Конспирация

Удобно расположившись в кресле, Пелагея листала инстаграм, просматривая аккаунты своих знакомых. Конечно же, в силу того, что официально у неё инстаграма не было, а со своего, так сказать рабочего, аккаунта она даже не была ни на кого подписана, этот процесс был весьма затруднён. Однако, её и интересовали лишь немногие, а потому, она спокойно набрала в поисковой строке «bilanofficial», просматривая последние публикации мужчины и замечая, что он активизировался под одной из фотографий в комментариях. «Что может быть сексуальнее мужского классического костюма» — писала там одна из почитательниц артиста, на что Пелагея мысленно ответила: «только Билан в мужском классическом костюме». Однако, совсем не это привлекло блондинку. Её внимание акцентировалось на ответе мужчины на этот комментарий, который гласил: «Сексуальное женское платье с разрезом на ноге)))». Брови блондинки на пару секунд взметнулись вверх, а мысли унеслись в сторону её собственного шкафа, прикидывая, сколько же у неё платьев с разрезом по ноге и какое из них можно считать наиболее сексуальным. Она знала, что он сегодня в Москве. Знала, что на понедельник у него запланировано какое-то мероприятие, а сегодня он, по её подсчётам, абсолютно свободен. Они не виделись уже приличное время и сейчас, после этого комментария она вдруг осознала, что действительно соскучилась по нему. Во всех смыслах: как в плане какого-то духовного общения и моральной поддержки, так и в более плотском. У неё в голове вырисовывался план, который ей очень хотелось бы исполнить. Только в нынешних её условиях существования всё было не так-то просто, потому что как минимум, в её жизни существовала играющая в соседней комнате Тася. Недолго думая, она взяла в руки телефон, открывая список контактов и зависая на ещё неопределённое время, решая кому позвонить первой. Маме, чтобы попросить её посидеть с Тасей? А вдруг Билан откажет ей, потому что у него какие-то дела о которых она не в курсе? Билану? А вдруг мама не сможет приехать и тогда она даст его и без того истерзанной душе очередную ложную надежду? Смерив риски, она всё же набрала родного по крови человека, надеясь, что та не будет иронизировать на эту тему и отговаривать её от этой идеи.  — Да, Поль? — практически моментально ответила на звонок Светлана Геннадьевна, не давая дочери времени на построение в голове какого-то связного текста.  — Мам, — тяжело сглотнув, начала она, — ты сегодня занята?  — Ты же сама знаешь, что нет, мы с тобой это обсуждали после твоего выступления в Кремле, когда решали где проведёт выходные Тася, — спокойно напомнила ей женщина, а Пелагее захотелось со всего размаху вдарить себе по лбу за плохую память и невнимательность. — Ты чего-то хотела?  — Да… — чуть замялась блондинка, а затем резко, чтобы не передумать, выпалила, — не посидишь сегодня с Тасей, пока я съезжу по делам?  — По каким делам? — не удержалась женщина, в отличие от дочери, прекрасно помня, что они обе на выходные ничего не планировали.  — Ой, мама, знала бы я сама по каким, — с каким-то сожалением выдохнула Пелагея, отчего-то не решаясь высказать реальную причину. — Но ты меня очень сильно выручишь, если приедешь.  — Ну как тебе отказать? — вполне добродушно задала, скорее, риторический вопрос женщина, — ладно, жди, скоро буду. И дождавшись гудков с её стороны, Пелагея снова вернулась к списку контактов, набирая другой номер и почему-то чувствуя себя несколько увереннее.  — Привет, дорогая, — радостно ответил ей Билан, хотя, справедливости ради, стоит отметить, что Пелагее пришлось выслушать не одну порцию гудков перед этим. — Ты звонишь просто потому что соскучилась, или у тебя ко мне есть какое-то конкретное дело.  — И то и другое, — почему-то смутившись от такого вопроса, пробормотала Пелагея, чувствуя себя, впервые влюбившейся школьницей, а не уверенной в себе женщиной. — Я спросить хочу, ты не против, если я к тебе приеду?  — Сейчас? Что-то стряслось? — сразу же взволновался он. — Ты где?  — Спокойно, всё хорошо, — постаралась успокоить его Поля. — Просто всё это время ты ко мне да ты, дай хоть раз приехать к тебе. Или, — она только сейчас вспомнила одну очень важную деталь его домашнего интерьера, — она против?  — Поль, прекрати обезличивать Алёну, — рассмеялся он, поняв её с полуслова. — На самом деле ты как чувствуешь: она уехала сегодня к своим родным и будет только завтра, при чем сразу на новом радио, не заезжая ко мне. Конечно, мои двери для тебя открыты всегда, но сегодня для тебя точно нет никаких препятствий, хотя я бы рекомендовал тебе избавиться от навязчивых мыслей о моей помощнице, её наличие, уверяю тебя, никак не влияет на мои чувства.  — Да мало ли как она тебе помогает, — не удержалась Пелагея, которую девушка с именем на букву А знатно раздражала.  — Явно не так как ты, — усмехнулся Билан, — и если хочешь знать, она уже всю эту неделю постепенно переезжает от меня, увезла половину вещей. А вообще, я тебя жду, твоё время пошло, я не люблю когда опаздывают, — улыбнулся он, конечно, шутя.  — Ладно, поверю и приеду, — улыбается она, направляясь к зеркалу и только потом сбрасывая вызов. Критически осматривая себя, девушка думает: стоит ли ей наносить какой-либо макияж, если по её расчётам он всё равно смажется и останется на его подушках. Однако в то же время отсутствие макияжа в её голове не вяжется с сексуальным разрезом платья, из-за чего она всё-таки выравнивает тон лица, подкрашивает реснички и красит губы в ярко-красный. Чтоб уж наверняка. Затем перебирает свои платья, выбирая самый выразительный разрез, какой только можно представить. Остановившись на облегающем варианте глубоко синего цвета, она прикладывает платье к себе, понимая, что всё сходится и это — идеальный вариант, однако, дверной звонок отвлекает её от таких важных размышлений, вынуждая пойти в прихожую и открыть дверь. Стоически выдержав заинтересованный взгляд Светланы Геннадьевны, девушка лишь мило улыбается и пожимает плечами, мысленно молясь, чтобы мама не задавала вопросов. И она не задаёт, однако с этой задачей отлично справляется Тася, выбежавшая посмотреть, кто же пришёл к ним в гости.  — Мам, а ты куда такая красивая? — спрашивает девочка, тем самым вынуждая Полю что-то отвечать.  — Дочь, мне нужно съездить по делам, я не долго, — откровенно врёт она, потому что в глубине души планирует остаться у Билана ночевать.  — Кажется я знаю, что это за дела, — лукаво подмечает Светлана Геннадьевна, — как раз тоже на букву Д.  — Ага, как и деталь, — вспоминает шутку Поля, лишь поймав на себе удивлённый взгляд, понимая, что мама в этот их локальный прикол не посвящена. — Да, я еду к Диме, и что? — не выдерживает она, гордо вскидывая голову с видом так и кричащим: «давай, осуждай, я всё равно своего решения не изменю». Однако, Светлана Геннадьевна убийственно молчит.  — Ой, а я тоже хочу к Диме, можно с тобой? — вдруг выдаёт Тася и Пелагее хочется выть. Учитывая, как Дима покорил самую младшую представительницу их рода, такого можно было вполне ожидать, только она, дура, не подумала.  — Боюсь, Тась, ты будешь там только мешать, — лукаво приподняв брови, комментирует всю эту ситуацию Светлана Геннадьевна, проходя в дом.  — Что, это какие-то скучные взрослые дела, связанные с бумажками и деньгами? — интересуется Тася, на что Пелагее остаётся лишь облегчённо выдохнуть.  — Да-да, — кивает Светлана Геннадьевна, — а ещё до жути долгие.  — Они там будут читать большие и скучные книжки, какие у тебя дома? — выдаёт Тася, вспоминая какую-то огромную энциклопедию ещё советских времён, найденную однажды в бабушкином шкафу.  — Ага, — соглашается женщина с трудом сдерживая смех, — а мы с тобой погуляем, порисуем, песни попоём, если хочешь, пирожки полепим, сказки почитаем, немножко позанимаемся английским и чтением и, если хватит времени, посмотрим мультик, согласна? И Тася соглашается, потому что это кажется ей и впрямь интереснее, чем чтение скучных книг, пусть и в компании её любимого Димы. А Пелагея благодарно кивает маме, с лица которой так и не ушло то самое лукавое выражение. Она подозревает, что та хочет ей очень многое сказать и не уверена, что всё услышанное ей точно понравится. Она не скрывала факт близкого общения с Биланом, но и не говорила о нём открыто. А потому Светлане Геннадьевне приходилось лишь догадываться о том, какие отношения связывают её дочь и Билана. Надев платье, Пелагея улыбнулась себе в зеркало, затем стараясь максимально быстро уложить волосы. Рассчитывая, что эта причёска продержится на её голове не долго, блондинка особо не старается, но всё же, после пары несложных манипуляций её волосы выглядят несколько лучше, чем прежде. Ей нравится то, что она видит в зеркале и она надеется, что и тому, ради кого это всё собственно и затевалось, понравится тоже. Когда она выходит из комнаты, Светлана Геннадьевна многозначительно осматривает её с ног до головы, как-то странно усмехаясь, а после в полголоса, чтобы Тася не услышала, добавляет:  — Ты конечно можешь сколько угодно делать вид, что ничего не происходит, но надеюсь, что если вы сделаете мне внука, я узнаю об этом не только когда скрывать уже станет невозможно, а хотя бы на месяц пораньше.  — Ну ма-ам, — почти хнычет Пелагея, словно девочка-подросток, которую не отпускают гулять с друзьями. — Не придумывай.  — Тебе зря диплом в ГИТИСе выдали, — замечает Светлана Геннадьевна, — играешь ты плохо, а врёшь вообще никудышно. И не обращая внимания на её слова, Поля напоследок крепко обнимает дочь, не решая поцеловать её и оставить на щеке красный след от помады. Однако Тасе не мешает ничего и она крепко целует маму в щёку, обещая, что не будет скучать, чтобы она не грустила.  — Диме привет, — со смешком выдаёт Светлана Геннадьевна, закрывая за дочерью дверь, — если, конечно, вы вообще будете просто разговаривать. И Пелагея закатывает глаза, устав за сегодня от слишком уж жирных намёков мамы. В конце-концов, ей уже 35 и она имеет полное право решать куда ездить и с кем спать и не подвергаться при этом обсуждению со всех сторон. Время в такси становится для неё спасительной соломинкой, поскольку водитель к её великому счастью молчит, следуя указанному маршруту. И это даёт ей право на передышку. Возможность остановиться и подумать: что вообще происходит в её жизни. Что она делает прямо сейчас? Нужно ли оно ей вообще? Безусловно, она чувствовала к Диме невероятную привязанность и более того, могла открыто назвать все эти тёплые чувства любовью. Она рассчитывала на то, что эти отношения не прервутся просто так и была уверена в своём партнёре даже больше чем в самой себе. Она прекрасно знала, что скорее всего, если это, не дай бог, случится, инициатором расставания скорее выступит она, чем он. Его чувства были проверены её замужеством и чужим ребёнком и он стойко прошёл все проверки, потеряв при этом и в весе, и в нервных клетках. И она не хотела делать ему больно ещё раз. Прыгала в омут с головой, на поводу всех своих желаний. Но все эти размышления отнюдь не имели печального характера. Скорее, они лишь рассуждала о том, что по всем обстоятельствам этот раз — навсегда. Ей хотелось в это верить и она знала, что Билану тоже. Такси доехало до места назначения вполне быстро. То ли дело было в том, что в выходной многие не пожелали выходить из дома, а потому дороги были свободны, то ли им просто повезло собрать все зелёные светофоры по пути. В любом случае, путь был проделан, и Пелагея быстро покинула автомобиль, не забыв вежливости ради поблагодарить водителя. Решимость её отчего-то сошла на нет, и она чувствовала себя максимально странно. С одной стороны: была невероятно рада тому, что прямо сейчас увидит возлюбленного, а с другой наоборот, сомневалась в правильности своего решения приехать к нему. Собрав всю свою решительность, она делает шаг вперёд, и ещё один, и так преодолевает расстояние до его входной двери, быстро нажимая на дверной звонок, чтобы не дать себе передумать. Она вспоминает как выглядит сегодня и что её образ должен ему обязательно понравиться. И это придаёт ей небольшую уверенность в себе, а в голове вновь начинают развиваться сюжеты дальнейших событий. Но все её мысли в одну секунду развеиваются, когда дверь открывается и она видит его, такого домашнего и растрёпанного, но от того не менее прекрасного и любимого. Сердце замирает на пару секунд, а все мысли улетучиваются из головы, словно она не уже состоявшаяся в жизни женщина, а глупенькая девчонка, увидевшая объект своей первой влюблённости. Она лишь неловко улыбается и здоровается с ним, проходя внутрь и вспоминая, что ей следовало бы соответствовать своему внешнему виду. Он, безусловно, рад её видеть не меньше, а может даже и куда больше. Конечно, он на сегодня не планировал ничего, а все его дела на этот день заключались в том, чтобы сидеть на диване и гладить кота, но в то же время, он был невероятно рад тому, что она разрушила его планы. Соломон переживёт отсутствие постоянного тисканья со стороны хозяина, а может, в глубине души, как своенравный кот, даже мечтал об этом. Но вот он без Пелагеи явно не выживет. Точно не сегодня. Она медленно расстёгивает пальто, мысленно прикидывая как быстро он всё поймёт. И, наконец, избавляясь от этого предмета верхней одежды, кидает на мужчину быстрый взгляд, замечая, как его глаза с жадностью проходятся по её фигуре, по тому самому разрезу на ноге, а бровь (как всегда одна!) удивлённо ползёт вверх.  — Не знал, что ты читаешь мои комментарии, не сидящая в инстаграме ты моя, — усмехается он, с трудом переводя взгляд на её лицо.  — Извини, отрывать подол, чтобы превратить платье в мини не буду: и сил не хватит, и платье жалко, — невинно улыбается она, понимая, что достигла того самого эффекта, — но да, комментарии почитывать люблю, да и там порой пишут очень даже интересные вещи. Он загадочно улыбается, по-джентльменски помогая ей повесить пальто, а после приглашает её пройти в дом, чем снова удивляет её, которая по-наивности забыв с кем имеет дело, представляла сегодняшнюю встречу несколько иначе.  — Чай, кофе? А может чего покрепче? — внезапно предлагает он, обескураживая её ещё сильнее, — конечно, шампанское со свечами не обещаю, — намеренно делая ссылку на их предыдущую встречу, добавляет он, — но что-то подобное найду.  — Дима-Дима, — качает головой она, чуть смеясь. — Ну вечно у тебя всё не как у людей. Только ты мог додуматься предложить чая в такой момент.  — А что я должен был сделать по-твоему? — задаёт он вопрос, чуть хмурясь, чем сбивает блондинку с шуточного настроя, заставляя рассуждать о его переменах настроения. — Трахнуть тебя прямо в коридоре, потому что на тебе платье с этим сексуальным разрезом? Она опускает взгляд, едва заметно краснея, потому что в этот раз он попал в яблочко. Именно так она представляла их встречу и их совместное времяпрепровождение, но сейчас ей от чего-то стыдно за собственные мысли.  — Мне, конечно, очень хочется, — внезапно добавляет Дима, заметно смягчившись, — но я же не варвар и должен проявить к тебе какое-то уважение, мало ли какова цель твоего визита.  — В таком виде? — усмехается блондинка, решительно поднимая на него взгляд и тут же оказываясь в его объятиях. Он ничего не говорит, лишь пару секунд смотрит в её глаза совершенно безумным взглядом, а после целует. Не осторожно, как прежде, а резко. С напором разжимает её губы, проникая языком в её рот и до одурения сжимая её в своих объятиях, то ли компенсируя ей недостаток таких взаимодействий, то ли желая растворить её в себе на всю дальнейшую жизнь, или наоборот, раствориться в ней. Она комкает ворот его домашней футболки, обнимает за шею, переходит на волосы, взъерошивая их ещё сильнее. Жалобно скулит, прося не останавливаться.  — Может всё-таки переместимся в более подходящее для такого времяпрепровождения место? — улыбается он тяжело дыша, наконец оторвавшись от её губ, в то время, как его пальцы проходятся по нежной коже её бедра как раз-таки очерчивая контуры этого долбаного разреза и забираясь чуть выше под ткань. А ей уже всё равно, она согласна на любое его предложение, лишь бы он был рядом. В её голове проскальзывали отвратительные ассоциации с зависимыми людьми, однако, как оказалось, у неё тоже была одна очень тяжёлая зависимость — от его любви. И она лишь слабо кивает, желая снова ощутить его поцелуи и прикосновения на своей коже. Он ведёт её в спальню за руку, то и дело кидая на неё многозначительные взгляды, заставляющие её глупо улыбаться, и даря по пути пару коротких поцелуев.  — Какая же ты всё-таки красивая, — шепчет он, переступая порог спальни и снова напористо целуя её, выводя одной рукой узоры на её бедре.  — Да и ты тоже ничего, — отвечает она, чуть отстраняясь и замечая, что большая часть её помады перекочевала на его лицо. — Особенно сейчас. Красный тебе к лицу.  — Позволишь мне запечатлеть тебя на память? — внезапно полушёпотом просит он.  — Зачем? — не понимает она, а в её голове начинается маленькая паника. — Дим, я здесь. Я рядом, — она берёт его за запястья и кладёт его ладони на свою грудь, — я настоящая, осязаемая и никуда не денусь.  — Иногда, особенно на гастролях, мне кажется, что никаких нас и наших отношений не существует, а ты всего лишь снишься мне в прекрасных снах. А так у меня будет хоть какое-то доказательство кроме переписок, которые ты очень любишь удалять «для всех». Я просто хочу хоть одно доказательство того, что все наши совместные моменты были на самом деле, а не я их нафантазировал.  — Дим, ну ты посмотри на меня: я с размазанной помадой и растрёпанными волосами, — бормочет она, потому что это и впрямь единственное, что её сейчас волнует.  — В этом и прелесть, Поль. Ты настоящая, а не приглаженная картинка из инстаграма. И она соглашается на его авантюру, доверяя ему всецело и безвозмездно. Она уверена в том, что эти фотографии никогда в жизни не попадут в чужие руки, потому что он этого не допустит. Она готова дать ему в этот момент всё что угодно: согласие на фотографию, руку, сердце, жизнь, потому что знает: всё это станет для него самой важной и ценной реликвией. Она позирует ему так, будто это по меньшей мере фотосессия в Вог, принимая самые раскрепощённые позы и демонстрирую его любимый разрез во всей красе. А он комментирует её действия прямо как много лет назад: «Секс, Поля, это секс». И оба они чувствуют себя молодыми и беззаботными, состоящими в только что зарождающихся отношениях и не обременёнными абсолютно ничем. Они будто бы молодеют вдвоём сразу лет эдак на восемь, снова дурачась и творя фигню.  — Больше не могу, — наконец выдыхает он, откладывая камеру в сторону и подходя к блондинке. — Этот твой разрез, — он касается нежной кожи её бедра, невесомыми движениями пробирается под ткань, доходя почти до кромки белья, — сводит меня с ума. И она лишь улыбается, довольная такой реакцией, потому что на большее уже не способна. Её сознание плывёт и весь её смысл жизни сосредотачивается в этом мужчине, что самозабвенно дразнит её лёгкими прикосновениями.  — Дима, пожалуйста, — полустонет она ему на ухо, оставляя влажный поцелуй в районе его шеи.  — Что, пожалуйста? — так же шёпотом спрашивает он, мягко разворачивая её спиной к себе и перекладывая все её волосы на одну сторону.  — Прекрати меня мучать, — просит она, прижимаясь к нему всем телом и ягодицами ощущая, что он тоже уже изрядно возбуждён. Он улыбается, целуя её куда-то в макушку, а затем чуть наклоняется и проводит кончиком носа по её шее, вдыхая полюбившийся парфюм.  — Ты знала, на что идёшь, — почти мурлычет он, опаляя её кожу горячим дыханием, а руками находя молнию этого платья и медленно ведёт вниз, оголяя спину. И она хочет попросить его быть быстрее, но не может вымолвить и слова, будто зачарованная. Прикрывает глаза, сосредотачиваясь на ощущениях. Вот собачка медленно ползёт вниз, а вот его пальцы осторожно спускают ткань платья с её плеч, рук, позволяя предмету одежды упасть на пол. И здесь она больше не может ждать, переступает эту несчастную тряпку, привставая на носочки и целуя его в губы так резко, что он не успевает и понять что происходит, лишь соглашается с её напором, помогая ей стянуть с себя футболку. Её пальчики тем временем проворно справляются с поясом его брюк, после чего он всё-таки перехватывает её запястья, отходя на полшага назад.  — Ну и куда ты торопишься? — усмехается он, игнорируя почти болезненное напряжение в паху. В отличие от неё, ему хочется разложить этот момент на атомы, превратить его в маленькую вечность и никогда не забывать.  — Ты сумасшедший, — качает головой Пелагея, не понимая, что ей делать и чего он добивается вообще.  — Только если рядом с тобой, — усмехается он, заключая её в объятия и в одну секунду справляясь с застёжкой её бюстгальтера, после осторожно спуская лямки с плеч и освобождая из-под чашечек полушария её грудей, уже позволяя и ей творить всё, что захочется. Она не менее ловко освобождает его сразу от брюк и белья, понимая, что теперь их разделяет лишь маленький кусочек кружева на ней. Дима улыбается, опуская наконец девушку на кровать и стягивая с неё последний предмет одежды, а после приподнимает бровь, настолько хитро, что у девушки не остаётся сомнений, что он что-то задумал. Он целует её почти нежно, мягко касаясь грудей, чуть играясь с сосками, а после резко входит во всю длину, заставляя девушку вскрикнуть от неожиданности. На секунду он беспокоится, что мог сделать ей больно и невесомо целует её в губы, таким жестом извиняясь перед ней, но она одним взглядом даёт ему понять, что всё хорошо и он снова возвращается к тому рваному и резкому темпу, потакая её желаниям. Она сходит с ума, притягивая его к себе, царапая спину, комкая простыни и едва ли не крича от удовольствия. Именно так она и планировала завершить этот вечер, но в жизни всё оказывается даже ярче, чем в её фантазиях. Замедляясь, он покрывает поцелуями её шею и грудь, вызывая её разочарованный стон, на что реагирует мгновенно — чуть прикусывает сосок, продолжая движения и ускоряясь. Им обоим кажется, что ещё немного и они уйдут в астрал, вместе, и когда это случается, она обхватывает его за шею, не желая отпускать от себя ни на секунду. Он улыбается, глядя на её разметавшиеся волосы, полуприкрытые глаза и искусанные губы, а после почти шутя чмокает её в кончик носа, ложась рядом и заботливо накрывая её одеялом.  — Ты как? — спрашивает он, интересуясь явно не её состоянием. — Сколько у нас ещё есть времени, точнее, у тебя?  — Вся ночь, — устраиваясь поудобнее, отвечает она, глядя в его шоколадные глаза.  — А Тася? — интересуется он, потому что ни в коем случае не хочет рушить связь матери и дочери.  — Она с мамой, и они обе в курсе, что я с тобой, — выдаёт она, не собираясь ничего скрывать. По крайней мере, не от него.  — Ты рассказала Светлане Геннадьевне обо всём, что происходит между нами? — спрашивает он, не пугаясь, не удивляясь, а просто интересуясь, потому что это как минимум затрагивает его модель поведения в присутствии этой женщины. — Она как вообще, жива после такого?  — Дим, — закатывает она глаза, чуть улыбаясь, — ты будто бы не знаешь маму. Она сама обо всём догадалась, да ещё и додумала себе того, чего нет. Я просто сказала им, что еду к тебе.  — И они обе тебя отпустили? — неверяще спрашивает Дима.  — Ну, взгляд мамы не обещал ничего хорошего, а только, пожалуй, серьёзный разговор, когда я вернусь, а Тася очень хотела поехать со мной. Но раз я здесь, с тобой, то очевидно же, что всё разрешилось, — пожимает плечами она. Он молчит какое-то время, рассматривая её лицо и стараясь сохранить в памяти каждую малейшую деталь, а после выдаёт:  — Я скучал. Каждую грёбанную минуту без тебя. И я сейчас не только об этих несчастных двух неделях. И она слышит в этой фразе упрёк за старые обиды, но предпочитает его игнорировать, пододвигаясь ближе и обнимая его, шепча, что тоже скучала, и что сейчас она рядом. И, пожалуй, в этот момент на планете земля нет более счастливых людей чем они. В кои-то веки они никуда не торопятся и не боятся быть обнаруженными. У них впереди вся ночь, которую они, как ни крути, проведут вместе, успев поговорить обо всём, что их волнует и решив рассказать хотя бы родителям и Тасе, что они снова в отношениях.  — Расстроится ведь девчонка, — сочувственно улыбается Дима. — Она сама за меня замуж хотела.  — Ну вот, какая я плохая мать, — смеётся в ответ Пелагея, — увела мужчину у дочери. И он смеётся вместе с ней, потому что это и впрямь легко и забавно. Им просто хорошо вдвоём и они этим пользуются, пока у них есть на то возможность.

***

А где-то на другом конце Москвы, засыпающая Тася спросит у бабушки:  — Ба, а Дима и мама могут пожениться?  — Да конечно могут, я не удивлюсь. Они вообще всё могут, — опешив от такого вопроса и позабыв все правила детской психологии, выдаст Светлана Геннадьевна. — А ты этого хочешь или нет?  — Ну не знаю… — мечтательно выдаст Тася. — Дима добрый. И весёлый. И дарит подарки. Я бы тоже хотела за него замуж. И незнакомая с такими наклонностями внучки женщина сначала удивится, не зная, что можно ответить на такое признание, а потом придёт в себя и нехотя признает:  — Ну нет, Тась, давай уж лучше пусть у нас за него мама замуж выйдет, а тебе мы получше принца найдём.  — Вот и Дима так же сказал, — вздохнёт с разочарованием Таисия, невольно выдав бабушке, что объект с именем Д совсем недавно был в гостях её дочери и внучки, а после отвернувшись от бабушки и собираясь заснуть. И с полуулыбкой Светлана Геннадьевна отметит, что может быть всё не так плохо, как ей кажется и у всего происходящего и впрямь есть счастливый конец.