Неспокойная ночь

      —Вот и сказочке конец, а кто слушал…       Юра получше укрыл спящую дочку одеялом.       —…Тому и спать пора.       Журналист убрал книжку со сказками, поцеловал белокурую макушку и тихо вышел из детской, чтобы сразу за дверью попасть в объятья любимой жены.       Таня, одетая в красивую белую ночнушку и шёлковый халат, схватила Юру за лицо и глубоко поцеловала в губы, увлекая за собой в другую комнату. Он тут же поспешил взять любимую на руки, она обвила его ногами со спины, и так они, целуясь на ходу, направились в спальню. Юра, не отпуская Танечку и не отрываясь от её губ, закрыл дверь ногой.       До кровати оставался один шаг. Таня слезла с его рук, быстро скинула с себя вишнёвый халат и помогла Юре стянуть домашнюю футболку, пока он со скоростью слуха избавлялся от штанов. Через считанные мгновения оба остались в одном белье. Таня мягким, но настойчивым касанием руки заставила его лечь на спину. Юра понял её без слов и подчинился. Она села на него сверху, завела руку за голову и одним движением избавилась от своей высокой причёски. Длинные волосы растеклись по плечам, как жидкое золото. Журналист про себя обрадовался, что ещё не успел снять очки и запечатлел этот момент во всей красе.       Танечка была прекрасна. Она была прекрасна всегда, но в эту минуту особенно. От тёплого света прикроватной лампы она становилась похожа на женщину с картины. Вот бы написать её портрет с этого ракурса, как он её видит, в этой же позе… Жаль, он не художник.       Юра загляделся на жену и на мгновение забыл о намерении заняться любовью. Таня поспешила развеять его грёзы. Она, сидя на нём, начала двигать бёдрами, отчего у Юры в паху затвердело, а руками принялась гладить голый торс, поднимаясь к шее. От каждого её движения по телу Юры разбегались волны. Сердца у обоих бились всё быстрее и быстрее. Таня наклонилась чуть ниже, и кончиками прядей задела его кожу. Юра не боялся щекотки, но сейчас он был настолько возбуждён, что эти касания ощущались для него как электрические разряды. Он положил ладони на Танины бёдра, жадно огладил, чуть сжав пальцы и повёл руки к её талии, затем ещё выше, пока не добрался до плеч. Нежно приобнял её и притянул к себе для поцелуя. Таня тем временем едва ощутимо, одними только кончиками пальцев, касалась его шеи, самой чувствительной из всех его эрогенных зон. Наконец сблизились настолько, чтобы слиться в долгожданном поцелуе и глухо стонать друг другу в губы.       —Танюшка, любимая…       —Юрочка, мой хороший…       Она отстранилась и села на него снова, продолжая двигать тазом, желая завести его до предела. Юра уже давно был готов начать, но в то же время ужасно хотел растянуть эту восхитительную прелюдию. Он спустился руками с её плеч вниз, собираясь поласкать грудь. От прикосновений мужа к чувствительным местам Таня часто и шумно задышала, закусила губу и закатила глаза от наслаждения. Юра не остановился — сжал пальцы чуть сильнее, через ткань пощупал твёрдые соски. Таня не сдержалась и тихо застонала. Она пошевелила плечами, скидывая с них тонкие бретели ночной рубашки. Юра потянул вниз белый кружевной край, собираясь полностью оголить её прекрасную грудь.       —Юрочка…       —Танечка…       —Мам, пап!       Дверь в спальню с шумом распахнулась.       В одно мгновение Таня спрыгнула с Юры и рухнула на кровать, как подстреленная гагарка. Журналист поспешил натянуть одеяло повыше, пока она, елозя между ним и стеной, поправляла практически стянутую ночнушку.       —А вы чего не спите? — спросила дочка, которая, к счастью, не успела увидеть ничего лишнего, —Вы играете? На кровати прыгаете? А почему маме можно, а мне нельзя? — обиженно произнесла она.       —Потому что мама уже большая… — выдумывать убедительный ответ было некогда. —А почему ты не спишь, Рита? — спросил Юра очень серьёзно, —я, кажется, тебя уже уложил в кроватку и пожелал сладких снов!       —Мааам, пааап, ну мне не спится… Можно я с вами побуду? Пожалуйста, пожалуйста пожалуйста?..       Последние слова были сказаны с такой интонацией, которой никто из родителей сопротивляться не мог. Таня и Юра коротко переглянулись, жалея навсегда упущенную возможность провести страстную ночь.       —Запрыгивай, Грачонок.       Рита радостно пискнула и принялась карабкаться на родительскую кровать. Через секунду Юра, лежавший с краю, ощутил себя лазелкой с детской площадки. С той лишь разницей, что металлической лазелке не больно, когда за неё крепко цепляются руками и ногами. Наконец Рита забралась и устроилась на Юре самым неудобным для него образом.       —Хи-и-их, привет!       —Х-х-х-х… привет… дочка… — выжал из себя он. Сложно говорить нормально, когда в живот упираются чужие колени, пусть и детские.       "Такая маленькая, а такая… Уххх, ёмаё… " — подумал Юра.       —Па-а-ап!..       Договорить Рита не успела.       —Доча… Давай ты сядешь как-нибудь… По-другому… — сипел журналист.       —Нет!       Видимо, чтобы добить папу окончательно, Рита решила, насколько позволяла поза, немного подпрыгнуть. Маленький бесёнок! Последний раз Юре было так больно, когда его месили бандитники у себя в подвале. Перспектива выплюнуть через рот собственную печень показалась вполне реальной.       Юра даже не успел ничего ответить, только сдавленно простонал. Рита уже было приготовилась к следующему сокрушительному удару по папиным внутренностям, но ситуацию спасла Таня.       —Маргарита, это что такое! Ты папу сейчас убьёшь! Будешь так себя вести — мигом пойдёшь в свою кровать!       Рита послушалась маму и даже села по-другому. Юра облегчённо выдохнул.       —Пап, а что это там у тебя? Твёрдое чего-то…       —Микрофон, доча. — ему показалось, что он в секунду поседел.       —Хе-хе-хе, ты зачем с микрофоном спишь, пап, ты чего? — весело и совершенно искренне спросила Рита.       —Так привык к нему, Грачонок, расстаться не могу, — он густо покраснел. —Давай-ка ты вот сюда ляжешь, доченька.       С этими словами он наконец-то снял с себя Риту, положил между собой и Таней и накрыл одеялом. Мысленно обрадовался, что они с Таней не успели раздеться догола.       —Всё, доча, спи. Спокойной ночи.       —Но я не хочу спать!       Юра ещё не знал, что в эту ночь он лишится ещё и сна.       —А чего ты хочешь, моя радость? — вступила в разговор Таня.       —Не знаю… Давайте поболтаем!       Оба родителя глубоко вздохнули.       —Давай, Грачонок. О чём ты хочешь поболтать? — устало спросил Юра. Он решил, что тактика уступки сработает действеннее всего, и в конце концов дочь наиграется и заснёт.       —Не знаааю… Пап, покорми грачика!       Рита вскочила, сложила вместе пальчики, так, что они стали похожи на птичий клюв, и резко поднесла ручку к Юриному лицу, едва не ткнув его в глаз.       Журналист сложил ладонь "лодочкой". "Грачик" принялся "кушать" с его руки.       —Клю, клю, клю, клю, клю, клю, клю… Спасибо, папа!       Рита развернулась к Тане, случайно при этом пнув Юру ногой в бок.       —Мам, ты тоже покорми грачика!       Таня молча протянула "грачику" ладонь. Рита повторила всё то же самое.       —Хихих!.. Спасибо, мама!..       Девочка повернулась обратно к папе.       —Пап, грачик ещё хочет. Нет, он так не будет кушать, насыпь ему, — добавила она, как только Юра приготовил руку.       Журналист вздохнул. Чем бы дитя не тешилось…       Он пошевелил рукой, как будто кормил птиц.       —Клюк, клюк, клюк, клюк, клюк, — прощебетала Рита, тыкая ему рукой по груди. —Спасибо, папа!       Когда "грачик" наконец-то наелся, Рита легла на место. Появилась слабая надежда, что она наигралась, и скоро заснёт.       —Пап?       Надежда угасла.       —Что, Грачонок?       —А ты всегда-всегда хотел стать журналистом?       —Да. — ответил он нехотя. Очень клонило в сон.       —Почему?       —Не знаю, милая.       —Ты чего, не хотел работать продавцом в магазине?       —Нет.       —Ты же мог бы из магазина забирать себе всю еду, и конфеты, и сыр твой любимый…       —Доча, продавцы не могут просто так забирать себе еду.       —Почему?..       —Потому что их наругают.       —Эх-х-х. Жалко, правда?..       —Правда.       —А почему ты не хотел стать водителем грузовика?       Юра тяжело вздохнул.       —Потому что когда я стал взрослым, все грузовики закончились, и мне нельзя было работать водителем грузовика. — выдумывать что-то получше уже не было сил.       —Ну, то есть ты хотел работать в грузовике?       —Очень.       —Ты грустишь, что не можешь водить грузовик?       —Нет.       —Почему?       —Потому что мне нравится моя работа.       Рита не знала, что ещё спросить у папы. Она перевернулась на другой бок.       —Мам?       Таня, уже почти провалившаяся в сон, слегка встрепенулась.       —Да, милая?.. — очень сонно ответила она.       —А ты кем хотела стать в детстве?       —Птичкой.       —Хи-и-и-ихи… Чтобы петь песенки?       —Да.       —И летать высоко-высоко?       —Да.       —И кушать червячков?       —Нет, червячков я не хочу. Лучше семечки.       Рита на несколько секунд замолчала.       —Знаешь, мам, если бы ты была птичкой, я бы тебе давала корм каждый день.       —Спасибо, моя хорошая.       —А какой птичкой ты хотела стать?       Таня вздохнула.       —Не знаю, милая. Какой-нибудь красивой.       —А какая твоя самая любимая птичка?       Таня шумно выдохнула носом воздух.       —Грач.       —И у меня тоже грач! Пап, а у тебя?       —И у меня грач. — очень устало ответил Юра.       Когда-нибудь она обязательно заснёт. Надо только ждать и терпеть. А потом уже можно самим подремать. Если получится…       —Пап!       —А?       —А кто такие придурки и идиоты?       —Что? — Юра опешил. —Ты где таких слов, набралась, Рита?!       —Ну помнишь, мы были в твоей работе, у тебя зазвонил телефон, и ты кричал: "Вы все там бошки свои поотшибали совсем, идиоты! Бестолковые придурки! Уволю вас всех к чёртовой матери!". Помнишь?       —Ты чего такое говоришь, доча? Ничего я такого не по… Ауччч!.. Больно!       Конечно, больно, когда за ухо со всей силы щиплют острыми ногтями. Не зря на маникюр (в самом лучшем салоне города, между прочим!) столько тратится.       —Рита, мы с папой очень хотим спать, — Таня уже очень устала и решила взять дело в свои руки. —Давай-ка ты закроешь глазки, тихонько ляжешь и тоже постараешься заснуть?       —Хорошо, мама.       Рита легла между мамой и папой и как будто приготовилась заснуть. Юра и Таня закрыли глаза, наслаждаясь долгожданной тишиной.       —А давайте я вам песенку спою, чтобы вы заснули?       —Ну давай, Грачонок, — натянуто произнёс Юра.       Рита принялась мурлыкать под нос какую-то модную композицию, которую, должно быть, услышала по радио, когда Юра отвозил её на машине в садик. Половину слов она коверкала и пела как попало. Да какая, в общем-то, разница, как правильно петь? Главное с душой!       Голосок становился все тише и тише, и наконец, Рита заснула. Юра прислушался. Точно, спит. Танечка у стенки дремлет тоже. Один он лежит — рад бы заснуть, да не может. Повернул голову и посмотрел на будильник, стоящий на прикроватной тумбочке. На часах было без четверти двенадцать. Журналист глубоко вздохнул.       Полутораспальная кровать была катастрофически тесна для троих. Учитывая, что одеяло тоже было одно, находиться в таком тесном пространстве было крайне неудобно. Танечка спокойно лежала на боку у стены, а вот Рита меняла позу каждые несколько минут. То раскинет руки-ноги, как звезда, то подожмёт колени и свернётся калачиком, то на живот ляжет, то на спину, то на один бочок, то на другой. И обязательно при этом заденет измученного недосыпом родителя. Как назло, каждый раз, когда Юра уже готов был провалиться в сон, и сознание находилось на самом краю отключки, Рите приспичивало повертеться, отчего дремота исчезала, как не бывало.       Журналист лежал на самом краю постели. Будильник показывал три с чем-то часа ночи. А ведь когда-то на этой кровати он спал совсем один, если не засиживался за работой и не вырубался за столом. Было так просторно и удобно... И в квартире он жил один. Ну как жил, забегал поспать, иногда поработать, ещё реже — поесть. Усмехнулся — вспомнил, как удивилась Танечка, когда в первое своё утро в этом доме собралась приготовить завтрак и не обнаружила никаких признаков нормальной еды. Только в холодильнике на тарелочке лежал маленький кусок сыра, который Юра откусывал прям так, не отрезая, а в буфете стояла банка растворимого кофе. И он, даже не умывшись, побежал в ближайший магазин. Со стороны ситуация смешная, но ему тогда было очень неловко. Потом уже ей удалось его приучить к нормальной еде и полноценному трехразовому питанию. Это она, Танечка, превратила его берлогу в уютное гнездышко. Юра усмехнулся второй раз — вспомнил день, когда впервые встретил её. А ведь тогда он чуть было не уволился с канала! Но в кабинете бывшего начальника увидел её — и передумал. Пришёл домой, рухнул на эту самую кровать и проглядел все глаза в потолок. Как давно это было…       Воспоминания о прошлом грели душу. Он закрыл глаза и стал смотреть кино о своей личной жизни. Интересный получился бы фильм… Журналистика, расследования, преступники; следующий эпизод — Танечка, любовь с первого взгляда, взаимные чувства, их первая близость; следующая серия — её сорванная свадьба с Сапоговым, репрессии, режим, битва на поле… нет, это пожалуй, он перемотает; новый сезон — рождение Риточки, коляски, игрушки и кроватки, первое слово, первые шаги, сотни бессонных ночей, совсем как эта…       Не успел Юра досмотреть до финальных титров крайней серии, как любимая дочка, видевшая уже десятый сон, совершенно случайно пихнула его в спину ногой. Удержать равновесие не было никакой возможности, и журналист полетел с кровати на пол. Упал несильно, но шумно. К Юриному величайшему удивлению, ни Таня, ни Рита не проснулись от такого грохота.       Он, ворча себе под нос, встал с пола. Посмотрел на своих любимых девочек. Танечка все так же лежала у стены на боку, дочка обнимала маму, уткнувшись ей в грудь лицом.       "Это я должен быть здесь! Я!" — с дикой досадой подумал он, смотря на Риту.       Впрочем, он не сердился по-настоящему. Ребёнок, что с неё, маленькой, взять. Спит и хорошо, пусть хоть кто-то этой ночью выспится.       Он поднял с пола домашние треники и принялся просовывать ноги в штанины, поглядывая на своих любимых. У Тани было спокойное лицо, дышала она ровно. Одна рука была под подушкой, другой она придерживала Риту. Дочка спала, смешно открыв рот и немного высунув язык, обеими ручками обнимая маму. Ну что за маленькая кнопка.       "Люблю вас".       Спать одному в постели хорошо, но Юра наелся одиночеством до отвала. Если его поставят перед условием — комфорт, большая кровать и всё прочее, но для него одного, или недосыпы, отбитая печень и ущерб иного рода, но при этом с ним рядом будут жена с дочкой, то он без колебаний выберет второе. Ради них он стерпит что угодно, будет спать хоть на полу, хоть на гвоздях, хоть на углях.       За окном уже начинало светлеть. Юра натянул взятую с пола футболку и вышел из комнаты.

***

      Таня проснулась как обычно рано. Аккуратно, чтобы не разбудить, отодвинула спящую Риту и выбралась из постели. Юры рядом не было. Она сняла со спинки стула свой халат, нашла на полу резинку для волос и пошла умываться.       В гостиной на диване обнаружилось спящее тело, внешне напоминавшее её мужа.       "О боже".       На Юру действительно без слёз было не взглянуть. Под головой у него лежал диванный валик. За неимением одеяла укрывался журналист тонким покрывалом, которое, во-первых, вообще не грело, во-вторых, было очень маленьким для того, чтобы поместиться под ним целиком. Сам диван был слишком коротким, поэтому Юра лежал в максимально неудобной позе. Под глазами у него темнели мешки.       Таня подошла поближе, чтобы укрыть его получше. От её прикосновения Юра проснулся.       —Прости, милый, спи, спи, — она принялась торопливо извиняться.       —А… Ммм… Танечка, это ты?.. Да я уже и как бы не сплю совсем… Который час? — очень сонно и медленно проговорил он.       —Около семи.       Журналист недовольно скривил рот.       —Ясно.       —Поспи ещё. Я тебе потом твой кофе любимый сварю.       Юра что-то промычал в ответ и закрыл глаза.       Кажется, сегодня кто-то будет очень злой. Им с Ритой бояться нечего: он никогда не сорвётся на них из-за плохого настроения. А вот если кому-то чужому приспичит пересечься с Юрой или хоть чуть-чуть вывести его из себя…       За завтраком Рита увлечённо рассказывала о том, что ей приснилось. Таня слушала внимательно, периодически задавая вопросы. Юра, лениво хлебавший свой кофе, на обратную связь с дочкой был не способен.       Поблагодарив Танечку за вкусную еду, Юра неожиданно собрался и пошёл из дома, чему она крайне удивилась. Вернулся он очень скоро.       Уже к вечеру на двери в их спальню с внутренней стороны висел шпингалет.