопытно, почему вся команда уже на позиции, а мы сидим в самолете и приказ нарушаем.       Рика не то чтобы сильно волнует команда; ну перестреляют они друг друга - Аманда только глаза закатит, под суд все равно не пустит. Старые члены команды самым глупым образом дохнут, новые их заменяют - неизменным знаменателем остается блондинка в красном платье, чьи глаза сейчас так странно поблескивают в полумраке.
 Словно она замыслила что-то плохое.
 Словно она вообще могла думать о чем-то не плохом.       Харли поджимает губы.       - Да ладно, и без твоего чуткого руководства справятся. Не подпалят склад и на том спасибо.       - Я все же смею думать, что ты выбрала такой изощренный способ поговорить не просто так.       - Какой ты умный.       - Поделишься? - Рик откидывается на твердую спинку неудобного сидения, скрещивая руки на груди - пусть не думает, что застала его врасплох.       Харли кивнула; коротко остриженные волосы мазнули по лицу.       - Охотно. Видишь ли, сегодня мне приснился сон…       - Сон? Уж не попросишь ли ты меня выступить в качестве толкователя? А то я в этом не очень хорош, - Рик отшучивается, пока сердце остервенело выбивает с изнанки его ребер синяки.       - О, едва ли такой сон можно толковать. Разумеется, во сне был ты, иначе бы остаться я попросила кого-нибудь другого…       - Например, Нанауэ.       - Фу, зоофил, чего ты ржешь? Не-а, не думаю что я смогла бы позволить Нанауэ даже во сне делать со мной то, что делал ты, - Харли многозначительно приподнимает брови, раздражаясь с того, как умело Рик косит под дурачка - но у нее-то два высших медицинских образования, она ложь нюхом ощущает.
       Худая коленка Харли сама собой поджимается до груди и скользит вбок - фатиновая юбка все еще закрывает почти все бедра. Ничего такого, о чем можно было пожалеть… но останавливаться Харли не намерена - она ведь не трусиха.       Она правда хочет в это верить.       - И это было странно… утром я проснулась и подумала «Харли, выдохни и успокойся, тебе не обязательно все усложнять». Но потом ты выполз на свет дневной с этими своими дурацкими волосами… - Харли вдавливает всю свою экспрессию в слова, словно вокруг русых волос нынче вращается ось ее крохотной планетки.       - Что тебе сделали мои волосы? - Рик уже не смеется; заинтересованно склонив голову вбок, он наблюдает за красивым перфомансом одной актрисы.       И взгляд не может оторвать.       - Ничего, они мне очень нравятся, - для полноты образа Харли надувает пухлые губы, - даже слишком. И вот я смотрела на твою голову с самого утра и думала, где бы я хотела ее видеть…       - И где же?       - Было бы неприлично такое вслух сказать, - хихикает Харли, за смешком скрывая нарастающий ком в горле. Бледная рука, не руководствуясь доводами истерзанного разума, проскальзывает под рассыпающуюся юбку и пропадает из поля зрения. Рику почти физически больно дышать; глаза все равно не может отвести. Дурацкая Харли с ее дурацкой беспардонностью; другое время для самоудовлетворения она, конечно же, выбрать не могла.       - Я бы посмотрел, как ты выкрутишься, если кто-нибудь зайдет, - уголок его губ смешно подрагивает. Харли улыбается, словно все происходящее ее недюжинно забавляет и ничего неправильного в этом нет.       - Ну тогда поторопись, а то вдруг они заскучали без своего командира.       Рика дважды просить не надо - в один широкий шаг он пресекает пространство самолета и опускается на колени; плотная ткань армейских брюк спасает конечности от новых гематом. Харли смотрит отважно, почти что пялится - ни грамма стыда в этой девчонке. Взгляд сумасшедшей, которая с удовольствием бы его придушила, Рика не пугает.
       Заводит, скорее.       Горячая сухая ладонь опускается на покалеченную коленку и скользит выше под многослойное платье, не сбиваясь с четкого курса - руки встречаются где-то на середине пути. Ногти с черным лаком почти что привычным движением звякают о металлическое кольцо, которое даже холодным не было - так сильно нагрелась кожа его владельца. Пальцы Рика аккуратно очерчивают крошечную руку - прохладную, словно не живую - от костяшек до кончиков ногтей, и осмысленным жестом сдвигают ее в сторону.       Одного легкого прикосновения хватает, чтобы из груди в корсаже на выдохе вышел самый настоящий стон - «я что, в низкорейтинговой порнухе?» - шутит Харли. Свободная рука Флэга быстро накрывает напомаженные - на задание? - губы; не хватало еще и звуковое сопровождение тут организовывать. Харли все силы направляет на ровное дыхание - попутно припоминая техники тантрического или как его там блять? Диафрагмального дыхания? Харли не помнит, покуда весь тремор мира сбивается в ее капиллярах, расходясь мелкой дрожью по конечностям. Чертов Флэг, который отрицает длинные рукава - даже ухватиться не за что; Харли вцепляется в его штанину, не оставляя пространства для маневров.       Рик капитулировать и не собирается.       - Моя рука справится лучше, чем твоя, - он наклоняется к уху с миллионном сережек, снова касаясь Харли там, где смыкаются все нервные окончания ее истерзанного тела, - и я постараюсь помолчать за двоих, договорились?       Харли кивает и крепко жмурит ярко накрашенные глаза, позволяя чужим - чужим ли? - длинным пальцам отнять у нее последние остатки разума.       Рик после подумает о правильности.       Ведь пока он с ней, он согласен делать плохие вещи.