Последнее лето

Если бы Хазан попросили описать охватившие ее чувства, то единственное слово, которое она могла бы подобрать было бы «смешанные». Она смотрела в каменное лицо прокурора и просто видела, что он сейчас мысленно привязывает ей на шею якорь и топит ее, на радость рыбкам Эгейского моря. Но при этом она испытывала облегчение, потому что Безумный Четин скормил бы ее этим рыбкам по частям. Хазан спрятала пистолет за спину, отчаянно радуясь, что не успела его поднять на виду у всех, и теперь была надежда его как-то сохранить… Глупая надежда – если только не получится спрятать его на яхте и забрать позже, с помощью Синана. Если они все выберутся с яхты, конечно. Если бы это не был Четин, яхта этой придурочной Ниль уже убиралась бы прочь, но сумасшедший брат Корая вполне мог устроить перестрелку даже с полицией, пусть даже против них из-за спины прокурора появились два автоматчика. Мерт тоже по-видимому подумал об этом, потому что шагнул к дяде, что-то шепча ему и положив руку на талию сестре. – Э, это кто такой тебя лапает? – Возмущенно заорал Синан, совершенно забыв и о прокуроре, и об автоматчиках, и о том, что стоит перед всеми в одних трусах. – Мужик, а ну убери лапы от чужой женщины? Убери, я сказал! Лицо Ниль моментально изменилось. – Ах ты, божье наказание! Вы посмотрите на него! Он с какой-то бабой здесь прохлаждается, и такие вещи говорит! Я убью тебя, Синан, убью, Аллахом клянусь! – Ничего я тут не прохлаждаюсь, я тут делом занят, я человеку помогаю, идиотка ты ревнивая! Убери руку, скотина! Ты посмотри на него, он так и держит руку! Мерт громко послал Синана по физически невозможному пути, еще крепче прижимая сестру к себе, и Синан просто вызверился, завопив в ответ ругательства. Ниль схватила брата за руку и завопила еще истошнее, припоминая Синану все его грехи, и их с Синаном свалку перебивал криками и угрозами Мерт. Хазан посмотрела на прокурора, лицо которого излучало истинную муку, и вздрогнула, переведя взгляд на Четина, который не отводил взгляда от Хазан, совершенно не обращая внимания на перебранку племянников с Синаном. – Тихо! – Крик прокурора перекрыл шум, и все замолчали. Прокурор смотрел на Четина, и Четин уставился на него в ответ. – Синан, – уже тише сказал Ягыз, когда все заткнулись. – Оденься. – Чего? – Недоверчиво переспросил Синан. – Эта ненормальная с какими-то мужиками тут приперлась, а ты говоришь, оденься? – Оденься, Синан, – повторил прокурор, не глядя на него. – Или пойдешь в обезьянник в одних трусах. – В обезьянник? За что в обезьянник? Ты меня что, арестовать вздумал? За что? За то, что я тут отдыхаю? – Вы посмотрите на это божье наказание! – Завелась Ниль. – Ты же говорил, что делом занимаешься, помогаешь? Как ты помогаешь, а? Говори, как ты помогаешь? – Правда, Синан, – негромко подключился прокурор. – Как ты помогаешь, рассказывай? – Х… своим он помогает! – Взвизгнула Ниль, и мужчины на ее яхте скандализовано выдохнули. – Дядя, дядя, я его убью! Убью его, дядя, дайте мне его только за шею ухватить! – О, так это тот самый дядя! – Завопил Синан. – Добро пожаловать, дядя! Пошел на х…, дядя! – Ты кого на х… посылаешь, щенок! – Заорал Четин, дергая рукой к поясу. – Я тебе сейчас такой х.. покажу, ох…ешь! – Заткнитесь нах...! – Снова голос прокурора перекрыл общий крик. Он показал себе за спину, где к ним подходили еще две лодки, похожие на его, на бортах которой показались автоматчики. – Вы все арестованы! – За что? – Искренне возмутился Мерт, как будто это не он приехал сюда убивать Хазан. Называл себя ее другом, скотина! – За пиратство в водах Турецкой Республики, – огрызнулся прокурор. – Синан, оденься! Синан выругался под нос и ушел в рубку, и Хазан, помявшись, хотела пойти за ним – ей нужно было спрятать пистолет. – Стой! – Прикрикнул прокурор. – Стой так, чтобы я тебя видел! – Не смей за ним ходить, шлюха! – Взвизгнула Ниль, и Хазан приподняла брови. – Следи за языком, когда говоришь о моей сестре! – Яростно ответил Ягыз, и Ниль хохотнула, уставившись на прокурора. – Сестре? – Насмешливо переспросила она, и Мерт с Безумным Четином усмехнулись. – Сестра, говоришь? Ваша фамилия не Ланнистеры? – Следите за языком, госпожа Ниль, – ответил прокурор, переводя сердитый взгляд на Хазан. – Хазан! Двигайся к корме, мы заберем тебя. – Спасибо, прокурор, я лучше тут постою, – с опаской ответила Хазан и практически почувствовала, как прокурор прожигает в ней дыры. – Прокурор, а что с лицом, Аллах помилуй, пусть все пройдет? – Ни с того, ни с сего в разговор влез Мерт, и прокурор раздраженно поморщился, сердито глядя на сына Корая. – Неудачно побрился, – холодно отрезал он, но Мерт не оступал. – Хорошо поставлен удар у твоей бритвы, не сглазить бы. Мужики, стоявшие за спиной Мерта и Четина подобострастно загоготали, и Хазан сжала зубы. – Разворачивайтесь к порту, – скомандовал Ягыз, кивнув в сторону полицейских лодок с автоматчиками. – Комиссар Нилюфер, оформляйте их. – Так за что ты нас арестовываешь, прокурор? – На этот раз голос подал Безумный Четин, но Ягыз не смотрел на него, переведя взгляд на одевшегося Синана. – За идиотские вопросы. Хазан, иди к корме! – Да ладно тебе, Ягыз! – Синан примирительно помахал рукой. – Все, все, идем к порту, не психуй. Аллах-Аллах, устроил бурю в стакане. – Бури ты еще не видел, – пообещал прокурор, не отрывая взгляда от Хазан. – Стой так, чтоб я тебя видел! – Опять заорал он, когда Хазан попыталась уйти в рубку. – Руки подними! Я сказал, подними руки! И не смей из виду пропадать, поняла? Хазан послушно подняла руки, мучительно раздумывая, как ей теперь избавиться от пистолета, спрятанного у нее на спине за поясом. – Ну, брат, ну ты и псих, – Синан покачал головой и повернулся к Хазан. – Подруга, ну и влипла же ты, а? Такого брата заиметь. Дай, я тебя пожалею, девочка! – Он раскрыл руки и шагнул к Хазан, облапив ее руками, и Хазан замерла от неожиданности, пока не почувствовала, как он шаркнул рукой по ее спине и забрал пистолет. – Отойди от нее! – Голос прокурора разрывался от бешенства, и Хазан коротко благодарно обняла Синана в ответ. – Спрячь так, чтоб он не нашел, – прошептала она. – Но если такого места нет, брось за борт. – Есть такое место, – шепнул Синан и отошел от нее на шаг. – Зря ты не искупалась, Хазан. Море просто райское. *** Яхта Синана была быстроходной и все такое, но полицейские оказались еще быстроходнее, и когда Синан пришвартовался в порту, прокурор уже ждал их у сходней. Хазан представляла, что приблизительно с таким же вот видом Азраил встречает покойников, которых собирается отправить гнить в ад. На лице Ягыза открыто читалось, что сейчас кто-то огребет, и огребет как следует. Хазан отлично осознавала, что у прокурора чешутся кулаки и только воспитание не позволило ему схватить Хазан за шиворот и отмутузить по первое число – не то что бы у него получилось, если бы он только вздумал руку на нее поднять, он бы много чего не досчитался, уж поверьте. Ягыз перевел взгляд на вставшего рядом с ней Синана, и теперь уже и он явно глазами души представил, как прокурор гоняет его по всей пристани, как огромного лохматого щенка, и Синан тут же захлопотал. – Брат, брат, ты чего, мы же просто того, отдохнуть поехали… – Отдохнуть… – Сквозь зубы выдавил прокурор, прикрыв глаза. Хазан с волнением смотрела, как ходуном ходили желваки по его щекам. – Отдохнуть поехали… – Он провел руками по бедрам, по поясу, и Хазан с беспокойством поняла, что у него руки чешутся схватиться за пистолет и решить дело раз и навсегда. – Прокурор, руки подними, – выдавила она, когда правая рука Ягыза опасно задержалась у талии. – Прокурор, мы это, как бы, твои брат и сестра, прокурор, – напомнила она. – Это будет, ну это, братоубийство, прокурор. Это грех. Аллах тебя накажет. – Аллах меня накажет… – Опять сквозь зубы выдавил Ягыз Эгемен. – Аллах меня накажет? – Заорал он, наконец сорвавшись. – Он уже меня наказал! Тобой меня наказал! Аллах послал мне тебя в наказание! Ты мое проклятье, понимаешь, я проклят тобой, женщина! Будь проклят тот день, когда я встретил тебя! Будь проклят тот день, когда я послушал твою мать! – Прокурор, – Хазан заволновалась, – прокурор, люди кругом, люди слушают! – Сейчас еще не хватало, чтобы прокурор выдал, кто ее мать собравшимся вокруг полицейским и Синану. – … я этих людей! – Заорал прокурор, и Синан рядом с Хазан ошеломленно выдохнул. – Ягыз, брат, – негромко сказал он. – Ты того… Успокойся. Чего ты… – Синан! – Прокурор развернулся к нему. – Синан, чтоб тебя!!! – Прокурор сжал кулаки и потряс ими перед собой. Он прошелся туда-сюда, пытаясь успокоиться, но тут Синан опять влез со словами, что брат, мол, не стоит, мол, че ты так сразу, мол. – Синан! – Ягыз опять остановился, встав прямо перед братом. – Съе..сь на х..! – Аллах-Аллах, – Синан был скандализован. – Слышала бы тебя сейчас мама! Прокурор выдал такое, что была бы шокирована даже мама Хазан, а уж госпожа Фазилет и сама кое-что понимала в матерщине. Хазан понимала, что прокурора они с Синаном (в основном, наверное, все-таки больше она) довели до ручки, потому что за все время, что она с ним прожила, она слышала только такое, что при детях повторить было бы не стыдно, а сейчас прокурор выдавал, по-видимому, все, чему научился за годы работы с маргинальными элементами. – Нилюфер! – Рявкнул прокурор, хватая Синана за руку. – Оформляй мерзавца! – Что предъявляем, прокурор? – Послушно подскочила крупная женщина, и Ягыз толкнул к ней брата. – Задерживаем на двадцать четыре часа до выяснения обстоятельств, – прошипел он. – Не имеешь права! – Взвыл Синан, пытаясь вырваться из рук Нилюфер, которая даже не заметила его попыток, ловко застегивая на нем наручники. – Не имеете меня задерживать! – Я тебе расскажу, на что я имею право, сопляк, я тебе еще расскажу, – злобно бросил Ягыз, – в мою машину его! – Указал он и повернулся к Хазан. – Поговорим, маленькая госпожа. Поболтаем. Хазан с опаской отступила от него на шаг. – Куда же ты, бандитка? Куда собралась? – Он наступал на нее, и Хазан опасливо отступала. – В Грецию собралась? – А если и собралась? – В Грецию, значит, собралась, – как не старалась Хазан от него отойти, он все продолжал наступать. – Гирос покушать хотелось, да. – Гирос, значит… Хазан не была трусихой, но она была благоразумной женщиной, и все благоразумие в ее голове на ультразвуке орало, что пора сматываться. Она мотнула головой вправо-влево, пытаясь сообразить, куда бежать, и единственным выходом был невесть откуда взявшийся комиссар Мете, который с интересом пялился на них от своей машины. Хазан попятилась, пытаясь спиной вперед нарисовать дугу, по которой можно было развернуться в сторону комиссара. – Винишко там, оливковое масло, – несла она чушь, пытаясь отвлечь кипевшего прокурора. – Ах, винишка тебе, – казалось, что дальше закипать прокурору было некуда, но она ошиблась, гнев Ягыза еще имел потенциал для дальнейшего роста. – Мало тебе вчера было выпивки, ведьма? Напоила меня, думала вокруг пальца обвести? Хазан замерла от подобной несправедливости. – Я напоила? – Возмутилась она. – Прокурор, я когда спустилась, ты уже был в дугу. Я напоила? Если прокурор так бросался обвинениями, то Хазан была уверена, половина тюрем Турции были полны невиновных. – Ах ты маленькая лживая тварь! – Ягыз рванулся к ней, и Хазан припустила со всех ног, прячась за широкую спину комиссара Мете. – Комиссар, комиссар, смотрите, что делается, – заголосила она, когда Ягыз попытался ухватить ее за руку из-за широкой фигуры комиссара. – Отойди, брат Мете, – прорычал прокурор. – Я ей сейчас шею сверну, иншаллах. Избавлю от мук и себя, и весь мир. – Комиссар, смотрите, что он делает! – Хазан вырвалась из его хватки и забежала за машину комиссара. – Прокурор, я на тебя жалобу подам! – Ты мне законом угрожаешь? – Из прокурора едва дым не валил. – Законом угрожаешь? Мне? Иди сюда, иди, я тебе покажу Грецию. Хазан со всех ног рванулась вокруг машины, когда Ягыз помчался за ней, и она уже думала спрятаться за подбежавшую Нилюфер, когда прокурор таки схватил ее и дернул к себе. – В Грецию, значит, сбежать вздумала! Он схватил ее за плечи и дернул к себе, и Хазан уперлась ладонями ему в грудь, пытаясь отодвинуться, и она подняла голову, глядя прямо в его злые сине-зеленые глаза, открыла и закрыла рот, и снова открыла, пытаясь что-то сказать… Она была прижата к всему его телу, он держал ее крепко, почти грубо, болезненно грубо, ее ладони были зажаты между их телами, и Хазан вдруг словно обдало волной его запаха, тепла его тела, волнами ярости, исходившими от него, и она смотрела прямо ему в лицо, не смея отвести взгляда, и он смотрел на нее, и казалось, что в любую секунду он просто… Сорвется и что-нибудь сделает. Что-нибудь. Может, что-нибудь что-то страшное. Хазан замерла, словно кролик под взглядом удава, и ей захотелось стать очень маленькой, такой маленькой, чтобы испариться, пропасть, не ощущать этот его бешеный, сумасшедший взгляд, эти горячие волны от него. Прокурор, который сначала тряс ее, словно тряпичную куклу, тоже замер, глядя ей прямо в глаза, и они стояли, замерев и глядя друг на друга, пока не услышали нервное покашливание. – Прокурор, кхм-кхм. Вы это, прокурор, не надо так. Девчонка же еще. Мете. Голос Мете словно вывел их из транса, и Ягыз вполголоса выругался, отталкивая ее от себя. – На цепь посажу, – пригрозил он, и Хазан коротко выдохнула, приходя в себя. – У тебя, прокурор, уже просто мания какая-то, цепь, цепь… – Расхрабрилась она и пискнула, когда он дернул ее руки. – Эй, ты что делаешь? Эй, отпусти! – Взвизгнула она, когда он застегнул на ее запястьях наручники. – Ты что делаешь, блин? Ягыз схватил ее за плечо и грубо поволок к своей машине, на заднем сидении которой сидел Синан. Он рывком открыл дверь переднего сиденья и грубо затолкал Хазан внутрь. – Прокурор, – позвала его Нилюфер, и Ягыз захлопнул за Хазан дверь. – Что там, не убил он тебя? – С любопытством спросил Синан. – Он так за тобой рванул, я думал, все, пора по тебе поминальную молитву читать. – Все еще впереди, Синан, – пробормотала Хазан. – И молитва, и гроб, и поминки, все еще впереди. – Нервный он какой-то, – осуждающе произнес Синан. – У вас в Стамбуле видно тяжко жить. Когда он с нами жил, особняк бы на голову ему обвалился, он бы глазом не моргнул. А тут – прыгает, как бешеная кошка. – Кто ему настучал, вот в чем вопрос, Синан. Забудь о кошках. Как он мог узнать, где мы? – Ясемин, конечно, – не думая ответил Синан, – и Ниль высвистела, и тебя прокурору сдала. Этой змее хлеба не надо, дай кого-нибудь подставить. – Откуда могла Ясемин узнать? – Хазан развернулась, сердито глядя на Синана. – Откуда? Говори? – Ну… – Синан помялся. – Я как бы утром звонил брату Салиху по поводу яхты… Руки Хазан были скованы спереди, и она попыталась стукнуть ими по этому придурку, но мешала спинка сиденья, поэтому удар пришелся по касательной. Синан в голос возмутился, принявшись вопить в приоткрытое окно. – Заткнитесь, – Ягыз рывком открыл водительскую дверь и сел в машину, поправляя сбившийся галстук. – Сидите тихо, а то в автозак погружу! И правда, к стоянке порта подъехал фургончик для перевозки заключенных, и Хазан приподняла брови, глядя, как с другой стороны пристани ведут Четина и других людей Корая, бывших на яхте. – Надолго их задержат? – Шепотом спросила она, и Ягыз дернул плечом. – Не больше двадцати четырех часов, до выяснения обстоятельств. У одного из них пистолет без разрешения. – А что, Ниль тоже задержат? – Синан воодушевился, глядя в окно, но тут же едва не задохнулся от возмущения. – Ты посмотри на нее! Нет, ты только посмотри на нее! Ее опять этот мужик лапает! И правда, рядом с Ниль шел Мерт. Они шли рядышком, и Мерт обнимал ее, прижимая к себе, правой рукой обняв ее за плечи, а левой держа ее левую руку, что-то успокоительно шепча ей на ухо, и Ниль кивала ему, нервно улыбаясь. У входа в автозак она повернулась к брату и приподнялась на цыпочки, целуя Мерта в щеку, и Синан едва не пробил головой стекло. – Ты посмотри, что она делает, потаскуха? Кто этот мужик? Это что такое вообще? Ах ты шлюха, – заорал он в приоткрытую щель окна, и Ягыз, раздраженно вздохнув, завел машину. – Я доберусь до вас обоих, мерзавцы! – Орал Синан в окно, когда они проехали мимо обнявшихся брата и сестры. – Доберусь! Хазан выкрутила голову, глядя, как парочка смотрит им вслед, не отрываясь друг от друга. Понять Синана было можно, если не знать, что это брат и сестра, поза их выглядела двусмысленной. Вообще, если подумать, даже если знать, что они брат и сестра, поза выглядела двусмысленной. Кто бы говорил о Ланнистерах, фыркнула про себя Хазан. – Куда мы едем? – Нервно спросила она, заставляя себя думать о делах более важных, и Синан заткнулся, навострив уши. – В Измир, – коротко ответил Ягыз, глядя перед собой. – В наручниках? До самого Измира в наручниках? – Синан не поверил своим ушам, но Хазан поверила – этот может. – И в обезьяннике в наручниках будете сидеть. – Прокурор, правда, что ты можешь нам предъявить? – Нервно спросила Хазан, и прокурор усмехнулся. – Есть такая шутка в наших кругах. Был бы человек, а статья найдется. Не волнуйтесь, я что-нибудь придумаю. – Я на тебя жалобу подам! – В этот раз идея пришла в голову Синана, и Ягыз воспринял ее не менее тепло, чем от Хазан. – Я тебя в море утоплю, – пообещал он. – Я имею право на адвоката! Я имею право на один звонок! – А еще ты имеешь право хранить молчание, – сердито ответил Ягыз. – Сынок, меньше смотри голливудскую чушь, и молчи, пока можется. Иначе я все еще могу посадить тебя в автозак. – К этой шлюхе Ниль! – Синан воодушевился. – И ее новому хахалю! Сажай! Ну, я им устрою! – Синан, – Хазан не решилась уточнять, кем является Мерт, еще в начале Ягыз предупредил, что никто из Эгеменов не должен знать о связи Ниль Шаноглу с Кораем Эрйигитом. – Синан, ты же собирался ее бросить? Какое тебе дело, если она найдет другого? – Потому что я ее собирался бросить, поняла? Я! Я бросаю! Меня не бросают! Эта шлюха не посмеет променять меня на какого-то… Какого-то хмыря в черном пиджаке! А усы вы его видели? – Ты собираешься бросить Ниль? – Ягыз спросил это очень спокойно, и холод в его голосе заставил Синана заткнуться. – Да, – медленно ответил он. – Вот разберусь с этим хмырем, а потом брошу. Так брошу, что весь Измир сотрясется. Ягыз искоса посмотрел на него в зеркало, а потом скосил глаза, глядя на Хазан. Хазан понимала, что они оба думали об одном и том же. Синан не может бросить дочь Корая Эрйигита. Особенно так, чтобы весь Измир содрогнулся. – Хорошо, поговорим об этом позже… – Коротко сказал Ягыз, потирая висок, и Синан выругался. – Устрою им. Всем им устрою. И этой шалаве Ниль, и Селин, которая кого попало на нашу яхту водит, и Ясемин, болтливой курице. Это Ясемин меня сдала, да? Ведьма рыжая. Точно ведь, Ясемин тебе позвонила, да? Сказала, где мы. – Ясемин знала? – Холодно переспросил Ягыз, и Синан фыркнул. – Не прикидывайся. Откуда еще ты мог узнать, где мы? Она настучала, тварь, и Ниль настучала, а потом тебе. Ягыз опять искоса посмотрел на него в зеркало и потянулся в карман, доставая телефон. Одной рукой держа руль, второй он разблокировал телефон и что-то открыл в нем. – Прекрасная погодка в Измире, и прекрасная погодка ожидается в Чешме, – громко, с выражением начал читать он. – Самая благоприятственная погодка для морского путешествия, которое мы затеваем с одной моей подругой, чтобы спасти ее от жестокости ее старшего брата-тирана. Честное слово, будто в османские времена живем. Но с моей помощью девушка обретет свободу. Хештег – свобода. Хештег – Чешме. Хештег - жди нас, Греция. Хештег – Драгоценная Севинч. Хештег – выкуси, прокурор. Хазан не поверила своим ушам. Она как смогла, развернулась всем телом, во все глаза глядя на Синана. – Инстаграм, Синан? Ты серьезно все выложил в инстаграм? Серьезно? Лицо Синана сменило вид с ошеломленного на виноватый, и тут же, в мгновение ока, на возмущенный. – Как ты это нашел? Это мой закрытый аккаунт! Как ты смог до него добраться? – Ты серьезно, Синан? – Ягыз усмехнулся, пряча телефон. – Ты спрашиваешь меня, прокурора республики, как я получил доступ к твоему аккаунту? – Я на тебя жалобу подам! – Опять пригрозил Синан, едва не подпрыгивая на месте от злости. – Это превышение служебных полномочий! Жалобу подам! – Подавай, – кротко согласился прокурор, выруливая на шоссе. – Сейчас приедем в прокуратуру, и там совместно подавайте. Жалуйтесь, как в обезьянник присядете, так и жалуйтесь. И он холодно посмотрел на Хазан, затыкая ее одним взглядом, когда она попыталась что-то сказать.