Канаме
28 июня 2022 г. в 22:48
На улице стояла тёплая осень. Деревья понемногу меняли окрас и радовали глаз. Люди с удовольствием фотографировались на фоне осенней красоты.
Канаме направлялся в храм. Недавно было принято решение провести осенний фестиваль, поэтому работы хватало всем. Мужчина шёл по парку размеренным шагом, осматриваясь вокруг. На его лице, будто маска, застыло умиротворение. Канаме любил такую приятную суету. Люди вокруг вроде и заняты работой, но не забывают веселиться. Конечно, как-никак, а пятница — один из лучших дней недели.
Взгляд мужчины зацепился за парочку школьников. Парень и девушка сидели на пока ещё тёплой и сухой земле, покрытой листьями. По всей видимости, они просматривали фотографии на телефоне. На минуту Канаме застыл. Перед глазами всплыло воспоминание из школы. Когда-то он вместе с Моэги скопил деньги на фотоаппарат. Они купили его на двоих, да так и пользовались вместе. На последнем году старшей школы ребята пошли фотографироваться в парк. Сколько листьев пришлось вытянуть из волос, сколько косых взглядов получить от окружающих, они не считали. Долго ребята там, однако, пробыли, а когда вернулись домой, получили нагоняй от старших из-за испачканной одежды. Но какое им до этого было дело? Они повеселились, а остальное не имело значения.
Канаме улыбнулся этим воспоминаниям и продолжил свой путь. После выпуска прошло уже десять лет. Одноклассники разъехались кто куда. Единицы, среди которых был и Канаме, остались в Токио.
Асахина зашёл в храм, не забыв при этом подмигнуть молоденьким прихожанкам. Что, что, а натура у него со времён школы осталась прежней. Разве что повзрослел немного.
Этот день выдался весьма тяжёлым. Канаме спускался по ступенькам к выходу из храма. Мужчина уже гадал, что сегодня будет на ужин. Хотя стоило также подумать, кто будет готовить. Если Укё опять умотал к своей ненаглядной, то готовка ляжет на плечи Канаме и Эммы. В принципе, мужчина не имел ничего против компании сестрёнки. К тому же «Вирус Асахина» убирает конкурентов одного за другим. Теперь семейные ужины уже не столь частое явление. Ребята предпочитают проводить время со своими пассиями, а Масаоми так вообще планирует переехать. Ватару ещё не в курсе данной новости, но когда узнает, шуму будет много.
Поглощенный мыслями, Канаме не услышал, как его дважды окликнули. Неизвестный подбежал к блондину и ухватил за плечо. Канаме от такого действия напрягся и уже было хотел идти на конфликт, но услышал до боли знакомый голос:
— Асахина, ты что в школе, что за её пределами никогда ничего не слышишь.
Напротив Канаме стоял запыхавшийся Рику. Мужчина тяжело дышал, очевидно, из-за длительного бега. В руках он держал рабочую сумку и пиджак.
— Рику, какими судьбами? Неужто решил помолиться?
— Я в Бога ещё со средней школы не верю. А в того, которому служишь ты, тем более.
— Это было обидно. Моё сердце разрывается на куски.
— Переигрываешь.
— Ладно. Так, что ты здесь делаешь?
— Поговорить с тобой хотел, но не здесь. Идём в бар.
— Бар? А жена тебе за это ничего не сделает?
— Имею полное право.
Канаме на слова друга только усмехнулся. Да уж, среди одноклассников были и те, которые уже создали свои семьи, как Рику. Мужчина растил двоих детей и вёл весьма неплохую жизнь. Канаме в некоторой мере поражался тому, как Рику столь легко совмещает работу и семью.
Мужчина отправил Эмме сообщение о том, что вернётся поздно, и вместе со старым одноклассником почапал в бар. Шли ребята не спеша. Разговаривали о том, о сём. Вспоминали школу, одноклассников, обсуждали изменения в жизни. Одно за другим, и разговор приблизился к самому главному.
— Так вот, о выпускном. Ты ведь помнишь, что этой весной уже десять лет прошло?
— Забудешь такое, — ответил с улыбкой Канаме, протягивая коньяк.
— Мы хотели на этих выходных собраться всем классом и отпраздновать.
— Всем?
В голосе Канаме звучало некое удивление. После выпуска ребята встречались только дважды. Первый и пятый год с момента окончания школы. Естественно, присутствовали не все, включая Моэги. Рику хорошо понимал причину такого удивления, ведь Мидзутани после выпуска оборвала связи абсолютно со всеми.
Никто не знал, где она, чем занимается, жива ли вообще. Родители хранили молчание и никому ничего не говорили о дочери. Сколько бы Канаме не приходил к дому Мидзутани, супруги только грустно качали головами и молчали. Спустя год родители и вовсе переехали в другой город.
На этот раз Рику удалось поймать Моэги за хвост. Мужчина уговорил её приехать, чем сильно гордился.
— Да, будут абсолютно все. Мы договорились сначала сходить в храм, потом на могилу к учителю, а в конце ресторан. Правда, не знаю, что в храме буду делать я, — посмеялся Рику.
— Моэги тоже будет?
— Как и ожидалось. Тебе плевать на остальных. Главное — присутствие Моэги.
— Я ведь серьёзно.
— Так и я не шучу. — Рику наградил друга многозначительным взглядом. — Кое-как удалось получить её номер.
Рику достал телефон и помахал им перед лицом Канаме. Он ожидал увидеть в глазах друга рвение, но наткнулся на грусть и неуверенность. Подумать только. Этот раскрепощённый блондин в чём-то не уверен.
— Значит, не хочешь получить её номер?
— Я хочу поговорить с ней лично.
— Ну, во всяком случае, я предложил. Сначала она отказалась, но когда услышала про визит к учителю передумала.
— В её духе.
— Да, но ты точно не хочешь взять номер? Она единственная, с кем никто не пересекался в течение десяти лет. Сомневаюсь, что вечером у вас будет возможность поговорить.
Канаме, безусловно, манила эта альтернатива — позвонить прямо сейчас. Услышать столь любимый голос, узнать, насколько он изменился, и, самое главное, получить ответы. Но умом он понимал, что прямо с ходу Моэги не выложит ему всё ни по телефону, ни при встрече. Вероятно, снова убежит, ничего не оставив после себя.
— Значит, в это воскресенье, да?
— Верно. В храме, что рядом со школой. К одиннадцати.
— Ясно.
— Кстати, а Моэги то изменилась.
— В каком смысле?
— Ну, как тебе сказать. Если раньше её голос звучал подобно колокольчикам, то теперь он размерный, будто водная гладь.
— Как я посмотрю, уроки литературы ты помнишь до сих пор.
— Я вообще-то серьёзно. Раньше Моэги была неким сорванцом, а теперь, исходя только из одного телефонного разговора, могу назвать её женщиной.
Канаме задумался. Да, Моэги действительно раньше частенько могла позволить себе ребячество, но ведь это не значило, что она совсем не похожа на взрослую девушку. Порой Мидзутани поступала гораздо мудрее своих сверстниц, а иногда нещадно тупила. Но всё это в пределах возраста.
Ровно столько сколько Канаме дружил с Моэги, он видел в ней девочку, а уже потом и девушку. Да, она не использовала яркий макияж, не следила за модой и не умела готовить. Но это не значит, что в Мидзутани не было ничего женского. Моэги часто смотрела дорамы и всегда искренне, со слезами на глазах горевала из-за персонажей. Она читала романы и мечтала о том, как в будущем сама познает любовь.
— Ладно, что хотел сказать — сказал. Пожалуй, я уже домой пойду.
— Всё-таки жена тебя сегодня прибьёт.
— Ну так помолись за меня. Кто его знает, может, и в Бога уверую.
— Какой ты всё-таки грешник.
— Какие монахи, такие и прихожане.
— Иди уже, семьянин несчастный.
— До скорого.
Рику с гаденькой улыбкой покинул бар. Только когда за мужчиной закрылась дверь, Канаме понял, что оплату счёта повесили на него. Асахина улыбнулся сам себе и залпом осушил стакан.
Да уж, жизнь полна сюрпризов. Она то неумолимо летит вперёд, то резко возвращает нас назад, к прошлому. За десять лет Канаме уже успел остыть и смириться с исчезновением подруги. Конечно, в душе всё ещё сохранилась обида. Но кому ты её предъявишь, если виновница непонятно где?
Канаме возвращался домой, погружённый в мысли. Мужчина даже не обратил внимание на то, горит ли в окнах свет. Он просто зашёл и поднялся лифтом наверх. От мыслительного процесса Канаме отвлекло тихое пение. Он с замиранием сердца шёл на звук. Мужчина остановился на кухне и оцепенел.
У раковины стояла Эмма, но выглядела она не как обычно. Волосы собраны в хвост, но не со стороны, а на затылке. Вместо привычной одежды в светлых тонах — чёрная рубашка и шорты. Очевидно, как только она вернулась с занятий, сразу приступила к готовке. Но дело было в другом. Сейчас Эмма невероятно сильно напоминала Моэги.
Мидзутани ужасно готовила, поэтому на кухне только убирала. У неё была привычка напевать себе что-то под нос во время этого процесса. Кроме того, Моэги часто, находясь дома, собирала волосы в вольный хвост. Когда Канаме приходил в гости, он на зло подруге старался съесть побольше, дабы прибавить работы девушке. Мидзутани на это только возмущённо пыхтела и причитала, говоря, что такого обжору ни одна жена вытерпеть не сможет.
В данный момент Эмма всем своим видом напоминала Моэги. Поддёрнутое воспоминаниями сознание Канаме услужливо выдало образ подруги.
— Моэги, — тихо позвал мужчина.
— Канаме-сан? — пискнула Эмма.
Стояло девушке развернуться, как наваждение, пропало и Канаме пришёл в себя, не натворив глупостей. Это была не Моэги. Не тот голос, не те глаза. Вместо серо-зелёных омутов — карие. Вместо улыбки — недоумение.
Канаме быстро натянул привычную улыбку и подошёл к девушке. Он погладил её по волосам и сказал:
— Прости, что напугал.
— А ничего такого. Я просто удивилась.
— Вот оно что. Кстати, а почему ты этим занимаешься?
— Ну, остальные ребята либо отсутствуют, либо устали.
— Джентльмены из них никакие. Как можно заставить сестрёнку и готовить ужин, и убирать после всех.
— Да нет, ничего такого. Тем более не так уж много нас ужинало, — с грустью в голосе добавила Эмма.
Канаме уловил изменения в голосе девушки. Он хорошо понимал её чувства. В последнее время всё круто изменилось. Сначала братья сделали Эмму центром этого дома, а потом вдруг начали отдаляться. Девочка, которая хотела обрести семью, чувствует, что теряет её.
В этом она тоже была похожа на Моэги. Мидзутани часто прятала переживания за улыбкой. Редкие, но громкие ссоры родителей, проблемы с учёбой, переживания из-за мнения окружающих — всё это девушка старательно скрывала и переводила в шутку.
Канаме сам себе поражался. Стоило только Рику немножко растормошить прошлое, как Асахина сразу нашёл столько общих черт между Моэги и Эммой. Так значит ли это, что Канаме заинтересовался не своей сестрой, а призраком Моэги? Да быть такого не может. Он взрослый мужчина и не мог пойти на поводу желанных иллюзий. Тем более, история с Моэги уже давно отпущена, ведь так?
Канаме отбросил мысли в сторону и снова улыбнулся.
— Тебе стоит пойти отдохнуть. А я здесь закончу.
— Нет, не стоит. Здесь немного осталось. Тем более, что вы ещё не ужинали.
— Я не голоден, — Канаме вдруг хитро улыбнулся. — Хотя, если сестрёнка меня покормит, то с радостью поужинаю.
— П-прошу прощения.
— Не стоит так смущаться.
Канаме ткнул Эмму пальцем в лоб и обошёл. Мужчина молча начал мыть посуду. Эмма ожидала ещё шалостей в свою сторону, но минутное молчание красноречиво давало понять, что диалог закончен. Девушка тихо ушла с кухни к себе в комнату, оставив брата наедине с мыслями, которые крутились возле одной единственной персоны.
В субботу Канаме весь день витал в облаках. То уронит что-то, то споткнётся, то зависнет посреди разговора. Коллеги и братья пытались как-то растормошить мужчину, но результатов это не дало. Канаме и сам был бы рад выйти из этого состояния, но каждая мелочь заставляла мысли возвращаться к изначальной точке. Асахина ощущал некий мандраж. Уже завтра он сможет встретить подругу, которую не видел целых десять лет. Возможно, задаст волнующие душу вопросы и даже получит ответы.
Ближе к вечеру в голову Канаме пришла мысль, что время тянется слишком долго. Дабы как-то отвлечься, он решил приготовить всем ужин. Затем поиграл с Ватару и даже поругался с Футо. Следующей жертвой нетерпения монаха должен был стать Юске.
— Даже не думай подходить ко мне.
— Ю-кун, чего ты такой дёрганый?
— Это не я дёрганый, это ты надоедливее обычного. Ужин на всех приготовил. Ватару вымотал так, что тот раньше времени лёг спать. Футо до дрожи в руках довёл, а теперь и за меня решил взяться? Фиг тебе.
— Тебя такому неуважению к старшим Тиё-сан научила?
— Не впутывай её в это!
— Что у вас здесь происходит? — вмешался в разговор Укё.
Юске, завидев старшего, обрадовался и шмыгнул за его спину.
— Кё-нии, угомони его, а то уже достал за целый день.
— Ладно, а ты иди посуду вымой.
— Чего?!
— Быстрее, — с милой улыбкой сказал Укё.
— Ладно, понял.
Юске с опущенной головой потопал в сторону кухни, мысленно ругая обоих братьев. Укё переключил внимание на монаха, который то ли виновато, то ли вымучено улыбался.
— И чего ты сегодня весь день такой странный?
— Ничего такого.
— А вот я так не думаю.
Блондины синхронно повернули головы в сторону, где стоял Масаоми. Старший Асахина, как обычно, добродушно улыбался.
— Выйдем на балкон?
Это было не предложение, а утверждение. Перечить старшему в семье не принято. Мужчины в молчаливом согласии вышли на балкон. Небо было затянуто серыми тучами и давало знать о грядущей непогоде.
— И так, ты волнуешься из-за предстоящей встречи, да?
— Всё то ты знаешь, Маса-нии.
— Неужто на этот раз Моэги будет присутствовать? — предположил Укё.
— Это настолько очевидно?
— Это единственное логичное объяснение твоего поведения.
— Собираешься поговорить с ней, или оставишь всё как есть?
— Это сложно, Маса-нии.
Канаме опёрся локтями на перила и склонил голову вниз. Да, стыдно было признавать, что спустя столько лет это его до сих пор волнует. Блондин не знал, что делать. С одной стороны хотелось узнать ответы на имеющиеся вопросы, а с другой — присутствовал страх того, что правда принесёт ещё больше боли, чем неведение.
— Что именно сложно? Встретиться лицом к лицу с прошлым или понять, кому именно принадлежит твоё сердце?
Такой вопрос откровенно шокировал Канаме. Масаоми весьма точно подобрал формулировку. Ведь за столько лет буря в душе не исчезла, а лишь утихла.
— Ты ведь любил Моэги, а первую любовь не так легко забыть.
— Уверен, что чувства иссякли?
— Да я и сам уже не знаю, — с грустной улыбкой выдал Канаме. — Буквально вчера дошло, что сестрёнка в определённых чертах похожа на Моэги. И вот я задался вопросом: кого люблю. Подругу детства или младшую сестру? Ужасно звучит, правда?
— И как тебя только ещё из храма не выгнали? — с весельем в голосе спросил Укё.
— Даже не знаю.
Небо расколола первая молния, а за ней последовал удар грома. Мужчины прекратили разговор и вернулись обратно в дом.
Тем временем в другом доме, разговор тоже подходил к концу.
— Ты уверена, что это была хорошая идея?
— По-другому никак.
— Прости, милая, если бы только Шинтаро не взял на себя этот рейс…
— Ничего страшного, мам. Не могу же я всю жизнь от этого убегать. Пришло время разобраться.
— Разобраться надо было ещё раньше, а не спустя десять лет.
— Ну что поделать, если у тебя дочь такая трусишка?
— Надеюсь, это не передаётся на генетическом уровне, — женщина тяжело выдохнула. — Ладно, иди, ложись спать и отключи электричество.
— Хорошо, пока.
Моэги завершила звонок и устало прикрыла лицо ладонями. Да уж, завтра будет тот ещё денёк. Это ж надо десять лет сидеть и молчать, а потом бац! — и заявиться. Она уже ощущала те неловкость и напряжение, которые возникнут в момент их встречи. И сколько бы девушка себя морально к этому не готовила, а страх брал своё. Чудо уже то, что она решилась снова вернуться в Токио. А дальше пусть будет, что будет. Больше бежать некуда.
От мыслей девушку отвлекла открывшаяся дверь. В проёме показались две шоколадные макушки.
— Вы чего не спите?
— Ты себе даже не представляешь. Мы уже почти уснули.
— Но гром ударил.
— И мы испугались.
— Ясно. Значит, вы решили, что вместе бояться будет веселее?
— Именно.
— Поэтому пошли, отключим электричество и начнём бояться грома, молний и темноты.
— Как раз поровну. Нас трое и их трое.
Моэги улыбнулась такому оптимистичному настрою детей и в некой степени поразилась: эти двое, правда, боятся грозы, но умудряются улыбаться и шутить. Надо брать с них пример.
На следующий день, ровно в одиннадцать, Канаме вместе со старыми одноклассниками стоял у ворот храма и ожидал запоздавших, в числе которых была и Моэги. Мужчина всячески пытался занять себя разговорами и как можно меньше смотреть на дорогу. В душе играли страх, нетерпение, желание и мандраж.
— Ооооо! — раздался голос Рику. — Президент почтила нас своим визитом!
После этих слов время для Канаме будто замедлилось. Он повернул голову в сторону лестницы и, наконец, увидел её. Моэги махала рукой всем присутствующим и неловко улыбалась. Обычно прямые каштановые волосы были слегка завиты и доставали до поясницы. Серо-зелёные глаза прятались за линзами квадратных очков. На губах играла нежная улыбка. Привычную школьную форму заменили белая рубашка и чёрные лосины, на плечах красовался синий плащ. И что было ещё более непривычно, так это рост. Хоть Моэги и была на каблуках, но даже это не мешало увидеть, как она выросла с момента выпуска. Уже и не скажешь, что это та самая прыткая мелочь, голову которой можно было использовать как подлокотник.
Три девушки с визгом бросились Моэги на шею и начали одновременно плакать и причитать о том, о сём. Мидзутани в ответ только краснела и старалась успокоить одноклассниц. Буквально за минуту «прогульщицу» обступили со всех сторон и беспрерывно задавали вопросы. Хоть Моэги и не была особо популярна среди парней, но президента ученического совета знали все.
Рику вместе с Канаме стояли в стороне и наблюдали за творящимся балаганом. Если первый просто смеялся, то второй не знал, куда себя деть. Все мысли и сценарии, построенные до этого, лопнули как мыльный пузырь. Как-никак представлять в голове и встретиться в живую — это совершенно разные вещи. И Канаме не знал, что ему делать. Пойти поздороваться? Дождаться момента и поговорить с глазу на глаз? Или вовсе игнорировать?
Ответом на эти вопросы стал взгляд Моэги. Девушка искала Канаме глазами, как только подошла к огромной компании. Мидзутани кивнула другу в знак приветствия и улыбнулась, прямо как десять лет назад. Канаме понял, что разговаривать они будут позже и наедине. Он не знал, легче от этого или наоборот, но хотя бы что-то уже прояснилось.
— И так, поскольку все в сборе, идём в храм.
— Рику, а что ты будешь там делать, если не секрет?
— Президент, ты ранишь мою душу.
— У атеиста есть душа?
Компания зашлась весёлым хохотом. Ребята культурно утихли и зашли в храм. На протяжении всей службы Канаме не сводил глаз с Моэги. Он пытался рассмотреть каждую изменившуюся деталь. Например, уши, в которых красовались серьги зелёного цвета в форме то ли солнца, то ли цветка. Раньше Моэги говорила, что не будет их прокалывать, потому что это больно. Канаме в ответ только закатывал глаза.
Да и если приглядеться, то можно сказать, что предпочтения Моэги изменились. Она использует косметику, аксессуары, ходит на каблуках. В одежде, по всей видимости, предпочитает тёмные тона. Стоит ли говорить о поведении? Если когда-то Моэги в храме едва не засыпала или пыталась быстрее сбежать, то сейчас спокойно молилась. Да и чего только стоит её взгляд. В глазах, которые светились непоседливостью и азартом, теперь видны ласка, покой и размеренность.
Удивительно, как сильно за десять лет может измениться человек. Поменялись и личность, и в некотором роде внешность. Глядя на Моэги сейчас, Канаме понимал, что она совсем не похожа на Эмму.
После окончания молитвы ребята отправились на кладбище к могиле почившего учителя. Каждый нёс красивый букет цветов, каждый желал отблагодарить покойного за доброту и науку.
Когда и с этим было покончено, ребята решили, что пора отправляться в ресторан. Канаме намеревался пойти со всеми, но вдруг кто-то ухватил его за руку. Обернувшись, мужчина увидел Моэги.
— Эй, ребята! Мы с Канаме к вам немного позже присоединимся!
— Ого! — выкрикнул кто-то из толпы. — А я всё думал, когда вы двое снова заговорите.
— Верно, верно. В школе друг от друга не отлипали, будто склеенные, а тут и словом не перекинулись.
— Хорош их смущать, — вмешался Рику. — Идите, куда хотели. Адрес ресторана вы знаете.
Рику весело подмигнул парочке, на что Канаме недоумённо похлопал глазами, а Моэги благодарно улыбнулась. Когда ребята ушли, девушка, всё также держа за руку друга, направилась к одной из припаркованных машин. Канаме не видел лица Мидзутани в этот момент, а ведь стоило. На губах девушки играла искренняя улыбка от осознания того, что она спустя столько времени снова вот так просто может держать друга за руку.
Моэги открыла дверь машины и достала оттуда огромный букет синих калл. Канаме не мог понять, что собирается делать эта девушка. Он просто вопрошающе пялился на цветы.
— Не делай такое лицо, Кана-Кана. Неужели не догадываешься, куда мы идём?
— Не имею ни малейшего понятия.
— Эх, услышь тебя сейчас дядя Тору, вероятно, ударил бы по этой светлой головушке.
— Отец?
— Да. Он ведь на этом кладбище захоронен.
— Откуда ты знаешь?
— Секрет фирмы.
Моэги снова взяла Канаме за руку и пошла вперёд. Со стороны может показаться, будто она так делает просто потому, что хочется, но на деле всё несколько иначе. Мидзутани боялась. Она боялась, что Канаме из-за обиды может просто развернуться и уйти в другую сторону, на что, в принципе, имеет полное право. Асахина видел этот страх, ведь ладошка Моэги слегка дрожала. Мужчина пока что не мог определиться со своими чувствами, но он знал, чего желает. Именно сейчас он хотел, чтобы Моэги была как можно ближе, поэтому сжал её дрожащую руку в ответ, будто заверяя, что никуда не уйдёт. Почувствовав это, Мидзутани улыбнулась и, наконец, смогла унять дрожь.
Ребята остановились возле надгробия с надписью «Тору Асахина». Моэги стала на колени и положила цветы, а Канаме замер в неверии. Перед его глазами вдруг всплыло воспоминание десятилетней давности с похорон отца.
В тот день было также солнечно, но холодно, как и сегодня. Церемония погребения закончилась, и Канаме вместе с братьями уводил плачущую мать к машине. Парень оглянулся назад и увидел возле могилы отца одетую в чёрное девушку. По всей видимости, она зашла с другой стороны кладбища. Благодаря тому, что Канаме находился относительно недалеко, он ясно видел, как содрогаются плечи девушки от рыданий.
Парень и сам был не в лучшем состоянии, но оставить в одиночестве плачущую девушку не мог. Не позволяла ему совесть, смотря на рыдания матери, отвернуться от незнакомки, которая сейчас льёт слезы по его отцу. Парень отвёл Миву в машину, а сам быстро вернулся на кладбище. Но он не успел. Возле могилы никого не было. Незнакомка ушла. Единственное, что служило знаком её пребывания здесь, это огромный букет синих калл.
— В день похорон отца, — осипшим голосом заговорил Канаме. — Это была ты? Девушка, которая оставила синие каллы?
Моэги ничего не ответила. Она сложила руки и начала молиться. Канаме, понимая, что ответа не будет, последовал примеру Мидзутани. Эти двое молились одному человеку, но о совершенно разных вещах. Канаме желал успокоения и рассказывал о достижениях братьев. А вот Моэги просила прощения за многое.
Первым встал с колен Канаме. Он посмотрел на подругу с грустной улыбкой.
— Эй, прекращай уже. Мы десять лет не виделись, а ты за десять минут моему отцу сказала гораздо больше, чем мне.
— Не красиво прерывать чужую молитву, Кана-Кана, — поднимаясь с колен, ответила Моэги. — Уж кто-кто, а ты должен это знать.
— Да, но в данный момент я хочу знать кое-что другое, — Канаме серьёзно посмотрел в глаза Моэги. — Мы уже давно не школьники, а взрослые люди. Соответственно, и проблемы решать должны сами.
— Да, ты прав.
— Если тебе нужно время, я подожду. Только, пожалуйста, не убегай снова.
Под взглядом Канаме Моэги не знала, куда себя девать. Девушка тяжело вздохнула и, улыбнувшись, сказала:
— Тору-сан, ваш сын вырос до чёртиков понятливым человеком, прямо как вы когда-то.
— Вы только посмотрите, она дальше продолжает говорить с моим отцом. Женщины — странные создания.
Моэги на это только улыбнулась и зашагала вперёд.
— И каков твой ответ? — спросил Канаме, поравнявшись с Моэги.
— Давай сегодня повеселимся с одноклассниками, а на этой неделе выберем день и поговорим?
— А сегодня никак?
— Понимаю твоё любопытство, но если сделать это сегодня, то я приложу максимум усилий, чтобы споить тебя. Потом расскажу абсолютно всё, а на утро твоя головушка ничего из этого не вспомнит.
— А с чего ты взяла, что я тебя не напою? Из нас двоих именно ты не умеешь пить.
— Именно поэтому. А ещё потому, что я за рулём. Пить я не буду.
— Какая, однако, хитрая. Ну, так как альтернатива забыть то, что ждал десять лет, меня не устраивает, то так уж и быть. Выберем день на неделе и свидимся.
Канаме залез рукой в карман плаща и выудил оттуда телефон. Асахина вручил его Моэги, и девушка без лишних слов вписала свой номер. Канаме для пущей уверенности нажал на вызов, и спустя несколько секунд Мидзутани достала из кармана телефон, на экране которого виднелся неизвестный номер.