И вот наступил переломный момент

Мужчина в строгом костюме гербовых цветов Домино наблюдал, как принцесса читала в саду. Ветер играл с ее пшеничного цвета волосами, заплетенными в шесть хвостиков разного размера. У лорда Дуэйна было нехорошее предчувствие, болезненно кололо в лёгких, от тяжёлых перчаток, пропитанных светлой силой, ныли кончики пальцев. Он вспомнил недавний разговор со своим кузеном. Весьма неприятный разговор. — Вы не можете сделать это без ее согласия, — темный маг нахмурился, вопиющая несправедливость грозилась поставить крест на том, чему он посвятил всю жизнь. — Она согласна, — Орител хоть и был хорошим отцом, но оставался упёртым воином света, — кто бы не согласился? — Обречь себя на проклятие и расслоение вакуума? Когда дар уничтожает телесную оболочку и калечит душу? Сомнительное удовольствие, — отрезал Дуэйн, — и обрекать на подобное собственную дочь? — Если ее дар останется прежним, с ней произойдет то, что произошло с нашими матерями, — сжал кулаки Орител, — ты хоть понимаешь, что цена этой силы — безумие? — Если она сможет удержать баланс… — начал было маг, но кузен прервал его. — Ты хоть сам в это веришь? — Оритела можно было понять, — как долго ты можешь держать свет в резервуаре? — Пять минут, — слишком честно ответил Дуэйн, потирая запястья, — при условии, если света вокруг меня, как воронья на поле боя. Но я — это я. Дафна ведьма, а они лучше держат баланс. — И глубже срываются в безумие, — с нажимом закончил Орител, — я понимаю, чего ты хочешь. Я и сам бы хотел, чтобы темных меньше ненавидели. Но я не хочу, чтобы безумие поглотило мою дочь. — Поэтому ты проведешь ритуал, результат которого может плачевно сказаться на самом дорогом тебе? — упоминание безумия было болезненно, но маг продолжил стоять на своем. И Орител, и Дуэйн видели, что переломный момент делал с темными, как превращал их из умных и сильных людей в чудовищ с единственной ограниченной идеей. И они знали, что подобное ждало старшего советника. Но маг не мог сдаться. — У меня нет выбора, — сказал Орител, и сомнение отразилось в его глазах. Выбор у него был, но он не хотел признавать, что его дочь такая же темная, как все в его семье, что она не унаследовала Огонь Дракона Марион. Лорд Дуэйн ничего не сказал, он знал, что ему не удастся убедить короля Домино. Пока не удастся. — Советник Дуэйн, почему Вы всегда в перчатках? — Дафне было семь, и она не выпускала из рук блестящий веер, подарок матери. Было заметно, как долго она думала, прежде чем задать этот вопрос. — Я не могу их снимать, — спокойно ответил он, проводя пальцами по вышитым знакам, — согласно правилам этикета, темный маг может появляться во дворце только в таких перчатках. — Они не дают Вам колдовать? — удивлённо спросила принцесса, прикрывая лицо веером, как ее научили. — Не дают, — ответил Дуэйн, безразлично посмотрев на вышитые золотыми нитями символы. Конечно, он всё ещё мог использовать магию, просто перчатки делали этот процесс болезненным, а принцессе Дафне незачем знать подробностей. — Разве это честно? — резонный вопрос. Лорд Дуэйн не стал отвечать на него. Возможно потому, что любой ответ был совершенно бессмысленным и ничего не решал. Когда принцессе миновало двенадцать лет, она начала сомневаться в природе своего дара, но никто из ее окружения не имел права раскрывать секрет. Молчали и о том, что она могла лишиться возможности править королевством. Темным магам было запрещено становиться во главе государств, если в их резервуаре было больше восьмидесяти процентов тьмы. Дар Дафны был идентичен дару ее бабушки и совпадал с силой лорда Дуэйна. Черная, непроглядная тьма. Помимо основных обязанностей старший советник искал в старых книгах королевской библиотеки, как скрыть истинную природу магического таланта. И, кажется, он нашел способ. Принцесса уважала королевского советника, и иногда ловила себя на мысли, что хотела стать такой же. Такой же сильной, такой же спокойной и целеустремленной. И хотела научиться столь потрясающе контролировать магию внутри себя. Она часто вспоминала, как лорд Дуэйн защитил ее во время покушения, закрыв щитом своей магии. Тогда принцесса узнала, что темный маг в перчатках все ещё может колдовать. И смогла почувствовать, насколько сильным был дар этого человека. Почему-то он был слишком знакомым. Словно что-то похожее она уже ощущала. Время прошло незаметно, легко не чувствовать его течения в стенах древнего замка, похожего на цветок. Скоро дар Дафны должен был окончательно пробудиться. Лорд Дуэйн чувствовал напряжение, что-то внутри болезненно тянуло, словно струна. Во снах он видел странных птиц с крыльями, похожими на рваный плащ. Он не мог остановить наступление переломного момента, и не мог помешать пробуждению дара принцессы. Каждая мысль о нем жгла сильнее раскаленного металла, терзала единственную натянутую нить. Это событие могло стать точкой, краем обрыва нити, когда он лишится контроля. Недавно Дафна узнала, что у нее темный дар. Сказать, что известие потрясло принцессу — не сказать ничего. — Советник Дуэйн, — Дафна стала серьезнее, в ней пропала детская беззаботность, судьба темной тяготила ее, — а правда, что чтобы быть ведьмой нужно забыть о моральных нормах? Что нужно держаться одной? — Нет, — ответил маг, чувствуя, как болезненно тянет в груди, — не правда. Твои чувства и поведение только в твоих руках, как и твоя жизнь. Тьма в резервуаре не определяет тьму в душе: легко потерять человечность, обретя безграничную силу, но это не значит, что все темные несут исключительно зло. И даже самого сильного и бесчеловечного мага одолеет хорошо слаженная команда. Не важно, состоит она из светлых, или из темных. Быть одному — значит проиграть, — он повторял то, что выучил наизусть много лет назад. И видел, что Дафна верит его словам. Темный маг давно утратил веру в эти старые фразы, только надеялся, что эта ложь окажется для принцессы немного правдивей, чем была для него. Лорд Дуэйн не хотел, чтобы Дафна сошла с тяжёлого и сложного пути, не хотел, чтобы благородная и опасная сила в ее сердце изменилась на чуждую ее духу. Он не стал говорить, почему ведьмы предпочитают одиночество, почему не заводят семьи. Не сказал про безумие, сжимавшее мозг стальным обручем, не говорил о переломном моменте, заставлявшем забыть человечность. Он скрывал многое, боясь разрушить одну из ступеней плана, который так долго пытался воплотить в жизнь. Тоненький мостик, который мог бы помочь темным в будущем. Все оказалось не совсем так, как он ожидал. Дар Дафны пробудился, и на одном из заседаний совет должен был решить, что с этим делать. Темная искра силы принцессы, маячившая на границе сознания, мешала концентрации на свете, он ускользал из вакуума, а тьма внутри резервуара во время медитаций лишь прибывала. Нить трещала, но держалась усилием воли мага. Он концентрировался на том, что ещё не завершил начатого. Это позволяло ему держаться дольше. Гораздо дольше. До значимого события лорд Дуэйн с трудом, сжимая зубы, контролировал болезненные ощущения. Он старался думать о светлом, о том, что раньше придавало сил. И у мага получалось, получалось игнорировать темное пятнышко, получалось снова поддерживать в себе свет в течение пяти минут. Но ночные видения продолжали терзать его, он чувствовал тепло иной силы, пробуждавшейся в нем, странная птица являлась все чаще. Ее изящный силуэт скользил во тьме, перья блестели багровым. Наутро во рту стоял сладковатый привкус, и из головы не выходило ощущение долгого полета. А потом наступил день, мысли о котором лорд Дуэйн откладывал до последнего. Перед заседанием, Дафне дали право выбрать: желает ли она остаться темной, или же пройти через ритуал, который заставит ее силу изменить полярность. От решения принцессы зависела судьба плана старшего советника. И она, наконец, сделала его. — Я знаю, мой дар тёмный, в нем немного света, — сказала девушка серьезно, совершенно по-взрослому, — но это не значит, что я должна изменить его. Сила идёт не только из вакуума, но и из сердца. Я должна с честью принять твое наследие, отец. Орител, Марион и королевский совет приняли ее ответ, а лорда Дуэйна ненадолго отпустило. Он почувствовал, как напряжение ослабло, и смог спокойно вздохнуть. У него получилось пережить точку кипения, не погрузившись в безумие. И получилось перевести план на новую ступень, незамедлительно приступив к ее реализации. Дафна по известной причине не могла посещать ни Алфею, ни магическую академию Домино. Ей предстояло домашнее обучение. Преподавателем должна была стать Аурила, старая знакомая Марион. Но прежде королевским советом Домино было принято решение до последнего сохранить тип дара принцессы в тайне. И его одобрению во многом поспособствовал старший советник. Его идею Орител принял с большим воодушевлением. Найденный способ оказался гораздо безопаснее ритуала, о котором король думал раньше. — Тьма в твоём вакууме — один из первоэлементов мироздания. Она обладает нейтральным потенциалом, — Дафна внимательно следила за тем, как Дуэйн снимал перчатки. Ее удивило, что руки старшего советника были совершенно обычными. Она ожидала увидеть сложные татуировки, изображаемые на книжных иллюстрациях в качестве атрибута темного мага. Он показал сложный жест, — это значит, что ее созидательная сила примерно равна разрушительной. На кончике указательного пальца старшего советника возникла крохотная черная точка. Принцесса зачарованно смотрела, как сгусток темной силы обрел вес и раздулся до размеров кулака. — Но главное не это, а то, что тебе нужно исказить внешний вид и свойства твоих чар, прежде чем госпожа Аурила начнет обучать тебя теории и практике магии. Иначе решение совета и короля окажется абсолютно бессмысленным, — на этих словах шар, сотканный из тьмы, ярко засиял солнечным светом и исчез с тихим хлопком. — Но я даже точку призвать не могу, как я смогу исказить свой собственный дар? — Дафна была озадачена словами старшего советника и обеспокоена тем, что не оправдает возложенные на нее ожидания. — Ты должна научиться видеть свой вакуум иначе. Закрой глаза и сконцентрируйся на области сердца, — принцесса последовала его совету, и испуганно дернулась, когда перед глазами возник темный пульсирующий сгусток неопределенной формы. — Я помогу изменить его внешний вид, тебе нужно будет лишь поддерживать иллюзию, — Дафне казалось, что голос лорда Дуэйна идёт отовсюду сразу. А затем мир дрогнул, прогибаясь под тёплыми волнами мягкой силы, так непохожей на ту, что защитила ее от нападения. Сгусток по чужому приказу разделился на четыре части, вспыхнувшие разными цветами. Красный, жёлтый, зелень и синева, а мягкая сила соединяла их, закручивая в спираль. Цвета лениво перетекали один в другой, и вместо темноты их окружал теплый свет. Но Дафна чувствовала, что ее неоформленный вакуум изменил лишь вид, но не природу магии. Она оставалась такой же теплой и мягкой, как летняя ночь в саду. — Четыре элемента, — сказал лорд Дуэйн, — теперь ты фея четырех элементов, принцесса. Контроль над тьмой в своей сути ничем не отличается от контроля над светом. Теперь ты готова пройти обучение у госпожи Аурилы в качестве феи. Видение резервуара померкло, и она снова оказалась в реальности. Интуитивно потянувшись к вакууму, она почувствовала его как цветную спираль в центре золотистого кокона света. — Это иллюзия? — из книг Дафна знала, что магия бывает разной, но подобного она ещё не встречала. — И да, и нет, — старший советник потер виски, поморщившись, — если свет можно разложить на цветовой спектр, то тьму — на краски, ее составляющие. Твой дар остался прежним, только теперь он выглядит и называется по-другому. — Можно спросить? — Дафна почувствовала себя неловко, и короткий кивок старшего советника не убавил волнения, — почему Вы не сделали этого со своим даром? Тогда Вам не пришлось бы носить перчатки. — Никто не собирался держать в секрете тип моего дара, — ответил лорд Дуэйн безо всяких эмоций, — а об этом способе я узнал, когда было слишком поздно что-то менять. Он не повел и бровью, недоговаривая о главном недостатке подобного искажения вакуума — невозможности использования силы на полную мощь, пока ее внешняя суть изменена. Это был серьезный эксперимент. Не такой опасный, как тот, что предлагал Орител. Он должен был позволить понять природу переломного момента, и определить, зависит ли он непосредственно от тьмы или же от внутренних переживаний мага. И пока это выглядело как забота об имидже и статусе принцессы Домино, старший советник был полностью доволен. Он не мог упустить возможности скрыть свои настоящие цели. Но что-то важное треснуло, оборвалось, растворилось в пустоте прежде, чем он смог увидеть базовую трансформацию принцессы. Появление Аурилы, ее подозрительные взгляды — именно они стали причиной разрыва нити. Лорд Дуэйн не ожидал, что его переломный момент наступит так скоро. Первыми исчезли привязанности, от них осталось только сладковатое послевкусие на языке. Домино, королевская чета — все это больше не имело значения. Воспоминания сохранились, но они не пробуждали знакомых чувств. Человеческая жизнь утратила свою ценность, мировоззрение мага обострилось до края, стало искажённым отражением того, что было раньше. Ещё никогда он не думал о плане так четко. Сконцентрироваться на чем-то, отличном от него, не служащем для достижения цели, не представлялось возможным. На счастье, у лорда Дуэйна был отдельный пункт, определявший его действия после переломного момента. Ему нечеловечески везло, и это случилось поздним вечером, когда никто не мог ничего заметить, старший советник был у себя в покоях и успел снять перчатки. Тогда мысли, слова, все исчезло, и во тьме распустилась диковинным цветком багровая точка. Но на несколько мгновений разум стал таким холодным, сильным и прочным, как сталь. Он осадил магию, готовую вырваться из тела разрушительной вспышкой, подавил ее. И Дуэйн успел выставить по периметру комнаты барьер, гасящий вспышку магии. Успел до того, как перед глазами снова возникла точка. Мгновение откровения — и знакомая первозданная тьма окутала его тугим коконом. Она говорила без слов, лишь багровыми пятнами вспыхивали в сознании знакомые образы. Птица, скользившая во тьме, ее брат, сияющий дракон, чувства, иные, отличные от человеческих. Людям не дано понимать богов, и мужчина смог уловить лишь часть истории, переживаний птицы, взявшей на себя цену магии дракона. Он понял, что стал первым хранителем силы Темного Феникса за многие годы. Воля второго создателя мира исказила готовый план, внесла туда правки. Конечная цель изменилась до неузнаваемости, и кокон рассеялся клочьями. Лорд Дуэйн ощущал себя совершенно иначе. Помимо отсутствия привычных переживаний изменился и его внешний вид. Он завершил цикл развития в качестве темного мага, получив единственное перевоплощение. Доспехи тускло светились багровым в полумраке комнаты, шлем защищал голову, а за спиной был рваный плащ ржавого цвета, похожий на крылья птицы из сна. Короткая фраза, сопровождаемая усилием воли, и латы рассеялись. — Надо же, — хрипло прошептал маг, опускаясь на угол кровати. Голова его шла кругом. Через месяц принцесса Дафна получила первую трансформацию феи. Ее наряд и крылья сияли золотом, не возникало и мысли об истинной природе ее дара. Но важное событие не вызвало у лорда Дуэйна никаких чувств, его внутреннее ликование было связано лишь с тем, что он наконец стал на шаг ближе к цели, был готов приступить к следующему пункту. Через две недели старшего советника короля нашли мертвым в собственной постели. Сердце его остановилось во сне. Этой же ночью в другой точке планеты багровые сабатоны темного рыцаря лязгнув ударились о поверхность грунтовой дороги. Только колыхнулся от прохладного ветра рваный плащ, и с тихим щелчком закрылась за спиной арка портала. Хищно блеснул в темноте прищур глаз, не боясь быть замеченным, маг взмахом руки в тяжёлой латной перчатке открыл новый проход, исчезая с планеты, к которой когда-то был привязан, чтобы впоследствии стать причиной ее проклятия, разрушения и забвения.