Клятва Гиппократа

Ну, кто из нас в детстве не мечтал стать моряком? Или космонавтом. Или даже милиционером. Спроси любого мальчика из класса Лёни Корнеева, кем бы они хотели стать, когда вырастут, ответ был неизменно одним. Пограничником, космонавтом или на худой конец милиционером. А вот сам Лёня, как ни странно, никогда не хотел быть ни пограничником, ни космонавтом, ни даже милиционером. В отличии от своих бестолковых сверстников, он выбрал свою будущую профессию сразу, не задумываясь, когда ещё будучи в детском саду впервые увидел больших строгих дяденек в ослепительно белых халатах. И уже в тот раз он твердо для себя решил, что будет только врачом. И никем больше. И что спрашиваете, побудило мальчика выбрать столь необычную для его возраста профессию? Призвание? Талант? Увлеченность? Нет! На самом деле всё было гораздо проще. А началось всё с того, что на седьмой Лёнин день рождения родители решили подарить ему двух маленьких хомячков. Забавные симпатичные зверьки сразу вызвали живой интерес мальчугана. Он мог часами просиживать возле их клетки, наблюдая за тем, как пушистики суетливо бегали по ней, занимаясь своими хомячьими делами. Лёня от природы всегда был любознательным мальчиком и немудрено, что в один прекрасный день в его светлую голову пришла одна простая, но гениальная мысль. А не посмотреть ли ему, как хомячки устроены внутри? Он часто разбирал свои игрушки, ломая пластмассовые машинки и потроша плюшевых кукол с любопытством потом рассматривая содержимое их начинки. Интересно, а маленькие хомячки внутри были такими же? Или же там внутри у них было что-то другое? Узнать это можно было лишь одним способом и однажды, когда родителей мальчика не было дома, будущий доктор решил, что настала пора получить ответы на все эти, безусловно, важные вопросы. Достав из клетки первого хомячка, Лёня поначалу долго вертел его в руке, не зная, с чего ему начать. Винтиков у зверька почему-то не было и крышки, которую можно было открыть и посмотреть, что там находится, тоже почему-то не нашлось. Маленький пушистик смешно елозил в кулаке, щекоча лапками кожу и раз за разом пытаясь выбраться из его крепкой хватки. Задумчиво глядя на эти безуспешные попытки, Лёню внезапно вдруг осенила такая простая и вместе с тем такая гениальная идея, что от осознания этого на его лице расплылась широкая восторженная улыбка. Сжав хомячка в кулаке так, чтобы тот не вырывался, Лёня поначалу несильно, а потом с всё возрастающим интересом потянул того пальцами за заднюю лапку. Зверек отчаянно запищал, пытаясь вырваться, но мальчик крепко держал того за мягкое пушистое тельце, продолжая тянуть. Писк хомячка внезапно перешел на пронзительный визг и лапка, с влажным чмокающим звуком вдруг неожиданно легко отделилась от тела, забрызгав при этом пальцы Лёни красными каплями. Бросив искалеченного зверька на пол, мальчик, поднеся лапку к глазам, с неподдельным интересом разглядывал обрывки сухожилий и мышц, свисающих с неё наподобие елочной гирлянды. Хомячок, возясь в луже собственной крови, обреченно пытался уползти, загребая лапками окровавленный пол и оставляя после себя тягучий красный след. Лёня нагнулся и, протянув руку, вновь поймал того, распластав на ладони и с каким-то новым, пока неведомым ему чувством рассматривая то, что сделал. И надо сказать это новое, доселе не виданное им чувство очень понравилось будущему доктору. Он долго с замиранием сердца наблюдал за мучениями зверька, испытывая при этом эйфорическое, почти болезненное чувство удовольствия. Настолько приятного, волнующего и вместе с тем восторженного чувства мальчик никогда ещё до этого не испытывал и чтобы вновь продлить его, Лёня быстро схватил вторую лапку несчастного зверька и что было есть силы дернул. На этот раз вместе с лапкой он оторвал и заднюю часть тела хомячка и влажные липкие внутренности вывалились на пол, добавив и без того к забрызганному кровью полу ещё одну красную лужицу. Второму хомяку Лёня просто выколол оба глаза, а затем бросил в кипящую кастрюлю, радостно наблюдая за тем, как бултыхается в кипятке маленькое тельце. После этого он аккуратно завернул замученных зверьков в кусок газеты и выбросил в мусоропровод. Пришедшим позже матери с отцом он устроил целый спектакль, с зареванной для убедительности мордашкой рассказывая, что хомячки пропали и он, как ни старался, так и не смог их найти. Расстроенные случившимся родители ему, конечно же, поверили и даже, дабы утешить сломленного горем сына купили ему ещё пару хомячков. Которые, впрочем, спустя пару недель тоже благополучно «сбежали». И с той поры любознательный мальчик Лёня уже не мог жить иначе. Ему очень нравилось то, что он делал. Это ощущение полной и безраздельной власти над беспомощными существами пьянило, давая безграничное наслаждение и наполняя его сознание безграничной, почти божественной сущностью. Это было настоящее блаженство, которое он не променял бы ни за какие блага на свете. И еще эта клятва врачей, которую он как-то вычитал в интернете. Кажется, она называлась клятва Гиппократа. Как же тогда она заинтересовала Лёню! Если кратко, то в этой клятве все врачи обязывались бескорыстно и честно помогать всем больным. Всем, всегда и везде, невзирая на их возраст и статус. А ведь если как следует подумать, то все слабые и ненужные, которые есть на этом свете, это тоже болезнь. Болезнь, которая распространяясь с немыслимой скоростью, уродует и заражает этот прекрасный мир. Болезнь, с которой он, как будущий врач, должен бороться всеми возможными способами. А что, если подумать, может быть благородней, чем такая цель? Он, признаться, давно и сам уже не помнил, сколько самых разнообразных зверюшек и птиц прошли через его «заботливые» руки. А точнее, через его инструменты. Да, со временем, он научился пользоваться и ими! Как говориться, прогресс не стоит на месте. Кусачки, молотки, пилы и многое другое, они всегда давали обильную пищу его почти безграничной фантазии. Он никогда не останавливался на достигнутом, всегда пробуя что-то другое, новое, того, чего ещё никогда до этого не делал. В двенадцать лет ему, наконец, посчастливилось обзавестись тем, о чем мальчик так давно и безуспешно мечтал. О своем личном помещении, там, где бы он мог без помех проводить свои «научные» эксперименты. И как всегда водится в таких случаях, нашел его Лёня совершенно случайно. Это был старый заброшенный подвал в соседнем доме, с крепкой железной дверью, завешенной вечно висящим на ней старым проржавленным замком. Спилить замок, а после заменить его своим для умного не по годам Лёни не составило никакого труда. Да! Ему понравилось то, что он увидел, когда, зайдя в душное и пропахшее грязью и мышиным пометом помещение, его палец нащупал на стене выключатель и вслед за негромким щелчком пространство перед ним озарил тусклый невзрачный свет потолочной лампы. Подвал был довольно глубок и, что самое немаловажное, почти звуконепроницаем. Как раз то, что нужно для будущего любознательного врача. А перенеся туда свои инструменты и соорудив из подручного материала хоть и грубый, но вполне себе рабочий стол, Лёня впервые вдруг почувствовал, что он созрел для чего-то более нового, грандиозного, такого, о чем он раньше не мог даже и мечтать. И в первую очередь это касалось размера жертв, которые он приносил в свой новый «кабинет». Если раньше, он мог довольствовался только лишь крысами и прочей мелочью, то теперь, в его распоряжении оказывалась дичь и покрупнее. Например, кошки и собаки. Их во множестве водилось в городе. Бездомные, тощие, голодные, они как нельзя кстати, подходили под его видение клятвы Гиппократа. Ну, на самом деле, кому они были нужны? Эти грязные никчемные животные просто заслуживали смерти во имя науки и будущий «доктор» с удовольствием ловил и тех и других, тайком относя их потом в мешке в свой подвал. Обычно, начинал он свой научный процесс с того, что крепко привязывал несчастное животное за лапы к специально вбитым в стол брусьям, напрочь лишая того возможности двигаться. Голову ремнями пристегивал к столешнице, чтобы жертва не кусалась, и после этого начиналось самое главное. Время блаженства и наслаждения. И чего только не выкидывала его бурная фантазия. Лёне было интересно абсолютно все. Что, например, будет с глазом, если проткнуть его раскаленной спицей. Или засечь время, сколько проживет подопытный, рассверливая дрелью его задний проход. Или поместить в его пасть тесы и раскручивать их до тех пор, пока челюсти животного не лопнут и не разойдутся наподобие лепестков цветка в разные стороны. Все свои эксперименты Лёня, как настоящий исследователь тщательно комментировал на встроенный в телефоне диктофон и даже снимал видеоролики с полным процессом «опытов». Ну, чего не сделаешь ради науки! Он ведь будущий врач и должен знать, как все устроено! Ну, а то, что во время этого он получает немного кайфа, так это ничто иное как небольшая, но вполне заслуженная награда за его бесценный вклад в науку. Разве не так? Конечно, все эти кошечки и собачки были забавны, но шло время и постепенно, эти опыты над ними перестали удовлетворять будущего кандидата наук. Как ни прискорбно это было признавать, но животные они и есть животные. Только и умеют, что скулить да лаять, какое в этом удовольствие? А вот люди… Люди, это было совсем другое дело. Лёня уже давно подумывал над этим. Ему было страшно интересно узнать, а как будут на это реагировать настоящие живые люди? Они ведь не примитивные зверюшки и там есть, над чем приложить свои усилия и фантазию! И эта заманчивая мысль днями, неделями не давала ему покоя, снилась в постели, яркими картинками приходила когда он был дома или сидел на уроках в школе, постепенно из смутного, неясного облика превращаясь в нечто осязаемое, материальное, в такое, что можно было вполне осуществить. И однажды, тщательно взвесив всё за и против, Леня, наконец, решился. Её звали Аня. Восьмилетняя девочка из неблагополучной семьи алкоголиков, целыми днями слоняющихся в поисках выпить. Наверное, в их дворе не было никого, кто бы ни знал эту тихую и молчаливую девочку. С рождения умственно отсталая, она училась в специальной школе для особых детей. Добрая и доверчивая, она как никто другой идеально подходила под его планы и Лёня, выбрав день и время, приступил к осуществлению задуманного. Девочка часто гуляла одна, отрешенно посматривая на проходящих мимо людей и заманить её в подвал для такого красивого и ладного паренька как Лёня было нетрудным делом. Когда во дворе остались лишь они вдвоем, он, засунув руки в карманы, неторопливо, чтобы не спугнуть будущую «пациентку» подошел к стоящей возле детской песочницы Ане. — Привет! Как тебя зовут? — мальчик, приветливо улыбаясь, смотрел на немного смущенную таким обращением девчушку. — Аня, — та, робко подняв глаза, смотрела на высокого и не по годам крепкого мальчугана, которого она не раз видела в их дворе. Кажется, он даже жил в соседнем подъезде. — А меня зовут Лёня! Хочешь, будем с тобою дружить? — Дружить? — девочка, сначала не поверим услышанному, бросила потрясенный взгляд на красивого мальчика, а потом радостно просияла. — Конечно, хочу! А ты сам и правда хочешь этого? Просто…. — тут Аня стыдливо опустила голову, — со мною во дворе никто не хочет дружить.… Все ребята говорят, что я дебилка и дурочка и с такими, как я, не водятся. — Ну, я так точно говорить не буду! — серьезно пообещал девочке парень. — Мне лично кажется, ты классная! Хочешь, покажу тебе одно мое тайное место? О нем никто не знает, даже мои родители и друзья. Обещаю, будет здорово! — Конечно, хочу! — польщенная вниманием такого парня, обрадовано ответила Аня. — Покажи! — Тогда, пошли! Тут недалеко! Они шли до подвала не торопясь. Лёня, взяв девочку за руку, все время улыбался и со смехом рассказывал разные смешные истории, не забывая при этом внимательно оглядываться по сторонам. Людей сегодня во дворе практически не было. Многие в это время ещё были на работе, и мальчику постепенно удалось незаметно провести ничего не подозревающую Аню прямиком в подвал. Торопливо открыв дверь и пропустив девочку вперед, Лёня щелкнул выключателем и торжественно обвел все помещение рукой. — А вот и мое тайное место! Ну, как? Нравится? — Ага, — девочка, кивнув на всякий случай головой, с тревогой оглядела грязный и пахнущий нечистотами подвал. Здесь почти ничего не было, если не считать стоявшего посередине большого деревянного стола и приделанной к стене полке с висящими на ней разными инструментами. Что сразу бросалось в глаза, так это то, что весь стол, да и пол рядом с ним был заляпан чем-то бурым и весьма неприятным на вид. Запах в подвале стоял тяжелый, и Аня, наморщив носик, с надеждой посмотрела на парня. — Ну, все, я посмотрела. Может, уже пойдем на улицу и поиграем? — Конечно! — ухмыльнулся этим словам Лёня и внезапно нанес быстрый и сильный удар кулаком в лицо не ожидавшей этого девочке. Та негромко вскрикнула и раскинув руки навзничь упала на грязный пол. Не давая ей опомниться, юный садист подскочил и, прижимая коленом худенькое тело, практически вбил ей в рот тряпку, полностью лишая возможности закричать. После этого он грубо втащил слабо сопротивляющуюся девочку на стол и крепко привязал её заранее заготовленными веревками к брусьям, оставив лежать с раскинутыми руками и ногами. Когда Лёня закончил, он, удовлетворенно потирая руки, вразвалочку отошел в сторону, любуясь творением своих рук. Аня едва слышно скулила, вытаращив от ужаса глаза и мотая головой из стороны в сторону, словно это могло ей помочь. Глядя на это, малолетний мучитель усмехнулся. — Тебе удобно? — с издевкой в голосе произнес он. — Ты же вроде хотела поиграть? Что же, хорошо! Давай поиграем! Только водилой чур буду я! Он неторопливо подошел к полке с инструментами, по-хозяйски выбирая то, с чего бы ему хотелось начать. При этом с удовольствием отмечая все возрастающее мычание девочки, с диким ужасом наблюдающей за его действиями. Лёня нарочито медленно вертел перед её глазами разными жуткими предметами, то кладя их на место, то вновь беря в руки, пока, наконец, не остановился на коротком тяжелом молотке. Положив рядом телефон, он включил его на видеозапись, установив камеру так, чтобы был виден весь процесс. — Не переживай так по этому поводу! — с улыбкой обратился он к замершей от страха Ане. — Все это будет сделано ради науки. И, в конце концов, если так подумать, мы все когда-нибудь умрем, верно? Отвязав девочке одну ногу, он для начала, не торопясь размозжил ей молотком каждый палец на ноге, с удовлетворением слушая сдавленный дикий вой, раздававшейся из-под тряпки. Потом проделал то же самое со второй. Бесформенные обрубки, в которые превратились пальчики девочки, он обработал хлоркой, облив их взятым для этого из дома отбеливателем. — Чтобы не воспалилось! — объяснил он дергающейся от страшной боли Ане. — Да не дергайся ты так, дура! О тебе, между прочим, забочусь! Цени это! После этого, немного передохнув, Лёня достал с полки старые кусачки и скурпулезно, один за другим выдернул у девочки все ногти с пальцев рук. — Больно? — участливо спросил садист у почти потерявшей сознание девчушки. — Ничего, потерпи ещё немного! Скоро всё закончится! Сунув под нос Ани нашатырный спирт, чтобы та не потеряла сознание, Лёня еще час усердно трудился над телом несчастной жертвы, пока та, наконец, в последний раз не дернулась и не затихла навечно. Устало выпрямившись, будущий доктор с удовлетворением осмотрел с таким усердием проделанную работу. Да, нынче он действительно потрудился на славу! Нужно будет в будущем обязательно повторить этот эксперимент. Сегодня он очень многое для себя узнал и конечно, в дальнейшем не остановится на достигнутых знаниях. Его впереди ждет еще очень много работы. Но всё это будет потом. А сейчас, ему нужно будет сходить домой и как следует отдохнуть. Аккуратно сложив на залитый кровью стол недавно отрезанные пилой руки и ноги, Лёня потянулся и выключил всё ещё стоявший на записи телефон. Положив его в карман куртки, довольно ухмыльнулся. Сегодня перед сном, он, лёжа в теплой постели ещё раз просмотрит свою работу и сделает для себя пару заметок о том, что можно будет сделать в следующий раз. А о том, что он это сделает и сделает это совсем скоро, Лёня был уверен на сто процентов. Мало ли что ли в их районе ходит бездомных? В том числе и детей. От остатков тела он избавится завтра. Никто не будет искать слабоумную дочку алкоголиков, по крайней мере по первости. А если даже и будут, то он к тому времени уже заметет все следы и все будет как всегда хорошо. Ну, разве он не умница? Лёня при этой мысли самодовольно улыбнулся. Повесив на гвоздь содранный с черепа скальп Ани, юный садист перед уходом ещё раз полюбовался светлыми прядями девочки. Красивые! Даже очень! Надо будет на будущее взять себе на заметку оставлять как трофеи скальпы своих «пациентов». И стильно и красиво. И память, какая никакая останется. Нет, он точно определенно гений! Такое не каждый сможет придумать, это факт! На улице уже вечерело, когда Лёня, неторопливо шагая к своему дому, с наслаждением вдыхал прохладный вечерний воздух. Дома его уже ждал вкусный ужин и ласковые руки матери. Ну, еще бы. Он же примерный сын! Отличник, спортсмен и всё такое в этом же роде. Будущий врач, как-никак. И он не забыл про свою мечту очистить этот мир от болезни. И однажды, настанет такое время, когда он даст клятву Гиппократа уже по-настоящему. Клятву, которую сам же для себя и придумал. Клятву, в которой всем ненужным, никчемным и слабым этого мира нет места. Клятву, в которой всё решается и исполняется только одним лекарством. Кровью и смертью. Да и в конце концов, разве не к этому уже давно идет все человечество? Разве не так? Верно?