Без памяти

Когда я утром спускаюсь вниз, то обнаруживаю, что Коул уже проснулся и готовит себе кофе. Выглядит он неважно – недовольный и крайне помятый. Наливая воду, он проливает кипяток мимо чашки и грубо ругается. - Привет, - говорю я ему, и он оборачивается. Коул не отвечает мне, но в ответ поднимает чашку в молчаливом приветственном жесте и открывает холодильник, видимо, в поисках молока. Он роется на полках, но никак не может найти нужный пакет. Проходит минута, но успеха так и не случается. С каждой секундой я вижу, как он психует все больше и больше. - Да где это чертово молоко! – наконец взрывается Коул и с силой бьет ногой по холодильнику. Я молча подхожу к нему, заглядываю в холодильник, беру молоко с дверцы, которая находится прямо перед его глазами, и наливаю ему в чашку. Коул удивленно смотрит и говорит: - Ты ведьма. После этого он проходит в зал и плюхается на диван в зале. Когда он касается дивана, лицо его кривится от головной боли, вызванной резким движением. Он опустошает чашку несколькими огромными глотками и со стоном откидывается на спинку. - Ненавижу алкоголь, - хрипит он. - Как же мне херово. Меня мутит. - Да уж, - отвечаю я. – Немудрено так болеть, когда накануне столько выпил. Давай я приготовлю что-нибудь. После еды должно полегчать. Может яичницу? Ты какую больше любишь – глазунью или омлет? Коул поднимает на меня красные глаза и смотрит с каким-то туповатым выражением. - Аууууу! Ты меня слышишь? Есть тут кто живой? - я щелкаю пальцами перед ним, чтобы привлечь его внимание. - Да не кричи ты так, - хватается он со стоном за голову. - Не знаю я, какую я люблю. - Как это не знаешь? - Ну мне дома никто не готовит и, тем более, не спрашивает, что я люблю. Мое сердце сжимается от того, что я чувствую жалость к этому страдающему парню, которому никто никогда не готовил яичницу. Он и вправду похож на одинокого Маленького принца из нашей любимой сказки. - Ну тогда я приготовлю глазунью, - наигранно весело отвечаю я. - Раньше ты ее любил. Коул снова стонет: - Прошу тебя, давай помолчим. Готовь что хочешь. Я иду на кухню и через десять минут на столе уже дымится яичница с беконом, а по стаканам разлит холодный апельсиновый сок. Коул садится за стол и с наслаждением залпом выпивает целый стакан сока. Он задумчиво отламывает первый кусок яичницы и жадно кладет себе в рот. Пока он жует, он придвигает к себе стопку газет, которые, как я поняла, каждое утро ему в апартаменты приносит косьерж. Пролистав одну газету и съев половину яичницы, он поднимает на меня глаза и без всякого подтекста искренне говорит: - Знаешь, а мне и вправду лучше. Спасибо. Я только улыбаюсь в ответ. Это, наверно, лучшие слова, которые Коул говорил мне с момента нашей встречи. Просто искреннее доброе спасибо. Что может быть лучше? Наши отношения, определенно, потеплели со вчерашнего дня. По крайней мере, мы находимся в одном помещении уже пол часа и все еще не орем друг на друга, а это уже рекорд. Однако, стоит мне об этом подумать, в следующую же секунду все резко меняется. Его взгляд падает на вторую газету и лицо его вытягивается. - Что за... - он хватает газету, рывком раскрывает первую полосу, и его глаза начинают лихорадочно бегать по строчкам. - Коул, что там? – обеспокоенно спрашиваю я. Мне не видно, что написано в газете, поэтому мне остается только ждать его ответа. Коул поднимает на меня глаза и я с удивлением понимаю, что в них плещется неудержимая ярость. Такой резкий переход от мира к войне всего за несколько секунд... Костяшки его пальцев, сжимающих газету, становятся белыми, сминая тонкую бумагу. - Что там? – процеживает он сквозь зубы, еле-еле контролируя себя. – То есть ты не знаешь, что там? – его в прямом смысле слова колотит от злости. По правде говоря, мне становится страшно – он и впрямь взбешен тем, что только что прочитал. Я совсем не понимаю, что происходит. - Откуда мне знать, - говорю я. - Да ты издеваешься надо мной?! – орет он как раненный бык, подскакивает со стула так, что он отлетает на несколько метров, и с грохотом бьет кулаками по столу. Я вздрагиваю и инстинктивно отодвигаюсь от него вместе со стулом. Наверху я слышу, как разбуженный шумом Дилан спрыгивает с кровати и бежит вниз по лестнице. Я опускаю глаза на упавшую на стол газету и вижу заголовок: «Кайл Саммер страдает от потери памяти». Мое сердце замирает и из моих легких вырывается возглас. -О Боже... - Эээээ нееет, - тычет в меня пальцем Коул. – Больше я на это не куплюсь! Вот не надо сейчас делать удивленное лицо! Вы реально придурки? Вы же подписали контракт! Вы хоть понимаете, что я вас засужу на миллионы? Вы всю жизнь будете расплачиваться со мной за моральный ущерб! Ты! – он тычет пальцем в только что подбежавшего взъерошенного Дилана, который ничего не понимает. - Ты очень дорого за это заплатишь, я тебе обещаю! - Коул, о чем ты? – отвечает Дил. Спросонья он и так туго соображает, а, оказавшись вне контекста, вообще оказывается сбит с толку таким внезапным наездом. Коула его вопрос окончательно выводит из себя и он, резко развернувшись к брату, хватает того за грудки и начинает трясти. - Хватит! Ломать! Комедию! - с каждым словом Коул толкает брата, пока тот не упирается спиной в стену. - Еще одно слово, и я тебе врежу! Корчите из себя благородных родственников и невинных овечек, а на самом деле вы точно такие же корыстные бессовестные свиньи, как и все остальные! Вы оба мне осточертели! Забирай эту идиотку, - он тычет пальцем на меня, - И вали нахрен из моей квартиры! - Коул, да в чем дело то?! - кричит ему в ответ Дилан, который уже достаточно проснулся, чтобы дать отпор, и толкает брата в грудь. - В чем дело?! В том, что вы продали меня! – кричит он с такой ненавистью и болью в голосе, что у меня внутри все сжимается. Эмоции берут верх, и Коул с рыком набрасывается на Дилана и бьет прямо в челюсть. Дилан в ответ бросается на брата и они, сцепившись, падают на пол. Они катаются по полу, осыпая друг друга ударами. - Хватит! – кричу я. - Коул, это не мы! Мы ничего никому не рассказывали. Хватит! Внезапно Дилан попадает кулаком Коулу в нос, и я вижу, что на его лице выступает алая кровь. Увидев капли крови на белом ковре, Дилан сразу же приходит в себя и отстраняется от брата, в недоумении уставившись на пятно на полу. Коул тоже отползает и садится, прислонившись к дивану и прижимая руку к лицу. Я вижу, что сквозь его пальцы течет кровь. - Урод! - кричит он брату. - Пошел нахрен из моего дома! Сейчас же! И ты! Валите оба немедленно! Валите к черту из моей жизни! - Коул, я клянусь своей жизнью, чем хочешь, это не мы! - подбегаю я к нему, падая рядом с ним на пол и заглядывая в глаза. То, что я вижу в них, пронзает мое сердце – его глаза полны боли и ненависти. Ему так тяжело поверить в любовь, но так легко в предательство! - Вон, - шипит он сквозь зубы мне в лицо. – Я считаю до трех. Если вы сейчас же не уберетесь из моей квартиры, я вызову охрану, которая в течении 10 секунд появится и уложит всех на пол. Один! Дилан поднимает руки и поднимается с пола. - Окей. Мы уходим. Дилан подходит ко мне и за локоть поднимает меня. Я подчиняюсь, но продолжаю смотреть в глаза Коула, не отрывая взгляда. - Как скажешь, - продолжает друг. - Дай нам собрать вещи. Но это не меняет того, что это не мы выдали твой секрет прессе. Я в шоке оборачиваюсь к Дилану, пытаясь прочитать по его лицу, почему он согласился. Он что, хочет сдаться?! Внезапно я понимаю, что по моим щекам текут слезы. Я не готова, чтобы все так закончилось. Я не могу сейчас уйти! Только не сейчас! Только не так! Я резко разворачиваюсь к Коулу и снова падаю на колени рядом с ним, заглядывая ему в глаза. Я протягиваю руки к его лицу, но он лишь резко уворачивается от них. - Коул, мы тут не причем! - я прижимаю не нашедшие лица Коула руки к груди, которая разрывается от всего происходящего. - Прошу, поверь нам! Ты выгоняешь людей, которые ничего плохого тебе не сделали, но при этом рядом с тобой остается человек, который тебя предал. Кто еще знал? Мэделин, Джо, твой менеджер? - Два, - ледяным голосом говорит Коул, игнорируя мой вопрос. Он медленно поднимается на ноги и нависает надо мной. – Ваши вещи соберет Джо. Выметайтесь немедленно. Я вижу, что его колотит, он на грани срыва и еле сдерживает свою ярость. Еще чуть-чуть и у него случится тот самый приступ ярости, которого он так боится. - Пойдем, Лили, - говорит мне Дилан, видимо, тоже понимая это. Он прихрамывая подходит ко мне, снова поднимает меня за локоть с пола и тянет в сторону выхода. - Нет! - кричу я и начинаю плакать, сбрасывая руку Дилана. Дилан крепко берет меня за плечи обеими руками и настойчиво тянет к лифтам. - Нет, Дил, пусти! - вырываюсь я. - Лили, пошли, он сейчас вызовет охрану. Лили, мы должны сейчас оставить его в покое. Прошу тебя, пойдем. Не усугубляй еще больше. Я смотрю на Коула и понимаю, что Дилан прав. Его лицо выражает смесь ярости, разочарования и безразличия. Еще немного и эта гремучая смесь взорвется и уничтожит все вокруг - и его, и нас. - Хорошо, - одними губами отвечаю я и позволяю Дилану затащить меня в лифт. Когда двери закрываются, я слышу, как Коул крушит гостиную. Под звуки бьющейся посуды и ваз, я сползаю по стенке лифта, не в силах сдержать рыдания.